Архивы гильдии.

Вайтран: путеводитель для джентльменов (Бард Микаэль)


Милостивый государь, приветствую вас на страницах этого незаменимого путеводителя, где я, ваш скромный автор и проводник, опишу вам великий город Вайтран, Сокровище Севера.
Вайтран предлагает немало увеселений для мужчин, ищущих приключений, возможности разбогатеть или приятной компании, будь то на одну ночь или на всю жизнь. Город располагает не одной, а двумя знатными тавернами, где вдосталь девиц и служанок.
Этот город расположен почти в самом центре Скайрима, что хорошо, ведь до него можно довольно быстро добраться из любого места. Раскинувшийся на скалистом холме Вайтран возвышается над окружающими его зелеными лугами. Высокие деревянные стены охраняют его жителей от волков, мамонтов и прочих опасностей извне.
Пройдя через главные ворота города, вы окажетесь в Равнинном районе, названном так потому, что из трех городских округов он расположен ниже всех.
Ах, ведь тут находится "Гарцующая кобыла" — на мой вкус, одна из лучших таверн Скайрима. Внутри вы найдете, чем усладить свой взор, коль скоро вам приятен прекрасный пол.
У стойки хлопочет крепкая девица по имени Хульда. Не стоит обманываться ее холодным видом, ведь внутри нее пылает тот самый огонь страсти, который так упорно скрывают все нордские женщины. Тут же работает Садия — экзотическая красотка-редгард. В ней есть нечто загадочное, и ваш скромный автор намерен познать ее тайны.
Возле "Гарцующей кобылы" имеется небольшой рынок, и здесь я повстречал настоящую любовь. Хотя я никогда не стал бы удерживать охотников вроде меня от лакомой добычи — ибо я пишу этот труд с целью направить подобных мне к компании наиболее приятной — я бы хотел в данном случае просить о поблажке.
Ее зовут Карлотта Валентия, она чудо как хороша и живет на скромный достаток, в дневные часы торгуя хлебом и овощами. Боги свидетели, эта базарная красотка когда-нибудь станет моей!
Конечно же, это далеко не все, что есть в Равнинном районе. В "Товарах Белетора" искатель приключений найдет для себя разнообразную экипировку, а в "Котелке Аркадии" вас ждет традиционный для аптекарской лавки ассортимент укрепляющих средств и лечебных трав.
Сама Аркадия довольно мила. Я нередко захожу к ней побеседовать, ведь она тоже уроженка Империи на чужбине, как и я. На мой вкус она, впрочем, старовата. Мужчина в летах мог бы счесть ее достойной партией.
Если вам понадобится заточить клинок или починить доспехи, вы можете воспользоваться услугами кузнеца в "Доме Воительницы", что почти у самих главных ворот. Здесь кузнецом работает хорошенькая Адрианна Авениччи, норд, но в супругах у нее огромный неповоротливый верзила по имени Ульфберт Разъяренный Медведь.
Адрианна очень даже недурна, однако повстречаться с острием боевого топора ее мужа мне бы не хотелось. Если вам по вкусу замужние дамы — то вперед, но не говорите потом, что вас не предупреждали!
Возле кузнеца располагается "Пьяный охотник". Здесь собираются господа побогаче, чтобы пропустить стаканчик и поделиться новостями со всего света. Если вы предпочитаете потягивать доброе вино в более изысканной компании, здесь вам самое место.
О Ветряном районе я мало что могу сказать. Средний ярус города в основном занят жилыми домами, но помимо них здесь также расположен храм Кинарет и Йоррваскр — праздничный зал Соратников.
В пиршественном зале имеются довольно интригующие кадры, если вам по душе сильные и бесстрашные девы-воительницы. В храме, однако, особо нечем поживиться. Жрицу Данику Свет Весны мало что волнует, кроме вопросов веры.
И вот мы подходим к Заоблачному району, всецело занятому замком ярла. Мне не раз случалось неплохо поразвлечься в каменных стенах Драконьего Предела, скажу я вам. Служанки легко западают на обходительных имперцев. Все-таки, ночами в Скайриме бывает довольно холодно, если вы понимаете, о чем я.
Не стану отрицать и то, что раз или два мне случалось оказаться в городской тюрьме, что находится в глубине замковых подземелий.
Что касается ярла и его придворных, то их следует избегать любой ценой. Я нашел их начисто лишенными чувства юмора, как и уважения к имперской культуре. Кроме того, все эти господа богаты, что делает их самыми серьезными вашими соперниками. Норды, как ни крути, довольно простой народ, и их легко впечатлить красивой одеждой и кошелем, набитым септимами.
На этом я заканчиваю сей труд и желаю вам огромных успехов в стяжательстве женской благосклонности и распитии вина. Вспоминайте в своих похождениях обо мне, вашем скромном авторе, и тех опасностях, которым я себя подверг, чтобы представить вам этот подробнейший обзор всего того, что заслуживает внимания искушенных господ в славном городе Вайтране.
Ах, не стану врать, что это было мне так уж и в тягость. Кому же захочется спать одному в таком холодном и суровом краю? Уж точно не мне!



Вампиры Вварденфелла




Том I

[выдержки]
…Благодаря яростной нелюбви к некромантии в культуре Морроувинда вампиры практически неизвестны здесь…
…Храм не признает существование Западных орденов охотников за вампирами. Однако, разговоры с официальными лицами Храма убеждают меня, что Данмеры Морроувинда опытны и искусны в сдерживании этой угрозы. С другой стороны, они свободно признают, что даже большое сообщество вампиров может легко скрыться в отдаленных дебрях, или в подземных лабиринтах брошенных крепостей и башен волшебников…
…"Пепельный вампир" из легенд Эшленда — не живой мертвец. Чародейство и благословения, действующие на живых мертвецов, по слухам, не имеют никакого эффекта на эти создания. Ни один экземпляр так и не был изучен, и никакие исследования не связывают эти легенды с известными кланами вампиров Тамриэля…
…Три известных клана вампиров Вварденфелла сильно различаются по своему отношению к добыче. Порода Куарра показывает исключительную силу и выносливость, и нападает в состоянии экстатического бешенства. Вампиры Аунда могущественные мастера заклятий, они стараются гипнотизировать жертву перед тем, как есть, в то время как быстрый и проворный клан Берне предпочитает засады и нападения исподтишка, сначала отравляя свою жертву ядовитым укусом, затем отбегая на безопасное расстояние, и затем возвращаясь к ослабевшей жертве…
…Болезнь вампиризма не может передаваться через раны, полученными от вампира, как это обычно считается. Болезнь передается лишь в тех случаях, когда вампир питался подчиненной ему и беспомощной жертвой. Поскольку редкая жертва выживает после нападения вампиров, процесс передачи болезни трудно объясним…
…Во время инкубационного периода, длящегося до 72 часов, болезнь вампиризма протекает бессимптомно, и может быть вылечена наложением общих заклятий или религиозными благословениями. Однако, во время инкубации некоторые жертвы сообщали о нарушениях сна и беспокоящих сновидениях. После того, как проявились симптомы, болезнь становится неизлечимой и необратимой…



Том II


[выдержки]
…На Западе, считается, что тайное братство охотников за вампирами состоит в основном из некогда зараженных вампиризмом, но излечившихся людей. Согласно легенде, Охотники за Вампирами отказываются раскрыть средство от болезни, боясь что это воодушевит искателей острых ощущений заражать самих себя.
На Востоке, Западная традиция Охотников за Вампирами неизвестна. Здесь считается, что вампиризм неизлечим, и даже будь он излечим, излеченный вампир — это мерзость, которая должна быть уничтожена. Поскольку болезнь надежно излечивается, если лечить больного в течение первых трех дней, отказ от лечения после встречи с вампиром должна расцениваться как сознательная попытка разнести болезнь, и как знак чудовищной порочности…
… В учении Храма, одна древняя традиция считает, что, помимо своих прочих многочисленных преступлений, Молаг Бал, Отец Чудовищ, создал первого вампира из тела поверженного врага. Есть и несколько других версий этой истории, где поверженный враг определяется то как Лорд Даэдра, Святой Храма, или могучий зверь. Это объяснение происхождения вампиризма характерно только для Морроувинда, и нигде более не появляется в Имперском фольклоре. К несчастью, научные исследования не одобряются Храмом, который контролирует доступ к единственному в Морроувинде существенному собранию записей по истории и культуре…
…Хотя Данмеры считают, что болезнь неизлечима, когда-то член Вечной Стражи, именуемый Галур Ритари, заявлял, что был излечен от вампиризма. Первоначально заключенный в тюрьму Храмом за ересь, он позднее покаялся, был выпущен, и остаток лет прослужил библиотекарем в Зале Мудрости в Вивеке. Интересно, что до того, как он был посажен за ересь, Ритари был послан в гарнизон Вечной Стражи в Бал Уре, местом паломничества, известном как "Родина Молаг Бала".

Великая война между Империей и Альдмерским Доминионом (Легат Юстиниан Квинтий)


От автора: В основу данной книги легли разрозненные документы противника, захваченные в ходе войны, показания военнопленных и свидетельства очевидцев из числа выживших солдат и Имперских офицеров. Я сам командовал Десятым легионом в Хаммерфелле и Сиродиле, пока не получил ранение в 175-м при штурме Имперского города. Впрочем, всю правду о некоторых событиях мы, возможно, не узнаем никогда. Эти пробелы я постарался восполнить продуманными догадками, основываясь на своем опыте и знании противника, добытом собственными кровью и потом.
Возвышение Талмора.
Мало кто знает, что остров Саммерсет не меньше Сиродила пострадал в ходе Кризиса Обливиона. Эльфы противостояли обливионским захватчикам, и порой даже пересекали границы миров, чтобы закрыть Врата Обливиона. Борьба в этой стране проходила с большим успехом, чем в Сиродиле, однако при непрекращающемся потоке полчищ даэдра исход был предрешен.
Талморцы всегда обладали влиянием на острове Саммерсет, хотя при этом представляли голос меньшинства. Во время кризиса Хрустальная Башня оказалась вынуждена предоставить Талмору еще больше власти и полномочий. В немалой степени именно их усилия и спасли остров Саммерсет от опустошения. Воспользовавшись своим успехом, в 4Э 22 они захватили всю полноту власти. Своей стране они дали новое имя, уходящее корнями в века до прихода людского владычества — Алинор. Но большая часть живущих за пределами Альдмерского Доминиона по-прежнему называет ее островом Саммерсет — кто из упрямства, а кто из невежества.
В 4Э 29 правительство Валенвуда было свергнуто талморскими коллаборационистами, после чего было провозглашено воссоединение с Алинором. Судя по всему, агенты Талмора установили тесные связи с определенными политическими силами босмеров еще до Кризиса Обливиона. Империя и ее босмерские сторонники, застигнутые врасплох, вскоре были разбиты куда более подготовленными силами альтмеров, которые вторглись в Валенвуд сразу вслед за переворотом. Так возродился Альдмерский Доминион.
Вскоре после этого Альдмерский Доминион оборвал все связи с Империей. Семьдесят лет они хранили молчание. Большинство ученых полагает, что в Алиноре происходило некое внутреннее противостояние, однако мало что известно о борьбе политических фракций доминиона в ходе объединения Саммерсета и Валенвуда под властью Талмора.
В 4Э 98 исчезли обе луны, Массер и Секунда. Это вызвало волну трепета и страха по всей Империи, но особенно в Эльсвейре, так как луны играют огромную роль в культуре каджитов. После двух лет Пустых Ночей, луны вернулись. Талморцы объявили, что это они возвратили луны при помощи ранее неизвестной Магии Рассвета. Однако невозможно сказать наверняка, действительно ли они их вернули или лишь воспользовались тем, что заранее знали об их возвращении.
Как бы то ни было, каджиты сочли талморцев своими спасителями. В течение 15-ти лет влияние Империи в Эльсвейре ослабело настолько, что она уже никак не смогла повлиять на произошедший в 4Э 115 переворот, который привел к распаду Эльсвейрской конфедерации и восстановлению древних королевств Анекина и Пеллетин в качестве государств-сателлитов Альдмерского Доминиона. И здесь Империя оказалась не в силах помешать расширению талморского влияния.
Когда Тит Мид II взошел на трон в 4Э 168, он унаследовал ослабленную империю. Славные дни династии Септимов остались в далеком прошлом. Валенвуд и Эльсвейр достались Талмору. Чернотопье вышло из-под власти Империи, едва завершился Кризис Обливиона. Морровинд так до конца и не оправился после извержения горы Вварденфелл. Хаммерфелл раздирали распри между Венценосцами и Предшественниками. Только в Хай Роке, Сиродиле и Скайриме еще сохранялись мир и благополучие.
У Императора Тита Мида было лишь несколько лет на упрочение собственной власти, прежде чем его правление подверглось критическому испытанию.
Война начинается.
30-го дня месяца Начала морозов, 4Э 171, Альдмерский Доминион направил в Имперский город посла с дарами в закрытой повозке и ультиматумом для нового Императора. Длинный список требований включал непомерную дань, роспуск Клинков, запрет почитания Талоса и значительные территориальные уступки доминиону в Хаммерфелле. Несмотря на то что генералы предупреждали его о низком военном потенциале Империи, Император Тит Мид II отверг ультиматум. Посол Талмора опрокинул повозку, и на пол выкатились головы всех агентов Клинков в Саммерсете и Валенвуде до единого, больше сотни. Так началась Великая война, охватившая Империю и Альдмерский Доминион на следующие пять лет.
За считанные дни альдмерские войска одновременно вторглись в Хаммерфелл и Сиродил. Значительные силы под предводительством талморского генерала лорда Наарифина атаковали Сиродил с юга, выступив из скрытых лагерей в северном Эльсвейре и обойдя с фланга укрепления Империи вдоль границы с Валенвудом. Лейавин вскоре достался захватчикам, а Бравил оказался отрезан и осажден.
В то же самое время альдмерское войско под началом леди Араннелии пересекло валенвудо-сиродильскую границу, обошло Анвил и Кватч и вступило в Хаммерфелл. Менее численные войска альдмеров высадились вдоль южного побережья Хаммерфелла. Встретив со стороны разрозненных сил редгардов лишь символическое сопротивление, они вскоре захватили большую часть южного побережья. Значительно уступавшим противнику в численности Имперским легионам пришлось совершить отступление через пустыню Алик'р, ныне известное как Марш Жажды.
4Э 172–173: Продвижение альдмеров вглубь Сиродила.
Сейчас можно заключить, что первоначальной целью альдмеров было покорение Хаммерфелла, а вторжение в Сиродил планировалось лишь как отвлекающий маневр, призванный задержать Имперские легионы до полного захвата Хаммерфелла. Однако неожиданный успех, сопровождавший вторжение лорда Наарифина, привел талморцев к мнению, что они переоценили силы Империи. И тогда уже захват самого Имперского города и полный разгром Империи стали основной их целью на следующие два года. Как нам известно, Талмору почти удалось достичь этой цели. Только благодаря уверенному руководству нашего Императора удалось избежать катастрофы в эту мрачную для Империи пору.
В продолжение 4Э 172 альдмеры в своем наступлении углублялись в Сиродил. Бравил и Анвил пали под натиском противника. К концу года лорд Наарифин продвинулся к самим стенам Имперского города. В ожесточенных морских сражениях на озере Румаре и вдоль Нибена Имперские силы пытались удержать восточный берег.
В Хаммерфелле Талмор довольствовался закреплением своих завоеваний, захватив контроль над всем южным побережьем — именно это и указывалось его целью в переданном Императору ультиматуме. Из всех южных городов держался еще только Хегате. Оставшиеся в живых после Марша Жажды перегруппировались на севере Хаммерфелла и объединились с прибывшим из Хай Рока подкреплением.
В 4Э 173 Имперское сопротивление в Сиродиле ожесточилось, хотя и не смогло остановить неумолимый натиск альдмеров. Свежие легионы из Скайрима укрепили основную Императорскую армию в Имперском городе, однако альдмеры форсировали Нибен и начали широкомасштабное наступление с восточного берега. К концу года Имперский город оказался окруженным с трех сторон — лишь северный маршрут снабжения из Брумы оставался открытым.
В Хаммерфелле положение Империи пошло на поправку. В начале 4Э 173 войско Предшественников из Сентинеля сняло осаду Хегате (города Венценосцев), что привело к примирению этих двух сторон. Несмотря на это, главному войску леди Араннелии удалось преодолеть пустыню Алик'р. Имперские легионы под началом генерала Дециана столкнулись с противником при Скавене в кровавой битве, не определившей победителя. Дециан отступил и оставил Скавен в руках Араннелии, однако альдмеры оказались слишком ослаблены для дальнейшего наступления.
4Э 174: Разграбление Имперского города.
В 4Э 174 талморское руководство бросило все доступные войска на кампанию в Сиродиле, ставя на полный и окончательный разгром противника. Весной альдмерские подкрепления собрались на юге Сиродила, и в 12-й день месяца Второго зерна развернули масштабное наступление непосредственно на Имперский город. Одна из армий двинулась на юг, чтобы сомкнуть кольцо окружения, в то время как основные войска лорда Наарифина штурмовали стены с юга, востока и запада. Решение Императора пробиться с боем из города, а не оставаться и стоять до последнего, иначе как смелым назвать нельзя. Ни один генерал не осмелился советовать ему покинуть столицу, но в итоге Тит II оказался прав в своем решении.
В то время как Восьмой легион вел отчаянную (и обреченную) битву на стенах города, Тит II с основными силами вырвался из города на север, смял на своем пути альдмерские войска окружения и объединился с подкреплениями под командованием генерала Джонны, двигавшимися на юг из Скайрима. Тем временем, однако, столица пала перед захватчиками и последовало печально известное Разграбление Имперского города. Мстительные эльфы сожгли Императорский дворец, разграбили башню Белого Золота и учинили всевозможные зверства над невинными жителями.
В Хаммерфелле генерал Дециан готовился выбить альдмеров из Скавена, но тут последовал указ направить войска в Сиродил. Не желая полностью оставлять Хаммерфелл, он позволил значительному числу "инвалидов" уволиться со службы в Легионах перед походом на восток. Эти ветераны составили костяк армии, которая в итоге заставила войска леди Аранеллии в конце 174-го отступить через Алик'р, терпя на пути значительный урон от изматывающих нападений воинов Алик'ра.
4Э 175: Битва Красного Кольца.
Зимой 4Э 174–175 талморцы, похоже, считали войну в Сиродиле практически завершенной. Несколько раз они пытались вести переговоры с Титом II. Император поддерживал в них веру в свою скорую капитуляцию, собирая тем временем войска, чтобы отвоевать Имперский город.
В сражении, ставшем впоследствии известным как Битва Красного Кольца и служащем примером для грядущих поколений Имперских стратегов, Тит II разделил свои силы на три части. Одна армия, куда входили легионы из Хаммерфелла под началом генерала Дециана, укрылась на Коловианском нагорье близ Коррола. Альдмеры не догадывались, что генерал покинул Хаммерфелл — вероятно, вследствие того, что в боях с оставленными Децианом Имперскими ветеранами леди Араннелия принимала их за саму Имперскую армию. Вторая армия, которую составляли преимущественно скайримские легионы под началом генерала Джонны, заняла позицию близ Чейдинхола. Император встал во главе основного войска, которому предстояло пойти в генеральную атаку на Имперский город с севера.
В 30-й день месяца Руки дождя началась кровавая Битва Красного Кольца. Генерал Дециан устремился на город с запада, а легионеры генерала Джонны направились к югу по дороге Красного Кольца. В ходе двухдневного наступления армия Джонны пересекла Нибен и двинулась на запад, стремясь объединиться с легионами Дециана и таким образом окружить Имперский город. Наступление Дециана застало лорда Наарифина врасплох, однако войска Джонны встретили сильное сопротивление со стороны контратакующих из Бравила и Скринграда альдмеров. Тем не менее, героические нордские легионеры твердо отбивали спорадические атаки альдмеров. К пятому дню битвы войска альдмеров в Имперском городе оказались окружены.
Тит II возглавил атаку с севера и лично захватил в плен лорда Наарифина. По слухам, Император был вооружен знаменитым Золотым мечом, однако Имперское правительство не давало тому официального подтверждения. Пытавшиеся пробиться из города к югу альдмеры столкнулись с непробиваемой преградой в лице потрепанных в бою легионов генерала Джонны.
В итоге основная альдмерская армия в Сиродиле была полностью уничтожена. Решение Императора отступить из Имперского города в 4Э 174 было оправдано — он отомстил кровью за кровь.
В течение тридцати трех дней лорда Наарифина оставляли в живых, подвешенным на башне Белого Золота. О том, где было захоронено его тело, если оно вообще было захоронено, данных нет. В одном из источников утверждается, что на тридцать четвертый день его унес крылатый даэдра.
Конкордат Белого Золота и окончание войны.
Одержав победу, Имперские войска были все же не в состоянии продолжать войну. Все оставшиеся Имперские силы были собраны в Сиродиле, изнуренные и значительно потерявшие в численности. Ни в одном легионе не оставалось и половины боеспособных солдат. Два легиона были практически уничтожены, не считая Восьмой легион, потерянный при отступлении из Имперского города в прошлом году. Тит II знал, что лучшего времени для мирных переговоров не будет, и в конце 4Э 175 Империя и Альдмерский Доминион заключили Конкордат Белого Золота, положивший конец Великой войне.
Условия были суровыми, но Тит II был убежден, что Империя нуждается в мире и времени на восстановление своих сил. Наибольшие разногласия вызывали два условия Конкордата: запрет почитания Талоса и передача значительной части южного Хаммерфелла (в основном той, что уже была оккупирована альдмерскими войсками). Критики отмечали, что Конкордат был практически идентичен ультиматуму, который Император отверг пятью годами ранее. Однако существенная разница состояла в том, что эти условия были приняты не под одной лишь угрозой оружия, а после долгой и разрушительной войны. Ни в одной части Империи в 4Э 171 не смирились бы с принятием таких условий. Тита II ждала бы гражданская война. К 4Э 175 большая часть Империи была рада обрести мир едва ли не любой ценой.
Эпилог: Хаммерфелл продолжает борьбу в одиночку.
Хаммерфелл, однако, отказался поддержать Конкордат Белого Золота, не желая признавать поражение и уступать столь значительную часть своих территорий. Тит II был вынужден отречься от Хаммерфелла в качестве Имперской провинции, чтобы сохранить с трудом добытое перемирие. Неудивительно, что редгарды восприняли это как предательство. В этом, безусловно, Талмор достиг одной из своих долгосрочных целей, спровоцировав раскол между Хаммерфеллом и Империей.
В конце концов, героическое сопротивление редгардов заставило Альдмерский Доминион прекратить боевые действия, хотя война заняла еще пять лет и опустошила весь юг Хаммерфелла. По мнению редгардов, это доказывает, что Конкордат Белого Золота не был так уж необходим, и если бы Тит II остался непоколебим, можно было бы окончательно победить альдмеров объединенными силами Хаммерфелла и остальной Империи. Справедливо ли это утверждение, мы уже никогда не узнаем. Однако редгардам не следует забывать великую жертву, принесенную Имперской кровью — бретонской, нордской, сиродильской — в битве Красного Кольца, которая ослабила Доминион до такой степени, что позднее удалось заставить его заключить Второе соглашение на Строс М'кай в 4Э 180, по которому альдмерские силы покинули Хаммерфелл.
Не приходится сомневаться, что нынешний мир не продлится вечно. Талморцы имеют далекие виды, как показали события, приведшие к Великой войне. Всем, кто ценит свободу, остается лишь надеяться, что, пока не поздно, Хаммерфелл и Империя примирятся меж собой и встанут плечом к плечу перед талморской угрозой. В ином случае всякая надежда преградить путь владычеству Талмора над Тамриэлем гаснет.



Великие Дома Морроувинда


В данный момент в Морроувинде правят пять великих Домов: Хлаалу, Редоран, Телванни, Индорил и Дрес. Только у трех из них есть торговый интерес внутри Вварденфелла. Эти три великих Дома Вварденфелла имеют каждая свой цвет: красный — у редоранцев, желтый — у Хлаалу, и коричневый — у Телванни. Таким образом, династию Хлаалу, например, можно называть Желтыми.
Традиция великих Домов восходит к древним данмерским кланам и племенам, сейчас они функционируют как политические партии. Членство в одном из великих Домов Данмера определяется по рождению или браку, однако, можно поступить на службу к Великим Домам, и постепенно стать членом. Поначалу чужак становится лишь наемником, дающим клятву верности. Он должен проявлять верность единственному Дому. Позднее, после долгих лет верной службы и продвижению по служебной лестнице, он может войти в Дом. Для продвижения на высокие посты кандидата должен поддерживать советник Великого Дома. Чтобы найти себе такого покровителя необходимо совершить какой-нибудь выдающийся поступок для всего Дома.
Дом Редоран — один из трех Великих Домов, имеющий владения в Вварденфелле. Редоранцы очень ценят преданность, серьезность и набожность. Преданность семье и клану. Серьезность: человек вообще должен быть серьезным в жизни. Жизнь очень трудна, и события в ней должны оцениваться здраво и объективно. Набожность — это почтение к богам и добродетелям, которые они собой олицетворяют. Легкая, беззаботная жизнь — это не жизнь. Поселения Редоранцев оформлены в стиле деревень Данмера, построены из местных материалов и с органическими вкраплениями из скелетов древних гигантских насекомых, чтобы вписываться в окружающий ландшафт. В центре деревень как правило находится Храм. Вокруг центральной площади располагаются торговые лавки, как, например, в деревне Гнисис в Западном Нагорье. Альд" рун, столица владений Редоранцев, особенна. В ней находится самый древний скелет доисторического жука. Его используют как центральный офис.
У Дома Хлаалу очень близкие отношения с императорской администрацией, поэтому этот Дом стала доминировать среди всех остальных великих Домов Вварденфелла и Морроувинда. Хлаалу приняли культуру Империи и ее законы, ее войска, ее свободу торговли и вероисповедания. Но Хлаалу до сих пор также почитают и древние данмерские традиции, своих предков, Церковь и остальные Великие Дома. Они очень быстро адаптируются к малейшим изменениям, которые несет с собой время. В отличие от остальных Великих Домов, который враждебно относятся ко всем не-данмерам, Хлаалу предпочитают жить в мире и гармонии с другими расами, а также разделять процветание и совершенствование вместе с Империей. Общественные здания Хлаалу — торговые лавки и мастерские, дома и конторы — представляют собой простые многоэтажные здания, как правило, прямоугольного типа. Входы у них выполнены в виде арок и отличаются скромностью в убранстве. Еще более скромными являются простые жилища. Остальные здания — это храмовые сооружения, обнесенные стенами и бараками для рабочих и слуг. Главным зданием является здание Храма.
Волшебники Дома Телванни как правило живут в изоляции, совершенствуя свои знания. Но некоторые честолюбивые волшебники, их слуги и клиенты все же стараются эксплуатировать земельные ресурсы Вварденфелла. Они строят башни и поселения по всему восточному побережью. Телванни считают, что сильные определяют добродетель, поэтому они не хотят позволить Хлаалу главенствовать в Вварденфелле. Любимым архитектурным сооружением Телванни является башня волшебника. Башни бывают совершенно разными, но сочетают в себе различные органически формы, такие, как, например, стебли или корни гигантских грибов. Поселения Телванни состоят из более мелких частей грибов, в которых опытные мастера сооружают дома. Рынки располагаются, как правило, на открытом воздухе. На рынках все время присутствуют огромные клетки, в которых находятся рабы.
Дома Индорил и Дрес — это два Великих Дома, не имеющие владений в Вварденфелле. Индорильцы разместились в самом центре Морроувинда, занимая земли на юге от Внутреннего Моря и восточного побережья. Город Альмалексия находится в индорилском округе. Индорильцы традиционно поддерживают Храм и его власть. Дом Индорил открыто враждебно относится к культуре и религии Империи, сохраняя данмерские традиции и обряды. Дресы живут на юге Морроувинда, рядом с болотами Чернотопья. Дом Дрес — аграрное сообщество. На своих плантациях соленого риса они полностью опираются на труд рабов. Дресы почитают Храм и враждебно относятся к культуре и законам Империи. Особенно болезненно они реагируют на любые попытки упразднить институт рабства.

Великие Предвестники Соратников (Свук Дальнозоркий)


История эта записана Свуком Дальнозорким из Круга Йоррваскра во время Третьей эры. Пусть я не наделен талантом облекать дела в слова, я хорошо знаю рассказы о Соратниках, что были до меня, и хочу записать их, прежде чем покину этот мир. Поэтому перед вами — список величайших Предвестников Соратников, которые ведут нас сквозь тьму к радостям Совнгарда.
О Предвестниках: у Соратников со времен Исграмора не было настоящего вождя — никто не обладал такой силой, чтобы овладеть сердцами, что бьются в Йоррваскре. Магам, ворам и прочим требуется благословение старшего даже для того, чтобы выбрать себе наряд — мы же, Соратники, способны сами вести свои судьбы к славе. Предвестник дает советы, разрешает споры и помогает прояснить, доблестен ли твой поступок, если у тебя возникли сомнения. За тысячи лет, что стоит Йоррваскр, у Соратников были и ужасные, и превосходные Предвестники, прославившиеся кто силой, кто умом, а кто сердцем. Вот список знаменитейших из Предвестников, которые до сих пор вдохновляют нас на сложение песен и великие подвиги.
Исграмор: первый Предвестник, первый Муж, тот, кто принес нам Слова и объединил Соратников в их пути к славе на далекой земле еще в незапамятные времена. О нем писали люди, с коими мне не сравниться, а потому я не буду пытаться превзойти их.
Йик Речной: Капитан "Йоррваскра" во времена Возвращения, первооткрыватель Небесной кузницы, основатель Вайтрана и хранитель первоначальной клятвы Соратников, теперь уже утраченной. В то время, когда команды остальных кораблей искали славы в завоеваниях, он первым обосновался на новой земле, став защитником тем, кто пришел заселять эту землю, не будучи столь же великими воинами, как он.
Мрифвил Одинокий: Спустя несколько сот лет после смерти Исграмора Соратники превратились в обычных солдат, немногим лучше наемников. Наши услуги покупались во время войн, и часто случалось так, что братьям по оружию приходилось сражаться друг с другом на поле боя, выполняя взятые на себя личные обязательства. Узы чести, которые скрепляют Соратников, грозили полностью разорваться, однако Мрифвил в своей мудрости повелел, что мы более не будем принимать участия в воинах или в любых других политических конфликтах. Благодаря твердости, с которой он воплощал свой завет в жизнь, Соратники в наши дни известны не только как доблестные воины на поле боя, но и как беспристрастные судьи, когда дело касается вопросов чести.
Сиррок Гордый: Первый Предвестник, в чьих жилах не текла древняя атморская кровь. Это было в те времена, когда норды начали называть себя нордами, и повсеместно разгорались жаркие споры о чистоте крови и наследии Исграмора. Сиррок, по происхождению редгард, попал в Йоррваскр простым слугой, но сумел постоять за себя, когда его оскорбил менее доблестный воин из числа тогдашних Соратников. После того, как он спас жизнь Предвестника Тулвара Неупомянутого, ему был дарован статус почетного Соратника, и постепенно он стал известен как самый умелый боец из всех братьев, скоростью и хитростью превосходя любого из атморцев. Он недолго пробыл Предвестником, но говорят, что его приемы работы с клинком до сих пор передаются каждому новому Соратнику во время обучения.
Хенантьер Чужак: Первый эльф-Предвестник. Как и Сиррок, поначалу он стал в Йоррваскре мишенью для насмешек и издевательств, ибо в те времена (в конце Первой эры) эльфам не дозволялось становиться полноправными Соратниками, и мало кого из них даже допускали в главный зал. Днем Хенантьер был скромным слугой, выполняя все поручения, что ему давались. По ночам же он усердно тренировался во дворе, позволяя себе спать лишь несколько минут до восхода солнца, а с утра вновь усердно прислуживал воинам. Так он пережил нескольких Предвестников, никогда не отдыхая, никогда не жалуясь и всегда держа свой разум и тело в форме. И за свой долгий век он постепенно завоевал доверие молодых Соратников, которые учились у него доблести и чести.
Когда один из его учеников дожил до преклонных лет и сам стал Предвестником, то, лежа на смертном одре, он собрал вокруг себя всех Соратников, включая Хенантьера, и объявил его своим преемником, сказав, что "иногда даже эльф может родиться с сердцем норда". Часть Соратников сложила свое оружие в тот день, но те, кто остался, познали истинный смысл чести, и их наследие мы почитаем до сих пор.
Макк Ослепительная: ослепительная красавица и величайшая воительница. Те, кто видел в ней всего лишь прекрасную женщину, но не воина, уже никогда не могли повторить свою ошибку. Существует легенда, что однажды она сумела смутить и ошеломить своей красотой половину вражеского войска, а вторую половину самолично перебила. Никому так и не удалось объяснить ее исчезновение на восьмом году бытия Предвестником, хотя некоторые клеветники и выдвигали разные недостойные предположения.
Кирнил Длинноносый: После темных лет конца Второй эры, когда в Йоррваскре один за другим сменялись подлые и бесчестные Предвестники, именно Кирнил Длинноносый объединил истинных Соратников в окрестностях Йоррваскра и взял его штурмом, убив узурпаторов и кровью вернув нам честь — так, как это делали наши предки. Он положил начало традиции объединения доверенных советников в Круг (названный так вслед за советом капитанов нашего великого лорда Исграмора), который мог бы служить примером для молодых и неопытных Соратников.
Доказав, что традиция доблести нерушима, он указал Соратникам путь и вернул нам честь, направив наши судьбы по стопам Исграмора, все ближе и ближе к Совнгарду.



Вернаккус и Бурлор (Тави Дромио)


В тот вечер, когда Халлгерд вошел в Королевскую Ветчину, его лицо было омрачено грустью. Когда он заказал кувшин грифа, его приятели Гараз и Ксиомара подошли и заговорили с ним, пытаясь проявить заботу.
"Что случилось, Халлгерд? — спросил Ксиомара. — Ты пришел позже, чем обычно, и вокруг тебя какой-то ореол трагедии. Ты потерял деньги или самого близкого и дорогого человека?"
"Не терял я никаких денег, — скривился Халлгред. — Но я только что получил письмо от моего племянника. Мой двоюродный брат Аллиох скончался. Вполне естественная смерть, от старости. А Аллиох был на десять лет младше меня".
"Да, это ужасно. Но это свидетельствует о том, что нужно использовать все возможности, которые дает тебе жизнь, ведь никогда не знаешь, когда придет твое время уходить", — сказал Гараз, который сидел на одной и той же табуретке в прокуренном углу уже несколько часов. Его беспокойство за собственную судьбу явно не мучило.
"Жизнь коротка, это аксиома, — согласился Ксиомара. — Но, если ты простишь мне сентиментальность, только немногие из нас думают о том, какое влияние они будут иметь на живущих после смерти. А может быть именно в этом утешение. Да, я уже рассказывал вам историю о Вернаккусе и Бурлоре?"
"Кажется, нет" — сказал Халлгерд.
"Вернаккус был даэдра, — сказал Ксиомара, вылив несколько капель спиртного в очаг, чтобы погрузиться в правильное настроение, — и, хотя наша история случилась много-много лет назад, правильнее будет сказать, что Вернаккус до сих пор даэдра. Потому как, что есть время для бессмертных даэдра?"
"На самом деле, — перебил Гараз. — Я так понимаю, что упоминание о бессмертии…"
"Я пытаюсь рассказать нашему другу жизнеутверждающую историю в час тяжких раздумий, — прорычал Ксиомара. — И я не собираюсь провести за этим занятием всю чертову ночь, так что, если ты не возражаешь…"
Вы, скорее всего, никогда не слышали о Вернаккусе (сказал Ксиомара, временно избегая темы бессмертия), потому что даже в период расцвета его силы и славы, он считался ничтожным в соответствии с высокими стандартами своего времени. Разумеется, отсутствие уважения приводило его в бешенство, и его реакция была вполне типичной для младшего даэдра. Он начал кровавую бойню.
Скоро пошли слухи, что все деревни запада Коловии — проклятые места. Уничтожались целые семьи, разрушались замки, огороды и поля приводились в такое состояние, что там уже ничего никогда не смогло бы расти.
А чтобы обитателям тех деревень жилось совсем весело, Вернаккус начал добиваться внимания своей старой знакомой из Обливиона. Это была даэдра-соблазнительница по имени Хоравата, и ей доставляло большое удовольствие провоцировать его, чтобы посмотреть, на что он пойдет в своем гневе.
"Ты затопил деревню, и это должно было меня впечатлить, по-твоему? — фыркала она. — Попробуй уничтожить континент, и вот тогда мы с тобой поговорим".
Вернаккус мог очень сильно разозлиться. Но это совершенно не приближало его к уничтожению континента, и вовсе не из-за отсутствия желания.
Чтобы противостоять безумному даэдра, нужен был герой, и, к счастью, такой герой нашелся.
Его звали Бурлор, и ходили слухи, что он получил благословение самой богини Кинарет. Просто было очень сложно найти другое объяснение нереальной точности, которую он всегда демонстрировал, когда брал в руки лук и стрелы. Он никогда не промахивался. Когда он был ребенком, его учителя приходили в бешенство от его невнимательности. Они говорили ему, как поставить ноги, как держать стрелу, как правильно натягивать тетиву, как лучше всего стрелять. Он игнорировал все эти правила, и все равно, каким-то образом стрела ловила воздушные потоки и летела прямо в цель. Неважно двигалась цель или стояла на месте, близко она была или далеко. Его стрела поражала все, что он хотел поразить.
Бурлор откликнулся, когда один из деревенских старост пришел молить его о помощи. К несчастью, он был отнюдь не великим наездником. К тому моменту, как он добрался до местечка под названием Эвенсакон, о котором ему рассказали, Вернаккус уже убил всех, кто там жил. Хоравата наблюдала за этим и периодически зевала.
"Убить старосту маленького городка — нет, такой поступок явно не приблизит тебя к элите. Тебе нужен великий воитель, чтобы ты мог победить его. Кто-нибудь вроде Исграмора или Пелинала Вайтстрейка или, — она уставилась на фигуру, появившуюся из леса. — этого парня!"
"А кто он такой?" — прорычал Вернаккус, продолжая терзать тело старосты.
"Величайший лучник в Тамриэле. Он никогда не промахивается".
Бурлор поднял лук и начал прицеливаться в даэдра. Сначала Вернаккус хотел рассмеяться — парень не мог даже нормально прицелиться — но у даэдра был хорошо развит инстинкт самосохранения. Было что-то во взгляде этого человека, какая-то уверенность, которая доказывала, что Хоравата не лжет. И когда стрела сорвалась с тетивы, Вернаккус исчез в завесе пламени.
Стрела вонзилась в дерево. Бурлор стоял и смотрел. Он промахнулся.
В Обливионе неистовствовал Вернаккус. Он сбежал, сбежал от простого смертного — даже обычный разбойник с большой дороги не поступил бы так. Он ругал себя за слабость и трусость. И решая, что ему делать в подобной ситуации, он как-то незаметно оказался на коленях перед одним из самых ужасных даэдрических принцев, Молаг Балом. "Я никогда особо на тебя не рассчитывал, Вернаккус, — прогремел гигант. — Но сейчас ты доказал мне свою полезность. Ты показал существам Мундуса, что даэдра сильнее даже благословений Богов".
Остальные обитатели Обливиона быстренько согласились (они так поступали всегда) с точкой зрения Молаг Бала. Даэдра, в конечном итоге, очень трепетно относятся ко всему, что касается побед над смертными героями. Вернаккус был провозглашен Неуловимым Зверем, Недостижимым, Тем, До Кого Нельзя Дотронуться, Скорбью Кинарет. В разных уголках Морровинда и Скайрима начали строиться святилища в его честь.
Бурлора, между тем, после такого поражения, никто уже не звал спасать деревни. Его сердце было разбито, он так и не смог оправиться после своего промаха, никогда больше не брал в руки лук и умер через несколько месяцев в одиночестве. Никто по нему не скорбел, никто его не вспомнил.
"И ты действительно считаешь, что эта история может меня развеселить? — недоверчиво спросил Халлгерд. — Я слышал, что даже Король Червей рассказывал более жизнеутверждающие истории".
"Подожди, — улыбнулся Ксиомара. — Я же еще не закончил".
Целый год Вернаккус удовлетворенно наблюдал за тем, как раздуваются легенды о его деяниях, и за тем, как его влияние распространяется из Обливиона на весь мир. Он был, кроме того, что труслив и одержим приступами гнева, достаточно ленивым существом. Его последователи рассказывали истории о том, как их Хозяин избегал стрел тысячи лучников, проходил по воде аки посуху, и еще много о чем, что ему бы не стоило пытаться осуществить на самом деле. Настоящая история побега от Бурлора была успешно забыта.
Плохие новости, как обычно, принесла ему Хоровата. Он наслаждался ее завистью к его растущей репутации, и вот она заявляется к нему и говорит с жестокой улыбкой: "На твои святилища нападают".
"Кто осмелился?" — зарычал он.
"Любой, кто проходит мимо, чувствует в себе непреодолимое желание бросить в твое святилище камень, — промурлыкала Хоровата. — Но ведь ты не станешь винить их в этом. В конце концов, эти святилища представляют Того, До Кого Нельзя Дотронуться. Никто не сможет противиться такому соблазну".
Вернаккус помчался через пространство в мир Мундуса и увидел, что она не лгала. Одно из его святилищ на западе Коловии в данный момент было окружено солдатами, которые с явным удовольствием закидывали его камнями. Его последователи прятались внутри и молили о чуде.
Он немедленно возник перед наемниками, и гнев его был поистине ужасен. Но они успели убежать в леса, прежде, чем он успел убить хоть одного из них. Его последователи бросились открывать дверь в святилище и упали на колени в радости и страхе. Его гнев потихоньку улетучился. А потом его ударил камень. Затем еще один. Он повернулся, чтобы увидеть нападающих, но в воздухе неожиданно засвистели десятки камней.
Вернаккус не видел их, но слышал, как наемники в лесах смеются. Один сказал: "Оно даже не пытается увернуться!"
"Да в него невозможно не попасть!" — загоготал другой.
Заревев от унижения, даэдра ворвался в святилище, преследуемый градом булыжников. Один из камней ударил по двери, закрывшейся за ним, и дверь ударила его по спине. Его лицо перекосилось, гнев и замешательство исчезли, осталась только боль. Он затрясся и повернулся к своим последователям, которые прятались по углам, их вера подвергалась серьезному испытанию.
"Где вы брали дерево на строительство этого святилища?" — простонал Вернаккус.
"Из рощи около деревни Эвенсакон" — сообщил ему высший жрец.
Вернаккус кивнул и упал, демонстрируя всем глубокую рану в спине. Из щепки, которая выскочила из двери и попала ему в спину, торчал заржавевший наконечник стрелы. Даэдра исчез в облаке пыли.
Все святилища были заброшены вскоре после этого, хотя Вернаккус ненадолго возродился в качестве Духа-Покровителя Ограничений и Немощи прежде чем навечно исчезнуть из памяти людей и из этого мира. Легенда о Бурлоре так и не стала особо известной, но есть еще люди, которые рассказывают ее, например я. И у нас есть явное преимущество — мы знаем то, чего не знал сам Великий Лучник на своем смертном одре — его последняя стрела все же нашла свою цель.

Вивек и Мефала


Что такое АЛЬМСИВИ?
Морроувинд — священная страна, и его боги из плоти и крови. Вместе, они именуются Трибуналом, триединым АЛЬМСИВИ, три божества, воплощающих добродетели Данмеров. Альмалексия — Милосердие, Вивек — Искусство, и Сота Сил — Тайну. Вивек просто самый популярный из них. Вивек также самый открытый, ибо он любимый Воин-Поэт Истинного Народа, парадоксально прекрасный и кровавый. Вивек — это творческая жестокость. Вивек представлен в литературе и литургиях Храма как один из божественных правителей Морроувинда. Он охраняет священный субконтинент Велотов Вварденфелл, и стоит на страже Красной Горы, ворот в ад. Он часть священного Трибунала, бог Нового Храма, и аспект благословенного и правого АЛЬМСИВИ.
Это недвусмысленное представление Вивека как Стоящего на Страже Бога-Короля и Воина-Поэта — самое доступное и знакомое жителям Запада. Однако. Важно помнить, что Вивек также известен среди Данмеров как трансцендентная эволюция даэдры, который предчувствовал его, Мефалы Черные Руки, основополагающая фигура древнейших Кимеров. Эта темная сторона Вивека не появляется в популярной литературе и литургии, но ее инстинктивно понимают и принимают Данмеры как составную часть божественного аспекта Вивека. Более полное восприятие сложной природы Вивека предполагает понимание природы Предчувствия Вивека, Мефалы, и более темных тем, представленных поведением и мотивами этого Лорда Даэдры.
Кто такой Мефала?
Каждый из трех Трибунов Храма был представлены на заре культуры Кимеров Предчувствиями. Эти Предчувствия известны на Западе как мрачные Лорды Даэдра Азура, Боэта и Мефала. В теологии Храма, однако, Азура — Предчувствие Сота Сил, Мага-Лорда АЛЬМСИВИ. Боэта — Предчувствие Альмалексии, Матери и Леди АЛЬМСИВИ. Мефала — Предчувствие Вивека. По легенде, под управлением этих трех лордов Даэдра, неорганизованная толпа Альтмеров превратилась в новый народ и основала новую страну. И когда Боэта, также называемый Принцем Заговоров, обеспечивал революционные методы, нужные для этого превращения, Мефала был закулисным исполнителем этих методов.
Как известно на Западе, Мефала демон убийства, секса и секретов. Все эти темы содержат как тонкие, так и грубые аспекты (убийство/геноцид, куртуазность/оргия, такт/поэтическая правда); Мефала воспринимается парадоксально содержащим и объединяющим эти противоречивые темы. И все эти тонкие глубинные течения и противоречия представлены в Данмерских понятиях о Вивеке, даже если они не описаны с ясностью и не объясняются в доктрине Храма.
Данмер не видят Лорда Вивека существом убийства, секса и секретов. Скорее, они считают Лорда Вивека доброжелательным королем, воином на страже, поэтом-художником. Но, в то же время, бессознательно они принимают понятие темных, скрытых течений под благими аспектами Вивека.
Например, один из самых разительно настойчивых мифов, связанных с Вивеком, это история, как Вивек участвовал в заговоре со-правителей Альмалексии и Сота Сил в убийстве Лорда Неревара, величайшего из героев и полководцев Данмеров. Как бы там ни было, история происходит от сказки, прочно устроившейся в воображении Данмеров, как бы говоря, "Конечно, Лорд Вивек никогда бы не стал устраивать заговор против Лорда Неревара, но это было так давно… кто знает правду?"
Привычный облик Вивека — кроткий, сочувствующий, защищающий своих последователей. В то же время, Данмеры иррационально хорошо чувствуют себя с тайными аспектами Вивека, темными элементами жестокости, похоти и заговора, связанных с более примитивными и подлыми импульсами Предчувствий.



Визершинс (Йакут Таваши)


"Ну хорошо," сказала Казага. "Почему ты не хочешь говорить?"
Заки поставил свою чашку меда и просто смотрел на свою жену некоторое время. Наконец, неохотно: "Потому что весь разговор, дорогая, протекает в алфавитном порядке. Как я тебе и говорил. Я думаю, чтобы остановить его, лучше просто не разговаривать совсем."
"Может, тебе это только кажется?" терпеливо проговорила Казага. "Уже не в первый раз у тебя безумные, параноидальные галлюцинации. Помнишь, тебе чудилось, что королевский боевой маг Чернотопья прятался за каждым деревом с особым снаряжением, чтобы сделать тебя — толстого лысеющего портного в годах — своим личным сексуальным рабом? Не нужно стыдиться, Шигорат всех нас порой слегка сводит с ума. Если ты пойдешь к лекарю-"
"Черт, Казага!" зарычал Заки и вышел, хлопнув дверью. Он чуть не столкнулся с Сиясат, своей соседкой.
"Извините меня," сказала она в спину Заки. Он закрыл уши руками и побежал по улице; повернул за угол к своему магазинчику. Его первый покупатель уже ждал у входа, широко улыбаясь. Заки постарался взять себя в руки и вынул ключи, улыбнувшись в ответ.
"Отличный денек," сказал молодой человек.
"Боже!" воскликнул Заки, сильно ударив покупателя, а теперь убегая.
Как бы ему это не было отвратительно, Казага была права, и ему необходим был один из травяных настоев лекаря. Храм Тарсу, храм здоровья и физического, и психического, впечатляющий обелиск, был на расстоянии нескольких улиц к северу. Халька, главная травница, встретила его прежде чем он вошел в зал.
"Как вы себя чувствуете, Са'Заки Саф?"
"Мне нужно встретиться с Тарсу," сказал Заки так спокойно, как только мог.
"Подождите немного, я посмотрю его расписание." сказала Халька, просматривая свиток. "Это срочно?"
"Вроде того," промолвил Заки и ударил себя по голове. Ну почему он не сказал да, или несомненно, или конечно?
"Посмотрим," сказала Халька нахмурясь. "Лучшее, что можно выделить — следующий Миддас. Это вам подойдет?"
"Миддас!" закричал Заки. "Я же совсем с ума сойду к Миддасу! Раньше никак нельзя?"
Он уже заранее знал, что она ответит. Ничего нельзя было изменить. В чем-то, он сам вызвал этот ответ. Если бы он только продолжил разговор до "И."
"Нет," сказала Халька. "Мне очень жаль. Вы хотите назначить встречу-?"
Заки вышел, скрежеща зубами. Он бродил по улицам повесив голову, чтобы избежать любых разговоров, пока наконец не увидел что дошел до причала. Легкий ветерок дул с воды и он сделал несколько глубоких вдохов, пока не почувствовал себя почти нормально. Когда он успокоился, то начал размышлять. Что если эти алфавитные разговоры не были галлюцинациями? Что, если это не паранойя, а проницательное предвидение? Он знал, что стоит перед классической дилеммой: это я сошел с ума, или и в самом деле что-то странное творится?
Через дорогу стояла лавка с названием ПараДоки, в витрине которой были травы, кристаллы и пары, заключенные в сферы. Вывеска гласила "Мистические Консультации от рассвета до полудня." Туда стоило зайти, хотя Заки все же сомневался. Единственными, кто приходил на причал в поисках лечения, были авантюристы, не знавшие других мест.
Курильница испускала обильные розовые и золотистые волны, затмевая, и вновь показывая внутренний беспорядок. Посмертные маски Джиджика негодующе смотрели со стен, дымящиеся курильницы свисали с потолка на цепях, а пол был заставлен книжными полками. За старым столом в глубине комнаты сидел маленький человек и записывал в таблицу покупки молодой девушки.
"Хорошо," сказал человек. "В итоге получается пятьдесят семь золотых. Я также бесплатно включил сюда восстановительный кондиционер. Только запомните, свечу надо зажигать только после того, как вы вызвали Горофлокса Нечестивого, и корень мандрагоры лучше использовать частично."
Покупательница робко улыбнулась Заки и вышла из лавки.
"Пожалуйста, помогите мне," сказал Заки. "Каждый разговор, который я слышу, или в котором участвую, мне кажется упорядоченным в алфавитном порядке. Я не знаю, может быть я схожу с ума, или же здесь поработали какие-то странные силы. Если честно, я обычно весьма скептически настроен в отношении такого рода дел, но мне некуда больше обратиться. Вы не могли бы что-нибудь сделать, чтобы прекратить это безумие?"
"Довольно распространенная проблема," проговорил человек, похлопывая Заки по плечу. "Когда вы добираетесь до конца алфавита, разговоры идут в обратном алфавитном порядке, или же они начинаются с начала алфавита?"
"В обратном порядке," ответил Заки, и тут же поправился. "Черт! Я хотел сказать, все начинается сначала, все снова. Я в смятении. Не могли бы вы вызвать духов и сказать мне — я и в самом деле безумен?"
"Саурики," сказал человек с ободряющей улыбкой. "Это не понадобится. Вы вполне в своем уме."
"Спасибо," сказал Заки, нахмурясь. "Кстати, меня зовут Заки, а не Саурики."
"Но ведь похоже, верно?" возразил ему человек и похлопал его по спине. "Меня зовут Октоплазм. Идите за мной, пожалуйста. Я думаю, у меня есть именно то, что вам требуется."
Октоплазм повел Заки по узкому коридору за столом. Двое мужчин проходили мимо пыльных шкафов, заполненных различными существами в жидкостях, мимо куч камней, мимо многочисленных стопок переплетенных в кожу книг, в сырую глубь лавки. Там он взял маленький цилиндрический барабан и книгу, и передал их Заки.
"Вампиризм, Наследие Даэдра, и Терапия Визершин," прочитал Заки, напрягая глаза, чтобы прочитать название в сумраке. "Каким образом это со мной связано? Я не вампир, вы только поглядите на этот загар. И что это за Терапия Визершин, и во сколько мне это все обойдется?"
"Визершинс, от Старо-Киродиильского визерсинес, что означает "задом наперед"." серьезным тоном пояснил Октоплазм. "Это искусство обращения направления вещей, чтобы получить доступ к миру духов, разбить проклятие, излечить вампиризм, и вызвать разнообразное лечение. Вы знаете историю о парне, которому сказали, что рыбы-убийцы живут в теплой воде, а он ответил, "Тогда давайте варить их в холодной воде"?"
"Ксенофус," инстинктивно ответил Заки, его брат поступил на некий эзотерический курс высшего уровня в Киродиильской философии как выборный в Имперском Колледже тридцать один год назад, и тут же пожелал, чтобы он этого не делал. "А зачем этот барабанчик?"
Октоплазм зажег свечу и подержал предмет над ней, чтобы Заки рассмотрел его. По всему цилиндру были узкие разрезы, и когда Заки посмотрел в них, он увидел последовательные черно-белые рисунки, на которых был изображен голый человек, прыгающий через коробки.
"Ее вот так вертят," сказал Октоплазм, медленно вращая устройство по часовой стрелке так, что человек внутри перепрыгивал через коробки снова и снова. "Это называется зоэтроп. Аккуратная штучка, а? А теперь возьмите ее, вращайте против часовой стрелки, и пока вы это делаете, читайте заклинание, которое я отметил в книге."
Заки взял зоэтроп и начал вращать его против часовой стрелки над свечой, и голый человечек внутри попрыгал через коробки задом наперед. Потребовалось сконцентрироваться, чтобы вращение шло гладко, но постепенно неуклюжие и дергающиеся движения человечка стали плавными, а Заки уже не различал отдельных рамок. Это напоминало маленького хомячка в обратном колесе. Пока он вращал зоэтроп одной рукой, Заки взял книгу другой рукой и прочел подчеркнутые слова.
"Зоэтроп крутись назад, назад, назад / Вытяни мою жизнь оттуда, где она сейчас / Я призываю богинь Боэта, Кинарет и Дризис / Чтобы обратить мой метафизический кризис / Моя прежняя жизнь, может, была бессмысленна и проста / Но еще меньше мне нравится перспектива сойти с ума / Пусть все обратится по визершин / Зоэтроп, крутись назад, назад, назад."
Пока Заки читал заклинание, он заметил, что теперь человечек в зоэтропе выглядит похожим на него. Исчезли усы, волосы поредели. Талия расширилась, и фигура напоминала теперь полуспущенный воздушный шар. Проявились его особенности Аргонианина. Человек спотыкался, когда прыгал через коробки задом наперед, делал глубокие вдохи и потел. Когда Заки закончил чтение, его близнец держался за грудь и с трудом переваливался через коробки задом наперед.
Октоплазм взял зоэтроп и книгу из рук Заки. Казалось, ничего не изменилось. Не прогремел гром. Крылатые змеи не вырвались из головы Заки. Не было огненного взрыва. Но Заки почувствовал, что что-то было по другому. Хорошо. Как обычно.
У прилавка, когда Заки достал кошель, Октоплазм только лишь покачал головой: "Лечение радикальное такое действует долго насколько уверены быть можем не мы, естественно. Надо не оплаты."
Почувствовав первое настоящее облегчение за все эти дни, Заки задом наперед вышел из магазина и пошел по дороге к своему магазину.



Висячие сады (Востена Коридейла)


Эта книга написана на двемерском языке и переведена на альдмерис. Можно разобрать лишь несколько фрагментов на альдмерис, но, возможно, ученому этого будет достаточно, чтобы перевести другие двемерские книги.
…направил Альтмера-Эстриала в центр города, где находились уничтоженные четырехугольные сады…
…спросил основания и цепи и сосуды названных мест…
…почему они не использовали твердый звук, чтобы обучить побег Костей Земли, и не подпитывали их замороженным пламенем…
…слово, о котором я еще напишу однажды, это "искусство", о нем говорят наши младшие братья и сестры, когда их великое безразличие…
…но ни слова, ни опыт не помогут избавиться от ужасных методов отрицания правил наших предков.
[Перевод заканчивается комментарием на двемерском, написанным другой рукой, который можно перевести так: ]
Оставь шарорезатели, Нбтхлд. В твоем альдмерис есть нужные слова, но они не могут быть верно непоняты.

Владения Скайрима: Справочник старшего офицера

Для офицерского состава Имперского Легиона


Офицер Империи, добро пожаловать. Этот справочник вручен тебе, дабы помочь тебе и твоим подчиненным лучше разбираться в географии Скайрима. Поскольку в Скайриме вам предстоит долгая служба, подобную информацию сложно недооценить.
Скайрим разделен на девять владений. Владение — это крупная территориальная единица, приблизительно соответствующая графству в Сиродиле. Каждым владением управляет ярл, который держит свой двор в столице владения.
Из этих владений четыре довольно малы и малонаселенны. Их столицы, соответственно, мало чем отличаются от рядовых городов. Пять крупнейших городов Скайрима являются столицами более крупных владений.
Далее представлен подробный обзор каждого из владений.
ИСТМАРК.
Истмарк расположен у восточных границ Скайрима и соседствует с Морровиндом. Ярл Ульфрик Буревестник правит из древнего города Виндхельм. Он со своими сторонниками представляет главную вашу угрозу.
В Истмарке следует все время быть на чеку, поскольку в этих землях Братья Бури наиболее сильны и организованны. Имперский солдат вряд ли найдет здесь друзей.
ХААФИНГАР.
Солитьюд, город верховных королей Скайрима и столица владения Хаафингар, всегда встречал Империю с неизменным радушием. Немало торговых путей сходится сюда по рекам, и вряд ли в Скайриме найдется более гостеприимный народ, чем в этом владении.
Выдвигаясь в поход, надлежит предварительно обеспечить надежный путь снабжения из Солитьюда. Империя хранит значительные запасы в Мрачном замке, откуда генерал Туллий командует всеми размещенными в Скайриме легионами.
ХЬЯЛМАРК.
Владение делится поровну на открытую всем ветрам тундру с разбросанными по ней фермами и большой зловонный солончак. Здесь мало интересного, разве что столица владения — Морфал.
Пока что ярл Ингрод Черная содействовала Империи, но если создастся сложная ситуация, то она будет исходить лишь из собственных интересов.
Хотя для Империи это владение представляет минимальную стратегическую ценность, Братьям Бури оно послужило бы идеальной опорной точкой для осады Солитьюда, поэтому надлежит охранять его от посягательств противника.
БЕЛЫЙ БЕРЕГ.
Белый Берег — это пустынная местность, занятая обширными ледяными и снежными пространствами. Ее пределы простираются от центра Скайрима вплоть до северного побережья. Там, в столичном городе Данстар, расположен один из самых оживленных портов провинции.
Обладая доступом к прибрежным морским путям Скайрима, Данстар может иметь критическое значение для военных действий. Если Братья Бури решат атаковать Солитьюд со стороны реки, данный порт ввиду своего близкого расположения стал бы для них желанной добычей.
ПРЕДЕЛ.
Занимающий западные границы Скайрима Предел почти весь покрыт крутыми скалистыми горами. Мало что произрастает в этом недружелюбном краю, однако его столица, Маркарт, являет собой практически неприступную каменную крепость, которая в ходе войны могла бы стать идеальной оборонительной позицией для любой из сторон.
Следует помнить, что в этом опасном регионе Скайрима живут Изгои, мятежные коренные жители Предела. Они хорошо знают местность, могут напасть без предупреждения и считают Империю своим врагом. Если они нападут, убивайте их без раздумий, потому что от них вы пощады не дождетесь.
РИФТ.
Это владение расположено на юго-восточной окраине Скайрима, и, как и в Пределе на западе, здесь господствуют высокие горные вершины. Климат в Рифте мягче, чем в северных владениях, и растительности здесь больше, поэтому фермерское хозяйство процветает.
Предупреждаем насчет Рифтена — столицы владения. Наши агенты подозревают, что в городе располагается Гильдия воров, хотя ныне она уже не столь сильна, как в прежние времена.
Тем не менее, пусть твои люди присматривают за своими кошельками, если им случится провести в городе какое-то время.
ВАЙТРАН.
Центральное владение отличается обширными зелеными лугами, на которых расположены многочисленные фермы. Через Вайтран проходит немало дорог, соединяющих между собой удаленные владения.
Столица владения, которая также называется Вайтран, стоит на скалистом мысе посреди широкой и плоской полосы кустарниковых зарослей. Вайтран — один из самых богатых городов Скайрима и, как правило, дружелюбно встречает солдат Императора.
ВИНТЕРХОЛД.
Это промозглое, занесенное снегами владение на северо-восточной окраине Скайрима совершенно не приспособлено для жизни. Не исключено, что маги Коллегии Винтерхолда избрали для себя это место, рассчитывая на относительное уединение.
Как и в Вайтране, в Винтерхолде владение и его столица называются одинаково, хотя "городом" его назвать сложно. Столицей владения служит жалкая деревушка при коллегии магов.
Помимо нее, в этой ледяной пустоши мало достойных упоминания поселений, и вряд ли ей суждено сыграть сколько-нибудь значимую роль во время войны.



Власть Скайрима (Абдул-Муджиб Абабне)


В ходе своих странствий, а странствовал я немало, мне довелось столкнуться со многими странными народами и культурами в различных провинциях Тамриэля. В каждой из них я обнаружил вид правления и обычаи руководства, какие не встретить ни в одной другой провинции.
Например, в Чернотопье король аргониан посредством Темных ящеров, своего рода ассасинов, устраняет угрозы скрытно, держа свой народ в неведении. В Сиродиле, Имперской провинции, хоть император и правит напрямую, но и Совет Старейшин обладает властью, которую не следует недооценивать.
В ходе своей недавней поездки в Скайрим, этот суровый и промозглый край нордов, я впервые смог лично ознакомиться с неповторимой системой правления, сложившейся у этого сильного и гордого народа.
Можно заключить, что вся провинция Скайрим разделена на территории, именуемые "владениями", и центр власти в каждом владении сосредоточен в одном из больших древних городов. В каждом из этих городов правит король владения, именуемый ярлом.
В целом, ярлы Скайрима производят довольно внушительное впечатление. Восседая на своих тронах, они готовы вершить правосудие или отправить свои войска на подавление какой-либо местной угрозы, будь то стая диких волков или устрашающий великан, забредший слишком близко к поселению.
Понаблюдав за этими ярлами, я нашел, что каждый из них, разумеется, обладает самобытным характером и стилем управления. Но что, пожалуй, стало для меня неожиданностью — особенно, принимая во внимание незаслуженно приписываемую правителям нордов репутацию варваров или нецивилизованных вождей — так это формальная структура двора каждого ярла. Ибо, хоть правитель владения и сидит на троне, но помимо него есть ряд чиновников, каждый из которых играет довольно специфичную и значительную роль.
Придворный маг консультирует ярла по всем магическим вопросам и нередко предоставляет посетителям замка услуги и заклинания за плату. Управитель — главный советник ярла, он в основном заведует хозяйственной стороной содержания замка, управления городом или даже владением, в зависимости от конкретного случая. И горе тем дуракам, кто решится бросить вызов хускарлу — личному телохранителю, редко покидающему ярла и принесшего клятву пожертвовать своей жизнью ради спасения жизни благородного вождя, если только будет в том нужда.
Но сколько бы ни было могущества и влияния у каждого из ярлов по отдельности, настоящая мощь Скайрима заключена в силе его верховного короля. Власть верховного короля простирается над всеми, а становится им всегда один из ярлов по выбору так называемого Собрания — совета всех ярлов, которые съезжаются с целью выбрать верховного короля Скайрима. По крайней мере, так предполагается.
На деле же, однако, верховный король присягает на верность императору, и так как Солитьюд среди всех городов наиболее подвержен влиянию имперской культуры и политики, ярлы Солитьюда на протяжении поколений исполняли роль верховных королей. Собрание, таким образом, является преимущественно формальностью и церемониальным действом.
Однако, готовясь покидать Скайрим, я чувствовал дух изменения в воздухе, ощущал волнение среди некоторых добрых нордов. Многих, по-видимому, не устраивало затянувшееся присутствие империи на их земле. И запрет поклонения Талосу в качестве Девятого Божества — положение Конкордата Белого Золота, мирного соглашения между Империей и Альдмерским Доминионом — лишь усугубил этот разлад.
И хотя ярлы Скайрима еще контролируют свои владения, а над этими ярлами главенствует санкционированный империей верховный король, придет ли день, когда созовут Собрание для выбора нового верховного короля — иного, нежели, как выражаются многие, "солитьюдская марионетка" императора?
Если придет такой день, я буду рад в тот момент быть вдалеке от Скайрима, в родном Хаммерфелле. Ибо такое решение грозило бы гражданской войной, и, боюсь, подобная распря разодрала бы суровый и прекрасный нордский народ на части.



Во имя Богов моих и Императора: Справочник по Императорскому Культу (автор неизвестен)


Что такое Императорский Культ?
Императорский культ доносит божественное откровение и утешение в отдаленные провинции Империи. В культ входят последователи Девяти Божеств: Аэдры Акатоша, Дибеллы, Аркея, Зенитара, Мары, Стендарра, Кинарет, Юлианоса, культа Талоса, культа Тайбера Септима, основателя и хранителя Империи. Жрецы императорского культа служат всем перечисленным божествам в святых местах по всему Вварденфеллу.
Что есть добродетельная жизнь?
Наши догматы просты. Мы признаем божественность Девяти: Акатоша, Дибеллы, Аркея, Зенитара, Мары, Стендарра, Кинарет, Юлианоса и Тайбера Септима. Мы чтим девять добродетелей: Смирение, Вдохновение, Благочестие, Труд, Сострадание, Справедливость, Честолюбие, Учение и Вежливость. Наш император — защитник Веры, а империя — продукт божественного провидения. Мы предоставляем помощь и поддержку всем нуждающимся гражданам. Мы служим императору и империи.
Императорские культы считают жития девяти Божеств образцами добродетели. Каждый из Девяти является примером в определенном жизненном аспекте. Вот самые простые положения нашей доктрины: помогать друг другу и защищать друг друга. Чем сильнее человек, чем он богаче, тем больше должен он помогать другим и защищать их. Это наипервейший долг каждого члена культа перед другим. Но помимо этого, мы также должны помогать и всем остальным.
Мы также говорим: "Не чините зла друг другу". Запрещается нападать на другого члена культа, и, конечно же, запрещается убивать другого члена культа. Запрещается красть у другого члена культа, открыто или тайно. Запрещается посягать на частную собственность другого члена культа. Нарушение этих правил влечет за собой исключение из культа.
Как можно вступить в императорский культ?
В императорский культ может вступить любой добрый и честный верующий. За вступление мы просим единовременно заплатить 50 дрейков. После этого плата нужна лишь для пользования нашими источниками оздоровления и благословения — это чисто символические взносы, поступления от которых помогают нам распространять культ Девяти среди малоимущих.
Желающие вступить в императорский культ в Вварденфелле могут обратиться к нашим наставникам: Игфе в форте Пелагиад, Силории Сирулиулус в форте Пестрой Бабочки, Сомутису Вуннису в форте Лунной Бабочки, Руччие Коничиан в Палатах Верховного Совета в Эбенгарде, или к Лалатии Вариан в Императорской Часовне в Эбенгарде.
Каковы требования для продвижения внутри имперского культа?
Желающие достичь определенных постов в культе Девяти должны посвящать свое время служению культу, они должны совершенствовать свои профессиональные навыки и способности. Только самые достойные смогут подняться до высоких постов в императорском культе.
Чтобы служить Девяти Богам, верующий должен воспитывать силу духа. Уважать магические искусства, особенно школы Восстановления, Мистицизма и Колдовства. Старающиеся избежать кровопролития, и выходящие на поле битвы без доспехов, вооруженные лишь дробящим оружием, ценятся превыше всего. Также в своих последователях культ ценит умение Зачарования и навыки дипломатии.
Услуги императорского культа.
Вы можете воспользоваться услугами императорского культа в форте Пестрой Бабочки, форте Лунной Бабочки, форте Пелагиадского легиона, форте Гнисисского легиона, Холле Волверин в Садрит Море, Казармах Вивека и в Императорских часовнях в Эбенгарде. Начать обучение вы можете в Холле Волверин, форте Пестрой Бабочки, форте Лунной Бабочки, Императорских часовнях в Эбенгарде, Губернаторском Холле в Кальдере, а также в форте Альд Велоти.
Во многих этих местах вы сможете найти восстанавливающие алтари. Вы может помолиться у этих алтарей и получить благословение, после которого могут вылечиться различные легкие заболевания, отравления, а также восстановить утраченные характеристики. Не вступившие в культ платят 25 дрейков, недавно вступившие платят 10 дрейков, а высокопоставленные члены пользуются службами бесплатно. Восстанавливающие алтари можно найти в следующих местах: Казармах Вивека, Холле Волверин в Садрит Море, форте Пестрой Бабочки, форте Лунной Бабочки, форте Пелагиадского легиона, форте гнисисского легиона и в Императорских часовнях в Эбенгарде.
Возможности для служения.
Светские лекари собирают ингредиенты для лечащих снадобий и отдают их больным и раненым, а также распределяют среди изолированных сообществ. Это трудная и порой опасная работа, но духовное вознаграждение от нее велико. Светским лекарям нужны навыки лишь добрых странников. Они должны не лезть в неприятности, поэтому им не обязательно владеть боевыми искусствами. Заинтересовавшиеся сим призванием должны поговорить с Синнолианом Тунифусом в Императорских часовнях в Эбенгарде.
Сборщики милостыней получают подаяния от верующих. Нам нужны подаяния, чтобы множить добрые дела. Сборщики милостыней, собравшие за свою службу значительные суммы, могут подняться по служебной лестнице Императорских культов. Они должны странствовать по городам и деревням. Они должны обладать талантом убеждения, а также разбираться в торговых делах. Сборщики, имеющие личное состояние, смогут лучше послужить культу. Все заинтересовавшиеся должны переговорить с Иулусом Труптором в Императорских часовнях в Эбенгарде.
Смотрители святых мест поддерживают существования таких мест, передают послания и посылки, и иногда сопровождают жрецов и лекарей в опасных мероприятиях. Такая стезя идеально подходит для храбрых, свободных духом путешественников. Они должны служить Девяти Богам с оружием, доспехом и заклинанием. Новичкам сначала даются легкие задания, но позднее от них может потребоваться высочайшее боевое искусство. Заинтересовавшиеся должны поговорить с Кайе в Императорских часовнях в Эбенгарде.
Служение Оракулу — самое сложное из служений культа. Только самые высокопоставленные члены культа могут служить Оракулу, так как для этого необходимы опыт и мужество действительно легендарных героев.
Как императорский культ относится к другим культам Вварденфелла?
У императорского культа довольно близкие отношения с императорскими легионами, а также дружеские и взаимовыгодные отношения с императорскими гильдиями — особенно с гильдиями Воинов и Магов. Мы также близко общаемся с Домом Хлаалу, который поддерживает Императора и Империю. Хоть мы и не можем потворствовать гильдии Воров, мы всячески чтим ее преданность Императору и императорскому культу.
Императорский культ очень уважает высокие моральные принципы дома Редоран и Мораг Тонг. Мы понимаем наши разногласия относительно Божественных Вдохновений.
Мы не одобряем еретические верования Эшлендеров, а также нечеловеческие обряды Телванни. Императорский культ не одобряет рабство, мы с нетерпением ждем того дня, когда оно будет объявлено вне закона в Императорских провинциях. Также мы абсолютно не принимаем жизненный уклад диких и жадных Камонна Тонг. Мы с большим неодобрением смотрим на эксплуатацию бедных и слабых.
Так исторически сложилось, что наши отношения с Церковью Трибунала были тяжелыми и недружественными. Мы принимаем божеств и святых Церкви, но мы не можем согласиться с тем, что она считает только свою веру Единственной, а наших богов неверными.



Водное дыхание (Халиэль Мирм)


Он шел по сухим, людным улицам Бал Фелла, радуясь, что вокруг столько незнакомцев. На пристанях Вивека он не ощущал такой свободы. Там знали, что он контрабандист, но здесь он мог сойти за кого угодно. Например, за коробейника. Или за учащегося. Некоторые даже толкались, проходя мимо, как бы говоря: "Мы бы даже не подумали быть столь невежливыми, но знай, тебе тут не место".
Он не нашел Серин Релас ни в одной из таверн, но был уверен, что она где-то тут — может, скрылась за окошком съемной квартиры или копается в какой-нибудь навозной куче в поисках экзотического ингредиента для того или иного заклинания. Он мало знал о занятиях чародеек, кроме того, что они всегда занимаются чем-то необычным. Из-за этого предрассудка он чуть не прошел мимо старой данмерки, которая пила воду из колодца. Это было чересчур обыденно, но по ее виду он догадался, что это и есть Серин Релас, великая волшебница.
— Я дам тебе золота, — обратился он к ее спине, — если ты научишь меня тайне водного дыхания.
Она обернулась, и широкая улыбка оживила ее морщинистое лицо.
— Я не дышу ею, сынок. Просто пью.
— Не издевайся, — сухо сказал он. — Либо ты Серин Релас и научишь меня заклинанию водного дыхания, или это не ты. Вот все возможные варианты.
— Если ты намерен учиться дышать водой, тебе придется научиться видеть гораздо больше возможных вариантов, чем эти, сынок. Школа изменения построена на вариантах, изменении действующих принципов, превращении вещей в то, чем они могли бы быть. Может, я не Серин Релас, но научить тебя дышать водой могу, — она вытерла рот. — Или, может, я Серин и не стану учить. Или, может, я могу научить тебя дышать под водой, но ты сам не сможешь учиться.
— Я смогу, — просто ответил он.
— Почему бы тебе просто не приобрести заклинание или зелье водного дыхания в Гильдии магов? — спросила она. — Так обычно и делают.
— Они недостаточно сильные, — сказал тот. — Мне надо пробыть под водой длительное время. Я заплачу тебе, сколько попросишь, но давай обойдемся без лишних вопросов. Мне сказали, что ты можешь меня научить.
— Как тебя звать, сынок?
— Это уже вопрос, — отозвался он. Его звали Тариен Винлот, но в Вивеке его называли Сборщиком. Работа его состояла в том, чтобы собирать процент с добра, который контрабандисты привозили в порт, и относить его местному главарю Камонна Тонг. С этого процента он получал процент себе. Получалось в итоге крайне мало. Золота у него самого было едва-едва, и все, что было, он отдал Серин Релас.
Занятия начались в тот же день. Чародейка привела своего ученика, которого звала просто "сынок", на отмель у моря.
— Я научу тебя сильному заклинанию водного дыхания, — сказала она. — Но ты должен овладеть им на высшем уровне. Как и с любыми другими заклинаниями и навыками, чем больше тренируешься, тем лучше выходит. Но и этого мало. Чтобы достичь настоящего мастерства, необходимо понимать, как это действует. Чтобы удар клинка был идеальным, недостаточно просто его выполнить — нужно еще понимать, что ты делаешь и зачем.
— Это и так очевидно, — сказал Тариен.
— Да, очевидно, — повторила Серин, закрыв глаза. — Но все заклинания Изменения исходят из неочевидного. Бесконечные варианты, раскалывание неба, поглощение пространства, танцы со временем, поджигание льда, вера в то, что воображение может стать реальностью. Ты должен познать космические законы и преступить их.
— Звучит… весьма сложно, — заметил Тариен, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица.
Серин указала на маленьких серебристых рыбок, снующих у поверхности воды:
— Им так не кажется. Они дышат водой без всяких проблем.
— Но это и не магия.
— Сынок, я как раз пытаюсь тебе объяснить, что это-то она и есть.
В течение нескольких недель Серин муштровала своего ученика, и чем лучше он понимал, что он делает, и чем больше практиковался, тем дольше он мог дышать под водой. Когда он понял, что может сделать действие заклинания настолько продолжительным, насколько ему нужно, он поблагодарил чародейку и распрощался с ней.
— У меня остался для тебя последний урок, — сказала она. — Ты должен понять, что одного желания мало. Рано или поздно вещи вернутся в свое привычное русло, и заклинание иссякнет, сколь бы велико ни было твое мастерство и желание обратного.
— Я с удовольствием обойдусь без этого урока, — сказал он и тут же отправился назад в Вивек, до которого было недалеко.
На пристанях все было по-прежнему — те же запахи, те же звуки, те же типы. Приятели рассказали ему, что его босс нашел нового сборщика. Они все еще дожидались контрабандистского корабля "Мородранг", но уже перестали надеяться, что когда-нибудь его увидят. Тариен знал, что никто и не увидит. Он сам, давным-давно, видел с пристани, как корабль пошел ко дну.
Безлунной ночью он прочитал свое заклинание и нырнул в бьющиеся сиреневые волны. Он непрестанно думал о мире вероятностей, что книжки могут петь, что зеленый был синим, что вода была воздухом, что с каждым гребком и толчком он становился все ближе к полному сокровищ затонувшему короблю. Продвигаясь все глубже, он чувствовал, как магия окутывает его. Впереди он уже видел призрачную тень "Мородранга", мачта его покачивалась от сильных подводных потоков, будто от ветра. Также он почувствовал, что его заклинание идет на убыль. Он мог продолжить изменять реальность лишь на время, потребное для возвращения на поверхность, но достичь корабля не мог.
Следующей ночью он нырнул вновь, и на этот раз заклинание вышло более сильным. Он как следует разглядел занесенную илом посудину. В корпусе зияла пробоина, нанесенная столкновением с рифом. Внутри призывно мерцало золото. Но он вновь почувствовал, как реальность возвращается на свое место, и был вынужден всплыть.
На третью ночь он доплыл до средней палубы и увидел раздувшиеся трупы матросов, подъеденных рыбами. Остекленевшие глаза выпирали из орбит, рты широко раскрылись. Если б только они знали заклинание, промелькнула в его голове мысль, но в большей степени его занимало золото на полу, высыпавшееся из разбитых ящиков. Он думал набрать в карманы столько, сколько сможет унести, но тут заметил прочный железный ящик, вид которого сулил более ценные сокровища.
На стене висел набор ключей. Он по очереди попробовал каждый и попытался открыть ящик, но ни один не подошел. Место одного ключа, однако, пустовало. Тариен осмотрелся. Где бы он мог быть? Его взгляд остановился на одном из матросов, застывшем в пляске смерти недалеко от ящика и что-то зажавшем в руке. Это был ключ. Очевидно, когда корабль начал тонуть, матрос бросился к железному ящику. Что бы там ни было, это что-то очень ценное.
Тариен забрал ключ у матроса и открыл ящик. Он оказался полон стеклянных осколков. Он покопался внутри и нащупал нечто целое — это оказались две бутылки с каким-то вином. Он усмехнулся, подумав о безумстве жалкого алкоголика. Вот что представляло для матроса наибольшую ценность из всех сокровищ "Мородранга".
И тут, внезапно, к Тариену Винлоту подступила реальность.
Увлекшись, он упустил из виду, что его заклинание не будет длиться вечно и все в конце концов вернется на круги своя. Он утратил способность дышать водой. На всплытие не оставалось времени. Ни на что не оставалось времени. Он вдохнул, и холодная соленая вода заполнила его легкие.
Несколько дней спустя контрабандисты, трудившиеся на пристани, обнаружили утопленника — бывшего сборщика. Сами по себе утопленники в Вивеке были не в диковинку, но еще долго моряки обсуждали эту историю за кружкой флина, задаваясь вопросом, как это бедолагу угораздило утонуть с двумя бутылками зелья водного дыхания в руках.

Воды Обливиона


Сто двадцать веков в пустоте, что постигли народ, привели к искушенности во зле. Потом Светлые Боги решили наказать тех неверных духов и разбить неправых кайтифов, этих огромных, нечестивых разрушителей, отвратительных Свету. Жестоко раскаялись они в том, что смотрели на Обливион и увидели там первое темное отродье, и приветствовали их как братьев и сестер.
Царства Победы видели, как велико было зло сбившихся с пути духов, и видели, что они закоснели в грехе и лжи. Они решили тогда покарать племена даэдра и разгромить темное племя молотом и рукой.
Но всегда Тьма будет соперничать со Светом, и велики Силы, что дышат пустотой и вводят друг друга в запустение, и никакая клятва не свяжет их, так глубоко погрязли они в зависти и нечестии. Ибо однажды порталы откроются, и кто закроет их перед поднявшимся приливом?



Воздействие Древних свитков


Широко известно, что чтение Древних свитков несет в себе определенную опасность. Механизм данного эффекта до настоящего времени был практически неизвестен — в отсутствие серьезных исследований муссировались теории о тайном знании и божественном возмездии.
Я, Юстиний Полугний, решил досконально описать недуги, которые Древние свитки вызывают у читающих их, хотя целостной теории об их проявлениях у меня пока не сложилось и вопрос этот еще предстоит изучать.
Я разделил воздействие на четыре группы, находя, что по большому счету производимый эффект зависит от разума читающего. Если это покажется не вполне ясным, то, полагаю, метод дихотомии поможет уловить идею.
Группа первая: непосвященные.
Для тех, кто не обучен ни истории, ни природе Древних свитков, свиток фактически представляется бездейственным. На нем не проступают слова пророчества, и он не наделяет никаким знанием. Хотя свиток не принесет несведущим знаний, он также ни в коей мере не окажет на них вредоносного воздействия. Для них свиток выглядит усеянным странными буквами и символами. Те, кто разбирается в астрономии, заявляют, что узнают созвездия в символах и их связях на свитке, однако дальнейшее изучение этого вопроса невозможно, поскольку таковое исследование можно проводить лишь над необразованными лицами.
Группа вторая: опрометчивые интеллектуалы.
Для этой группы чтение свитков представляет наивысшую опасность. К ней относятся те лица, что в достаточной мере понимают природу Древних свитков и обладают достаточными познаниями для того, чтобы прочитать написанное в них. Однако в них недостаточно развита способность ограждать свой разум от разрушительных последствий взгляда в вечность. Этих несчастных постигает моментальная, необратимая и абсолютная слепота. Такова цена превышения собственных возможностей. Следует заметить, что со слепотой также обретается и частичка тайного знания — о будущем ли, о прошлом или же о глубинной природе сущего, зависит от самого лица и его места в универсуме. Но знание действительно приходит.
Группа третья: опосредованное понимание.
Культ Мотылька Предка — это, похоже, единственная организация во всем Тамриэле, где разработано умение ограждать собственный разум при чтении свитков. Их неофиты должны проходить тщательную умственную подготовку и порой проводят в монастыре дюжину или более лет, прежде чем их впервые допускают к чтению Древнего свитка. Монахи говорят, что это делается для защиты самих новичков, среди которых наверняка было немало опрометчивых интеллектуалов. При должной стойкости этих чтецов также постигает слепота, но куда менее резкая, чем в случае опрометчивых. Их зрение затуманивается постепенно, но они сохраняют способность различать форму и цвет и даже могут читать обычные тексты. Знания, которые они получают из свитка, тоже несколько ограничены — им приходится долго медитировать и размышлять, чтобы суметь постичь и выразить увиденное.
Группа четвертая: просвещенное понимание.
Между предыдущей группой и этой существует континуум, к настоящему времени пройденный лишь монахами Мотылька Предка. С каждым последующим чтением монахи все более слепнут, но также получают более глубокие и подробные знания. Проводя часы бодрствования в размышлениях о полученных откровениях, они также приобретают новую степень умственной стойкости. Когда-нибудь для каждого монаха наступает день Предпоследнего чтения, когда единственное знание, которое они получают из Древнего свитка, сообщает им, что следующее чтение станет для них последним.
Для каждого монаха Предпоследнее чтение приходит в различное, не поддающееся вычислению время — проводились предварительные расчеты на основе степени поражения слепотой отдельных монахов, однако все, доходящие до этих последних стадий, сообщают, что, по-видимому, растущая слепота нивелируется более плодотворным чтением. Некоторые озвучивали идею, что некое иное, неведомое чувство продолжает ослабевать на этих высших стадиях, однако подобные утверждения я оставляю философам.
Для подготовки к Последнему чтению монах, как правило, удаляется в уединение для осмысления полученных им за всю жизнь откровений и подготовки разума к постижению последнего из них. С этим последним чтением он навеки слепнет наравне с опрометчивыми, что стремглав погнались за знанием. Однако просвещенный, в отличие от них, сохраняет свое знание на всю жизнь и, как правило, имеет более целостное понятие о том, что ему было открыто.
Хочется надеяться, что это пособие окажется полезным тем, кто стремится расширить наше смертное понимание Древних свитков. Жрецы Мотылька продолжают хранить равнодушие в этом вопросе, воспринимая постепенную немощь, приходящую с чтением, как предмет гордости. Пусть это послужит отправной точкой для тех, кто хотел бы присоединиться к таковому изучению.
— Продиктовано Анстию Метхиму в 4-й день месяца Последнего зерна, в 126-й год Второй эры.



Цикл "История Эслафа Эрола" (Ревен)




Нищий


Эслаф Эрол был последним из пяти детей, которые родились у Лапиркопы, королевы Эролгарда, и ее мужа, короля Итлуафа. Во время беременности королева чудовищно располнела, став вдвое шире своего роста, а роды продлились три месяца и шесть дней. Удивительно ли, что, извергнув из себя Эслафа, Лапиркопа произнесла: "Скатертью дорога", и умерла?
Итлаф, как и многие норды, мало заботился о жене и еще меньше о своих детях. Поэтому он сильно удивил своих подданных, когда заявил о том, что последует в могилу за своей любимой супругой, как того требует древняя традиция Атморы. Никто не думал, что король и королева так уж сильно любили друг друга, и никто даже не подозревал, что такая традиция существует, и все же простой народ был благодарен своему повелителю, ведь эта трагедия помогла им развеять скуку — вечную напасть дальних уголков северного Скайрима, особенно сильно дающую о себе знать в зимнее время.
Король собрал придворных и своих жирных, ревущих маленьких наследников и разделил свое состояние. Своему сыну Инопу он отдал свой титул; сыну Лаэрну — землю, сыну Суойбуду — состояние, а дочери Лайкифитре — армию. Советники умоляли его не делать этого во благо королевства, но Итлуафу было наплевать и на советников, и на королевство. Огласив свою волю, король перерезал себе горло кинжалом.
Одна из кормилиц, робкая женщина, наконец набралась храбрости. "Ваше величество, — обратилась она к умирающему королю, — вы забыли про пятого ребенка, маленького Эслафа".
Добрый король Итлуаф застонал. В конце концов, трудно собраться с мыслями, когда из горла льется кровь. Король пытался придумать, что бы отдать Эслафу, но тщетно, ведь он уже отдал все.
"Тогда Эслаф должен взять что-нибудь сам", — раздраженно пробормотал король и умер.
Решение о том, что беспомощный младенец должен добыть себе наследство сам, было совершенно несправедливым. Но именно такова была воля умирающего отца: у Эслафа будет только то, что он сможет взять для себя.
Малыш оказался никому не нужен, и застенчивая кормилица отнесла его к себе домой в ветхую хижину, которая с годами разрушалась все больше и больше. Друсба не смогла найти работу и стала продавать домашнюю утварь, чтобы прокормить маленького Эслафа. Когда Эслаф подрос настолько, что уже мог ходить и говорить, Друсба продала в доме все, даже стены и крышу. От ее хижины остался только пол — и если вы бывали в Скайриме, то знаете, что этого недостаточно для жизни.
Друсба не рассказывала Эслафу ни о его происхождении, ни о том, что его братья и сестра живут в роскоши. Ведь, как мы уже говорили, она была застенчива, и чтобы говорить на эту тему ей не хватало смелости. Она убегала прочь, когда Эслаф спрашивал ее, кто его родители. Примерно так же она решала и все другие свои проблемы — убегая от них.
Чтобы хоть как-то общаться с ней, Эслафу с самого детства пришлось научиться бегать. Сначала он не мог угнаться за своей приемной матерью, но со временем он научился бегать с носка на пятку, если был нужен короткий и быстрый рывок, и с пятки на носок, если бежать нужно было далеко и долго. Эслаф так и не получил ответов на все свои вопросы, но зато научился быстро бегать.
Пока Эслаф рос, королевство Эролгард стало довольно мрачным местом. У короля Инопа не было казны, ведь она была у Суойбуда; не было доходов — ведь земля была отдана Лаэрну; не было армии, чтобы защитить свой народ — ведь армию получила Лайкифитра. Кроме того, король был еще совсем мал, и все решения принимали продажные советники. Высокие налоги, разгул преступности, постоянные вторжения захватчиков — для любого из королевств Тамриэля это обыкновенно, но тем не менее довольно неприятно.
Наконец, наступил день, когда в хижину Друсбы пришел сборщик налогов, чтобы забрать последнее — пол хижины. Бедная робкая кормилица не стала протестовать, а просто убежала, и Эслаф больше никогда не видел ее.
Эслаф, лишившийся дома и матери, не знал, что делать. Он привык к холоду, но теперь он был голоден.
"Можно я возьму кусочек мяса? — спросил он у мясника. — Я очень голоден".
Мясник много лет знал Эслафа и часто говорил жене о том, как ему жаль бедного мальчика, который живет в доме без стен и без крыши. Он улыбнулся Эслафу и сказал: "Убирайся, или я тебя ударю".
Эслаф быстро ушел и отправился в ближайшую таверну. Хозяин таверны раньше служил при дворе и знал, что мальчик — принц королевской крови. Он часто видел Эслафа, одетого в лохмотья, бегающего по улицам, и размышлял о том, как несправедлива судьба к этому несчастному парнишке.
"Можно мне что-нибудь поесть? — спросил Эслаф. — Я очень голоден".
"Тебе сильно повезет, если я сам не зажарю тебя и не съем", — ответил хозяин таверны.
Эслаф бросился бежать из таверны. Весь день он просил милостыню у добрых жителей Эролгарда. Один раз ему что-то бросили, но это оказался совершенно несъедобный камень.
Наступила ночь. К Эслафу подошел какой-то человек, одетый в лохмотья, и, не говоря ни слова, протянул мальчику яблоко и кусок вяленого мяса. Не веря своему счастью, Эслаф проглотил все это в один момент, а потом очень вежливо поблагодарил этого человека.
Наконец оборванец заговорил. "Если завтра я увижу, что ты просишь милостыню, — прорычал он, — я убью тебя своими руками. Численность нищих в городе определяется гильдией, и ты здесь лишний. Ты мешаешь нам работать".
К счастью, Эслаф умел быстро бегать. Он бежал всю ночь.
Продолжение истории Эслафа Эрола вы можете узнать, прочитав книгу "Вор".



Вор


Если читатель еще не имел удовольствия прочесть первый том этого цикла, а именно жизнеописание Эслафа Эрола, "Нищего", ему стоит немедленно закрыть эту книгу, поскольку я не собираюсь повторять уже сказанного.
И больше я об этом ничего не скажу, мой любезный читатель. В последний раз мы видели Эслафа, когда он был мальчиком, сиротой и нищим неудачником и бежал прочь от своего дома в Эрголарде через дикие леса Скайрима. Он шел и шел, останавливаясь там и сям, пока спустя многие годы не стал юношей.
Эслаф обнаружил, что из всех способов раздобыть еду просить людей проявить жалость накладнее всего. Гораздо проще было собирать дары природы в диких местах или красть пищу с прилавков беспечных торговцев, и единственное, что было еще хуже, чем просить еду, это просить работу, чтобы заработать денег и купить ее. Это было какое-то ненужное усложнение.
Нет, думал Эслаф, уж лучше быть падальщиком, нищим и вором.
Впервые он пошел на кражу вскоре после того, как покинул Эрголард, в лесах южного Тамбуркара, в неприютных землях возле горы Дженсен, к востоку от деревеньки Хорбельд. Эслаф голодал и за последние четыре дня перекусил только тощей сырой белкой, как вдруг почуял запах пищи, а вскоре увидел и дымок. Группа странствующих артистов остановилась на ночлег недалеко от него. Он следил из кустов за тем, как они готовили еду, шутили и пели песни.
Он мог бы просто попросить у них еды, но в последнее время ему слишком часто отказывали. Вместо этого он рванулся вперед, схватил кусок мяса прямо из огня, и, дергаясь от ожогов, забрался на дерево, чтобы сожрать мясо, пока барды стояли внизу и хохотали.
"И что ты будешь делать дальше, вор? — захихикала симпатичная рыжеволосая девушка, с ног до головы покрытая татуировками. — Как ты собираешься улизнуть от нас, чтобы мы тебя не побили?"
Утолив голод, Эслаф осознал, что она была права. Единственным способом спуститься с дерева, не попав в руки артистам, было перебраться по нависающей над ручьем ветке и соскочить на утес, пролетев около пятидесяти футов. Это показалось ему мудрым решением, и Эслаф принялся карабкаться в этом направлении.
"Ты ведь знаешь, как больно падать, паренек? — заорал молодой каджит, всего лишь на несколько лет старше Эслафа, худой, но мускулистый, каждое движение которого дышало ловкостью и изяществом. — Ты ведь не хочешь этого. Спускайся к нам и ты не сломаешь себе шею, а отделаешься парой тумаков."
"Не переживай, я умею падать", — отозвался Эслаф, но это была ложь. Он просто думал, что для того, чтобы успешно приземлиться, достаточно прыгнуть, а дальше как повезет. Но когда ты смотришь вниз с высоты в пятьдесят футов, поневоле замешкаешься.
"Прошу прощения, что усомнился в ваших способностях, о мастер среди воров! — заорал ухмыляющийся каджит. — Конечно, вы знаете, как упасть, вытянувшись и расслабившись и не треснуть, как подброшенное яйцо. Вы с легкостью ускользнете от нас."
Эслаф мудро последовал совету каджита и перемахнул через ручей, упав без особенного изящества, но ничего себе не повредив. В следующие несколько лет ему часто приходилось прыгать с большей высоты — как правило, после удачной кражи — и еще более часто под ним не оказывалось никакой воды. Со временем он усовершенствовал технику прыжков.
Утром того дня, когда ему испольнился двадцать один год, Эслаф прибыл в западный город Джалленхейм. Он долго выяснял, кто в этом городе самый богатый и заслуживает быть ограбленным. Возле парка в неприступном дворце жил загадочный молодой человек по имени Суйойбуд. Эслаф потратил немало времени на внешний осмотр дворца. Укрепленное поместье было для него как человек, чьи привычки и черты характера он старался запомнить.
Дворец был относительно новый, и это означало, что Суйойбуд приобрел состояние недавно. Его регулярно обходили стражники, это означало, что богач опасался ограбления, и не зря. Самым примечательным строением во дворце была огромная башня, возвышавшаяся над стенами на сотню футов. Вне всякого сомнения, владельцу открывался с нее отличный вид. Эслаф предположил, что если Суйойбуд был настолько боязлив, насколько казался, то с башни также должен открываться вид на кладовую. Богач должен присматривать за своим состоянием. Это означало, что сокровища находятся не прямо под башней, а укрыты где-то во дворе, за стенами.
Свет в башне горел всю ночь, и Эслаф нахально предположил, что лучшее время для ограбления наступит днем, когда Суойбуд пойдет спать. В это время охрана меньше всего ожидает появления вора.
Итак, когда полуденное солнце ярко осветило двор, Эслаф быстро залез на стену возле главных ворот и затаился в бойнице. Внутренний двор был плоским и пустынным. Там негде было спрятаться, но там были два колодца; из одного охранники периодически таскали воду, чтобы промочить горло, а к другому только подходили, но не трогали.
Он подождал, пока охрана отвлечется на торговца, который привез во дворец товары, и пока они обшаривали повозку, Эслаф изящно соскочил со стены прямо в колодец, мягко приземлившись на ноги.
По мнению Эслафа, это была не слишком удачная посадка, так как колодец был заполнен не водой, но золотом, однако ему было известно, как перекатиться после прыжка, так что он ничего себе не сломал. Во влажном подземелье он набил карманы золотом и как раз собирался выйти через дверь, которая, по его предположениям, шла в башню, когда заметил драгоценный камень величиной с яблоко, такой большой, что стоил больше, чем все оставшееся в подвале золото. Эслаф нашел место камню, запихнув его прямо себе в штаны.
Дверь действительно вела в башню, и Эслаф пошел по ступеням винтовой лестницы, передвигаясь тихо, но быстро. На самом верху он нашел личные покои хозяина, богато украшенные холодные комнаты с бесценными произведениями искусства, развешанными по стенам. Эслаф предположил, что храпящий под простынями коротышка и был сам Суойбуд, но не стал проверять это предположение. Вместо этого он подкрался к окну и выглянул наружу.
Это был сложный прыжок. Ему нужно было выпрыгнуть из башни, перелететь стену и достичь ветвей дерева на другой стороне. Ветки должны были смягчить его падение, а чтобы ничего не переломать, он оставил прямо под деревом небольшой стожок сена.
Эслаф как раз готовился к прыжку, когда хозяин комнаты вдруг проснулся. "Мой камень!" — заорал он, увидев вора.
Эслаф и хозяин секунду пялились друг на друга, широко раскрыв глаза. Они были очень похожи, и неудивительно — ведь они были кровными братьями.
История Эслафа Эрола продолжится в книге под названием "Воин".



Воин


Это третья книга из цикле из четырех книг. Если вы не читали первые две — "Нищий" и "Вор"- то я настоятельно рекомендую вам это сделать.
Суойбуд Эрол мало что знал о своем прошлом, да и не хотел знать.
В детстве он жил в Эролгарде, но с каждым днем это королевство нищало, а налоги взлетали вверх. Он был слишком мал, чтобы распоряжаться своим состоянием, и его слуги, опасаясь разорения, перевезли его в Джалленхейм. Никто не мог объяснить, почему они переехали именно туда. Какая-то старая служанка решила, что именно это место будет для ребенка лучшим, и других предложений ни у кого не было.
Возможно, на свете и есть дети, более избалованные, чем Суойбуд, но это сомнительно. Когда он повзрослел, он понял, что он богат, что у него есть деньги — и ничего, кроме денег. У него не было ни семьи, ни положения в обществе, ни защиты, и неоднократно он убеждался в том, что верность нельзя купить за деньги. Он понимал, что у него есть только одно — его огромное состояние, и он решил сделать все, чтобы сохранить его, а при случае и приумножить.
Бывают жадные, но в целом хорошие люди, но у Суойбуда в жизни была всего одна цель: копить золото. Он был готов на все, лишь бы увеличить свое состояние. Наконец он занялся тем, что стал набирать наемников и приказывать им нападать на поместья. После таких нападений уже никто не хотел жить там, и Суойбуд скупал их за бесценок, после чего нападения чудесным образом прекращались. Суойбуд начал с нескольких небольших ферм, но со временем у него появились более честолюбивые планы.
На севере Скайрима есть местность под названием Аальто, непохожая ни на одну другую землю. Это долина вулканического происхождения, окруженная со всех сторон ледниками. Земля в ней теплая от спящего вулкана, но дожди идут там часто, а воздух холодный. В долине растет уникальный сорт винограда, Джазбай, который не может выжить ни в одном другом месте Тамриэля. Эти виноградники — частная собственность, и вино, которое там производится, редкое и исключительно дорогое. Говорят, что сам император вынужден просить разрешения Имперского Совета, чтобы раз в год выпить бокал этого вина.
Чтобы запугать владельца Аальто, пары наемников было бы недостаточно. Суойбуду нужна была лучшая армия во всем Скайриме.
Суойбуд не любил тратить деньги, и он договорился с генералом армии, женщиной по имени Лайкифитра, что отдаст ей драгоценный камень размером с яблоко. Все расчеты были отложены до успешного завершения задания, но Суойбуду не давала покоя мысль о том, что он расстанется с таким сокровищем. Обычно он спал днем, а ночью наблюдал за своей сокровищницей, ибо он знал, что воры орудуют именно по ночам.
И вот однажды в полдень Суойбуд очнулся от неспокойного сна и обнаружил в своей спальне вора. Этим вором был Эслаф.
Эслаф думал о том, чтобы выпрыгнуть из окна, уцепиться за ветви дерева, стоявшего за стенами крепости, и соскользнуть в стог сена, но окно находилось на высоте ста футов от земли, а каждый, кто хоть раз совершал подобный прыжок, знает, что для этого нужны мужество и внимание. Увидев, что богач проснулся, Эслаф потерял и то, и другое. Он спрятался за высоким, богато украшенным щитом, стоявшим у стены, и стал ждать, пока Суойбуд снова заснет.
Суойбуд не заснул. Он ничего не услышал, но почувствовал, что в комнате кто-то есть. Он встал и стал расхаживать по комнате.
Суойбуд ходил и ходил, и в конце концов решил, что ему померещилось. В комнате никого не было. Его сокровища были в безопасности.
Он снова лег в постель, как вдруг услышал глухой стук. Оглянувшись, Суойбуд увидел камень, который предназначался для Лайкифитры. Камень лежал на полу, у большого кавалерийского щита из Атморы. Из-за щита высунулась рука и схватила драгоценность.
"Вор!" — закричал Суойбуд, схватил со стены акавирскую катану и сделал выпад.
"Поединок" между Эслафом и Суойбудом не войдет в историю великих дуэлей. Суойбуд не умел фехтовать, а Эслаф не знал, как действовать щитом. Оба двигались медленно и неуклюже. Суойбуд был в ярости, но не мог нанести хороший удар, так как боялся повредить меч и уменьшить его стоимость. Эслаф двигался из стороны в сторону, волоча за собой щит и пытаясь держать его между лезвием и собой, что, в конце концов, является главным элементом защиты.
Суойбуд орал от беспомощности. Он даже пытался договориться с вором, сказав, что камень предназначен для великого воина по имени Лайкифитра и что он, Суойбуд, с радостью даст вору в обмен на этот камень что-нибудь столь же ценное. Эслаф не был умен, но он не поверил этим обещаниям.
Когда охрана услышала крики Суойбуда и прибежала на помощь, Суйобуду уже удалось оттеснить щит к окну.
Стражники, куда более опытные фехтовальщики, чем Суойбуд, напали на щит, но обнаружили, что за ним никого нет. Эслаф выпрыгнул из окна и скрылся.
Он тяжело бежал по улицам Джалленхейма, слыша звон монет в карманах и чувствуя, как камень, спрятанный под лохмотьями, натирает ему кожу. Эслаф не знал, куда идти дальше. Он просто понимал, что ему нельзя показываться в этом городе и следует избегать этого воина по имени Лайкифитра, который может предъявить права на его драгоценный камень.
Продолжение истории Эслафа Эрола читайте в книге "Король".



Король


Милый читатель, ты ни поймешь ни одного слова из моего рассказа, если ты не читал три предыдущих тома — "Нищий", "Вор" и "Воин". Я настоятельно рекомендую тебе разыскать их в лавке твоего торговца книгами, ибо эта повесть является последней и завершает мою историю.
Мы оставили Эслафа Эрола в тот момент, когда он бежал, спасая свою жизнь, что было для него обычным делом. Он украл много золота, а также один особенно крупный драгоценный камень у богатого жителя Джалленхейма по имени Суойбуд. Вор бежал на север, и, оказавшись в безопасности, стал швырять деньги направо и налево, тратя их на непристойные радости, чье описание вне всякого сомнения смутит леди или джентльмена, читающих эту книгу, и поэтому я опущу подробности.
В конце концов у него остался только украденный драгоценный камень.
Эслаф оставил его не потому, что камень был ему лично чем-то дорог, но лишь потому, что не мог найти достаточно богатого покупателя. Он оказался в комической ситуации — без гроша в кармане, но с камнем, стоящим миллионы золотых монет.
"Ты дашь мне комнату, немного хлеба и кувшин пива в обмен на это?" — спросил он у трактирщика в маленькой деревушке Кравенсволд, которая была так далеко на севере, что наполовину уходила в море Призраков.
Трактирщик с подозрением осмотрел камень.
"Это просто кристалл, — быстро сказал Эслаф. — Но он красивый, правда?"
"Покажи мне его" — сказала молодая женщина в доспехах, сидевшая у стойки. Не ожидая разрешения, она взяла камень, осмотрела его и недобро улыбнулась Эслафу: "Не хочешь ли сесть за мой стол?"
"Если честно, то я немного спешу, — ответил Эслаф, протягивая руку за камнем. — Может, в другой раз?"
"Из уважения к моему другу трактирщику я и мои люди оставили наше оружие за дверью, — спокойно сказала женщина, не отдавая камень. Она взяла метлу, стоявшую у стойки. — Но уверяю тебя, я управлюсь и вот с этим. Это, конечно, не оружие — но даже метлой можно оглушить, сломать пару костей, а затем засунуть ее в…"
"Так за каким столом ты сидишь?" — быстро спросил Эслаф.
Молодая женщина повела его за большой стол, стоявший в глубине таверны. За этим столом сидели десять самых больших нордов, которых Эслаф когда-либо видел в своей жизни. Норды взглянули на него без интереса, как будто он был странным насекомым, которое стоит рассмотреть, прежде чем раздавить…
"Меня зовут Лайкифитра, — сказала она, и Эслаф моргнул. Именно это имя произнес Суойбуд. — А это мои лейтенанты. Я командую очень большой армией. Мы — лучшая армия во всем Скайриме. Недавно мы получили новое задание — напасть на виноградники Аальто, чтобы их владелец, человек по имени Лаэрну, продал свою землю нашему работодателю Суойбуду. В награду мы должны были получить драгоценный камень невероятного размера, знаменитое сокровище, которое ни с чем нельзя спутать".
"Мы сделали все, что от нас требовалось, но когда мы вернулись к Суойбуду, он сказал, что его обокрали и что он не может заплатить нам. В конце концов он согласился с нашими доводами и заплатил нам золотом — почти столько же, сколько стоил тот камень… Его казна не опустела совсем, но он не смог купить Аальто даже по новой, низкой цене. Таким образом, мы не получили то, что нам причиталось, Суойбуд понес огромные убытки, а урожай джазбайского винограда был уничтожен зазря, — Лайкифитра медленно отхлебнула меда из кружки. — Интересно, как у тебя оказался камень, который предназначался для нас?"
Эслаф ответил не сазу.
Вместо этого он взял ломоть хлеба с тарелки бородача-варвара, сидевшего слева, и запустил в него зубы.
"Извини, — сказал он с набитым ртом. — Можно мне взять это? Конечно, я не могу заставить тебя отдать мне этот камень. Если честно, то я даже не расстроен. Не буду врать, я украл этот камень у твоего работодателя. Разумеется, я не хотел повредить ни тебе, ни твоим рыцарям, но я уверен, ты не поверишь моему слову, слову вора".
"Нет, — ответила Лайкифитра. Она нахмурилась, но ее глаза весело блеснули. — Не поверю".
"Но прежде чем убить меня, — сказал Эслаф, хватая еще один ломоть хлеба, — скажи, может ли рыцарь два раза брать плату за одну работу? У меня нет чести, но я подумал, что раз Суойбуд уже заплатил тебе, и раз теперь камень оказался у тебя в руках, то ты получила прибыль не вполне честным путем."
Лайкифитра взяла в руки метлу и посмотрела на Эслафа. Потом она рассмеялась: "Как тебя зовут, вор?"’
"Эслаф", — ответил он.
"Мы возьмем этот камень, ведь он был нам обещан. Но ты прав. Мы не должны дважды брать плату за одну работу. Итак, — продолжила женщина, опуская метлу, — теперь ты — наш работодатель. Какой приказ ты отдашь своей армии?"
Многие люди сразу поняли бы, что делать со своей армией, но Эслаф был не из их числа. Он думал изо всех сил и наконец решил, что потребует услуг от армии позже. Эслаф узнал, что, несмотря на свою жестокость, Лайкифитра была простодушной женщиной, которую воспитала ее собственная армия. Она разбиралась только в вопросах войны и чести.
Когда Эслаф ушел из Кравенсволда, в его распоряжении была целая армия — но у него в кармане не было ни гроша. Он понимал, что скоро ему нужно будет что-нибудь украсть.
Он бродил по лесу и искал, что бы поесть, когда вдруг почувствовал, что уже был в этих местах. Это был тот самый лес, в котором прошло его детство — такое же голодное, как и его теперешняя жизнь, и когда он вышел на дорогу, он обнаружил, что вернулся в то королевство, где его вырастила его милая, глупая и застенчивая кормилица Друсба.
Он был в Эролгарде.
Эролгард пришел в еще большее запустение. Лавки, откуда его гнали, были заколочены и брошены. По улицам, казалось, бродили не люди, а призраки — настолько ослабели жители от высоких налогов, суровых законов и варварских набегов, что у них даже не было сил бежать. Эслаф понял, что ему сильно повезло, когда он успел покинуть свою родину.
И все же здесь был замок, а в замке жил король. Эслаф немедленно решил обчистить королевскую казну. Как обычно, он стал внимательно наблюдать за стражниками и их привычками. Это заняло порядочно времени. В конце концов он понял, что замок совсем не охраняется.
Он вошел в парадную дверь и пошел по пустым коридорам прямо в сокровищницу. Она была пуста, но там сидел человек. Он был ровесником Эслафа, но выглядел значительно старше.
"Красть нечего, — сказал он, — к сожалению".
Хотя король Иноп постарел раньше срока, у него были те же белокурые волосы и голубые глаза, как и у Эслафа. На самом деле также он был похож и на Суойбуда, и на Лайкифитру. И хотя Эслаф никогда не встречал Лаэрну, владельца Аальто, он был похож и на него тоже, что неудивительно, ведь это были пять близнецов.
"Значит, у тебя ничего нет?" — мягко спросил Эслаф.
"Ничего, кроме моего бедного королевства, будь оно проклято, — буркнул король. — Пока я не стал королем, у меня были богатство и власть, а сейчас у меня есть только мой титул. Всю жизнь на мне лежала ответственность за судьбу королевства, но не было средств. С самого рождения я одинок, и я ненавижу свою жизнь. Если бы ты мог украсть мое королевство, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы остановить тебя".
Оказалось, что украсть королевство нетрудно. Эслаф стал править под именем Иноп: они были так похожи, что обмана никто не заметил. Настоящий Иноп принял имя Илекилну, с радостью покинул свое королевство и стал обычным работником на виноградниках Аальто. Впервые он начал получать удовольствие от жизни и, казалось, даже помолодел.
Новый король Иноп потребовал от Лайкифитры погасить ее долг и использовал ее армию для того, чтобы навести порядок в Эролгарде. Теперь, когда порядок был восстановлен, торговля начала оживать, и Эслаф снизил непомерные налоги, чтобы стимулировать ее развитие. Узнав об этом, Суйобуд, который все время беспокоился о сохранности своего состояния, решил вернуться на родину. Он умер несколько лет спустя и был так жаден, что не назначил наследника, поэтому все его богатство поступило в королевскую казну.
Часть этих средств Эслаф потратил на приобретение виноградников Аальто, так как Иноп без устали их нахваливал.
Так и случилось, что процветание Эролгарду принес пятый ребенок короля Итлуафа — Эслаф Эрол, нищий, вор, воин (или что-то вроде того) и король.

Война драконов (Торхал Бьорик)


В Меретическую эру, когда Исграмор впервые ступил на землю Тамриэля, его люди принесли с собой веру, почитавшую богов-животных. Ряд ученых полагают, что эти первобытные люди на самом деле почитали известных нам божеств, лишь в форме тотемных животных. Они обожествляли ястреба, змею, мотылька, сову, кита, медведя, лису и дракона. Время от времени эти каменные тотемы, ныне сломанные, попадаются в самых отдаленных уголках Скайрима.
Главным среди всех животных был дракон. На древнем языке нордов его называли "дра-гкон". Иногда также употреблялся термин "дов-ра", но из какого он языка и какова его этимология — неизвестно. Никому не было дозволено произносить эти имена, кроме драконьих жрецов. Для почитания и умилостивления драконов воздвигались великие храмы. Многие из них дошли до наших времен как древние руины, населенные драуграми и неупокоенными драконьими жрецами.
Драконы охотно приняли на себя роль людских богов-королей. В конце концов, не были ли они созданы по образу самого Акатоша. Не превосходили ли они во всех отношениях толпы маленьких мягкотелых существ, которые им поклонялись? Для драконов власть равнялась правде. У них была власть, а значит правда на их стороне. Драконы предоставили драконьим жрецам небольшую часть своей власти в обмен на абсолютное повиновение. Драконьи жрецы, в свою очередь, правили людьми наравне с королями. Драконам, разумеется, не было дела до того, чтобы собственно править.
В Атморе, откуда пришел Исграмор со своими людьми, драконьи жрецы собирали дань, устанавливали законы и определяли устои жизни, благодаря чему между драконами и людьми сохранялся мир. В Тамриэле они стали куда менее милостивы. Неизвестно, что стало причиной — властолюбивый драконий жрец, кто-то из драконов, или же ряд слабых королей. Как бы там ни было, драконьи жрецы стали править железной рукой, низведя остальное население практически до уровня рабов.
Когда народ поднялся на восстание, драконьи жрецы ответили репрессиями. Когда же драконьи жрецы уже не могли собирать дань и контролировать народные массы, драконы отреагировали быстро и жестоко. Так началась Драконья война.
Поначалу люди гибли тысячами. В древних текстах говорится, что несколько драконов встали на сторону людей. Неизвестно, почему они так поступили. Жрецы Девяти Божеств заявляют, что сам Акатош вмешался в происходящее. Эти драконы научили людей магии, с помощью которой те могли дать отпор в неравной схватке. Положение стало меняться, и драконы тоже стали погибать.
Война была долгой и кровопролитной. Драконьих жрецов свергли, а драконов массово уничтожали. Выжившие драконы пустились в бега и избрали жизнь изгоев вдали от людей. Сам же культ драконов приспособился и выжил. Адепты построили драконьи курганы, в которых захоронили останки погибших в ходе войны драконов. Согласно их верованиям, придет день, когда драконы поднимутся вновь и вознаградят верных.



Война Первого Совета (Агриппа Фундилиус)


Этот очерк Имперского ученого Агриппы Фундилиуса основан на различных имперских и данмерских источниках и написан для западных читателей.
Войной Первого совета называют произошедший в первом веке религиозный конфликт между данмерскими Домами: светскими, Двемер и Дагот, и ортодоксальными, Индорил, Редоран, Дрес, Хлаалу и Телванни. Первый совет был первым общим для всех темных эльфов органом управления, но развалился в итоге из-за разных взглядов на используемые двемерами чары и волшебство, которые остальные Дома сочли нечестивыми.
Светские Дома были малочисленны, но продвинуты как в плане политики, так и в магических искусствах. Они пообещали кланам нордов и орков земли и заручились их поддержкой. Сперва они с большим успехом повели боевые действия на севере Морровинда, заняв большую часть земель, ныне образующих округа Редоран, Вварденфелл и Телванни. Ортодоксальные Дома, силы которых были рассредоточены и плохо организованы, терпели поражение за поражением, пока во главе всех войск не встал генерал Неревар.
Неревар заручился поддержкой кочевых варварских племен и решил дать главное сражение противнику у его крепости на Красной горе на острове Вварденфелл. Прибегнув к помощи эшлендерских разведчиков, он тактически перехитрил войска светских Домов и разбил их, вынудив оставшихся в живых искать убежища в двемерской твердыне на Красной горе.
После непродолжительной осады, измена открыла Неревару и его войскам проход в крепость, где они перебили вождей противника, однако сам Неревар получил смертельные ранения. За этим последовала массовая резня, и Дома Двемер и Дагот были уничтожены. Вскоре после этого Неревар скончался от полученных ран.
Троим соратникам Неревара из ортодоксальных Домов — Вивеку, Альмалексии и Соте Силу — удалось взять под свой контроль вновь образованный Первый совет, переименовав его в Великий совет Морровинда, и впоследствии они стали богами-королями и бессмертными правителями Морровинда. Этих троих владык ныне называют Трибунал, или Альмсиви.



Восстановление Арканы (Вапна Нестра, Заслуженный процептор)


ШАГ ПЕРВЫЙ: Создай Фонтан Маны, дабы получить Чистое Золото, ибо только с помощью Чистого Золота дух может быть очищен, и Чистые Законы возникнут из хаоса Чистой Энергии. Брось Чистое Золото в Фонтан Маны. Будь осторожен и огради себя от вредных вспышек Фонтана Маны, ибо они могут поразить Мором здоровье.
ШАГ ВТОРОЙ: Не забудь захватить с собой этот Великолепный Справочник, чтобы не забыть необходимые Слова. Произноси Слова без ошибок, иначе можешь повредить не только себе, но и Миру, окружающему тебя.
ШАГ ТРЕТИЙ: Возьми предмет, который следует Восстановить, и подставь под Фонтан, произнося необходимые слова. Эти слова есть в этом руководстве, и их следует заучить, чтобы произносить безошибочно. Только в этом руководстве найдешь ты верные слова. Забудь о подлой клевете Харнесона и Раттора, завидующих великим моим знаниям, которые неверно приводят слова завета в своих справочниках.
ШАГ ЧЕТВЕРТЫЙ: Немедленно Излечи себя от всех повреждений или воспользуйся целебными силами Храмов Целителей, ибо хотя страшная агония постигнет каждого, кто восстановит Аркану полностью, не стоит терпеть эти страдания. Боль не прибавит силу Аркане, несмотря на все глупые доказательства обратного со стороны Ханерсона и Раттора.



Восточные провинции


…и даже если мы пропустим сомнительные мотивы и оправдания для сотен лет оккупации этих двух провинций, какую экономическую или военную выгоду можем мы получить от Морровинда и Чернотопья?
Действительно, несколько владельцев императорских монополий в этих провинциях получают выгоду от использования их ресурсов. Но вот получает ли выгоду Империя в целом? Едва ли. Громадная бюрократическая машина Империи стоит гораздо больше, чем можно собрать налогами и повинностями. А затраты на создание и поддержание Имперского легиона в форпостах в далеких пустошах этих провинций могут как-то оправдать себя только в случае прямой военной угрозы с востока. Но такой угрозы не существует. Ни одна армия Морровинда или Чернотопья ни разу не пыталась угрожать безопасности имперских провинций, не говоря уж о безопасности всего Сиродила.
На самом деле угроза Империи исходит как раз от этих бездействующих легионов, на поддержание которых так много денег тратят налогоплательщики. Военачальники этих легионов, не имея четкого противника в пределах границ этих провинций, могут начать поглядывать на запад. Войска их состоят из ветеранов, поддержку они получают от друзей-монополистов, таким образом они становятся непредсказуемой политической силой, которая может сыграть свою роль в деле наследования престола Империи.
Если оккупация Морровинда и Чернотопья была продиктована какими-то идеалистическими мотивами, тогда, может быть, можно найти какое-то оправдание для Империи, что она взвалила на себя этот груз. Но подумайте о том позоре, который переживает Империя, молчаливо одобряя рабство, негласно практикуемое в Морровинде. Вместо того, чтобы использовать свои легионы для освобождения каджитов и аргониан, находящихся в рабстве у темных эльфов, мы платим нашим войскам, чтобы они ЗАЩИЩАЛИ позорный институт рабства. В эбонитовых шахтах Морровинда отъевшиеся монополисты эксплуатируют бедных рабов, чтобы получать баснословные прибыли, возможные благодаря взяточничеству и коррупции.
Подумайте о нашей колоссальной самонадеянности, когда мы хотели принести на восток мир и просвещение. На самом деле мы привели наши армии в те земли, которые никогда нам не угрожали. Мы только поощряли самые ужасные и позорные институты в Морровинде и Чернотопье, чтобы члены императорской семьи и ее друзья смогли обогатиться.
Если смотреть беспристрастно, то наша оккупация восточных провинций является абсолютно аморальной, стратегически неоправданной и экономически разорительной. Мы должны расформировать наши восточные легионы, свернуть бюрократическую машину и увести наших монополистов с востока, чтобы эти древние земли получили свободу. Только таким образом мы сможем сохранить хрупкие идеалы и надежды западной культуры.



Врата Обливиона (Сейф-идж Хиджа)



"Когда ты входишь в Обливион, Обливион входит в тебя".
Най Тирол-Ллар

Мориан Зенас, мой учитель, был величайшим магом, которого только знал этот мир. Вы наверняка знакомы с его книгой "Об Обливионе" — этот классический труд посвящен всему, что связано с даэдра. Несмотря на многочисленные просьбы и уговоры, за много лет он не внес в эту книгу ни одной правки и не сообщил о своих новых открытиях и теориях никому. Он утверждал, что чем больше углубляешься в исследование этого мира, тем меньше понимаешь его. Его интересовали не гипотезы, а факты.
После публикации книги "Об Обливионе" Зенас провел несколько десятилетий, собирая огромную библиотеку, посвященную всему, что связано с даэдра. Он посвятил все свое время этим исследованиям, полагая, что если ему удастся попасть в Обливион, то он должен быть могущественным магом, чтобы выжить в этом опасном мире.
За двенадцать лет до начала путешествия, к которому он готовился всю жизнь, Зенас нанял меня в качестве помощника. Я обладал тремя необходимыми качествами: я был молод и готов работать, не задавая лишних вопросов; я мог запомнить текст любой книги после одного прочтения; и я, несмотря на молодость, уже был мастером колдовства.
Зенас также был мастером колдовства — он был мастером всех известных школ магии — но он не хотел полагаться в этом чрезвычайно опасном деле только на свои способности. В своем подземелье он допрашивал даэдра, задавая им вопросы об их родине. Задача другого колдуна заключалась в том, чтобы призывать даэдра, удерживать их и отправлять обратно.
Я никогда не забуду этого подземелья. Оно было небольшим и насквозь пропиталось запахами призванных существ — запахами цветов и серы, плотской любви и разложения, силы и безумия. Эти запахи до сих пор преследуют меня.
В самых общих чертах процесс вызова заключается в создании связи между разумом мага и разумом вызываемого существа. Эта связь очень слаба и нужна только для того, чтобы приманить существо, удержать его и впоследствии отправить обратно — но мастер колдовства может значительно усилить ее. Псиджики и двемеры могут (если мы говорим о двемерах, то "могли") создавать связь с другими разумами и беседовать, находясь за множество миль друг от друга. Это умение иногда называют "телепатией".
За время моей службы я и Зенас создали такую связь между нашими разумами. Это произошло случайно, оказавшись побочным результатом совместной работы двух могущественных колдунов, однако мы решили, что такая связь станет бесценной во время его путешествия в Обливион. Было решено, что мы будем поддерживать связь, чтобы я мог записывать его наблюдения.
Найти "врата в Обливион", как называл их Мориан Зенас, непросто, и мы исчерпали множество способов, прежде чем нашли "врата", ключ от которых был бы доступен нам.
У псиджиков Артейума есть место, которое они называют пещерой Грез. Говорят, что именно там можно попасть в мир даэдра и вернуться. Известно, что Яхезис, Сота Сил, Нематиг и многие другие пользовались этим методом, но, несмотря на наши многочисленные просьбы, орден не разрешил нам воспользоваться им. Селарус, глава ордена, сообщил нам, что вход в пещеру закрыт во имя общей безопасности.
Мы надеялись попасть в Обливион через руины Бэтлспайра. Ворота плотины все еще существуют, но старая тренировочная площадка имперских боевых магов сильно пострадала в эпоху Джагара Тарна. К сожалению, после долгих поисков мы пришли к выводу, что связь ворот с другими мирами — Пирамидой Душ, Смертоносной Тенью и Колодцем Хаоса была потеряна. Возможно, это и к лучшему, но это отбросило нас назад в наших поисках.
Возможно, что вы слышали и о других вратах. Можете быть уверены, мы отыскали их все.
Некоторые из них — абсолютный вымысел; по крайней мере, сохранившихся сведений недостаточно, чтобы их разыскать. В легендах упоминается о Пропасти Марука, Зеркале Коррингтона, Мантелльском Кресте, Перекрестке, Пасти, таинственной алхимической формуле под названием "Гиацинт и Восходящее Солнце" и других местах и объектах, которые представляют собой врата в Обливион, но нам не удалось отыскать их.
Другие врата действительно существуют, но через них нельзя пройти без риска для жизни. В Абесинском море есть место под названием Водоворот Бала, где исчезают корабли. Возможно, на его дне и есть портал, ведущий в Обливион, но плавание по этим водам убьет любого, кто осмелится решиться на подобное безумство. По тем же причинам мы отказались от прыжков с Колонны Траса, коралловой спирали высотой в тысячу футов — хотя мы видели, как слоуды совершали там жертвоприношения. Некоторые жертвы разбивались, но некоторые действительно исчезали, не долетев до камней. Так как сами слоуды не знали, почему это происходило, мы не стали рисковать.
Самый простой и в то же время сложный способ попасть в Обливион заключается в том, чтобы просто прекратить существование здесь и обрести его там. Известно, что некоторые маги умели путешествовать между мирами по своему желанию. Многие из них давно умерли, но нам удалось найти одного, который еще жив. В провинции Морровинд есть остров Вварденфелл; там, на берегу залива Зафирбел стоит башня, в которой живет старый отшельник по имени Дивайт Фир.
Добраться до него было нелегко, и он не стремился делиться знаниями о вратах, ведущих в Обливион. К счастью, познания Зенаса поразили Фира и он показал моему хозяину путь. Я нарушил бы обещание, данное мной Зенасу и Фиру, если бы рассказал о процедуре открытия врат — но я не сделал бы этого, даже если бы не был связан обещанием. Если на свете есть опасные знания, то это — одно из них. Все, что я могу сказать: Фир использовал несколько порталов в другие миры, созданных давным-давно пропавшим без вести волшебником Телванни. Учитывая ограниченное число точек доступа, а также относительную надежность и безопасность данного метода, мы пришли к выводу, что нам сильно повезло.
Мориан Зенас покинул этот мир, чтобы начать свои исследования. Я остался в его библиотеке, чтобы записывать его сообщения и помогать ему в его исследованиях.
"Прах, — шепнул он мне в первый день своего путешествия. Слово было лишено эмоций, но я чувствовал, как его голос дрожит от волнения. — Я вижу весь мир — от края до края, миллионы оттенков серого. Здесь нет ни неба, ни земли, ни воздуха — только прах, который летит, падает, кружится вокруг меня. Я вынужден левитировать и дышать с помощью магии…"
Зенас некоторое время исследовал этот туманный мир, его призрачных обитателей и дворцы, построенные из клубов дыма. Он не встретил там принца, но мы решили, что он находится в Зольнике, доме Малаката, где страдание, предательство и обман наполняют горький воздух, подобно пеплу.
"Небо в огне, — сказал он, переходя в другой мир. — Земля покрыта толстым слоем грязи, но по ней можно идти. Вокруг меня обугленные руины, будто давным-давно здесь шла война. Воздух морозный. Я создаю магические потоки тепла, но все равно чувствую, как холодный воздух пронзает меня ледяными кинжалами".
Это была Хладная Гавань, где правил принц Молаг Бал. Зенас говорил, что так будет выглядеть Нирн под пятой Короля-Злодея — пустая, мертвая земля, исполненная страданий. Я слышал, как плачет Зенас, и чувствовал его дрожь при виде имперского дворца, залитого кровью и заваленного экскрементами.
"Слишком красиво, — ошеломленно выдохнул Зенас, оказавшись в следующем мире. — Я наполовину ослеп. Я вижу цветы и водопады, величественные деревья и серебряный город, но все это окутано туманной дымкой. Цвета здесь текут, будто вода. Сейчас идет дождь, и воздух напоен ароматами благовоний. Вне всякого сомнения, это — Лунная тень, обитель Азуры".
Зенас был прав. Это удивительно, но Королева Зари даже приняла его в своем розовом дворце, с улыбкой выслушала его и поведала ему о явлении Нереварина. Мой полуслепой наставник оставил в Лунной тени свое сердце и хотел остаться там навсегда, но он знал, что должен идти дальше и завершить свое путешествие.
"Я в центре бури", — сказал он, попав в следующий мир. Он описал густой туман, скрюченные деревья и воющих призраков. Я подумал, что он попал в Мертвые Земли, страну Мерунеса Дагона, но он прервал меня. "Лес кончился, — быстро сказал он. — Сверкнула молния, и я оказался на корабле. Мачта сломана. Вся команда перебита. Что-то поднимается из воды… О, боги… Постой, теперь я темнице, в пыточной камере…"
Он оказался не в Мертвых Землях, но в Трясине, королевстве ночи, где правит Вернима. Каждые несколько минут сверкала молния, и он переносился в другое место, каждое из которых было ужаснее предыдущих. Темный замок, яма с дикими зверями, болото, залитое лунным светом, гроб, в котором Зенас был похоронен заживо. Эти видения напугали моего хозяина до полусмерти, и он поспешно шагнул в новый мир.
Я услышал, как он смеется. "Похоже, я дома", — сказал он.
Мориан Зенас рассказал мне, что находится в огромной библиотеке — во все стороны уходили бесконечные полки, уставленные книгами. Невидимый ветер колыхал их страницы. Каждая книга была в черном переплете, и ни одна из них не имела названия. Он не видел ни единой души, но чувствовал, как призраки бродят среди полок и листают книги, разыскивая что-то, ведомое лишь им одним.
Это был Апокриф, дом Хермеуса Моры, где можно обрести любое запретное знание. Я почувствовал дрожь, но не мог понять, кто дрожит — мой хозяин или я сам.
Мне не известно, посещал ли Мориан Зенас какие-либо иные миры.
Когда мой наставник путешествовал по первым четырем мирам, он говорил со мной, но, попав в Апокриф, мир науки и памяти, того, что по-настоящему волновало его разум, он замолк. Я отчаянно пытался докричаться до него, но он закрыл от меня свой разум.
Затем он прошептал: "Этого не может быть…"
"Никто не мог догадаться…"
"Я должен узнать больше…"
"Я вижу мир, последнюю вспышку; я вижу, как он гибнет на наших глазах".
Я звал его, умолял рассказать мне, что происходит, что он видит. Я даже пытался призвать его, подобно даэдра, но он не ответил на мой призыв. Мориан Зенас пропал.
Полгода назад я снова услышал его шепот. Прошлый раз я слышал его голос за пять лет до этого, а позапрошлый — еще за три года. Его слова невозможно разобрать, он говорит на неизвестном языке. Возможно, он все еще в Апокрифе, потерявший разум, но счастливый — пойманный в ловушку, из которой даже не хочет выбраться.
Быть может, он провалился в трещину между мирами и попал в Сумасшедший Дом Шеогората, где навсегда потерял рассудок.
Я бы хотел спасти его.
Я бы хотел, чтобы он перестал шептать.

Древние легенды двемеров (Маробар Сул)


Часть I. Выкуп за Зарека


Джалемил стояла в саду и читала письмо, которое ей только что принес слуга. Букет роз выпал из ее рук. На мгновение ей показалось, что все птицы вдруг перестали петь, и темные тучи закрыли небо.
"У нас твой сын, — было написано в письме. — Скоро ты узнаешь, какой выкуп надо заплатить".
Зарек никогда не выезжал за пределы Акгана. Наверное, разбойники, орки или проклятые данмеры, увидели его богатую повозку и захватили его в заложники. Джалемил облокотилась о колонну. При мысли, что ее мальчик мог пострадать, ей стало дурно. Он был студентом, он не стал бы сопротивляться вооруженным людям. Они его били? Сердце матери не могло этого вынести.
"Только не говори, что они уже прислали письмо о выкупе", — сказал чей-то голос, и знакомое лицо выглянуло из-за изгороди. Это был Зарек. Джалемил бросилась обнимать сына, не в силах сдержать слезы.
"Что случилось? — спросила она. — Я думала, тебя похитили".
"Похитили, — ответил Зарек. Три огромных норда атаковали повозку у Фримворна. Братья, как я понял, Матаис, Улин и Коорг. Ты бы видела этих громил, мама. Ни один из них не прошел бы в нашу дверь".
"Что случилось? — повторила Джалемил. — Тебя спасли?"
"Я хотел подождать, пока спасут. Но я знал, что они пошлют письмо с требованием выкупа, и я знал, как бы ты стала волноваться. Поэтому я вспомнил, чему учил меня наставник в Акгуне: нужно всегда оставаться спокойным и найти слабость противника, — ухмыльнулся Зарек. — Но на это ушло немало времени, потому что эти парни были просто монстрами. Но потом, послушав, как они хвастают друг перед другом, я понял, что тщеславие и было их слабостью".
"Что же ты сделал?"
"Они держали меня в лесу неподалеку от Каела. Там протекала широкая река. Один из них, Коорг, сказал, что, чтобы переплыть эту реку туда и обратно, понадобится почти час. Они все согласились, и тут заговорил я".
"Я переплыву эту реку туда и обратно за полчаса", — сказал я.
"Невозможно, — сказал Коорг. — Я плаваю намного быстрее, чем такой щенок, как ты".
"Итак, мы решили, что мы должны спрыгнуть с утеса, доплыть до острова посередине и вернуться. Пока мы шли к утесу, Коорг прочитал мне целую лекцию о пользе плавания. Как важна синхронность в движении рук и ног, чтобы развить максимальную скорость. Как важно делать вдох после трех или четырех гребков — не слишком часто, чтобы не потерять в скорости, но и не слишком редко, чтобы не задохнуться. Я кивал и соглашался. Мы нырнули. Я вернулся через час с лишним. Коорга я больше не видел. Он разбил голову о подводные скалы внизу утеса. Я их видел и взял немного вправо, когда прыгал".
"Но ты вернулся? — спросила Джалемил удивленно. — Почему же ты не сбежал тогда?"
"Это было слишком рискованно, — ответил Зарек. — Они могли снова меня поймать. Я сказал им, что не знаю, куда делся Коорг. Они решили, что он забыл о соревновании и отправился ловить рыбу. Они знали, что я не имею отношения к его исчезновению, так как меня отлично было видно с утеса. Два оставшихся брата стали выбирать место для лагеря".
"Один из братьев, Матаис, начал говорить о качестве почвы и небольшом спуске вниз по заливу. Он сказал, что это идеальное место для бега наперегонки. Я отметил, что не знаю, о чем он говорит. Он с огромным рвением принялся мне объяснять, как нужно правильно бегать. Он корчил смешные лица, показывая, что вдыхать нужно через нос, а выдыхать — через рот; как нужно ставить ногу на колено, выдерживая правильный угол старта; говорил о важности прочного упора ноги. "Самое важное, — объяснил он, — чтобы выиграть, бежать нужно энергично, но не слишком резво". Он сказал, что можно всю гонку пробежать вторым, если в конце будут силы обогнать противника".
"Я выразил желание научиться этому виду спорта, и мы решили устроить гонку по берегу, пока не стемнело. Улин велел нам собрать хворост на обратном пути. Я следовал его советам касательно постановки ног и дыхания, но я с самого старта бежал изо всех сил. Несмотря на то, что ноги у него были длиннее, он отставал от меня на несколько шагов к первому повороту".
"Не спуская глаз с моей спины, Матаис не заметил яму, которую я перепрыгнул. Он споткнулся и перелетел за край обрыва, не успев даже крикнуть. Я собрал хворост и вернулся к лагерю".
"На этот раз ты действительно сглупил, — нахмурилась Джалемил. — Ты мог бы спокойно сбежать".
"Это тебе так кажется, — сказал Зарек. — Но ты не знаешь, где мы были — вокруг лишь несколько высоких деревьев и очень низкие кусты. Улин заметил бы мое отсутствие и быстро бы меня нашел. Тогда мне пришлось бы объяснять, куда делся Матаис. Однако, внимательно оглядевшись, я увидел несколько деревьев неподалеку, так я придумал последний план.
"Вернувшись в лагерь, я сказал Улину, что Матаис тащит огромное дерево, поэтому я пришел раньше. Улин высмеял силу брата, сказав, что за то же время, он смог бы выкорчевать живое дерево и бросить его в костер. Я выразил свое сомнение".
"Я тебе покажу", — сказал он, с легкостью вырывая десятифутовое дерево.
"Да это просто молодой побег, — возразил я. — А мы говорили о деревьях". Он проследил за моим взглядом. На краю поляны стояло древнее дерево. Улин схватил его и начал трясти изо всех сил, чтобы ослабить корни. Вместо этого ему на голову упал улей.
"И вот тогда-то я и сбежал, мама, — сказал Зарек, не без гордости. — Матаис и Коорг покоились на дне ущелья, а Улина скрыл рой диких пчел".
Джалемил снова обняла сына.
Комментарий издателя:
Мне не хотелось опубликовывать работы Маробара Сула, но когда Университет журналистики Гвилима попросил меня отредактировать это издание, я решил использовать этот шанс, чтобы покончить с ошибками и непониманием раз и навсегда.
Ученым точно не известно, когда Маробар Сул писал свои работы, но они сходятся на том, что записаны они были драматургом Гором Фелимом, известным своими популярными комедиями и романами в период междуцарствия между падением Первой сиродильской империи и восшествием на престол Тайбера Септима. Считается, что Гор Фелим мог слышать несколько оригинальных двемерских сказок и затем, желая подзаработать, адаптировать их для театральной сцены.
Гор Фелим придумал "Маробара Сула" как человека, переводившего с двемерского языка, чтобы придать работам значимость, а также, чтобы они выглядели достовернее в глазах непосвященной публики. Заметьте, что, несмотря на то, что работы "Маробара Сула" стали поводом для ожесточенных дискуссий, нет никого, кто встречал бы его лично, а также нет записей о нем в Гильдии магов, Школе Джулианоса или другом научном учреждении.
В любом случае, двемеры в рассказах "Маробара Сула" мало похожи на злобную расу, которую боятся даже данмеры, норды и редгарды и которая оставила после себя руины, до конца не понятые даже сейчас.



Часть II. Семечко


Крошечная деревушка Лорик была тихим и мирным селением двемеров, приютившимся среди однообразных серо-коричневых дюн и камней Деджасита. Во всем Лорике не нашлось бы и травинки, хотя кое-где в деревне можно было увидеть почерневшие останки давно погибших деревьев. Приехавшая с последним караваном Камдида в тоске смотрела на свой новый дом. Она привыкла к лесам севера, где жила семья ее отца. Здесь же совсем не было тени и очень мало воды. Только огромное, открытое небо над головой. Это была мертвая земля.
Семья ее матери радушно приняла Камдиду и ее младшего брата Невита. К сиротам относились очень хорошо, но девочка чувствовала себя одиноко в чужой деревне. Так продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась со старой аргонианской женщиной, работавшей на водяной фабрике. В ее лице Камдида нашла настоящего друга. Женщину звали Сигерт, и она рассказала девочке, что ее род жил здесь за много веков до появления двемеров, и что тогда в этом месте рос огромный и прекрасный лес.
"А почему погибли деревья?" — спросила Камдида.
"Когда на этой земле жили только аргониане, мы никогда не рубили деревья, потому что не нуждаемся в деревянном топливе и материале для строительства, как вы. Когда появились двемеры, мы позволяли им использовать растения для своих нужд, только следили, чтобы они никогда не трогали хисты, потому что они были священны для нас и для этой земли. Многие годы мы жили мирно. Не было ни ссор, ни споров".
"И что произошло?"
"Кто-то из ваших ученых открыл, что если очистить сок определенных деревьев, залить его в форму и высушить, можно получить эластичные и упругие доспехи, которые они назвали канифолевыми, — ответила Сигерт. — У большинства здешних деревьев сока почти не было, но хисты другое дело. Они-то просто блестели от сока, и в душах двемерских торговцев проснулась жадность. Они наняли дровосека по имени Джунин, чтобы он срубил священные деревья ради выгоды".
Старая аргонианка поглядела на пыльную землю и вздохнула: "Конечно же, мы, аргониане, пытались спорить. Это был наш дом, а если хист умирают, они никогда не вырастают вновь. Торговцы передумали, но Джунин решил взяться за дело на свой страх и риск. Он хотел сломить наш дух. В один ужасный, кровавый день он доказал, что его искусство владения топором применимо не только к деревьям, но и к людям. Он разрубал на части всех аргониан, которые попадались ему на пути, даже детей. Двемеры Лорика закрыли окна и двери, заткнули уши, чтобы не слышать предсмертных криков".
"Ужасно", — выдохнула Камдида.
"Это трудно объяснить, — продолжала Сигерт, — но смерть наших людей была для нас и вполовину не так ужасна, как гибель деревьев. Ты должна понять, что для моего народа хист это то, откуда мы пришли и куда отправимся. Уничтожение наших тел ничего не значит для нас, а вот, уничтожив наши деревья, вы губите нас навеки. Когда Джунин поднял свой топор на хисты, он убил эту землю. Пропала вода, погибли животные, и вся та жизнь, которую поддерживали деревья, превратилась в пыль".
"Но вы все еще здесь? — спросила Камдида. — Почему вы не уезжаете?"
"А мы оказались в ловушке. Я одна из последних в моем гибнущем народе. Немногие из нас оказались достаточно сильны, чтобы покинуть рощи наших предков, и сейчас, возможно, только запах воздуха Лорика поддерживает в нас жизнь. Пройдет совсем немного времени, и мы исчезнем окончательно".
Камдида почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. "Тогда я останусь одна в этом ужасном месте, где нет ни деревьев, ни друзей".
"У нас, аргониан, есть выражение, — сказала Сигерт с грустной улыбкой и взяла Камдиду за руку. — Мы говорим, что нет лучше почвы для семени, чем наше сердце".
Камдида посмотрела на свою ладонь, и увидела, что Сигерт дала ей крошечный черный шарик. Это было семечко. "Оно выглядит мертвым".
"Оно может вырасти только в одном месте во всем Лорике, — сказала старая аргонианка. — У старого дома в холмах за деревней. Я не могу пойти туда сама, потому что владелец дома убьет меня, если увидит, а я, как и весь мой народ, теперь слишком слаба, чтобы защищаться. Но ты можешь добраться туда и посадить зернышко".
"И что тогда будет? — спросила Камдида. — Хисты вернутся?"
"Нет. Но вернется некая часть их власти".
В ту ночь Камдида тайком вышла из дома и пошла в холмы. Она знала дом, о котором говорила Сигерт. Ее тетя и дядя говорили ей, чтобы она даже близко к нему не подходила. Как только она приблизилась к дому, на пороге появился старый, но крепко сбитый человек с топором на плече.
"Что ты тут делаешь, девочка? — сердито спросил он. — В темноте я чуть не принял тебя за человекоящера".
"Я заблудилась, — поспешно ответила она. — Я пытаюсь добраться до дома, в Лорик".
"Тогда ступай своей дорогой".
"А не могли бы вы одолжить мне свечу? — жалобно попросила она. — Я давно хожу кругами и боюсь, что без света опять вернусь сюда же".
Старик заворчал и ушел в дом. А Камдида быстро выкопала ямку в сухой пыли и закопала зернышко как можно глубже. Тут хозяин дома вернулся с зажженной свечой.
"Да смотри, больше не появляйся здесь, — прорычал он. — А не то я тебя пополам разрублю".
Он вернулся в дом, к своему очагу. А на следующее утро, проснувшись и отворив дверь, он обнаружил, что из дома невозможно выйти из-за огромного дерева. Он схватил свой топор и начал рубить дерево, но у него ничего не вышло. Он попробовал рубить сбоку, но раны, которые он наносил дереву, тут же закрывались. Тогда он попробовал рубить ветки справа и слева, чтобы сделать клин, но дерево стояло нерушимо.
Спустя много времени после этого кто-то обнаружил истощенное тело старого Джунина, лежащее перед открытой дверью его дома, в руках он все еще сжимал разбитый, тупой топор. Никто не знал, что он пытался разрубить, но ходили слухи о том, что на топоре был засохший сок хиста.
Вскоре после этого из сухой пыльной земли деревни показались маленькие пустынные цветы. Заново посаженные деревья и растения росли теперь хоть и не пышно, но вполне терпимо. Хисты не вернулись, но Камдида и другие люди в Лорике часто заметили, что в определенное время, в сумерках, на улицы и холмы ложаться широкие, длинные тени погибших деревьев.
Комментарий издателя:
"Семечко" — одна из сказок Маробара Сула, чей источник очень хорошо известен. Эту сказку рассказывали аргонианские рабы из южного Морровинда. "Маробар Сул" просто заменил данмеров двемерами и утверждал, что нашел запись сказки в двемерских развалинах. Более того, впоследствии он даже говорил, что аргонианская версия сказки не более чем пересказ его "оригинала!"
Лорик, явно не двемерское название, просто не существовал, а имя "Лорик" часто использовалось как данмерское в пьесах Гора Фелима. Аргонианская версия этой истории произошла в Вварденфелле, в телваннийском городе Садрит Мора. Разумеется, так называемые "ученые" из Храма Зеро пытаются доказать, что сказка имеет какое-то отношение к "Лорхану" только потому, что название деревни тоже начинается с буквы Л.



Часть III. О важности места


Вождь Отробара собрал своих мудрецов и сказал: "Каждое утро я нахожу десять овец из моего стада зарезанными. В чем причина?"
Фангбит Военачальник сказал: "Может быть, чудовище спускается с гор и поглощает твое стадо".
Горик Целитель сказал: "Может быть, новая болезнь тому виной".
Берна Жрец сказал: "Надо принести жертву Богине, чтобы она спасла нас".
Мудрецы принесли жертвы, и, пока они ждали ответов от Богини, Фангбит отправился к Наставнику Джольтерегу и сказал: "Ты научил меня, как сделать дубину Золии и как обращаться с нею в бою, но теперь я хочу знать, когда разумнее всего будет применить мое искусство. Подождать ли мне, пока ответит Богиня, или пока подействует лекарство, или идти охотиться на чудовище, которое живет в горах?"
"Не важно когда, — ответил Джольтерег. — Важно только где".
И тогда Фангбит взял свою дубину и пошел через темный лес к подножию Великой горы. Там нашел он двух чудовищ. Одно, все в крови стада вождя Отробара, вступило в бой с ним, его подруга бежала. Фангбит не забыл о том, чему учил его наставник, о том, что важно только "где".
Он ударил чудовище в каждую из пяти важнейших точек: в голову, пах, горло, спину, и грудь. Пять взмахов и пять ударов, и чудовище было убито. Оно было слишком тяжелым, чтобы его можно было взять с собой, но Фангбит все равно ликовал, возвращаясь к Отробару.
"Я говорю, что убил чудовище, пожиравшее твое стадо", — вскричал он.
"Как ты докажешь, что убил какое-то чудовище?" — спросил вождь.
"Я говорю, что спас стадо своим лекарством", — сказал Горик Целитель.
"Я говорю, что Богиня спасла стадо, смилостивившись после принесенных мною жертв", — сказал Беран Жрец.
Два дня подряд стадо оставалось нетронутым, но на утро третьего дня еще десяток овец нашли зарезанными. Горик Целитель начал искать новое лекарство. Берна Жрец приготовил новые жертвы. А Фангбит снова взял свою дубину и пошел через темный лес к подножью Великой горы. Там нашел он другое чудовище, все в крови стада вождя Отробара. И начали они бой, и снова Фангбит не забывал о том, чему учил его наставник, о том, что важно только "где".
Пять раз он ударил чудовище в голову, и оно обратилось в бегство. Преследуя чудовище, он ударил его пять раз в пах, но оно бежало. Через лес бежали они, и Фангбит ударил чудовище пять раз в горло, но оно бежало. Добравшись до поля Отробара, Фангбит ударил чудовище пять раз в спину, и оно бежало. И тогда вождь и его мудрецы в крепости услышали, как ревет чудовище. И там они увидели того, кто крал стадо вождя. Фангбит же ударил чудовище пять раз в грудь, и оно было убито.
И устроили тогда великое празднество в честь Фангбита, и больше не страдало стадо Отробара. Джольтерег же обнял своего ученика и сказал: "Наконец-то ты понял важность того, где наносить удар".
Комментарий издателя:
Это еще одна сказка, происходящая из эшлендских племен Вварденфелла, и она относится к самым древним из сказок. "Маробар Сул" просто заменил имена персонажей, чтобы они звучали более "двемерскими" и включил сказку в свою коллекцию. Великая гора в сказке на самом деле, безусловно, "Красная гора", хотя она и описана, как заросшая лесом. Звездопад и другие стихийные бедствия уничтожили растительность Красной горы и привели ее в то состояние, которое знакомо нам сегодня.
Эта сказка представляет определенный научный интерес, поскольку принадлежала она примитивной культуре эшлендеров, и при этом в ней говорится о жизни в "крепостях", очень напоминающих разрушенные крепости Вварденфелла, известные нам сегодня. Существуют даже ссылки на существование крепости "Отробара" где-то между Вварденфеллом и Скайримом, но вне малонаселенного Вварденфелла крепостей осталось очень мало. Ученые спорят о том, кто и когда построил эти крепости, но я считаю, что эта история и другие свидетельства убедительно доказывают, что в древние времена эшлендеры жили в крепостях, а не в хижинах из виквита, как теперь.
Игра со словами, формирующая мораль сказки — то, что важно знать, где убить монстра, и это место крепость, а также в какие места на теле чудовища нужно ударить, чтобы убить его — типична для многих эшлендерских сказок. Загадки, даже такие простые как эта, нравились и эшлендерам и пропавшим двемерам. Хотя двемеров обычно изображают загадывающими загадки, а не разгадывающими их, как в эшлендерских сказках.



Часть V. Песня алхимиков




Алхимика лишился король Маранеон,
Когда огромный взрыв услышал он.
Король народу объявил,
Что новый нужен ему был
Ученый. Тот, что мог бы знать,
Как делать зелья, доказать,
Что может он наукой управлять.
Глупцов король решил не нанимать.
И после долгих споров и дебатов
Избрал король двух кандидатов,
Иантипуса Минтурка и Умфатика Фару,
Очень способную пару.
Чтобы понять, кто больше знает,
Их испытать король решает.
Пришли они в комнату с травами и драгоценными камнями,
Пробирками, горшками и толстых книг томами.
"Хочу невидимым я стать", —
Улыбнулся король и ушел отдыхать.
Поняли тут Минтурк и Фара,
Что наступила работать пора.
Очищали масла, мололи травы,
Кипятили растворы, добавляли приправы,
Каждый из них свое тесто месил,
Но за другим незаметно следил.
И вот прошло почти сорок минут,
Закончили дело Фара и Минтурк.
Каждый уверен, что победитель он.
Тут вернулся Маранеон.
"Пора узнать, кто из вас победитель.
То, что вы сделали, вы должны выпить".
Минтурк исчез, как только ложку поднял,
А Фара остался там, где стоял.
"Думаешь, твоя смесь из желтой травы, синего камня и серебра! —
Улыбнулся король. — Ты не заметил потолок из стекла.
Через витраж проходит свет.
И компоненты поменяли цвет".
"А что если, — спросил невидимка, боясь помешать, —
Красные камни, синюю траву и золото смешать?"
"Ох [Бог двемеров]", — злобно дал Фара ответ, —
Так можно лишь улучшить интеллект".


Комментарий издателя:
Судя по стилю, эти стихи, несомненно, принадлежат Гору Фелиму. Заметьте, что используется простая ритмическая схема AA/BB/CC, монотонная, со специально придуманным неуклюжим ритмом, а также повторяющиеся шутки с абсурдными именами. Умфатик Фара и Иантипус Минтурк. Кроме того, финальная шутка о том, что глупый алхимик случайно сделал снадобье, сделавшее его умнее, направлена на антиинтеллектуализм публики периода междуцарствия, хотя двемерам она явно бы не понравилась.
Заметьте, что "Маробар Сул" не называет имени бога двемеров. Религия двемеров, если ее вообще можно так назвать, один из самых запутанных аспектов их культуры.
Через тысячелетие эта песня стала популярна в тавернах Хай Рока, а затем исчезла отовсюду, кроме ученых книг. Как и сами двемеры.



Часть VI. Каймервамидиум


После многих сражений стало ясно, кто победит в Войне. Каймеры владели магией и боевыми искусствами, но против бронированных батальонов двемеров, доспехи для которых изготовил Джнагго, у них не было шансов. Чтобы сохранить хоть какой-то мир, Стовин Предводитель согласился на переговоры с Каренитхилом Барифом Зверем. В обмен на спорные земли Стовин подарил Барифу могущественного голема, который должен был защищать территорию каймеров от набегов северных варваров.
Барифу очень понравился подарок, и он привез его в лагерь, где все воины собрались посмотреть на него. Он был весь золотой, напоминая двемерского конника. Чтобы проверить силу голема, они поместили его в центр арены и стали запускать в него магические стрелы. Голем был настолько проворен, что лишь несколько ударов попали в него. При этом он ни сходил с одного места, лишь отклоняя корпус в разные стороны. Тогда была запущена очередь огненных шаров, от которой голем также уклонился, согнув колени и немного присев. Если в него все же попадали, он старался, чтобы удары приходились на грудь и талию — это были самые защищенные части его тела.
Войска были довольны таким сильным и ловким существом. Если он будет стоять на страже, варвары Скайрима никогда больше не будут разорять их деревни. Голема назвали Каймервамидиум, надежда каймеров.
Бариф привез голема в свои палаты. Там его стали проверять дальше: его силу, его скорость, его гибкость. В его конструкции не было недостатков.
"Представьте, что почувствуют голые варвары, когда встретят его в чистом поле", — рассмеялся один из воинов.
"Жаль только, что он создан по подобию двемера, а не по-нашему, — размышлял Каренитхил Бариф. — Варвары будут бояться наших врагов, а не нас".
"Не следовало нам соглашаться на те условия, на которые мы согласились, — сказал еще один, гораздо более агрессивно настроенный воин. — Уже нельзя разве напасть на Стовина?"
"Напасть никогда не поздно, — сказал Бариф. — Но как же их воины в тяжелых доспехах?"
"Кажется, — сказал главный шпион Барифа. — Их солдаты всегда спят на рассвете. Если мы нападем за час до восхода солнца, мы сможем захватить их без сопротивления, они не успеют продрать глаза, не то, что надеть доспехи".
"Если мы схватим их оружейника Джнагго, мы тоже узнаем секреты кузнечного дела, — сказал Бариф. — Да будет так. Мы нападем завтра, за час до рассвета".
Все было решено. Ночью армия каймеров выступила и на рассвете накинулась на лагерь двемеров. Каймеры поставили в первую линию атаки Каймервадиума, но он как будто сломался, стал атаковать войска каймеров. Кроме того, двемеры были все одеты в доспехи, явно уже давно не спали и были готовы к битве. Внезапное нападение не удалось, в результате сражения большинство военачальников каймеров, в том числе и Каренитхил Бариф Зверь, были захвачены в плен.
Гордость не позволяла им спросить, что случилось, но Стовин сказал, что в лагере у каймеров у них был один свой человек, который передал им послание об атаке.
"Кто же этот человек?" — возмутился Бариф.
И тогда Каймервамидиум снял голову. Внутри голема находился Джнагго, оружейник.
"Двемер восьми лет может создать голема, — сказал он, — но лишь величайший воин и оружейник может стать им".
Комментарий издателя:
Это лишь одна история из данного собрания, которую можно отнести к двемерам. Текст сильно отличается от старой версии на альдмерис, но суть сохранена. "Каймервамидиум" может быть двемерским "Нчмартурнидамцем". Это слово несколько раз встречается в чертежах двемерских доспехов и в Анимункули, но что оно значит — неизвестно. Однако очевидно, что это не "Надежда каймеров".
Двемеры, возможно, первые стали пользоваться тяжелыми доспехами. Очень важно обратить внимание на то, как человек, полностью закованный в броню, смог одурачить каймеров в этой истории. Также обратите внимание на реакцию воинов-каймеров. Когда впервые рассказывалась эта история, доспехи, покрывающие все тело, еще не были известны, тогда как двемерские центурионы и големы были широко распространены.
Также стоит обратить внимание на то, что Маробар Сул оставляет несколько строчек оригинального текста на альдмерисе: "Двемер восьми лет может создать голема, но лишь один из восьми двемеров может стать им".
Еще на один момент в этой легенде стоит обратить внимание. Очень интересно упоминание "послания". Существуют предположения, что вся раса двемеров могла общаться молча посредством магии. Существуют также записи ордена Псиджиков, в которых говорится, что они тоже обладают этим секретом. Как бы там ни было, нет ни одного заклинания "послание". Сиродильский историк Боргусилус Мальер первым предположил, что в этом кроется загадка исчезновения двемеров. Он считает, что в 1E 668 двемерский народ был "призван" одним философом-чародеем (в некоторых документах его называют "Кагренак") отправиться в великое путешествие. Строятся различные предположения, например, что они оставили все свои города и земли и отправились на поиски другой цивилизации.



Часть X. Больше, чем смертный или Приданое


Иналейг был самым богатым землевладельцем в Гунале и за долгие годы скопил богатое приданое, которое собирался отдать будущему жениху своей дочери, Женефры. Когда она достигла возраста, подходящего для замужества, он запер свое золото для сохранности в надежном месте и объявил о своем намерении выдать ее замуж. Она была привлекательной девушкой, образованной и хорошо сложенной, но задумчивой и не склонной к веселью. Этот недостаток не беспокоил ее будущих женихов, они предпочитали обращать внимание на хорошие ее стороны, которые действительно были достойны внимания. Каждый знал, что ему достанется значительное богатство, в том случае если он станет мужем Женефры и зятем Иналейга. Этого оказалось достаточно, чтобы несколько сотен кандидатов собрались в Гунале на сватовство.
"Человек, который хочет стать мужем моей дочери, — сказал Иналейг собравшимся, — не должен быть привлечен лишь алчностью. Он должен доказать, что богат, и я должен удостовериться в этом богатстве".
Это простое объявление заставило отказаться от цели довольно много поклонников, которые знали, что не могут произвести впечатление на землевладельца своим скромным состоянием. Несколько дюжин соискателей остались — из тех, что приехали в роскошных каретах, разряженные в одеяния из килларка, расшитые серебром, да еще со свитами из слуг-чужеземцев, И из тех, кто подходил под условие Иналейга, никто не был более блистателен, нежели Велин Нэриллик. Этот юноша, о котором никто раньше не слышал, приехал в карете, сделанной из полированного эбонита, а впряжены в нее были драконы, одежды же его были все из редких стран, и слуги в его свите были таковы, что никто во всем Гунале не мог даже и припомнить подобных. Лакеи у него имели глаза на все стороны света, и служанки казались оправленными в золото и драгоценности.
Но и этого было недостаточно для Иналейга.
"Человек, который женится на моей дочери, должен доказать, что он умен, ведь я не хочу иметь невежду в зятьях и партнерах", — объявил он.
Так отсеялись еще и многие из богачей, те, кто мог, живя в роскоши, не очень беспокоить себя размышлениями. Но все же некоторые остались, те, кто смог в последовавшие несколько дней продемонстрировать свою мудрость и образованность, цитируя великих мудрецов прошлого и рассказывая о собственных размышлениях в области метафизики и алхимии. Велин Нэриллик пришел также и попросил Иналейга отобедать с ним в поместье, которое жених снял на время сватовства в пригороде Гунала. И там землевладелец увидел множество писцов, который работали над переводом трактатов альдмеров, а также насладился общением с молодым человеком, который обладал дерзким умом.
Но все же, хоть он и был впечатлен успехами Велина Нэриллика, Иналейг предложил еще одно состязание.
"Я очень люблю свою дорогую дочь, — сказал Иналейг. — Надеюсь, что тот, кто на ней женится, также сможет сделать ее счастливой. Пусть кто-нибудь вызовет улыбку на ее лице, и тогда он получит и ее, и приданое".
И вот, вновь пытались женихи получить желанное — они в течение нескольких дней развлекали невесту, пели ей песни, изъяснялись в любви, описывали ее красоту самыми поэтичными словами. Но Женефра взирала на них с ненавистью и тоской. Иналейг, который стоял рядом с ней, уже начинал отчаиваться. Женихи его дочери один за другим терпели неудачу. Наконец, Велин Нэриллик вошел в зал.
"Я вызову улыбку на лице вашей дочери, — сказал он. — Осмелюсь сказать, она будет смеяться, как никогда не смеялась, но только если вы пообещаете нас поженить. Если часа после помолвки окажется недостаточно, вы ее отмените".
Иналейг повернулся к дочери. Она не улыбалась, но ее глаза сверкали нездоровым любопытством, глядя на молодого человека. Поскольку ни один другой жених не привлек даже такого внимания, он согласился.
"Но приданого вы не получите, пока не поженитесь, — заметил Иналейг. — Помолвка это еще не все".
"Но все же, можно ли мне взглянуть на приданое?" — спросил Велин.
Зная, как далеко разнеслась весть о приданом, понимая, что этот молодой человек очень близок к тому, чтобы получить его, Иналейг согласился. Ему определенно нравился Велин. Следуя его указаниям, Велин и мрачная Женефра, а также кастелян двинулись по коридорам крепости Гунала. Первое хранилище следовало открывать, прикоснувшись к нескольким рунам в строгом порядке: если бы открывающий ошибся, сотни отравленных стрел немедленно вонзились бы в тело грабителя. Иналейг был также очень горд следующим уровнем защиты — замком, который защищался острыми лезвиями, с восемнадцатью зубцами, и чтобы открыть этот замок, нужно было повернуть одновременно три ключа. Лезвия выскакивали из стены, чтобы немедленно распотрошить любого, кто пытается вскрыть хотя бы один замок. И вот, наконец, они достигли кладовой.
Она была пуста.
"Во имя Лорхана, нас ограбили! — закричал Иналейг. — Но как? Кто способен на такое?"
"Очень скромный, но должен признать, небесталанный грабитель, — заметил Велин. — Человек, который издалека увидел вашу дочь однажды и влюбился, но не обладал ни знаниями, ни шармом, чтобы произвести впечатление. Так оно и продолжалось, пока золото из вашей сокровищницы не позволило мне проявить себя".
"Ты?" — завопил Иналейг, едва веря в это. А потом произошло еще более невероятное событие.
Женефра начала хохотать. Она никогда не мечтала даже о встрече с человеком, подобным этому вору. Она бросилась в его объятья прямо на глазах разъяренного отца. И, через некоторое время, Иналейг тоже расхохотался.
Женефра и Велин поженились через месяц. Несмотря на то, что, на самом деле, он был беден, и ему недоставало образования, ему удалось так быстро увеличить семейное состояние, что Иналейг только поражался. Правда, об источниках дохода он никогда не спрашивал.
Комментарий издателя:
Рассказ о том, как мужчина пытается заполучить руку молодой девы, чей отец (обычно богач или король) предлагает испытания соискателям, довольно распространен. См., например, более современную историю "Четыре жениха Бениты" Джола Йоливесса. Поведение персонажей довольно нехарактерно для двемеров. Никто не знает их обычаев, связанных с женитьбой, и даже неизвестно, вступали ли они в брак.
Еще одна странная теория об исчезновении дварфов произошла от этого рассказа и других повестей из сборника Маробара Сула. Имеется предположение, что двемеры вообще никуда не уходили. Они не уходили из Нирна и не покидали континента Тамриэль, а существуют среди нас, маскируясь. Мудрецы ссылаются на "Ящик Азуры", и предполагают, что двемеры боялись Азуры, существа, которого не понимали и не могли им управлять, и они переняли манеры, а также облачения каймеров и альтмеров, чтобы спрятаться от взгляда Азуры.



Часть XI. Ящик Азуры


Нчильбар провел молодость, полную приключений, но, выросши, стал мудрым и старым двемером, проводящим жизнь в поисках истины и развеивании суеверий. Он многое изобрел и произвел на свет множество научных теорий и логических построений, которым было дано его имя. Но множество вещей в мире все же ставили его в тупик, и не было для него более сложной задачи, чем понимание истинной природы аэдра и даэдра. Исследуя мир, он также пришел к выводу, что множество богов были созданы людьми и мерами.
Был один неразрешимый для Нчильбара вопрос — границы божественной силы. Являются ли величайшие Существа полновластными владыками мира, или же меньшие создания имеют возможность определять собственную судьбу? И когда Нчильбар почувствовал, что жизнь его подходит к концу, он понял, что должен постичь эту последнюю истину.
Среди знакомых мудреца был жрец-каймер, по имени Азиник. Когда жрец был в Бзалаг-Жтурамц, Нчильбар рассказал ему, что намерен заняться природой божественной силы. Азиник пришел в ужас и умолял своего друга не касаться этой мистической загадки, но решимость Нчильбара перебороть было нельзя. В конце концов, жрец решился даже помочь ему в изысканиях во имя их дружбы, но втайне боялся последствий богохульства.
Азиник призвал Азуру. После свершения обычного ритуала, во время которого он провозгласил свою веру в ее божественную мощь, и Азура, явившись, согласилась не причинять ему вреда, Нчильбар и дюжина его учеников вошли в часовню и принесли с собой большую коробку.
"Ты пришла в нашу землю, Азура, Богиня Заката и Рассвета и тайн меж ними… — сказал Нчильбар, пытаясь притвориться подобострастным и мягким изо всех сил. — Говорят, что твое знание абсолютно".
"Это так", — улыбнулась даэдра.
"Ты ведь знаешь наверняка, что находится в этой коробке", — сказал Нчильбар.
Азура повернулась к Азинику, нахмурив брови. Священник немедленно начал объяснять: "Богиня, этот двемер — очень уважаем и мудр. Поверь мне, он не собирается высмеивать твое величие, но всего лишь продемонстрировать его ученым мужам своего народа, традиционно скептически настроенным. Я пытался рассказать ему о твоей силе, но его философия не принимает ничего на веру без демонстрации".
"Я могу продемонстрировать свою мощь народу двемеров, но смотрите, как бы эта демонстрация не оказалась большим, чем вы хотите видеть, — заворчала Азура, и посмотрела Нчильбару в глаза. — В коробке лежит цветок с красными лепестками".
Нчильбар не стал ни улыбаться, ни хмуриться. Он просто открыл коробку, и все увидели, что она пуста.
Когда глаза учеников повернулись к Азуре, ее уже не было на прежнем месте — она исчезла. Только Азиник увидел выражение на лице Азуры перед тем, как она пропала, и он не смог сказать ни слова, дрожа от страха. Он знал, что на них всех пало проклятие, но еще страшнее было осознание продемонстрированной божественной силы. Лицо Нчильбара тоже было бледным, и он нетвердо держался на ногах, но его лицо выражало не страх, а блаженство. Улыбка двемера, который обнаружил истину, о которой только догадывался ранее.
Два его ученика поддержали его, препровождая к выходу, и еще два поддерживали Азиника.
"Я учился всю жизнь, произвел бесчисленное множество экспериментов, выучил тысячи языков, но то умение, которое открыло мне истину, я приобрел еще тогда, когда был бедным молодым человеком, пытающимся добыть кусок хлеба", — прошептал мудрец.
И когда его вели к постели, красный цветок выпал из рукава его объемистой робы. Нчильбар умер этой же ночью, и лицо его было исполнено удовлетворения, которое приходит только от постижения знания.

Комментарий издателя:
Это — еще один рассказ о мудром, никогда не ошибающемся двемере. Переводы на альдмерский могут разниться в интерпретациях, но суть рассказа всегда одна. У данмеров есть похожая легенда о Нчильбаре, но в данмерской версии Азура распознает обман и отказывается отвечать на вопрос. Она убивает всех двемеров, присутствующих при этом, и проклинает род данмеров за скептицизм.
В альдмерской версии, Азура обманута не пустой коробкой, а коробкой, в которой находилась сфера, каким-то образом превратившаяся в плоский квадрат. Конечно же, альдмерская версия легенды ближе к двемерскому оригиналу, но и гораздо более сложна для понимания. Быть может, это объяснение в духе "сценической магии" было добавлено Гор Фелимом, поскольку сам Гор Фелим не был чужд подобных трюков, когда использование магии было недоступно.
"Маробар Сул" упоминает и о Нчильбаре, действующем в одиночку, и он в классической версии рассказа воплощает множество двемерских добродетелей. Его скептицизм, пусть даже и не такой абсолютный, как в альдмерской версии, прославляется даже, несмотря на то, что он вызвал проклятие на род двемеров и безымянный Дом бедняги жреца.
Что бы не представляла собой истинная природа Богов, и ошибались ли на их счет двемеры, или были правы, этот рассказ может объяснить, из-за чего двемеры исчезли с лица Тамриэля. Хотя Нчильбар и подобные ему, быть может, и не ставили своей целью насмешки над аэдра и даэдра, их скептицизм определенно навлек на них гнев божеств.

Галерион Мистик (Асгрим Колсгрег)


В первые кровавые годы Второй эры родился мальчик по имени Тректус, ставший впоследствии известным как Ванус Галерион. Он был рабом в доме одного дворянина, лорда Гирнасса из Соллисича-на-Кере. Родители Тректуса были простыми работниками, но отец его тайно, несмотря на запрет лорда Гирнасса, научился читать, а затем научил и сына. Лорду Гирнассу сказали, что грамотность и раб — вещи несовместимые, и такие слуги лишь несут опасность хозяину, поэтому лорд закрыл все книжные лавки в Соллисиче-на-Кере. Продавцы книг, поэты и учителя могли находиться лишь в крепости Гирнасса или должны были обходить город стороной. Но тем не менее, в результате контрабандных операций на территорию было доставлено небольшое количество книг и свитков, естественно, без ведома Гирнасса.
Когда Тректусу было восемь лет, этих контрабандистов нашли и посадили в тюрьму. Некоторые говорят, что предала контрабандистов мать Тректуса, невежественная женщина, боявшаяся своего мужа, но ходят и другие слухи. Суда не было, наказание было быстрым. Тело отца Тректуса еще много недель провисело на центральной площади Соллисича-на-Кере, а лето в тот год выдалось самое жаркое за всю историю.
Через три месяца Тректус бежал от лорда Гирнасса. Он добрался до Алинора, то есть пересек половину острова Саммерсет. Труппа бродячих артистов обнаружила его еле живым в сточной канаве рядом с дорогой. Они вылечили его и взяли к себе, в обмен на еду и кров мальчик выполнял всякие мелкие поручения. Один из артистов, Хелианд, обнаружил, что Тректус, хотя и застенчив, умен и развит не по годам. Хелианд, сам некогда учившийся на мистика на острове Артейум, смог распознать в мальчике большой потенциал.
Когда труппа выступала в деревне Потанса, что на восточном краю острова Саммерсет, Хелианд отвез одиннадцатилетнего Тректуса на остров Артейум. Магистр острова, Яхезис, взял его в ученики и дал ему имя Ванус Галерион. На острове Артейум Ванус смог натренировать не только ум, но и тело.
Так получил свое образование первый архимагистр Гильдии магов. Он обучался у псиджиков на острове Артейум. С детства познав нужду и несправедливость, он глубоко проникся идеями свободного распространения знаний.


Где ты был, когда пришел дракон?


Коракс, Киродиил, Старший Совет:
Никто не понимает, что произошло когда Избранные танцевали на той башне. Было бы просто отвергнуть весь вопрос как чушь, если бы не амулет Королей. Даже Древние Свитки не упоминают о нем — позвольте поправить себя, Древние Свитки не могут упомянуть его. Когда жрецы Мотылька настраиваются на Свитки на бессчетное время их символы всегда исчезают. Амулет королей, однако, с его сверхдушой императоров, может об этом говорить со временем. Согласно Хестре, Киродиил стал Империей, лежащей поперек звезд. По Шор-Элю, Киродиил стал яйцом. Большинство говорят что-то на языке, на котором они могут лишь кое-как говорить. Совет собрал тексты и отчеты изо всех провинций, и они предлагают истории, которые нигде не совпадают, кроме одного места: все население Тамриэля во время Среднего Рассвета, в любом "когда", когда они это застали, говорят о падении восьми звезд. И вот как они считали свои дни."
Мехра Набизи, Данмер, Триединая Хозяйка Нового Храма:
"Отчеты о Среднем Рассвете — это дело Империи Людей, и доказательство обмана, который называет себя Аэдра. Восемь звезд упали на Тамриэль, одна на каждую несправедливость, которую Лорхан причинил этому миру. Велот прочел эти знаки, и сказал Боэте, и он сказал Мефале, кто поставил стражу от них, и он сказал Азуре, кто послала АЛЬМСИВИ вывести Истинный Народ из опасности. Даже Четыре угла Дома Несчастий поднялись защитить окраины вашего безумия. Мы охраняли свои границы и видели, как они извиваются как змеи, и видели, как вы бежите вокруг, как духи древности, лишенные математики, без ваших "если-то", подчиняясь Отныне и Впредь как рабы худой безрассудной неизменности. Не спрашивайте нас, где мы были, когда Ворвался Дракон, ибо, из всего мира, лишь мы истинно знаем, и мы могли бы просто показать вам как вновь сломать его.
Р'лейт-хархр, Хаджит, Ухаживающий за Гривой:
"Вы имеете в виду, где были Хаджиты когда Ворвался Дракон? Р'лейт скажет вам где: записывая это. "Тысячу восемь лет", вы слышали. Вы думаете, Киро-Нордлинги пришли со всем этим сами. Вы, люди, лучшие воры, чем даже Раджин! Пока вы сражались с призраками и рождали собственных отцов, это Грива смотрела за йа-Ха'джай, потому что только луны постоянны, и у вас нет сахара, чтобы его увидеть. Мы дадим вам в долг: вы вызвали ярость Алкоша, а это непросто. Не думайте, что вы разрешили дело тем, что вы совершили вокруг него, или что вы вообще можете это разрешить. Вы вновь проделали это с Большим Ходоком, и не единожды, а дважды! Один раз в Риммене, с чем мы никогда не научимся жить в мире. Второй раз в Даггерфолле, или в Сентинеле, или Вейресте, или во всех трех местах сразу? Понимаешь меня, Киродиил? Когда вы проснетесь и поймете, что на самом деле произошло с Гномами?"
Маннимарко, Бог Червей, Некромантов:
"Три Вора Морроувинда могли бы сказать вам, где они. Также мог бы и Верховный Король Алинора, кто был первым, кто разбил его в первом месте. Есть другие на этой земле, кто бы смог: Исмир, Пелинал, Арнанд Лис, или мне стоит сказать Арктус? Последний Гном мог бы сказать, если бы ему позволили. Что касается меня, я был здесь и снова здесь, как и остальные смертные во время Прорыва Дракона. Как, вы думаете, я узнал свою тайну? Избранные Марухати показали нам всю славу Рассвета, так что мы могли научиться, просто: как наверху, так и внизу."



Гинеалогия Имбелов


От редакции Гильдии:Семья Имбелов прослеживает генеалогию только наследников мужского пола, как и любой почтенный аристократический род. Поэтому в данном списке не приводятся имена потомков женского пола.
Артан Имбел, 1000–1057, сын Ростена Имбела
Женился на Густи Карна, 1031
Похоронен в Вварденфелле, рядом с Сураном
Фарис Зитл, 1030–1101, сын Артана Имбела
Не женат
Местонахождение неизвестно
Фарен Имбел, 1037–1056, сын Артана Имбела
Женился на Джени Улуре, 1053
Похоронен в Вварденфелле, рядом с Сураном
Корбен Имбел, 1053–1152, внебрачный сын Фарена Имбела
Не женат
Похоронен в Бравиле
Артан Имбел II, 1079–1152, незаконнорожденный сын Корбена Имбела
Женился на Эдит Геримании, 1100
Похоронен в Бравиле
Фарен Имбел II, 1084–1085, незаконнорожденный сын Корбена Имбела
Похоронен в Скинграде
Корбен Имбел II, 1086–1167, незаконнорожденный сын Корбена Имбела
Женился на Фэйт Хорр, 1110
Похоронен в Бруме

Гимны Эшлендеров


От редакции Гильдии:Это сборник народных стихов Эшленда. "Чудесную Любовь" сочинили Эшлендеры Уршилаку из северного Эшленда.


Какую чудесную любовь испытаешь,
Соединяя верой две души,
Навеки скованные вместе,
Ни разу не солгав друг другу,
В беде и радости, в реальности и сне,
Навеки связанные вместе
С первого поцелуя до последнего вздоха,
Первый и последний шепот любви.



Гномы: Утраченная раса Тамриэля (Колсельмо, Маркартский ученый)




Том I: Архитектура и инженерия


Для начала, позволю себе исправить распространенное заблуждение. Правильное название древней утраченной расы Тамриэля — "двемеры". Это слово приблизительно переводится на доступный язык как "народ глубин", и на смену ему в употребление давно вошло более распространенное наименование — "гномы". Я бы хотел обозначить, что в этих книгах я использую слово "гномы" вместо более точного термина из заботы о своих читателях, которые вряд ли располагают тем объемом научных знаний, которые я приобрел за 200 лет своих исследований.
Теперь, когда мы разобрались с этой деталью, начнем наше изучение гномов с рассмотрения неоспоримых артефактов, которые они оставили после себя: их архитектурных и культурных произведений. В отличие от более противоречивых знаний о гномах, устройство гномьих городов и памятников не подлежит сомнению, так как имеется масса образцов, взятых из руин, которые остались после этого народа. В свое время Маркарт, мой родной город, представлял из себя такого же рода руины, и я из непосредственного опыта могу заявить, что все создания рук гномов придерживаются ряда общих принципов, по которым можно отличить настоящие артефакты от подделок и определить систему и методы, на которых основывались их умельцы.
Во-первых, можно с уверенностью утверждать, что гномьи мастера отдавали предпочтение камню, по крайней мере когда дело касалось зданий. Это и неудивительно. За несколькими исключениями, подавляющее большинство гномьих построек расположено под землей или в недрах гор. Теоретически вероятно, что как раса гномы впервые освоили работу с камнем довольно рано, а возникшие позднее металлоконструкции монтировались на ранние каменные постройки по мере того, как гномы осваивали более сложное оборудование. Так или иначе, все известные гномьи руины основаны на камне и структура каменной кладки гномов угловата, остроконечна и, по сути, является довольно математической.
Простой подсчет показывает, что существуют сотни, если не тысячи, зданий гномов, состоящих из идеально прямых углов, в то время как примеров, когда в каменной кладке допускались округлости и изгибы, гораздо меньше. Это заставляет нас предположить, что гномы предпочитали надежные, хорошо просчитанные конструкции, основанные на линиях с точными углами, более рискованным и неточным расчетам с использованием дуг и кривых. Несмотря на свою сравнительную простоту, эта традиция камнеобработки создала постройки, которые по сей день сохраняют ту же конструктивную устойчивость, что и тысячу лет назад, и на фоне которых произведения самых талантливых каменщиков нашего времени кажутся лишь детским лепетом.
Металлообработка, как нам известно, являлась основным методом для изготовления большинства гномьих изделий. Конечно, мы не можем исключать вероятности, что в изделиях гномов использовались и менее прочные материалы, такие как глина, бумага или стекло, однако, учитывая, что гномы склонны предпочитать долговечное хрупкому, мы можем с уверенностью считать, что как минимум металлу отдавалось значительное предпочтение. Сам же металл, из которого изготовлены все известные нам творения гномов, не встречается ни в одной другой культуре.
Ни одна другая раса не смогла воспроизвести процесс изготовления гномьего металла. И хотя его нетрудно спутать с бронзой — чем широко пользуются изготовители подделок, создавая из бронзы фальшивые имитации двемерских изделий, — это, безусловно, иной, самобытный тип металла. Я лично наблюдал, как металлурги пытались воспроизвести исключительные свойства гномьего металла, сочетая различные типы металла с обычными и редкими рудами, но пока что единственный действенный способ — расплавить имеющийся гномий металлолом и затем уже что-то с ним делать.



Том II: Оружие, доспехи и механизмы


В ходе нашего предыдущего обсуждения гномов (или "двемеров", говоря более точным, научным языком) мы рассмотрели особенности гномьей архитектуры и металлических изделий. Продолжая нашу дискуссию об утраченной расе Тамриэля, мы рассмотрим, как гномы снаряжались на войну и боролись с нежеланными гостями. В отличие от многих других поныне существующих народов гномы конструировали все более и более сложные машины для различных военных целей, в то время как оружие и доспехи, изготовленные исключительно для гномьих воинов, не подвергались многим усовершенствованиям относительно их оригинального дизайна.
Начнем с анализа типовых доспехов и оружия. Всякий, кому довелось держать в руке гномий топор или носить гномий шлем, знает, какой прочностью и долговечностью отличаются изделия гномьих мастеров. Оружие практически не выходит за пределы своего основного предназначения. Гномьи мечи с невероятной эффективностью пробивают легкие доспехи, что в первую очередь обусловлено исключительной остротой закаленного гномьего металла и куда в меньшей степени простой, заточенной с двух сторон формой меча.
Сравните и противопоставьте друг другу прямой и остроконечный гномий кинжал и изогнутый эльфийский клинок, и вам нетрудно будет прийти к заключению, что оружейники гномов почти целиком полагались прежде всего на изготовление качественных материалов, а затем просто позволяли им принять форму, исходя из того, каким именно образом оружие должно было убивать.
Поскольку этот народ строил преимущественно под землей, неудивительно, что гномьи доспехи созданы с расчетом на невероятно сильные удары. Опять же, тот факт, что их трудно пробить стрелами или небольшими клинками, свидетельствует скорее о превосходстве гномьей металлургии, чем о превосходстве оружейного мастерства гномов, однако было бы ошибочным сделать из этого заключение, что кузнецы гномов не очень серьезно относились к производству своего оружия и доспехов. Каждый из изученных мною предметов военного снаряжения отличается высоким уровнем детализации и индивидуализации, столь же характерным для наиболее преданных своему делу кузнецов наших дней.
Возможно, каждый кузнец придерживался той или иной давней традиции, которая проявлялась, скажем, в особенной форме наконечников отдельных стрел или балансе рукоятки булавы. Впрочем, ввиду явной нехватки каких-либо артефактов культуры помимо собственно оружия и доспехов, это можно считать лишь догадкой.
Последнее, но, пожалуй, наиболее важное, что мы обсудим в этом томе, касается существования гномьих машин. Гномы в широком масштабе изобретали и производили тысячи механических устройств различной сложности. Самое простое из них — стандартная "паукообразная" модель, предназначенная для охраны от проникновения посторонних лиц. Пока что нам не вполне понятно, как гномам удалось оживить эти донельзя разумные механизмы, но я лично наблюдал, как один из них в течение нескольких часов незаметно преследовал профессионального вора, пока наконец внезапно не напал на него, когда тот разбирался с замком от какого-то помещения или хранилища сокровищ — признаться, с того момента, как эта штука стала хлестать вора молниями, подробности мне не известны.
Военные машины гномов сильно различаются в размерах: от "сферического" воина высотой с человека, который патрулирует руины и выглядит при этом безвредным шаром, пока не превращается в вооруженного до зубов механического солдата в доспехах, до вселяющего ужас "центуриона", высотой от двух до нескольких сотен человеческих ростов — в зависимости от того, чьим рассказам верить.



Том III: Культура и история


В этом последнем томе, посвященном разговору о гномах (напомню, что соответствующий термин из более научной терминологии — "двемеры"), мы постараемся рассмотреть самобытную культуру и историю утраченной расы Тамриэля. Однако подобное обсуждение необходимо начать с предупреждения. Безотносительно того, в чем хотели бы убедить людей иные академические круги, пока что не существует подтверждений тех или иных теорий, конкретизирующих обычаи, устои, мифы, легенды, законы, системы управления гномов и их участие в видных исторических событиях, не считая нескольких примеров, не вызывающих сомнений.
К примеру, несмотря на то что мы можем с абсолютной уверенностью сказать, что исчезновение всей гномьей расы произошло весьма внезапно, только самые ленивые из числа начинающих ученых скажут, что это событие произошло в один день или даже в один час. На самом же деле нет доказательств, которые опровергли бы теорию, что гномы исчезали с лица Тамриэля постепенно, в течение нескольких лет или даже десятилетий.
Ничто также не говорит о том, что причиной исчезновения не могли стать массовые смерти, эпидемии, магическое заражение, неудачные опыты с природой Этериуса или даже телепортация в одну из областей Обливиона в масштабах всей расы. Гномы просто оставили чересчур мало того, что указывало бы на природу их великого исчезновения, и та же досадная ситуация повторяется в отношении всех аспектов их социальной структуры и истории.
Таким образом, наши знания могут опираться лишь на письменные источники других рас, которые как-либо соприкасались с гномами, пока те не оставили Тамриэль. К примеру, темные эльфы ("данмеры") учат, что в Первую эру в Морровинде их великий пророк Неревар помог гномам и эльфам объединиться против оккупационных армий нордов из Скайрима, однако в письменных источниках нордов и орков указывается, что гномы также были их союзниками в ряде случаев и в различных их легендарных сражениях.
К сожалению, ни разу все эти легенды и народные предания не пытаются дать достаточно подробное описание гномов, ограничиваясь тем, что этот народ был весьма скрытным и союз с ними сам по себе был поводом сочинить на эту тему историю. И после Первой эры ни у одной из рас нет упоминаний о встречах с живым гномом. Положение еще более усложняет то обстоятельство, что многие записи темных эльфов об их отношениях с гномами оказались утраченными в результате трагического извержения на Вварденфелле в ходе Кризиса Обливиона 200 лет назад. Секреты, которые они могли бы нам открыть, теперь погребены под слоями застывшей лавы и пепла, как и множество несчастных темных эльфов.
Итак, наш разговор о гномах завершается на мрачной ноте. Как и со всеми научными стремлениями, мы встречаем больше вопросов, чем находим ответов, и доказательства, в которых мы так нуждаемся, зачастую оказываются для нас недосягаемы, несмотря на самые упорные наши старания.
Оставшиеся после гномов загадки без труда могли бы побудить меня посвятить еще один век, или около того, собственным исследованиям, и не исключено, что даже нескольких тысячелетий раскопок лишь в одних гномьих руинах не хватило бы для формирования законченного о них представления. Однако истрепавшаяся картина, созданная дошедшими до нас гномьими артефактами, показывает нам старательную, разумную, трудолюбивую и высокоразвитую культуру, секреты которой мы как ученики и учителя их трудов можем лишь надеяться когда-либо приоткрыть.




Город Камня: путеводитель по Маркарту для наемников (Аманда Аллея, Наемница)


Если вы набиваете себе золото в Скайриме, вам стоит навострить свои клинки в сторону Маркарта, столицы Предела. В каменном городе всегда проблем выше крыши, а это значит, что для вас там найдется масса способов заработать себе на ужин. Используйте чутье наемника, чтоб найти наиболее богатых нанимателей с самыми толстыми кошельками, но не теряйте бдительности в часы отдыха.
Маркарт вам не какой-нибудь Вайтран, где благодаря Соратникам профессия наемников в почете. Нет, в Маркарте свои правила — правила, которые местные не расскажут вам просто так. Но вам повезло — старая госпожа Аллея прольет свет на ваши крепкие головы.
Первое, что вы заметите в каменном городе — это… камень. Говорят, что гномы выточили город в горе, и, судя по его виду, так оно и есть. Но главное в том, что все тут расположено по вертикали, и, по сути, улицы — это утесы. Короче говоря, нализавшись медовухи, смотрите под ноги.
Войдя в город, вы тут же окажетесь посреди рынка. На улицах обычно торгуют едой и ювелирными украшениями. Есть здесь предпочитают мясо, так как из скалистых утесов пахотная земля никакая, а большинство продаваемых тут колец и ожерелий делают из серебра, благо в городе имеется большая серебряная шахта (об этом чуть позже).
Делайте что угодно, только ни о чем не спрашивайте городскую стражу Маркарта. Помощи от них — как от разъяренного морозного паука тому, кто попал в его паутину. А если вы только заикнетесь об Изгоях, готовьтесь получить плевок в глаз. К слову об Изгоях — эти дикари и дикарки будут вашим основным источником дохода в Маркарте. Ярл регулярно назначает награду за голову одного из вожаков Изгоев, так что если вы не против схватиться с каким-нибудь голодранцем без септима за душой, работка у вас будет.
Сразу после рынка отправляйтесь к таверне "Серебряная Кровь". Выпивка тут, как водится, разбавлена (и судя по металлическому привкусу — речной водой из района с плавильней). Здесь вам стоит найти жилье. В Маркарте не приходится надеяться на добрых людей, которые пустили бы вас переночевать по дешевке. Местные не доверяют чужакам, так что не тратьте попусту время и раскошельтесь на нормальную комнату в таверне.
После того как вы отдохнете денек после путешествия, вылезайте наружу и увидите, что Маркарт делит надвое большой утес. Та часть, где протекает широкая река, называется Речной стороной, а другая — Сухой стороной. На Речной стороне живут местные трудяги и работает плавильня, так что вам там делать нечего. Отправляйтесь лучше прямиком на Сухую сторону, поговорите с местной нордской знатью, узнайте, какие проблемы вы могли бы для них решить (отхватив при этом гонорар побольше).
Два основных места, которые тут стоит посетить, это храм Дибеллы и шахта Сидна. Храм стоит на вершине утеса в центре. Сюда будет недурно зайти тем, кто в хороших отношениях с Божествами, но имейте в виду, жрицы Дибеллы не допускают мужчин во внутренние святилища, так что не стоит туда ломиться, если вам не нравится, когда вас спускают с лестницы.
Шахта Сидна — это место, где добывают серебро, о котором я говорила выше. Но это еще и тюрьма. В Маркарте заключенных заставляют добывать руду, которой тут полно, — так что не попадайтесь за чем-нибудь противозаконным, не то вас швырнут сюда и заставят копать. Судя по всему, шахта принадлежит людям по имени Серебряная Кровь, одному из видных семейств города (заметили, что таверна называется также? Наемник всегда должен держать ухо востро на подобные вещи). Я попробовала обратиться к главе семьи Серебряная Кровь за работой, но роль охранника в их шахтах — не тот адреналин, ради которого я стала наемником. Имейте в виду, если собираетесь остаться здесь на несколько месяцев.
Последнее, о чем я хочу здесь рассказать, — это Подкаменная крепость, где живет ярл Маркарта. В целом, это совершенно обычный вычурный дворец (за исключением того, что построен он под землей), однако о чем стоит знать вам, так это о городе под крепостью. Да-да, под Маркартом находится еще один город. Точнее, заброшенные гномьи руины. Иногда в руины снаряжают экспедиции, и у вас есть шанс подзаработать, охраняя ученых и изредка помогая поднять какие-нибудь камни там и сям. Если повезет, то можете наткнуться на какую-нибудь старую гномью машину и выломать из нее себе что-нибудь в качестве сувенира.
Так, у госпожи Аллеи устала рука, а значит и путеводителю конец. И последний совет: постарайтесь не заварить каши в Маркарте. Не начинайте драк. Не разнимайте драк. Не лезьте в заварушку, если вам за это не платят, потому что, уж поверьте мне, никто в Маркарте не будет вам рад. Зарабатывайте свое золото, пейте свою медовуху, смотрите что есть посмотреть и отправляйтесь дальше. В каменном городе ничего не меняется, и это не так уж и плохо.

Граница, Завоевание и Приспособление: История Сиродиила (Гвилим Пресс, 344-й год 3-ей эры)


Историки часто описывают расселение людей по Тамриэлю как последствия военной экспансии нордлингов Скайрима. На самом деле, люди уже жили практически в каждом уголке Тамриэля еще до того, как Скайрим был основан. Эти так называемые "недики" состояли из прото-киродиилов, предков бретонцев, аборигенов Хаммерфелла, и, возможно, уже исчезнувшего людского населения Морроувинда. Проще говоря, нордлинги это те же самые недики, просто они не смогли мирно приспособиться к эльфам, которые уже заселяли Тамриэль.
Конечно же, Исграмор не был первым человеческим поселенцем в Тамриэле. На самом деле, "бежав от гражданской войны в Атморе", как говорится в "Песне возвращения", Исграмор последовал древней традиции эмиграции с Атморы; Тамриэль служил "безопасной гаванью" для беженцев из Атморы уже многие столетия до появления Исграмора. Недовольные, диссиденты, повстанцы, младшие сыновья без права наследования, — все они совершали непростое путешествие в "Новый мир" Тамриэля. По данным последних археологических раскопок, людские поселения в Хаммерфелле, Хай Роке и Киродииле датируются 800-1000 годами меретической эры, а это гораздо раньше прибытия Исграмора, даже принимая во внимание тот факт, что двенадцать королей нордлингов до Харальда были реальными историческими фигурами.
Недики были национальным меньшинством в земле эльфов. Им ничего не оставалось, как жить в мире со старшей расой. В Хай Роке, Хаммерфелле, Сиродииле, и, возможно, Морроувинде, они так и поступали, и поднялись довольно высоко по социальной лестнице в последние столетия меретической эры. Только в Скайриме им не удалось прижиться, и это описывается в "Песне возвращения". Возможно, чувствуя близкое присутствие Атморы, прото-нордлинги не считали нужным подчиняться властям скайримских эльфов. И действительно, в ранних хрониках нордлингов, составленных во времена правления короля Харальда, первого исторического правителя нордлингов (113–221 г.г. первой эры), "атморанские наемники вернулись домой" после объединения Скайрима в централизованное королевство. Как бы там ни было, путь в Скайрим был проторен. Экспансия людей была военной, они продвигались вдоль границы земель эльфов, поэтому отношения с высшей расой были относительно спокойными.
Но помимо этой "зоны конфликта", остальные недики продолжали ассимилироваться на территории эльфов. Когда армии нордлингов первой империи наконец вторглись в Хай Рок и Сиродиил, они обнаружили, что бретонцы и прото-киродиилы уже спокойно живут среди эльфов. На самом деле, нордлинги с трудом могли отличить эльфа от бретонца, так сильно эти расы слились. Но с прибытием нордлингов равновесие сил между недиками и эльфами было нарушено. Хоть экспансия нордлингов в Хай Рок и Сиродиил продолжалась относительно недолго (менее двух веков), результат был очевиден: власть в тех регионах перешла от эльфов к людям.



Данмеры Скайрима (Атал Сарис)


Данмеры.
Это наше название. Но у вас даже не хватает вежливости называть нас так. У вас, белокожих, желтушноволосых обезьян этой богами забытой мерзлой пустыни. Для вас, нордов, мы — "серые", "пепельнокожие", "темные эльфы" Морровинда, для вас наше присутствие в вашей стране как инфекция в открытой ране.
О да, мы читали великое произведение вашей культуры — "Норды Скайрима", — где вы превозносите многочисленные достоинства своего народа и провинции и приглашаете всех желающих ознакомиться с вашей родиной лично. Что ж, норды, вот мы и пришли, и встретили вы нас с куда меньшим радушием, чем обещали, — но именно так, как мы и ожидали.
И вот я, Атал Сарис, данмер и иммигрант в Скайриме, решил в ответ на вашу любимую книгу написать свою собственную. И пусть все, кто возьмет ее в руки, знают, что норды — не единственная раса, поселившаяся в этом в этом холодном и негостеприимном краю. Ибо пришли мы, темные эльфы, и мало-помалу Скайрим станет нашим.
Но где же, спросите вы, мы решили поселиться? Да вот, не где-нибудь, а в древнем городе Виндхельме, бывшей столице Первой Империи. Да, норды, в тени самого вашего королевского дворца, где в свое время держал свой двор герой нордов Исграмор, теперь припеваючи живем мы. О да. Ваши обожаемые Пятьсот Соратников изгнали наших предков из Скайрима — в прошлом. Полюбуйтесь же на настоящее.
Удивления достойно то, с каким успехом мы поселились в Виндхельме. Район, ранее известный как Квартал снега, отныне сменил имя. Теперь он известен как Квартал серых — таковы реалии данмерской оккупации. Теперь этот район полностью занят моими соотечественниками — местные нам проиграли.
Но на этом мирное вытеснение не заканчивается, о нет. Пересохло горло? В Квартале серых вам не найти нордских пиршественных залов. Однако в клубе "Новый Гнисис" подают отличные напитки. Ищете уважаемое семейство? В этих стенах вам не встретить Серых Грив. Но, возможно, вы бы желали нанести визит в дом Белина Хлаалу, потомка одного из самых знатных домов во всем Морровинде? Ах, точно. Вы же, норды, не ходите в Квартал серых, не так ли? Вы страшитесь наших улиц, как страшитесь и нашего народа.
Вот и вся правда, "дети Скайрима". Можете называть эту провинцию своим домом, но притязать на нее вам не более уместно, чем корове — на поле ее хозяина. Вы — лишь один из видов домашнего скота, что тупо себе пасется, пока более развитые существа готовят вас к бойне.



Двери Духов


Предки среди нас. Они никогда не заходят дальше двери ожидания.
Предки не ушли. Мертвые не под землей. Их души в неугомонном ветре, в голосе огня, в мягких шагах. Обрати внимание на все эти вещи, и ты узнаешь своих предков.
Плати дань уважения дарами и молитвами. Думай о предках во время своих будничных дел, во время всех своих забот, благословляй их.
Твоя защита исходит от двери ожидания. Внимай духам, которые хранят твой дом, учителям мудрости, вестникам удачи, провидцам судьбы.
Каждая кость — это дверь сквозь стену мироздания. Каждая кость — это дорога, а Мудрость и Власть — путешественники по ней. Каждая кость — это та призрачная ограда, которая спасает нас от зла.
Почитайте предков в своих домах, внутри своих залов, под сводами своих храмов, в тишине своих могил.
Охраняйте своих предков от животных, воров, от нечестивых священников и магов. Ни одно живое существо не должно украсть ваших духов, так как разоренный дом обречен, а разоренная могила осквернена.
Живите в одном мире с вашими духами. Почитайте духов внутри и вне себя. Не скорбите по умершим. Укрывайтесь в их объятиях и прислушивайтесь к их словам.



Двойная тайна (Брарилу Теран)


Я записываю эти секреты, прекрасно осознавая, что никто и никогда не сможет ими воспользоваться. Я лежу на смертном одре, но не желаю допускать, чтобы какие-либо знания пропали в тумане веков. Считайте эти записи глупыми воспоминаниями старика, или наблюдениями мастера зачарования. Мне без разницы.
Широко известно, что в зачаровании есть ограничения, которых в свое время не было. Лучшие зачарователи этого века могут наделить металл и кожу доспехов и оружия силой практически любого заклинания. Однако по окончании процесса зачарования вновь зачаровать этот предмет нельзя. Это называют Законом Первых. Приживается только первое зачарование.
За свою жизнь я где только не побывал. Посетил остров Саммерсет, общался с Псиджиками, бродил по побережью Акавира. Я надеялся увидать утраченную Атмору перед смертью, но этому уже не бывать. Я даже совершил немыслимое. Я поговорил с драконом.
Считается, что драконы исчезли из нашего мира. Однако я нашел одного из них. Он скрывался в дымящихся развалинах Вварденфелла, где я его и обнаружил. Моей магии хватило, чтобы справиться с чудовищем. Если это покажется вам удивительным, то я не стану отрицать, что некогда был необычайно умелым пиромантом.
Когда у меня уже кончались силы и заклинания, я обратился к змию и предложил ему жизнь в обмен на его секреты. Не теряя своей надменности, он согласился обменять один секрет на одну жизнь. Я попросил его назвать свое имя, но тот сказал, что скорее умрет, чем раскроет его. Вместо этого он предложил мне кое-что иное. И так я научился обходить Закон Первых.
Сам закон нерушим. Однако умелый зачарователь способен оплетать предмет двумя заклинаниями одновременно. Таково ограничение для людей и эльфов — два. Дракон сказал, что у людей и эльфов две руки, две ноги, два глаза и два уха. Я спросил, на что это влияет, и чудище расхохоталось.
Зачарователь должен сплетать одно зачарование левой рукой, в то же время сплетая другое правой. Глаза должны следить лишь за одним зачарованием, в то время как уши должны прислушиваться к другому. Когда я спросил про ноги, чудище снова расхохоталось.
В течение двух лет я оттачивал это умение. В прошлом месяце я зачаровал меч одновременно на огонь и страх. Теперь же я слишком слаб, чтобы сделать что-либо подобное. Я принимаю свою смерть с торжеством, ибо я достиг того, что не удалось ни одному зачарователю нашего времени.



Де Рерум Диреннис (Вориан Диренни)


Сейчас мне шестьсот одиннадцать лет от роду. У меня никогда не было детей, но есть множество племянников и племянниц, двоюродных братьев и сестер, взращенных на семейных легендах и традициях нашего древнего, прославленного, а временами и печально известного клана Диренни. Немногие семьи в Тамриэле могут похвастаться таким количеством видных фигур, обладавших властью над жизнью столь многих людей. Наши воины и короли — герои легенд, и, не унижая их чести и памяти о них, можно сказать, что вы много о них слышали.
Сам я никогда не касался оружия или писанных и важных законов, ведь я — часть куда менее известной, но все же важной традиции рода Диренни: магического искусства. Моя автобиография вряд ли будет интересна будущим поколениям — хотя мои племянники и племянницы постоянно подначивают меня рассказать ту или иную из сумасшедших историй о смутной второй эпохе Тамриэля, но у меня есть предки, о жизни которых следует рассказать, ибо они меняли историю столь же впечатляюще, как и мои более известные родственники, но их имена находятся на грани забвения.
Не так давно Лизандус, король Даггерфолла, смог победить своих заклятых врагов из Сентинеля благодаря помощи своей придворной чародейки, Медоры Диренни. Ее дед, Джоврон Диренни, был имперским боевым магом при дворе данмерской императрицы Тамриэля Катарии, помогая ей наводить порядок во времена смуты. Его прадед, Пелладил Диренни, сыграл подобную роль при первом потентате, и поддержал Акт о гильдиях, без которого у нас не было бы этих профессиональных организаций. Его предком в давние-давние времена была ведьма Равен Диренни, которая вместе с ее более известными кузенами Эйденом и Риайном положила конец тирании позднеалессианской Империи. Говорят, что еще до псиджиков Артейума она развила искусство чародейства в достаточной степени, чтобы вселить дух в камень и использовать этот эффект для создания зачарованного оружия.
Но в этой истории я хочу поведать о предке еще более древнем, чем Равен.
Жизнь Аслиэля Диренни относится к скромному периоду становления нашего клана, когда он жил в скромной деревеньке Тиригель на берегу реки Каомус. Позже эта деревня была переименована в Дирен, отсюда и происходит наша фамилия. Как и все жившие на острове Саммерсет в те дни, он был простым фермером, работавшим в поле, но в то время как остальные выращивали урожай лишь для того, чтобы утолить свои непосредственные нужды, даже дальние родственники семьи Диренни работали вместе. Они вместе решали, какой участок лучше подходит для пшеницы, фруктовых деревьев, виноградника, выпаса или пасеки, и таким образом получали куда большие урожаи, чем любой фермер, работавший сам по себе, как бы он ни старался.
Аслиэль имел довольно бедную ферму, негодную с точки зрения любого хозяйства, но некоторые растения приживались на ее каменистой, неплодородной и кислой почве довольно неплохо. В сущности, от безделья и постоянной нужды он стал неплохим травником. Конечно, по большей части эти травы годились только на то, чтобы сдобрить жидкую похлебку, но, как вы знаете теперь, редкое растение живет на нашей земле, не обладая магическими свойствами.
Даже в те древние времена уже существовали ведьмы. С моей стороны было бы смешно предположить, что это Аслиэль Диренни изобрел алхимию — но он, заслужив нашу вечную благодарность, превратил алхимию в искусство и науку.
В Тиригеле ведьмы не собирали шабашей, и, конечно же, должны были пройти еще тысячи лет, прежде чем в мире появилась первая гильдия магов, так что люди стали приходить за лечебными зельями именно к нашему герою. Он самостоятельно открыл формулу сочетания черного лишайника и крестокамыша, чтобы лечить последствия отравлений, и необходимую дозу ивопыльника, которую следует растолочь и смешать с придушицей, чтобы исцелять болезни.
Немного было в те мирные времена в Тиригеле опасностей страшнее, чем болезнь или нечаянное отравление. Да, в диких местах водились всякие мрачные твари — тролли, химеры, порой встречались недружелюбно настроенные феи и блуждающие огоньки, но даже самые маленькие и глупые альтмеры знали, как избегать их. Однако попадались и необычные угрозы, справиться с которыми помогал Аслиэль.
Одна из историй, которые про него рассказывают, (и я полагаю, она правдива), повествует о том, как он спас свою юную племянницу, которая страдала от неизвестной болезни. Несмотря на его уход, с приходом каждого утра она становилась все слабее. Наконец, он дал ей выпить какого-то горького зелья, и на следующее утро обнаружилось, что ее постель вся засыпана пеплом. Выяснилось, что ее соками питался вампир, но зелье Аслиэля превратило ее кровь в яд для чудовища, никак не повредив ей самой.
Если бы только эта формула не затерялась во тьме веков!
Уже этого было бы довольно, чтобы сделать его не слишком известной, но важной личностью в ранних анналах Саммерсета, но именно в то время варварское племя, называемое Локварами, спустилось по реке Дирен и стало устраивать налеты на Тиригель. Диренни, которые не были воинами, а лишь простыми фермерами, ничего не могли сделать и только бежали прочь, наблюдая издали, как Локвары забирают лучшую часть их урожая в каждом набеге.
Аслиэль как раз был занят экспериментами с прахом вампира, и через некоторое время представил своим родственникам план. В следующий раз, когда Локвары были замечены около Дирена, селяне подняли тревогу и самые сильные из них собрались в лаборатории Аслиэля. Когда варвары прибыли в Тиригель, они обнаружили, что фермы покинуты, и предположили, что селяне сбежали как обычно, но как только они приступили к грабежу, их внезапно атаковали невидимые воины. Полагая, что в деревне поселились призраки, они немедленно бежали.
Варвары предприняли еще несколько попыток устроить набег, ведь их жадность значительно превосходила страх, но каждый раз на них нападал кто-то, кого они не могли увидеть. Несмотря на то, что они были дикими, тупыми они не были, и вскоре переменили мнение относительно того, откуда исходит угроза. В селе, очевидно, не было никаких призраков, ведь селяне спокойно выращивали урожай и собирали его, а животные также не проявляли признаков страха. Локвары решили послать в деревню разведчика, чтобы выведать, каким секретом владеют крестьяне.
Разведчик обнаружил, что на фермах Диренни живут вполне видимые и осязаемые альтмеры из плоти и крови. Он продолжал наблюдать, и когда его соратники-варвары двинулись вдоль реки, он увидел, что все старики и дети бежали из деревни в холмы, а те фермеры, кто был покрепче, и их жены собрались в лаборатории Аслиэля. Он видел, как они вошли, однако никто не вышел наружу.
Как обычно, набег Локваров был отражен невидимыми воинами, но вскоре разведчик рассказал варварам, что за дела творятся в скромном доме на ничем не примечательной деревенской улице.
На следующую ночь двое локваров по-тихому подкрались к лаборатории Аслиэля и схватили его, не разбудив никого из других Диренни. Вождь Локваров, понимая, что фермеры больше не смогут рассчитывать на алхимическую невидимость, решил немедленно напасть на деревню, но был мстителен и считал себя униженным из-за того, что его перехитрили какие-то крестьяне. В его голове сложился коварный план. Что, если Диренни, которые всегда замечали врага и убегали, в этот раз просто не увидят варваров? Он уже предвкушал назревающую бойню.
Разведчик рассказал, что Аслиэль использовал прах вампира, чтобы сделать фермеров невидимыми, но он не был уверен насчет остальных составляющих. Он упомянул о каком-то светящемся порошке, который Аслиэль подмешивал в зелье. Аслиэль, конечно, отказался помогать Локварам, но те поднаторели в пытках не меньше, чем в грабеже, и он понимал, что либо он заговорит, либо погибнет.
Через несколько часов пыток он согласился рассказать им, что это был за светящийся порошок. Он не знал, каково было правильное название порошка, но называл его "светящаяся пыль" — единственные останки убитого блуждающего огонька. Он рассказал им, что понадобится сделать, чтобы все племя варваров стало невидимым на время налета.
Локвары немного поворчали по поводу того, что им придется не только найти и убить вампира, чтобы получить его прах, но также уничтожить нескольких блуждающих огоньков ради порошка. Через несколько дней они вернулись с компонентами, которые указал алхимик. Вождь, который вовсе не был идиотом, потребовал, чтобы Аслиэль первым отведал зелье. Тот так и сделал, и стал невидимым, продемонстрировав, что напиток и впрямь работает. Вождь заставил его приготовить еще больше зелья, и никто не заметил, что перед тем, как Аслиэль выпил отвар, он сорвал и съел несколько листиков черного лишайника и крестокамыша.
Локвары выпили зелье сразу, как только он сварил его, и довольно скоро — но не достаточно скоро, чтобы избежать мучений — все они умерли.
Разведчик, который видел, как Аслиэль делает зелье невидимости, вероятно, принял свет свечи в лаборатории за свечение второго ингредиента для зелья невидимости. Вторым ингредиентом был обычный, простой редворт, одна из самых распространенных трав во всем Тамриэле. Когда варвары начали пытать Аслиэля, чтобы он рассказал им, что это была за светящаяся пыль, он вспомнил, что однажды он смешал светящуюся пыль и прах вампира, сотворив довольно сильный яд. Было нетрудно собрать немного редворта в варварском лагере, смешать его с прахом вампира и светящейся пылью, создав яд, одновременно обладающий свойствами зелья невидимости. Приняв противоядие из трав, он дал яд варварам.
Локвары умерли, и варвары больше никогда не нападали на фермы Диренни, а поскольку у Диренни не было иных врагов, они становились все богаче и могущественней. Спустя поколения они покинули Саммерсет и начали свои исторические похождения на континенте Тамриэль. Аслиэля Диренни, опытного и известного алхимика, пригласили на Артейум и приняли в псиджики. Неизвестно, сколько общеизвестных теперь формул он изобрел позже, но у меня нет сомнения, что алхимия в том виде, как мы знаем ее сейчас, без него не существовала бы.
Но все это уже в далеком прошлом. Изобретения Аслиэля, как и мои скромные изыскания, как и достижения Диренни в ходе известной нам истории — лишь первые шаги на пути к чудесам, которые ожидают вас в будущем. Мне хотелось бы увидеть их, но если я смогу всего лишь поделиться с отпрысками рода Диренни и детьми всего Тамриэля историями о прошлом, я все равно буду считать, что жизнь моя прошла не зря.



Десять заповедей Девяти Богов


Благодаря заступничеству Св. Алессии можешь ты столь наполниться благодатью и идущими от нее силой и мудростью, что через все это подойдешь к постижению Девяти Богов и Их величия. Нет возможности познать умом человеческим все многообразие и всю сложность истины и добродетели, ибо морей чернильных и небес пергаментных не хватит, чтобы записать на них все Их наставления. Акатош, в мудрости Его, понимая, как нетерпелив человек, и как не любит он идти тернистыми дорогами истины, позволил нам обрести закон свой — эти десять простых заповедей с их убедительной ясностью и четкими наставлениями.
1. Стендарр говорит: Будь добр и щедр к людям Тамриэля. Защищай слабых, лечи больных, помогай нуждающимся.
2. Аркей говорит: Чти землю и созданий ее, живущих и умерших. Храни подаренное миру смертных и не тревожь души усопших.
3. Мара говорит: Живи спокойно и мирно. Чти родителей своих, оберегай мир и спокойствие семьи своей и дома своего.
4. Зенитар говорит: Работай уседно и будешь награжден. Трать разумно и будешь пребывать в довольстве. Никогда не воруй или будешь наказан.
5. Талос говорит: Будь силен в войне. Будь отважен в бою с врагами и злом, защищай народ Тамриэля.
6. Кинарет говорит: Пользуйся дарами природы с разумом. Уважай ее мощь и бойся ее ярости.
7. Дибелла говорит: Открой свое сердце благим тайнам искусства и любви. Цени дары дружбы. Ищи радость и вдохновение в мистериях любви.
8. Джулианос говорит: Стремись к истине. Блюди закон. Пребывая в сомнении, ищи совета у мудрых.
9. Акатош говорит: Служи и повинуйся императору твоему. Изучай Заветы. Почитай Девять Богов, исполняй долг свой, прислушивайся к наказам праведников и служителей церкви.
10. Девять говорят: Кроме всего этого, будь добр к ближнему своему.
Если бы мог каждый человек посмотреть в заповеди эти, как в зеркало, и увидеть там сияние счастья, которое окутало бы его, будь он верен Заповедям, то повергнут он был бы в уныние и раскаялся бы в своей ничтожности. Послушный же может прийти к алтарям Девяти и быть благословлен, может получить утешение и исцеление от Девяти, может вознести благодарения за данное ему.
Согрешивший в неразумии своем изгнан будет, отрекшись от простых истин, подаренных ему многомудрыми и всезнающими Девятью, живет он во грехе и забвении всю жизнь свою. Несет он страшный груз преступлений своих, и видна порочность его и богам, и людям, и ни благословения, ни утешения не получит он от алтарей и святилищ Девяти.
Но пока еще есть надежда и для грешных и неразумных, ибо в бесконечной доброте своей говорят Девять: "Раскайся и твори Добрые Дела, и наступит день, когда вновь прольется на тебя Фонтан Благодати."
Раскайся в преступлениях своих! Уплати императору за грехи свои золотом, и сможет оно послужить распространению веры и ее благостей для всех людей!
Делай добрые дела! Искупи славу дурную блистательными заслугами! Покажи всем людям и Девяти свою добрую славу праведника и сможешь вновь приблизиться к алтарям и святилищам Церкви для получения утешения и благословения Девяти.

Дети Неба

Норды считают себя детьми неба. Они называют Скайрим Глоткой Мира, ибо именно там небо выдыхает на землю и формирует ее. Они считают себя вечными чужеземцами и захватчиками, и даже когда они захватывают другие народы и правят ими, они не чувствуют родства с этими людьми.
Дыхание и голос на Севере считаются жизненной сущностью. Когда они побеждают сильного врага, они забирают его язык как трофей. Эти языки вплетаются в веревки, которые могут удерживать речь, подобно зачарованию. Сила нордов может быть выражена в крике, как киай акавирских мечников. Сильнейшие из их воинов называются "языки". Когда норды атакуют город, они не используют ни осадных машин, ни кавалерии; языки выстраиваются в клин перед воротами, и набирают в грудь побольше воздуха. Потом их вождь выкрикивает киай, ворота падают, и воины с топорами врываются в город. Криками можно затачивать мечи или наносить удары по врагам. Обычно такой крик бьет врага в спину. Сильный норд своим боевым криком может вдохнуть в людей силы продолжать бой или рычанием остановить сражающегося воина. Величайшие из нордов могут докричаться до определенных людей за сотни миль, а также передвигаться при помощи крика.
Самые могущественные из нордов вообще не могут разговаривать, не причиняя разрушений. Им приходится объясняться знаками или писать.
Чем дальше к северу вы заходите в Скайрим, тем могущественнее становятся люди, и тем меньше они нуждаются в жилищах. Ветер необходим Скайриму и нордам; те, кто живет на дальних пустошах, всегда носят ветер с собой.


Дети свиньи (Тистон Бэйн)


Никто — ни старейший из темных эльфов с горы Дагот Ур, ни сам Древний Мудрец Солитьюда — не помнят такого времени, когда бы орки не разоряли наш славный Тамриэль. Какой бы безумный и злокозненный даэдра из Обливиона их ни сотворил, едва ли он мог бы создать более стойкую угрозу благополучию цивилизованных народов Тамриэля, нежели эти несносные орки.
К счастью, орков легко отличить от прочих гуманоидов по размеру — обычно ростом они в сорок пертанов роста, а весом в пятнадцать тысяч ангэдов — их звериным свиноподобным чертам и их зловонию. По существу своему они кровожадны, аморальны, недалекого ума и нечестивы. Давно уже следовало цивилизованным народам Тамриэля очистить землю от этого зла, но свирепость, звериная хитрость и удивительная верность племени, сделали орков удивительно живучими, подобно пиявкам в стоячем пруду.
Сказания о варварских обычаях орков появились еще до летописных свидетельств. Когда Джастиага писала о том, как орден Диагны присоединился к армиям Даггерфолла и Сентинеля с тем, чтобы "зажать злобных орков в угол в их древнем оплоте Орсиниум… и выжечь все их семя очистительным огнем" в 1E 950, она предполагала, что всем читателям известна дикая жестокость орков. Когда осада завершилась через тридцать лет, унесши жизни немалого числа героев, включая Гэйдена Шинджи, а разрушение Орсинума разбросало уцелевших орков по всем Ротгарианским горам, она написала: "Свободные люди возрадовались тому, что их древний враг повержен и рассеян". Очевидно, что орки наводили ужас на залив Илиак по меньшей мере с самого начала Первой эры.



Детский Ануад


Первыми были братья: Ану и Падомай. Они пришли в Пустоту, и начался отсчет Времени.
Пока Ану и Падомай бродили в Пустоте, игра Света и Тьмы создала Нир. Ее появление восхитило и обрадовало обоих, и Ану, и Падомая, но она полюбила Ану, и с горечью в сердце Падомай оставил их.
Нир забеременела, но прежде чем она родила, вернулся Падомай и открыто признался Нир в любви. Она сказала ему, что любит только Ану, и в ярости Падомай избил ее. Тут пришел Ану, сразился с Падомаем и изгнал его за пределы Времени. Нир родила Мироздание, но вскоре умерла от ран. Ану, горюя, пожелал уединиться, забрался в солнце и заснул.
А в это время возникла и расцвела жизнь на двенадцати мирах Сотворения. Много веков прошло, и Падомай сумел вернуться во Время. Увидел Мироздание и возненавидел его. Он взмахнул мечом и вдребезги разбил все двенадцать миров. Проснулся Ану и вновь схватился с Падомаем. Долгой и яростной была битва, но Ану победил. Он отбросил тело брата, почтя того мертвым, и попытался спасти Мироздание, собрав остатки двенадцати миров и сотворив из них один — Нирн, мир Тамриэля. А пока он был занят этим, Падомай пронзил его грудь одним смертельным ударом. Ану схватил брата, и оба они упали и безвозвратно сгинули за границами Времени.
Из крови Падомая возникли даэдра. Из крови Ану возникли звезды. Из смешанной крови обоих возникли аэдра (отсюда их способность творить и добро, и зло, и их большая близость к земным делам, нежели у даэдра, не имевших никакой связи с Сотворением).
В мире Нирн царил хаос. Изо всех обитателей двенадцати миров Сотворения выжили только эльнофей и хист. Эльнофей — это предки людей и эльфов. Хисты — деревья Аргонии. Изначально Нирн был единым материком, покрытым морями, океанов не существовало.
Один большой фрагмент мира эльнофей, перенесенный на Нирн, относительно не пострадал. Его жители и стали предками эльфов. Эти эльнофей оградили свои границы от внешнего хаоса и, утаив от всех свое спокойное прибежище, попытались жить так, как жили раньше. Другие эльнофей, прибывшие на Нирн, были разбросаны по остаткам разбитых миров, годами обречены они были бродить в поисках друг друга. В конце концов, странники нашли скрытую страну старых эльнофей и были восхищены и обрадованы, увидев своих сородичей среди великолепия прежних времен. Эльнофей-странники рассчитывали, что их тепло примут в этой мирной стране, но старые эльнофей посмотрели на опустившихся родичей с отвращением. Как бы то ни было, разразилась война и пронеслась по всему Нирну. Старые эльнофей сохранили свое древнее могущество и знания, но странники были более многочисленны, а длительная борьба за выживание на Нирне сделала их крепкими и выносливыми. Война преобразила облик Нирна, в результате ее большая часть суши оказалась затоплена образовавшимися океанами, осталось лишь несколько знакомых нам континентов (Тамриэль, Акавир, Атмора и Йокуда). Полуразрушенное царство старых эльнофей стало Тамриэлем. Оставшиеся странники были разделены по трем другим континентам.
Спустя много лет эльнофей Тамриэля стали: — мерами (эльфами),
— двемерами (подземными, назваемыми иногда дварфами),
— кимерами (изменившимися, позднее они стали данмерами),
— данмерами (темными или проклятыми, темными эльфами),
— босмерами (зелеными или лесными, лесными эльфами),
— альтмерами (старшими или высшими, высокими эльфами).
Эльнофей-странники на других континентах стали людьми: нордами Атморы, редгардами Йокуды и цаэски Акавира.
Хисты остались в стороне от войны эльнофей, но большая часть их царства также была уничтожена в войне. Небольшая часть его сохранилась на земле Тамриэля, образовав Чернотопье, но большая часть страны хистов исчезла под водами морей.
В конце концов, люди вернулись в Тамриэль. Первыми были норды во главе с легендарным Исграмором, они расселились по северному побережью еще во времена, предшествовавшие появлению первых письменных хроник. Первым в хрониках был записан король Харальд, тринадцатый из линии Исграмора. Так закончилась Мифическая эра.



Деформация Запада (Отчет составлен Ульвиусом Теро, хранителем архива клинков)


* Секретно: для личного пользования *.
Позвольте мне поздравить ваше сиятельство с назначением на должность посла при дворе Вэйреста.
Ваше сиятельство просит меня составить обзор сведений о событиях 3E 417, получивших название "Деформация Запада", а также обзор текущих событий.
Так как вы, милорд, в то время служили в Чернотопье под командованием адмирала Сосориуса, то вы, вероятно, знаете об этих событиях только из имперских листовок и заявлений церкви, в которых этот период назван "Чудом Мира". По официальным сообщениям, во время "Чуда Мира" залив Илиак, арена борьбы между княжествами и крошечными королевствами, в одночасье превратился в самое мирное место Хаммерфела: графства Сентинель, Вэйрест и Орсиниум. Считается, что "Чудо Мира", также известное как "Деформация Запада", наступило в результате божественного вмешательства Стендарра, Мары и Акатоша. Катастрофические изменения ландшафта, разрушение имущества и чудовищные жертвы среди населения называются "трагедией, выходящей за пределы понимания смертных".
Поскольку такая трактовка событий придает законную силу сложившимся границам между этими графствами, придавая им статус "утвержденных Девятью", "Чудо Мира" служит целям Империи — мирному объединению древних крошечных государств и превращению их в послушных вассалов. Другие примечательные события этого периода — массовые исчезновения жителей, загадочное перемещение целых армий на сотни миль или их полное уничтожение, мощные бури и небесные знамения — все это хорошо соотносится с теорией о божественном вмешательстве.
Однако эта общепринятая трактовка, как вы можете предположить, противоречит многим другим версиям. Вкратце, эта теория подходит для имперской политики, но обладает малой исторической ценностью.
Вы, милорд, должны знать, что клинки исследовали эти события и пришли к выводу, что для них нет правдоподобного исторического объяснения, и вряд ли когда-нибудь подобное объяснение будет найдено. Клинки пришли к выводу, что, раз события не поддаются объяснению, то произошло "чудо", но они сильно сомневаются в том, что это чудо имело божественную природу.
Есть основания полагать, что династии, которые в настоящее время правят в четырех графствах Илиака, знали о том, что случится. Существуют также доказательства того, что некоторые члены эти семейств в той или иной степени несут ответственность за то, что произошло. Мы не знаем, что именно стало причиной этих событий, но мы уверены в том, что артефакт "Тотем" связан с ними, и что один из агентов клинков так или иначе воспользовался этим артефактом. К сожалению, мы потеряли связь с этим агентом сразу после этих событий; вполне вероятно, что его отчет мог бы прояснить противоречивые и парадоксальные версии о том, что произошло в Илиаке на самом деле.
В архивах клинков сохранилось несколько отчетов агентов о событиях периода "Деформации Запада". Увы, большая часть наших агентов, находившихся в гуще событий, пропали или во время "чуда", или в последовавшем за ним хаосе. Я представляю вашему вниманию некоторые из имеющихся в нашем распоряжении отчетов, в том числе сообщение вашего предшественника, лорда Стрейла. Я уверен, вы уже ознакомились с другими слухами и частными мнениями, относящимся к этим событиям. Полагаю, вы согласитесь, что эти документы скорее задают новые вопросы, чем отвечают на прежние.
Доклад из Хаммерфелла, агент "Поющий в терновнике".
"9-го Начала морозов я был на задании в пустыне Алик'р, в нескольких милях к югу от Бергамы. Рано утром, когда я все еще находился в своем лагере, земля содрогнулась так сильно, что я упал на землю. Я услышал страшный рокот песчаной бури и был весьма изумлен, ведь я находился на вершине дюны и видел, что горизонт совершенно чист. Не успел я подняться на ноги, как буря погребла под слоем песка и меня, и мой лагерь.
Когда я выбрался на поверхность, то понял, что должен как можно быстрее добраться до Бергамы, ведь я лишился всех запасов воды и пищи. Как я уже говорил, было раннее утро. До Бергамы я добрался уже на закате. Город был объят хаосом, улицы были заполнены войсками Сентинеля. От крепости повелителя Бергамы остались одни развалины.
Город был атакован, однако самой атаки никто не видел, лишь ее последствия — вторжение. Солдаты королевы Сентинеля Акорити отказывались рассказывать о том, как им удалось провести столь скрытную атаку, но мне удалось узнать, что теперь весь северный Хаммерфелл оказался в их руках. Еще более странным было то, что мой путь, от рассвета до заката, отнял у меня не один день, но два. Уже было не 10-е число, а 11-е. Каким-то образом я потерял целый день, как и все остальные… Все, кроме солдат Акорити, которые почему-то знали точную дату.
Я пришел к выводу, что они были предупреждены заранее, и поэтому смогли лучше ориентироваться в хаосе, наступившем во время Деформации."
Доклад из Хай Рока, агент "Серая Леди".
"В то время я жила в Фиргиасе, в центральном Хай Роке, играя роль ведьмы в Скеффингтонском ковене. 9-го Начала морозов мне нужно было отправить отчет моему связному в Камлорне, и поэтому я вызвалась пойти за припасами. Я шла на северо-восток, вдоль подножия Ротгарианских гор, когда внезапно почувствовала за спиной волну жара, будто кто-то развел огромный костер. Я обернулась — но, к сожалению, я не могу сказать, что увидела. Целители говорят, что мои глаза оказались выжжены.
Думаю, я оказалась в полубессознательном состоянии — я ясно помню, что земля ушла у меня из-под ног. Затем я услышала раскаты взрывов где-то на юге и какой-то свист, звук все усиливался, приближаясь ко мне. К счастью, со мной был мой щит, и я сообразила, что что-то летит с неба. Я не видела, что это, но хорошо слышала, как эти предметы приближаются, и поэтому смогла защититься.
Внезапно обстрел прекратился, и я почувствовала запах дыма. Позже я узнала, что в Дейнии и Иллессанских холмах возникла настоящая геенна, а позже загорелись еще и леса Икалона и Фиргиаса. К счастью, я не потеряла чувства направления, пошла дальше на север и в конце концов набрела на храм, где мои раны были исцелены — насколько это было возможно.
Именно там я узнала о трехстороннем конфликте между Даггерфоллом, Вэйрестом и Орисиниумом, а также что в тот день я оказалась недалеко от поля битвы. Мне рассказывали, что земли, разделяющие эти королевства, были опустошены."
Доклад посла, лорда Найгона Стрейла.
"Его величество император послал меня с деликатной миссией, подробности которой я не могу разглашать в этом сообщении. Официально я являлся послом императора при дворе Вэйреста. Прибыв туда, я должен был встретиться со своим старым другом, леди Бризиенной. 9-го Начала морозов я, совершенно не скрываясь, взошел на борт имперского баркаса, отплывающего по реке Бьюлси на запад. Помню, что день был холодным, но небо оставалось безоблачным.
Едва мы миновали деревню Кэндлмас, живописно раскинувшуюся вдоль берега реки, как капитан забил тревогу. Прямо перед нами появилась огромная стена воды, примерно тридцати футов в вышину. Не успели мы опомниться, как она разнесла наш баркас в щепки. Я очнулся на берегу — меня спас один из моих слуг, который чудесным образом не потерял сознания. Выжили только я, он и еще один человек.
Сперва я подумал, что это подозрительно похоже на то, что случилось недавно с другим нашим агентом в Хай Роке — внезапный шторм потопил его корабль в заливе Илиака, неподалеку от оплота Капера. Я был в ярости и решил немедленно выяснить, связаны ли между собой эти происшествия. Я поспешил в Вэйрест.
Однако путь мой оказался не быстрым. Все деревни по берегу реки Бьюлси были в огне. Говадон, бывшее независимое княжество к востоку от Вэйреста, стал ареной битвы между орками Орсиниума и отрядами короля Эдвира. Я опытный маг и могу постоять за себя, однако путь в Вэйрест длиной в несколько миль занял у меня большую часть недели.
Когда я прибыл туда, король Эдвир и королева Барензия праздновали победу. К тому времени я уже знал, что в Илиаке одновременно состоялось семь великих сражений — но никто не мог описать их, только перечислить их кровавые последствия.
Резюмирую. 9-го Начала морозов в Илиаке было сорок четыре независимых королевства, графства, герцогства и баронских поместья, если считать непокоренные территории Ротгарианских гор, горы Драгонтейл, побережье Хай Рока, остров Балфиеру и пустыню Алик'р. 11-го Начала морозов осталось только четыре государства — Даггерфолл, Сентинель, Вэйрест и Орсиниум. Земли, где встретились их армии, были полностью опустошены. Война между ними продолжалась.
Я был полон решимости узнать у короля всю правду, даже если для этого мне придется нарушить все каноны дипломатии.
Эдвир, обычно веселый и общительный, возмутился и сказал, что не хочет выдавать военные тайны. Королева, в чьих красных глазах нельзя было прочесть ничего, отчего она вечно казалась невозмутимой, просто сказала: "Мы не знаем".
Можно с уверенностью предположить, что Барензия не рассказала мне всего. Но суть ее рассказа — правдивость которого мне удалось подтвердить позже, проведя расспросы в Даггерфолле, Сентинеле и Орсиниуме — заключалась в следующем: они узнали, что кто-то собирается использовать некое древнее и мощное оружие. Я не стану раскрывать здесь его название. Это оружие было обнаружено неким молодым искателем приключений, и король попытался купить его, испугавшись, что оно будет использовано против Вэйреста. Эдвир предположил, и, как оказалось, абсолютно верно, что другие государства Илиака также попытаются заполучить это оружие.
Затем произошло то, о чем Барензия сказала: "Мы не знаем".
В ходе Деформации Запада утро 9-го числа каким-то образом слилось с утром 11-го, и Вэйрест обнаружил, что втянут в войну. Территория Вэйреста увеличилась втрое, но на западе его атаковал Даггерфол, на востоке — Орсиниум, а на юге — Сентинель. Король сказал, что у него не было времени разбираться в том, что произошло. Они просто действовали по обстановке — и отправили армии на защиту своих земель от врагов, чья территория также значительно увеличилась.
И сейчас, когда спустя месяцы я возвращаюсь в Имперский город, война все еще продолжается. Что я могу сказать? Идут упорные, кровопролитные бои, как и все бои, в которых применяется современное вооружение. Но я видел пустынные, выжженные земли, разделяющие оставшиеся королевства. Ни одна армия, состоящая из смертных воинов, не могла бы причинить такие разрушения.
Я могу с уверенностью сказать, что сила, потрясшая Илиак 10-го числа месяца Начала морозов 3E 417, была куда значительнее тех сил, которыми располагают эти могущественные королевства.
Я могу заявить, что в тот день произошли и другие странные события, которые не позволили этим королевствам отколоться от Империи, события, каждое из которых имело далеко идущие последствия.
И я могу сказать, что этой силы или этого оружия в Илиаке больше нет. Это оружие вызвало Деформацию и было ею же поглощено."
Текущая политическая обстановка в Илиаке.
Прошло почти двадцать лет, и обстановка в регионе, подвергшемся деформации, стабилизировалась. Спорных территорий больше нет, и королевства Даггерфолла, Вэйреста, Сентинеля и Орсиниума сосуществуют относительно мирно.
Вэйрест находится на восточном побережье Илиака и включает в себя половину Говадона и страну, которая раньше называлась Антиклер. После кончины Эдвира корона перешла к его дочери, Элисане. У нее родилось двое дочерей от принца-консорта и, похоже, она сумеет сохранить владения своего отца. Возможно, милорд, вы захотите лично посетить Морнхолд и нанести визит королю Хелсету и королеве Барензии. Конечно, их больше волнуют дела Морровинда, но, тем не менее, они могли бы сообщить вам немало интересных сведений о правящих династиях Вэйреста и политической обстановке — эти сведения помогут вам разобраться в ситуации при дворе королевы Элисаны.
Гортвог, король Орсиниума, контролирует большую часть Ротгарианских гор, а также прибыльный торговый путь — реку Бьюлси. Он настаивает на том, чтобы Орсиниум считался провинцией Империи, независимой от Хай Рока. Совет Старейшин признает Гортвога законным королем и собирает налоги непосредственно из Орсиниума, но формально Орсиниум остается графством Хай Рока, хотя и включает в себя земли и Хай Рока, и Хаммерфелла.
Сентинель приобрел больше всех, и теперь он занимает весь юг залива Илиак, от Абибон-Горы за горами Драгонтейл и до края Моурнота, территории Орсиниума. После смерти королевы Акорити огромное королевство унаследовал ее единственный сын, Ллотун, ставший одним из самых могущественных королей Тамриэля.
Даггерфоллом до сих пор правят король-бретонец Готрид и королева-редгард Аубк-И. Их владения включают в себя весь западный Хай Рок, от границы с Вэйрестом в Антиклере на востоке до Икалона на севере. У них четверо детей, и их подданные обожают их.
Если загадочная Деформация Запада и повлекла за собой какие-то иные последствия, то за двадцать лет наблюдений мы пока не заметили их.



Дикие эльфы (Кир-джо Корвак)


Почти в каждой провинции Тамриэля, в глухих уголках, обитают айлейды, называемые также дикими эльфами, что ведут происхождение, если и не прямое, то духовное, от первых обитателей этого мира. В то время как три эльфийские расы: альтмеры (или высокие эльфы), босмеры (или лесные эльфы) и данмеры (или темные эльфы) приобщились к новой культуре Тамриэля, айлейды и их родичи остались в стороне от нашего общества, предпочитая следовать путям предков вдали от любопытных глаз.
Дикие эльфы разговаривают на разновидности старосиродильского, избегая тамриэльского языка. Они отодвинулись от ценностей и культур Тамриэля даже дальше, чем их эльфийские родственники, живущие в самой маленьких и глухих деревушках. С точки зрения чужеземцев (или "пеллани" на их языке) они угрюмы и молчаливы, хотя, несомненно, ведут себя иначе среди соплеменников.
Действительно, одним из самых известных светил Гвилимского университета был высокообразованный айлейд, Тьюрхейн Фирр (1E2790-2E227), поведавший в своей книге о яркой и самобытной культуре диких эльфов. Фирр — один из из немногих айлейдов, кто свободно рассказывал о своем народе и его религии. По его словам, "айлейдские племена по природе различны, особенностями характеров они зачастую совершенно не похожи на ближайших соседей". (Фирр, "Природа айлейдской поэзии", страница 8, Типография Гвилимского университета, 2E12).
Простые люди Тамриэля опасаются диких эльфов, как и представителей любой другой чужеземной культуры. Айлейды продолжают быть одной из величайших загадок континента Тамриэль. Они редко появляются на страницах истории в какой бы то ни было роли, и летописцам удается бросить на них взгляд лишь за мгновение до того, как они вновь растворятся в лесной чаще. Когда удается отсеять вымысел из сказаний о них, выясняется, что мы остались практически ни с чем. Загадочные пути айлейдов были сокрыты тайной еще со времен, предшествовавших Первой эре, и могут оставаться неведомыми еще тысячи лет.



Дитя Нибена (Сафир Лонглит)


Бравил — один прелестнейших городков Сиродила, примечательный своей неброской красотой и прославленный своим прошлым. Нельзя считать, что вы совершили путешествие по южной части Имперской провинции, если вы не посетили удивительный речной порт Бравила, не посмотрели на очаровательных местных детишек и не шепнули тайное желание знаменитой статуе Счастливой Пожилой Леди.
За много тысяч лет до вторжения атморанцев тех местах, где ныне расположен Бравил, жили айлейды. Тогда, как и сейчас, Нибен давал людям пищу и транспортные пути, а народу в деревне жило даже больше, чем ныне. Мы не знаем в точности, как они называли эти места, однако, учитывая их ограниченную фантазию, не будет ошибкой перевести это название как "дом". Эти первобытные айлейды так прижились здесь, что район Бравила оказался одним из последних, которые смогла освободить алессианская армия во втором столетии Первой эры. Хотя от той эпохи в археологическом и культурном смысле осталось немного, благодарение Маре, рассказы о жестокости тех времен вошли в легенду.
Вопрос о том, как айлейды смогли так долго противостоять осаде, до сих пор служит предметом горячих дебатов, однако все историки признают, что честь одержания этой победы принадлежит одному из центурионов императрицы Алессии, Тео Бравиллиусу Тасусу, человеку, чьим именем и назван этот город.
Рассказывают, что он по меньшей мере четырежды предпринимал попытки взять деревню штурмом и врывался в нее, преодолев яростное сопротивление защитников, но каждый раз, как только наступало утро, все его солдаты оказывались убитыми. После первой попытки, когда центурионы подошли к поселению, выяснилось, что он вновь занят айлейдами. После второго успешного взятия города были обнаружены и засыпаны тайные подземные ходы, но вновь, когда пришло утро, все солдаты были мертвы, а горожане вернулись. После третьего штурма легионы вывели за пределы города, и часовые зорко следили за дорогами и рекой, ожидая атаки, но никого не заметили. На следующее утро тела павших в бою солдат были выброшены за стены города.
Тео Бравиллиус Тасус предполагал, что айлейды прячутся где-то в городе, дожидаются ночи, а после этого выходят и убивают спящих солдат. Вопрос был только в том, где они прячутся. После четвертого штурма, в который он повел солдат сам, он обследовал каждый угол, каждую тень. Когда они уже были готовы счесть загадку неразрешимой, великий центурион заметил две странности. Высоко на стенах города, там, куда никто не смог бы забраться, находились какие-то углубления и узкие платформы. А прямо у реки, в городе, он нашел один отпечаток ноги, явно обутой не в имперский ботинок.
Похоже, айлейды использовали сразу два способа, чтобы спрятаться. Некоторые левитировали, взбираясь на стены, а другие, обладая способностью дышать под водой, прятались в реке. После того, как были обнаружены эти необычные укрытия, было несложно выманить странных эльфов наружу, навсегда прекратив ночные убийства имперских солдат.
Кажется невероятным, что целое поселение было способно применять эти заклинания еще за сотни лет до появления магических гильдий и широкого распространения магического образования, однако имеются свидетельства того, что, точно так же, как псиджики острова Артейум изобрели мистицизм задолго до появления самого этого названия, айлейды южного Сиродила разработали то, что позднее стало школой изменения. В конце концов, это предположение не кажется таким уж невероятным, если мы учтем, что другие айлейды того времени знали, как видоизменять свои тела. Жители древнего Бравила не умели превращаться в чудовищ, но освоили искусство изменения настолько, что оно позволило им успешно прятаться. Тем не менее эта способность не смогла спасти их.
Сегодня от айлейдского периода в Бравиле осталось мало свидетельств, но в городе можно найти архитектурные чудеса других эпох. Хотя собор Благоволения Мары и дворец лорда, безусловно, прекрасны, ни одна рукотворная постройка в городке не прославлена так, как статуя, называемая Счастливой Пожилой Леди.
Легенды об этой леди и том, кто она была, невозможно даже перечислить.
Говорят, что она была рожденной вне брака дочерью проститутки из Бравила, а это уж точно начало, не предвещающее ничего хорошего в жизни. Ее дразнили другие дети, постоянно спрашивая, кто был ее отец. Каждый день измученная их жестокостью девочка в слезах убегала в свою маленькую хижину.
Однажды священник Стендарра приехал в Бравил с благотворительной миссией. Он заметил эту маленькую плачущую девочку, и когда он спросил ее, что с ней, она рассказала ему о причине ее несчастья: она не знала, кто ее отец.
"У тебя красивые глазки и ротик, который не лжет, — подумав, ответил священник. — Ты и воистину дитя Стендарра, бога Милосердия, Сострадания и Заслуженной Удачи".
Мудрые слова священника тронули девочку и изменили ее навсегда. Отныне, когда ее спрашивали, кто ее отец, она весело отвечала: "Я — дитя Удачи".
Она выросла и, как говорят, стала хозяйкой таверны, доброй и великодушной. Однажды, в очень дождливую ночь, она пустила в таверну молодого человека, одетого в лохмотья. У него вовсе не было денег, но вел он себя очень грубо, хотя она накормила его и дала ему комнату. На следующее утро он ушел, даже не поблагодарив ее. Друзья и члены семьи предостерегали ее и просили быть осторожнее, говоря, что такие люди могут быть опасны.
Через неделю в Бравил приехала королевская карета, в которой сидел принц Империи. Хотя узнать его было сложно, это был тот самый молодой человек, которому помогла наша героиня. Он долго извинялся за свой облик и поведение, говоря, что его похитили и прокляли ведьмы и что он был не в себе. Леди осыпали золотом, которым она щедро поделилась со всеми людьми Бравила, где и жила после этого до счастливой старости.
Никто не знает, когда ее статую воздвигли на городской площади, или чья рука изваяла ее, но она стоит там уже тысячи лет, с Первой эры, и поныне гости и жители Бравила приходят к Счастливой Пожилой Леди, чтобы попросить ее благословить их начинания.
И это лишь одна из многих очаровательных черт счастливого городка Бравил.

Дихотомия Алдуин-Акатош (Алексондр Симон, Верховный жрец Часовни Акатоша, Вэйрест)


Книга седьмая за 2920 г. Последний год Первой эры.
Как Верховный жрец Часовни Акатоша, я посвятил свою жизнь служению Великому Дракону. Первому из всех в Начале Начал. Величайшему и сильнейшему из всех богов. Тому, кто воплощает собой саму вечность.
Весьма очевидно, что я — человек глубоко верующий, и убеждения мои стойки. При этом же вера моя не слепа, ибо мне не чужды и научные изыскания — я всегда ценил и получение нового знания, и поиски истины, во всех формах. И мне выпала великая честь и удивительная привилегия сделать делом всей своей жизни поиск истины о нашем возлюбленном боге Акатоше, о каждом из всех его проявлений.
По всему цивилизованному миру (а к нему я отношу не только Империю, но и все народы огромного Нирна, принявшие добродетели науки и письма) поклоняются Великому Дракону. Обычно величайшего из всех богов называют Акатошем. Но не всем может быть известно, что иногда его называют и двумя другими именами.
Альдмеры зовут Акатоша Аури-Эл. У нордов же он известен как Алдуин. Эти имена постоянно встречаются в древних текстах, и по их прочтении становится очевидно, что речь в них идет о той же божественной сущности, которую мы называем Акатошем.
Однако даже в наш просвещенный век встречаются те, кто считает иначе. Они верят, что местные вариации имени Акатоша — вовсе не вариации, а имена совсем других божеств, чьи аспекты совпадают с аспектами Акатоша лишь частично или даже полностью от них отличаются.
Многие альтмеры на островах Саммерсет поклоняются Аури-Элу, что является душой Ануи-Эла, который, в свою очередь, представляет собой душу Ану Всего Сущего. Но если расспросить самих высоких эльфов (как сделал это я, отправившись на Саммерсет, дабы продолжить свое исследование), большая часть из них признают, что Аури-Эл — это все же Акатош, пусть и под другими именем, которое лишь передает их культурную традицию.
Поэтому, полагаю, не вызовет большого удивления тот факт, что реальные теологические разночтения проявляются в Скайриме — среди нордов, известных не только отвагой и героизмом на полях сражений, но и упрямством. Во время моего путешествия по этой суровой заснеженной провинции большим сюрпризом для меня стали встречи с людьми, чьи взгляды на Акатоша были диаметрально противоположны верованию альтмеров. Большинство нордов убеждены, что их легендарный Алдуин вовсе не Акатош, а совсем иная сущность. Да, великий дракон, но не Великий Дракон.
Стремясь добраться до сути этого вопроса, я опросил нескольких нордов, во главе с пожилым и уважаемым главой клана, которого звали Бьорн Забрызганный Кровью. Что поразило меня в наших разговорах больше всего, так это то, что эти норды верят не в Алдуина вместо Акатоша, а в Алдуина вместе с Акатошем. Оказывается, большинство жителей Скайрима видят Акатоша так же, как его вижу я — для них он Великий Дракон, Первый среди богов, синоним непоколебимости и, превыше всего, воплощение величайшего добра в этом мире.
А вот Алдуин, заявляют они, есть нечто совершенно иное.
Действительно ли он существо божественное или нет, остается вопросом, но Алдуин из нордского фольклора — это дракон, столь древний и столь могучий, что иногда его еще называют “Пожирателем мира”, а в некоторых источниках говорится о том, что он пожирает души мертвых, чтобы поддержать свои силы. В других легендах повествуется об Алдуине как о некоем верховном драконе, что объединил остальных и объявил войну всему человечеству, но в итоге был повержен одним или несколькими храбрыми героями.
Конечно, эти легенды не лишены определенной привлекательности. Но как Верховный Жрец и как ученый, я не могу не задаться самым важным вопросом — где же доказательства?
Норды Скайрима высоко ценят свое устное народное творчество, но сама его природа как раз и внушает сомнения. Слух, пронесшийся над торговой площадью Вэйреста, за несколько часов может обрасти такими подробностями и так исказиться, что к концу дня вполне можно заподозрить добрую половину жителей в том, что они вовлечены в десятки преступлений или ведут постыдную жизнь, и даже не одну. Как же в таком случае может образованный, просвещенный человек поверить в легенду, которая на протяжении сотен или даже тысяч лет передавалась лишь изустно?
Ответ на этот вопрос прост — не может.
Таким образом, я делаю вывод о том, что Алдуин из нордских легенд — на самом деле могучий Акатош, чья история исказилась и извратилась за годы пересказов и добавления новых деталей и подробностей, служащих украшением для любой легенды. Хотя и не по злому умыслу, но невежественные жители Скайрима не смогли постичь то добро и величие, что несет в себе Великий Дракон, и — как ни иронично — именно по невежеству совершили свое величайшее фольклорное изобретение: придумали “Алдуина”, Пожирателя мира, фантома из страшных сказок и злодея, победа над которым (пусть и выдуманная) возвеличила древних героев их народа.



До начала эпохи людей (Айкантар из Шаймерина)


Пока люди не пришли править Тамриэлем, а историки не записали деяния властителей Тамриэля, нам ведомо о событиях лишь из мифов и легенд, да божественных учений Девяти.
Эра рассвета.
Эра рассвета — это период до начала времени смертных, когда действовали боги. Эра рассвета заканчивается с исходом богов и магии из Мира при основании Адамантиновой башни.
Термин "Меретический" пришел из языка нордов, буквально "Эра эльфов". Меретическая эра — доисторическое время после исхода богов и магии из Мира при основании Адамантиновой башни и до появления Исграмора Северянина в Тамриэле.
Следующие события являются наиболее значимыми в Эре рассвета, представленные в последовательности, понятной таким зависящим от времени существам, как мы.
Космос сформирован был из Аурбиса (хаоса, или целого) Ану и Падомаем. Акатош (Ауриэль) появился, и началось время. Боги (эт'Ада) появились. Лорхан убеждением или обманом склонил богов создать мир смертных, Нирн. План смертных в тот момент был наполнен магией и опасен. Под тяжестью шагов Богов физический облик плана смертных и даже вневременная непрерывность бытия становились неустойчивыми.
Меретическая эра.
Понятие Меретическая эра было введено нордами как серия лет, пронумерованных в обратном порядке от "начала времен" — основания Каморанской династии, записанного Годом Ноль Первой эры. Доисторические события Меретической эры записаны там традиционными нордическими меретическими датами. Самая ранняя меретическая дата, установленная учеными короля Харальда, ME2500 — нордическое понимание первого года времени. Таким образом, Меретическая эра тянется от ME2500 в отдаленном прошлом до ME1, года основания Каморанской династии и учреждения Башни Белого Золота как независимого города-государства.
Летописцы короля Харальда, сочли ME2500 датой создания Адамантиновой башни на острове Балфиера в Хай Роке, старейшей конструкции в Тамриэле. (Это коррелирует с ранними историческими датами, приведенными в различных неопубликованных эльфийских хрониках).
Во время Ранней меретической эры коренное население Тамриэля, зверолюди — предки каджитов, аргониан, орков и других зверонародов — жили первобытными сообществами по всей территории Тамриэля.
В Средней меретической эре, альдмерские эмигранты (смертные эльфийского происхождения) покинули свой проклятый и ныне исчезнувший континент Альдмерис (известный также как Старый Эльнофей) и расселились в юго-восточной части Тамриэля. Первые колонии расположились ареалами на островах вдоль всего побережья. Позднее были основаны и континентальные поселения, в основном в плодородных низинах юго-запада и центра Тамриэля. Когда бы зверолюди не встречали эльфов, образованные, грамотные, технологически развитые альдмерские культуры вынуждали примитивных зверолюдей переместиться в джунгли, болота, горы и пустоши. Адамантиновая башня была обнаружена вновь и захвачена Диренни, могучим и знаменитым альдмерским кланом. На острове Саммерсет была построена Кристаллическая башня и, позже, в Сиродиле — Башня Белого Золота.
Во время Средней меретической эры, альдмерские исследователи нанесли на карту побережье Вварденфелла, построив магические башни высоких эльфов Первой эры в Альд Редании, Бал Фелле, Тель Аруне и Тель Море в Морровинде. На этот же период времени приходится расцвет поселений айлейдов (диких эльфов) в джунглях, окружающих Башню Белого Золота (современный Сиродил). Дикие эльфы, известные также как средиземные высокие эльфы, сохранили магию Эры рассвета и язык Эльнофей. Земля эта формально числилась подвассальной высшему королю Алинора, на деле же удаленность от островов Саммерсета привела к фактической независимости Сиродила от высших королей из Кристаллической башни.
Поздняя средняя меретическая эра — это период высокой велотийской культуры. Каймеры, чьими потомками являются современные данмеры, или темные эльфы, — динамичный, амбициозный, долгоживущий эльфийский народ — проповедовали фундаменталистское почитание предков. Кланы каймеров покинули родные земли в юго-западной части Тамриэля и последовали за пророком Велотом, чтобы поселиться в современном Морровинде. Презирая светскую культуру и мирские занятия двемеров, каймеры также засматривались на земли и ресурсы двемеров, и веками досаждали им малыми набегами и территориальными спорами. Двемеры (дварфы) — свободомыслящие, живущие уединенно эльфийские кланы, склонные к постижению секретов науки, инженерии, алхимии, создавали подземные города и сообщества в горных районах (позднее Велотийских горах), разделяющих современные Скайрим и Морровинд.
Поздняя меретическая эра отмечена стремительным закатом велотийской культуры. Некоторые велотийцы расселились в деревнях поблизости от заброшенных древних велотийских башен. В этот период высокая велотийская культура растворилась и исчезла на острове Вварденфелл. Ранние двемерские свободные колонии датируются этим периодом. Деградировавшие велотийцы образовали племенные культуры, которые, в свою очередь, эволюционировали в современные Великие дома Морровинда или продолжили существование в виде варварских эшлендерских племен. Единственными следами этой племенной культуры служат разбросанные велотийские башни и дикие племена эшлендеров на острове Вварденфелл. Магические башни высоких эльфов Первой эры вдоль побережья Тамриэля также оказываются в этот период покинуты.
В Позднюю меретическую эру предки людей, так называемые недийские народы мигрировали с континента Атмора (также "Альтмора" или "Старый лес" на альдмерис) и поселились в северном Тамриэле. Героя нордов, Исграмора, бывшего во главе флота, направившегося в Тамриэль, почитают за создание рунической записи нордической речи, основанной на принципах эльфов, так что он считается первым историком среди людей. Флот Исграмора высадился в Хсаарик Хед в самой северной точке скайримского Сломанного мыса. Норды построили там легендарный город Саартал. Эльфы изгнали людей во время Ночи слез, но Исграмор вскоре вернулся вместе со своими Пятью сотнями соратников.
Также в течение Поздней меретической эры легендарный бессмертный герой, воин, волшебник и властитель, известный под именами Пелинал Вайтстрейк, Харральд, Исмир, Ханс Лис, и проч., бродил по Тамриэлю, собирая армии, завоевывая земли, правя ими, а затем бросая свои королевства, чтобы пуститься в новые странствия…

Доклад: Катастрофа у Ионита (Лорд Поттрейд, председатель)



Часть I. Подготовка


Начало планам императора по вторжению на Акавир было положено в 270-х годах, когда он приступил к завоеванию мелких островных королевств, лежащих между Тамриэлем и Акавиром. При захвате Черной Гавани в 282 г. Уриэль V уже ставил перед собой более значимую цель. Он немедленно приказал начать широкое обновление порта, который должен был стать местом сбора сил и основной перевалочной базой в ходе кампании. В это же время он издал распоряжение о постройке большого числа крупных океанских транспортов, необходимых для финального броска на Акавир, в которых флот испытывал особый недостаток. Это показывает, что подготовка к вторжению была начата заблаговременно, даже до завершения покорения Эсроньета, а оно не было случайной причудой, как утверждают некоторые.
Когда принц Башомон подчинил Эсроньет имперской власти в 284 г., император смог полностью посвятить все свое внимание планированию Акавирской кампании. В 285 и 286 гг. были снаряжены экспедиции, имевшие целью разведку морских путей и побережья Акавира; имперские агенты служб безопасности, как магические, так и обычные, были отправлены для сбора информации. На основе полученных данных первой целью вторжения было избрано королевство Цаэски, расположенное в юго-западной части акавирского континента.
Тем временем император собирал свой экспедиционный корпус. Для кампании был сформирован новый Дальневосточный флот, что привело к ослаблению остальных сил флота на некоторое время; можно утверждать, что это была сильнейшая армия на море, когда-либо создававшаяся в истории Тамриэля. Пятый, Седьмой, Десятый и Четырнадцатый легионы были избраны для первоначальной высадки, а Девятый и Семнадцатый должны были последовать за ними после установления контроля над побережьем. Хотя для штатских эти силы могут представляться относительно небольшой частью всей армии, необходимо помнить, что экспедиционный корпус должен был находиться на конце длинной и тонкой линии снабжения; кроме того, император и армейское командование полагали, что ему, по крайней мере, первоначально, не будут противостоять значительные силы неприятеля. Наконец, возможно, наиболее важным фактором было то, что флот имел транспорты для переброски не более четырех легионов одновременно.
Сразу необходимо отметить, что Комиссия не считает неправильной подготовку, проведенную императором для вторжения. Основываясь на информации, имевшейся перед вторжением (для сбора которой были приложены огромные усилия, хоть в ретроспективе этот объем информации представляется недостаточным), Комиссия полагает, что император не действовал безрассудно или опрометчиво. Некоторые утверждали, что экспедиционный корпус был слишком мал. Комиссия считает, что, напротив, даже если бы могли быть изысканы возможности по перевозке и снабжению большего количества легионов (что было невозможно без развала торговли во всей Империи), это лишь приумножило бы масштабы катастрофы, но не предотвратило ее. Невозможно было оставить Империю без легионов; память о Каморане Узурпаторе была еще свежа, и император полагал (и Комиссия с этим согласна), что безопасность Империи исключала большую концентрацию войск вне Тамриэля. Комиссия склонна полагать, что экспедиционный корпус был даже излишне велик. Несмотря на создание двух новых легионов (и воссоздание Пятого), потеря экспедиционного корпуса опасно ослабила позиции Империи в провинциях, что современная ситуация показывает со всей очевидностью. Это означает, что организация вторжения на Акавир была выше современных возможностей Империи; даже если бы император смог выставить и снабжать большее количество войск на Акавире, Империя могла развалиться у него за спиной.



Часть II. Вторжение на Акавир


Экспедиционный корпус покинул Черную Гавань 23-го числа Руки дождя 288 года и при ясной погоде высадился на Акавире после шести недель в море. Точкой высадки стал небольшой цаэсский порт в устье крупной реки, избранный из-за его близости к Тамриэлю, а также выгодного расположения на плодородной речной долине, обеспечивающей доступ вглубь материка и фуражировку армии. Первоначально все складывалось удачно. Цаэски покинули город при приближении экспедиционного корпуса, так что его силы без потерь заняли город, который был переименован в Септимию, первую колонию новой имперской провинции Акавир. Пока инженеры укрепляли город и расширяли порт для нужд Дальневосточного флота, император продвинулся вглубь материка с двумя легионами. Прилегающие земли согласно донесениям являлись плодородными, хорошо орошаемыми полями, и, не встречая сопротивления, армия заняла ближайший город выше по реке, также покинутый. Он был переименован в Ионит, и император расположил в нем свою штаб-квартиру, поскольку город превосходил Септимию по величине и позволял лучше контролировать территорию вокруг.
Экспедиционный корпус все еще не встречал серьезного сопротивления, хотя вокруг легионов можно было видеть большое количество неприятельских конных патрулей. Это не позволяло разведывательным отрядам, кроме крупных, отдаляться от основных сил. Из-за ограниченности транспортных возможностей флота император крайне нуждался в кавалерии и привлекал боевых магов для магической рекогносцировки.
Тогда император отправил дипломатические миссии, чтобы попробовать установить контакт с королем цаэски или любым другим правителем этих земель, но посланники не вернулись. Ретроспективно Комиссия полагает, что на эти попытки было напрасно потеряно время, когда армия, простаивавшая в Ионите, могла с большей пользой продвинуться вперед, пользуясь очевидной неожиданностью вторжения для противника. Как бы там ни было, император полагал в это время, что цаэски повергнуты в трепет мощью Империи, и он в состоянии получить провинцию путем переговоров, не прибегая к серьезным боевым действиям.
Тем временем четыре легиона были заняты строительством дороги между Септимией и Ионитом, возведением укрепленных сторожевых постов вдоль реки и усилением защиты обоих городов, что должно было послужить им в дальнейшем. Из-за нехватки кавалерии разведка проводилась ограниченно, и линии коммуникаций между двумя городами постоянно угрожали вражеские рейдеры, с которыми легионы пока были не в состоянии схватиться.
Первоначальный план предусматривал переброску двух легионов в подкрепление немедленно по установлении контроля над портом, но теперь было принято роковое решение отложить их прибытие и вместо этого использовать флот для перевозки колонистов. Император и Совет согласились с этим. В связи с поголовным бегством коренного населения с захваченных территорий колонисты были необходимы для работы на полях, тогда экспедиционный корпус не зависел бы целиком от флота в вопросах снабжения. К тому же на Инслее, лежащем на Акавирской линии снабжения, возникли беспорядки, и Совет полагал, что Девятый и Семнадцатый легионы могут быть лучшим образом использованы для умиротворения этой территории и обеспечения безопасности путей снабжения экспедиционного корпуса.
Гражданские колонисты и грузы для них начали прибывать в Септимию в середине месяца Огня очага, и они продолжили начатую легионерами подготовку полей к весенней посадке. К этому времени было доставлено и определенное количество кавалерийских лошадей, а набеги на две имперские колонии вскоре прекратились. Цаэсские эмиссары также наконец прибыли в Ионит, чтобы начать мирные переговоры, и экспедиционный корпус приготовился ждать спокойную зиму.
Совет же стал убеждать императора вернуться в Тамриэль с флотом, чтобы решить массу неотложных вопросов внутри Империи, пока армия находится на зимних квартирах, но он предпочел остаться на Акавире. Это решение оказалось удачным, поскольку значительная часть флота, включая и императорский флагман, была уничтожена ранним зимним штормом на пути домой. Зимние шторма 288–289 года были необычно долгими и чрезвычайно жестокими и помешали флоту вернуться на Акавир с дополнительными грузами, как предполагалось. Об этом доложили императору через боевого мага, и было решено, что экспедиционный корпус может прожить до весны с теми запасами, что у него имеются.



Часть III. Гибель экспедиционного корпуса


Зима на Акавире оказалась значительно более суровой, чем ожидалось. Из-за проблем со снабжением и наличия дополнительных тысяч гражданских колонистов, рационы экспедиционного корпуса были сильно урезаны. Ситуацию ухудшило и то, что вернулись цаэсские рейдеры и развернули охоту за любыми фуражировочными и разведывательными отрядами вне городских стен. Несколько наблюдательных постов на дороге между Септимией и Ионитом были захвачены во время буранов, прочие же были покинуты из-за невозможности их удержать. В результате сообщение между двумя городами поддерживалось исключительно магическими путями, что явилось дополнительной нагрузкой на легионных боевых магов.
Пятого дня месяца Восхода солнца большая свита цаэски прибыла в Ионит, якобы с мирными предложениями от своего короля. Той же ночью эти предатели убили стражу у одних из городских ворот и впустили внутрь крупный отряд своих соратников, ожидавших за городскими стенами. Их очевидным намерением было убить императора, но им помешала бдительность и отвага солдат Десятого легиона, охранявших его дворец. После поднятия тревоги все цаэски в городе были выслежены и уничтожены до последнего. Нет нужды упоминать, что это означало конец переговоров между императором и цаэски.
Наступление весны лишь принесло новые проблемы. Вместо ожидавшихся дождей с востока подул суховей, продолжавшийся с большей или меньшей силой в течение всего лета. Посевы не взошли, и даже река (в предшествовавший год бывшая судоходной для малых судов намного выше Ионита по течению) полностью пересохла к месяцу Высокого солнца. Неизвестно, было ли это связано с необычным изменением погодных условий, или же цаэски манипулировали погодой с помощью магии. Комиссия склоняется к первому утверждению, поскольку нет прямых свидетельств того, что цаэски располагают столь ужасными тайными силами, но и последнее предположение не может быть полностью опровергнуто.
В связи с продолжающейся плохой погодой караваны с припасами задержались с выходом из Черной гавани. Они наконец покинули порт в начале Второго Зерна, но были жестоко истерзаны штормами и восемь недель спустя с большими потерями дотянули до Септимии. По причине все ухудшающейся ситуации со снабжением на Акавире, император отрядил основные силы своего Корпуса боевых магов для поддержки флота во время штормов, которые, похоже, собрались продолжаться все лето. На этот раз Совет убеждал императора свернуть вторжение и вернуться в Тамриэль с экспедиционным корпусом, но тот опять отказался, указывая, что флот уже не в состоянии вывезти все четыре легиона одновременно. Комиссия согласна, что оставление одного или нескольких легионов на Акавире в ожидании возвращения флота отрицательно сказалось бы на моральном состоянии армии. Но Комиссия также указывает, что потеря одного легиона была все же предпочтительнее потери экспедиционного корпуса в целом. Единодушно мнение членов Комиссии, что это был последний момент, когда еще могла быть предотвращена полная катастрофа. С принятием решения об отсылке флота за подкреплениями и припасами, события двинулись к своему неотвратимому завершению.
О том, что происходило на Акавире дальше, известно существенно меньше. Поскольку большая часть боевых магов была отряжена для поддержки флота, сообщение между экспедиционным корпусом и Тамриэлем ограничилось и продолжало ухудшаться по мере ухудшения ситуации на самом Акавире, так как усилия оставшихся волшебников были прикованы к неотложным нуждам легионов. Представляется также возможным, что цаэски неким неизвестным образом активно противодействовали магам. Некоторые из магов на Акавире сообщали об аномальном ослаблении своих сил, а маги Военного колледжа в Сиродиле (обеспечивавшие связь для Совета) сообщали о затруднениях в контактах со своими соотечественниками на Акавире, даже между учителем и учеником, давно работавшими друг с другом. Комиссия настаивает, чтобы Военный колледж провел особое исследование тайных сил цаэски на случай возможных конфликтов Империи и Акавира в будущем.
Известно лишь, что император выдвинулся из Ионита в середине Высокого солнца, оставив только небольшие гарнизоны для удержания городов. Он получил сведения, что цаэски концентрируют свои войска на другой стороне горного хребта на севере, и он принял решение уничтожить их армию до того, как она обретет полную силу, и захватить их запасы (в которых он особо нуждался). Этот быстрый бросок, вероятно, застал цаэски врасплох, и экспедиционный корпус пересек горы и обрушился на их лагерь, обратив цаэсскую армию в бегство и захватив ее командующего. Но вскоре император был вынужден отступить. На обратном пути легионы испытали значительные трудности. Теперь император оказался блокирован в осажденном Ионите и отрезан от небольшого гарнизона в Септимии, также осажденной. Вероятно, с этого момента усилия немногих оставшихся боевых магов были направлены исключительно на создание воды для поддержания армии на ногах, а искусство это обыкновенно не практикуется в Военном колледже. Флот в сохранности достиг Черной Гавани благодаря Корпусу боевых магов, но все попытки вернуться на Акавир оказались пресечены серией еще более диких штормов, обрушившихся на Эсроньет в течение всего остатка 289 года.
Последний контакт Совета с императором состоялся в начале месяца Мороза. С Вечерней Звезды Совет был чрезвычайно обеспокоен ситуацией на Акавире, и приказал флоту отплыть, невзирая на риск. Несмотря на продолжающийся шторм, флот прорвался к Акавиру. Надежда воспряла, когда был установлен контакт с императорским боевым магом, который сообщил, что Ионит все еще удерживается. Оперативно был составлен план, в соответствии с которым экспедиционный корпус должен был прорваться из Ионита и отойти к Септимии, где и соединиться с флотом. Флот подошел к Септимии, где обнаружил ее гарнизон отражающим жесточайший штурм многочисленной акавирской армии. Боевые маги, сопровождавшие флот, отбросили противника на время, достаточное, чтобы уцелевшие погрузились, и флот отплыл.
Немногочисленные выжившие из состава экспедиционного корпуса, достигшие Септимии, рассказали о том, как император двумя днями ранее вывел свою армию из Ионита, успешно прорвав кольцо блокады, но был затем окружен намного превосходящими силами на дороге к Септимии. Они сообщили о героическом последнем бое императора и Десятого легиона, позволившем остаткам Четырнадцатого достичь Септимии. Двое выживших из Десятого также добрались до Септимии той же ночью, проскользнув через ряды противника, разнузданно праздновавшего победу. Эти люди подтвердили, что видели, как император пал под вражескими стрелами, собирая стену щитов Десятого легиона.



Часть IV. Заключение


Комиссия полагает, что вторжение на Акавир было обречено на неудачу изначально по ряду причин, ни одну из которых нельзя было, к сожалению, предвидеть.
Несмотря на широкий сбор разведданных, экспедиционный корпус был явно не подготовлен к ситуации на Акавире. Последствия капризов погоды, измотавших армию и флот, были исключительно плачевны. Без потери основной части Дальневосточного флота в ходе кампании, экспедиционный корпус мог быть эвакуирован в 289 году. Погода также вынудила императора придать большую часть своего Корпуса боевых магов флоту, что оставило его без их поддержки в ходе вскоре последовавших боев. И, разумеется, неожиданная засуха, обрушившаяся на Ионит в 289 году, перечеркнула надежду обеспечивать армию необходимым на месте и поставила экспедицию в непригодную для обороны ситуацию при осаде Ионита.
Цаэски также оказались намного сильнее, чем можно было судить по данным разведки. Информация о величине армии, которую цаэски смогли выставить против экспедиционного корпуса, не ясна, поскольку серьезные боевые действия развернулись лишь после того, как регулярное сообщение между императором и Советом было прервано. Те не менее, складывается впечатление, что цаэски численно превосходили силы императора в несколько раз, поскольку они оказались способны вынудить четыре ударных легиона отступить и затем удерживать их в осаде несколько месяцев.
Как указано ранее, Комиссия отказывается критиковать само решение вторгнуться на Акавир. Основываясь на том, что было известно на тот момент, план выглядел разумным. Только взгляд назад позволяет сказать, что вторжение имело очень мало шансов на успех. Как бы там ни было, Комиссия полагает, что из данной катастрофы может быть извлечено несколько ценных уроков.
Во-первых, цаэски могут иметь в своем распоряжении чрезвычайно мощные тайные силы. Вероятность того, что они манипулировали погодой в целом регионе, кажется ничтожной (и необходимо указать, что трое членов Комиссии серьезно возражали против включения данного пункта в Отчет), но Комиссия полагает, что этот вопрос заслуживает немедленного изучения. Потенциальная угроза такова, что даже малейшая возможность подобного должна быть серьезно изучена.
Во-вторых, представляется, что цаэски не располагают флотом, о котором стоило бы говорить. Экспедиционному корпусу никогда не угрожали с моря, и Дальневосточный флот не сражался ни с кем, кроме погоды. Практически, первоначальный план предполагал, что некоторая часть флота останется на Акавире для береговых операций, но, на деле, лишь в очень немногих местах крупные корабли могли достичь берега из-за бесчисленных рифов, песчаных банок, островов и пр., которыми изобилует побережье к северу и югу от Септимии. Из-за полного отсутствия деревьев на равнине вокруг Септимии и Ионита экспедиционный корпус не смог построить небольшие суда, способные осуществлять навигацию в мелких прибрежных водах. Любым военным экспедициям на Акавир в будущем будет неплохо предусмотреть доставку плавательных средств для прибрежных операций, чтобы реализовать это очевидное преимущество перед цаэски — возможность, к сожалению, не использованная экспедиционным корпусом.
В-третьих, прежде, чем думать о следующем вторжении, требуется детальное изучение Акавира. Информация, собранная за четыре года, предшествовавших вторжению, была существенна, но явно недостаточна. Погодные условия были полной неожиданностью, силы цаэски большими, чем предполагалось; а переговоры императора с цаэски обернулись катастрофой. Акавир оказался совершенно иным, чем рассчитывали, и Комиссия полагает, что любые будущие попытки вторжения не должны предприниматься без более глубокого знания условий, политики и населения, чем ныне имеющееся.
Наконец, комиссия единодушно заключает, что, исходя из известной информации, любая попытка вторжения на Акавир является безрассудством, по крайней мере, при нынешнем состоянии Империи. Легионы нужны Империи дома. Когда-нибудь мирная, единая Империя вернется на Акавир и взыщет суровую виру за ионитскую катастрофу и гибель нашего императора. Но этот день наступит не сейчас и не в ближайшем будущем.




Драконий язык: больше не миф (Хела Трижды Искусная)


Дракон.
Одно лишь слово вызывает перед глазами кошмарные картины: померкшие небеса, чудовищный рев, неиссякаемое пламя. И не зря, ибо в прежние времена драконы были чудовищными созданиями, многочисленными и смертоносными.
Однако большинство нордов не знает, что на самом деле драконы не были примитивными и неразумными существами. Нет, они обладали развитой и процветающей культурой, направленной на уничтожение либо порабощение всех недраконьих народов, обитающих в мире.
Таким образом, логично предположить, что у драконов должен быть способ общения друг с другом. Что они могут разговаривать. И многочисленные исследования ученых подтверждают, что именно это драконы и делали. Ибо могучий рев этих тварей, даже когда он источал огонь, холод или иную смертоносную магию, нес в себе и нечто большее — это были слова. Слова древнего, но постижимого языка.
Чепуха, скажете вы? Чистая придурь чересчур рьяных ученых? Я подумала именно так. Но затем до меня начали доходить слухи. Обрывки беседы с отважным искателем или жадным до золота расхитителем гробниц. И всегда, всегда повторялось одно и то же слово:
Стена.
И я стала прислушиваться. Я стала расставлять по местам кусочки головоломки и постепенно приближаться к разгадке тайны.
В разбросанных по всему Скайриму древних подземельях, захоронениях и иных потаенных местах имеются особые стены. Черные и зловещие стены, на которых начертаны письмена столь древние и неизведанные, что те, кто находил их, не смогли даже подступиться к их переводу.
Здесь сердце подсказало мне истину: это и есть подтверждение, что драконий язык существует! Разве это могло быть чем-либо иным? Единственное логическое объяснение — в том, что эти стены возвели древние норды, норды, жившие в эпоху драконов и каким-то образом, из страха или из почтения, научившиеся языку древних чудовищ и использовавшие его.
Но на тот момент это было лишь моим глубинным предчувствием. Мне нужны были доказательства. Так началось приключение всей моей жизни. Оно заняло 17 месяцев и забрало жизни трех храбрых проводников и двух наемных телохранителей. Но я стараюсь не томить себя мрачными мыслями, ибо мои поиски увенчались таким успехом, что любые испытания были оправданы.
За время своих странствий я обнаружила множество древних стен, и все мои предположения подтвердились.
Увиденное наводило на мысль, что древние норды подражали письменности живших в старину драконов, поскольку знаки этого письма напоминали отметины когтей, или насечки. Нетрудно представить себе, как величественный дракон бороздит камень символами, нанося их своими огромными и острыми когтями. А человек — возможно, раб или прислужник — наблюдает и учится, чтобы впоследствии использовать этот язык для собственных нужд.
Осматривая найденные стены, я заметила в некоторых словах кое-что необычное. Они словно пульсировали какой-то силой, неизвестной энергией, которой мог бы овладеть читающий их, если бы проник в их загадку. Звучит абсурдно, согласна, но если б вы сами стояли у этих стен, видели их черноту, чувствовали их силу — вы бы поняли, о чем я говорю.
К счастью, даже будучи завороженной, я смогла сохранить достаточно рассудка, чтобы записать увиденные мною знаки. И пока я этим занималась, я стала замечать некую систему в языке — систему, благодаря которой я могла расшифровать написанное.
К примеру, вот один из переписанных мною фрагментов:
HET NOK YNGNAVAR GAF KODAV WO DRI YA MORON AU FROD DO KROSIS NUZ SINON SEV DINOK ARK DUKAN
Когда я перевела эти насечки в буквы тамриэльского алфавита, я получила следующий текст:
Хет нок Ингнавар Гаф Кодав, уо дрей Йа морон ау Фрод до Кросис, нуз синон сив динок арк дукан.
Что в переводе на тамриэльский означает:
Здесь лежит Ингнавар Призрачный Медведь, что Искал славы на Скорбном Поле Битвы, но нашел лишь смерть и бесчестье.
Позже, в другой гробнице я нашла стену со следующей надписью:
HET NOK KOPRAN DO IGLIF EZ SOS WO GRIND OK OBLAN NI KO MOROKE VUKEIN NUZ AST MUNAX HALVUT DO LIV KRASAR
Которую можно записать как:
Хет нок копран до Иглиф Из Сош, уо гринд ок облан ни ко морокеи вукеин, нус аст мунакс хальвут до лив красар.
И в конечном переводе на тамриэльский это значит:
Здесь лежит тело Иглифа Хладнокровного, что встретил свою кончину не в славной битве, но от коварного прикосновения губительной хвори.
И здесь мы видим систему. Повторяющиеся слова "здесь лежит", которые могут означать лишь одно: эти стены отмечают сами места древненордских захоронений.
Можете представить, как трудно мне было сдержать свое возбуждение. Все вставало на свои места. Древние норды использовали драконий язык на этих стенах с вполне определенными целями. Очевидно, одна из них — отметить могилу некоего значимого лица. Но какие еще? Были ли это только могилы, или они были предназначены для чего-то еще?
Я решила выяснить это, и мои усилия были вознаграждены по достоинству. Вот что я обнаружила.
Следующий фрагмент:
HET MA TARODES TAFIR SKORJI LUN SINAK WEN KLOV GOVEI NAL RINIK HAKUN ROK TOGAT WA GAROT
Можно записать как:
Хет ма тародис тафир Скорьи Лун Синак, уен клов говей наль риник хакун рок тогат уа гарот.
Что на тамриэльском означает:
Здесь пал коварный тать Скорьи Жадные Пальцы, чью голову снес тот самый топор, коий он пытался украсть.
Итак, здесь мы видим стену, которая отмечает место смерти некоего значимого древнего норда.
Следующий фрагмент:
QETHSEGOL VARUKIV DANIK FALEL KER DO GRAVUN FROD, WO BOVUL KO MAR NOL KINZON ZAKREI DO KRUZEK HOKORON
Записывается как:
Кветсегол варукив даник Фалил кир до Гравун Фрод, уо бовуль ко Мар нол кинзон закрий до крузик хокорон.
Что на тамриэльском означает:
Этот камень поставлен в память о злосчастных эльфийских детях с Осеннего поля, что бежали в Страхе от острых мечей древнего врага.
По-видимому, данная стена стоит в память о каком-то древнем и давно забытом событии из истории Тамриэля. Произошло ли это событие на том месте, где стоит стена, или рядом с ним, мы, наверно, уже никогда не узнаем.
Ну и, наконец, данная надпись:
AESA UALAN GETSEGOL BRINAHI WARUKT, TOLHELD FEN TOR, UEN SMOGLEN AG FRIN OL SAKWO HEIM
Которую можно записать как:
Аеса уалан гетсегол бринахи варукт, Тохилд фин Тор, уен смолин аг фрин ол Сакво Хеим.
Что на тамриэльском означает:
Аеса поставила этот камень в честь своей сестры, Тохилд Пекло, чья страсть горела огнем, точно Красная Кузня.
Эта стена (а таковых я обнаружила немало) была заказана или воздвигнута конкретным лицом в честь значимого для нее человека. Почему именно в этом месте? Имело ли оно некую важность для умершей? Или это само место ее смерти? И в этот раз, похоже, ответы затерялись во времени и никогда не станут известны.
Как видите, древний язык драконов уже, воистину, больше не миф. Он существовал. Более того, он по-прежнему существует и, пожалуй, будет существовать до скончания века благодаря древним нордам и воздвигнутым ими многочисленным "стенам слов".
Но не надо полагаться лишь на мои слова. Стены стоят в опасных и потаенных уголках Скайрима и ждут, когда их обнаружат. Они служат мостом между миром древних нордов и нашим. Может, драконы больше и не вернутся в наш мир, однако теперь мы можем лучше понять их.
И, возможно, придет, придет день, когда мы даже откроем загадочную и неизвестную силу, сокрытую в этих словах.



Дом Забот


Среди древних духов, сопровождавших святого Велота и Кимера в землю обетованную Морроувинда, четыре лорда даэдры, Малакат, Мехрун Дагон, Молаг Бал и Шигорат, известны под именами Четырех Столпов Дома Забот. Эти лорды воспротивились указанию Трибунала, учинив великую бойню между кланами и Великими Домами.
Малакат, Мехрун Дагон, Молаг Бал и Шигорат священны в своей роли препятствий на Испытании. Со временем они стали иногда ассоциироваться с различными врагами, такими как Нордлинги, Акавири или горные орки.
Малакат — это оживленные экскременты, которыми был заполнен Тринимак. Малакат слабый, но мстительный бог. Темные эльфы называют его Малак, и считают покровителем орков. Они испытывает силу Данмера.
Молаг Бал в Морроувинде считается Королем Насилия. Он пытается прервать Династии и по-всякому навредить роду Данмер. Раса монстров, живущая в Молаг Амуре, это результат совращения им Вивека во время предыдущей эры.
Шигорат — это Безумный Бог. Он постоянно проверяет Данмеров на духовную слабость. Во многих легендах один род Данмера вызывает его для борьбы с другим; в половине этих легенд он не предает тех, кто его вызвал, еще более запутывая положение вещей (может он помочь нам? Разве он не враг?). Его часто ассоциируют с тем ужасом, который испытывают другие расы по отношению к данмерам, особенно те, которые, как Империя, могут быть выгодными союзниками.
Мехрун Дагон — бог разрушений. Он ассоциируется с природными катастрофами, такими как пожары, землетрясения и наводнения. Для некоторых он олицетворяет собой Морроувинд. Он проверяет, хочет ли Данмер выжить и бороться дальше.
Поклонение этим четырем злым духам противоречит закону и догмату Церкви. Однако, четыре Столпа редко ошибаются, когда ищут жадных, жестоких и безумных людей. Они подчиняют таких людей и делают своими слугами. По древнему закону Церкви, а также по закону империи, за головы ведьм и ведьмаков назначается награда. Императорский гарнизон вместе с Ординаторами и Вечной Стражей Церкви охотится за этими преступниками, стараясь выследить их и уничтожить в любом уголке населенных или пустынных земель.



Дух даэдра


ЧТО МЫ ЕСТЬ ДЛЯ ВАС
СМЕРТЬ, ПОРАЖЕНИЕ И СТРАХ
Мы не умираем. Мы не боимся смерти.
Убей тело, и анимус уйдет во Тьму. Но анимус вернется.
Однако мы не безрассудны.
Мы чувствуем боль и боимся ее. Мы чувствуем стыд и боимся его. Мы чувствуем потери и боимся их. Мы ненавидим Тьму и боимся ее.
У скампов мысли мелки, и они не ведают большого страха.
У вермаи нет мыслей, и они не боятся.
У дремора мысли глубоки, и потому им приходится держать страх в узде, чтобы преодолевать его.
УЗЫ КЛАНА
Мы не рождены. У нас нет отцов и матерей, но есть семьи и кланы.
Клановая структура сильна, она формирует тело и мысли.
В клане — сила и предназначение.
УЗЫ ПРИСЯГИ
Мы служим по выбору. Мы служим сильному, чтобы его сила защищала нас.
Служить для кланов — в порядке вещей, но порядок может меняться.
Дремора давно служат Дагону, но так было не всегда.
Порядок цел, пока целы узы присяги, и взаимно доверие.
Когда разрываются узы присяги, приходят боль, стыд, потеря, Тьма и великий страх.
ЧТО МЫ ДУМАЕМ О ЧЕЛОВЕКЕ
Возможно, вы сочтете скампов забавными, а вермаи — страшными.
И как вы думаете, мы представляем себе человека?
Вы — добыча, мы — охотники.
Скампы — загонщики, а вермаи — мясники.
Плоть ваша сладка, а погоня — веселье.
И как вы можете ценить лису или зайца, восхищаться их хитростью или проворством и сострадать, когда свора рвет их плоть, и мы иногда бываем восхищены добычей и втайне аплодируем ей, когда она обманывает преследователей, или ускользает из силков.
Но как все вещи мира, со временем вы изнашиваетесь и становитесь негодны. Вы стареете, становитесь уродливы, слабы и глупы. Вы всегда проигрываете, раньше или позже.
Иногда добыча кусает охотника. Это не очень важно. Устав или страдая от раны, мы уходим и восстанавливаемся. Иногда можно потерять что-то ценное, но риск только подхлестывает азарт погони.
ЗАГАДКА ЧЕЛОВЕКА
Человек смертен и приговорен поражению, потерям и забвению.
Но мы не можем понять — почему вы не отчаиваетесь?

Дух Нирна


Духом Нирна является Лорхан, бог всех смертных. Это отнюдь не означает, что все смертные любят его или вообще знают. Большинство эльфов его ненавидит, считая сотворение тем действием, что отсекло их от царства духов. Большинство людей почитают его или его аспекты как провозвестника всего сущего. Сотворение плана смертных, Мундуса, Нирна, служит для всех живых существ источником внутренних терзаний. Глубоко в душах существ, населяющих этот план, заложена память о том, что все они пришли из какого-то другого места, и Нирн — лишь жестокий и решающий этап на пути к тому, что будет потом. Что же будет потом? Иные хотят вернуться к изначальному состоянию, в царство духов, и для них Лорхан — демон, перекрывающий им путь, а Нирн — тюрьма, иллюзия спасения. Другие же считают, что Лорхан создал мир как место испытаний для перехода на высшую ступень. Для них царство духов уже было тюрьмой, и лишь ныне открылся путь к истинному спасению.



Души: черные и белые


Природу души познать невозможно. Все волшебники, пытавшиеся сделать это, бесследно исчезли. О душах мы знаем только то, что они — источник мистической энергии, которую можно использовать.
Душа служит источником энергии для каждого существа, живого или мертвого. Без души эти существа превращаются просто в куски плоти и груды костей. Данная оживляющая сила может быть заключена в камень душ — если в нем достаточно места. С помощью энергии, заключенной в таком камне, можно заряжать магические предметы.
Эксперименты, которые велись в течение многих веков, доказали, что бывают черные и белые души. Только редко встречающийся черный камень душ может вместить душу высшего существа, такого как человек или эльф. Души примитивных существ можно заключить в другие камни — они могут быть разных цветов, но считается, что все они — камни белых душ. Отсюда и разделение всех душ на черные и белые.
Белые души менее опасны, чем черные, но и не такие мощные. Тем, кто делает первые шаги в изучении мистицизма, не стоит заниматься ни черными душами, ни черными камнями душ. Да, можно забыть о законах Гильдии, запрещающих занятия некромантией (а некромантия необходима для того, чтобы зарядить черный камень душ), но невозможно отрицать того, что просто держать черные камни душ очень опасно. Если размеры камня и заключенной в нем души не совпадают, то камень может захватывать частицы души самого мага, если магу доведется касаться камня.



Еретические мысли


Зелоты — это мерзость, которую надо стереть с лица Дрожащих островов. Нельзя позволить больше ни одной душе проникнуться их учением. Они называют нас еретиками за недостаток веры. Мы с радостью принимаем это имя и будем носить его с гордостью.
Говорить правду — не ересь. Выступать против несправедливого господина — не ересь. Защищать с оружием в руках истинную веру — не ересь. Мы — так называемые еретики Дрожащих островов, но в наших словах нет ереси. В них только правда.
Наш господин, Шеогорат — всего лишь человек. Он состоит из плоти и крови, он вовсе не бог и тем более не принц дэйдра. В царствах дэйдра нет принцев, там есть только отвратительные прислужники, такие как алчущие, которых мы призываем, чтобы они исполняли наши приказы.
Лжешеогорат — безумный деспот. Годы занятий нечистой магией и общения с дэйдра свели его с ума. Он попросту плохой правитель, уже не говоря о том, что никакой он не бог. Он извратил учение Арден-Сула, Того, Кто Отдал Кровь Своего Сердца.
Когда истинность наших суждений распространится среди народа, мы изгоним лжебога из Нью-Шеота, и он узнает остроту наших мечей. Четыре его конечности будут разбросаны по четырем сторонам света. Его голова упокоится на Холме Самоубийц, а сердце сгорит в пламени свободы. Его внутренности будут скормлены собакам.
Мы добьемся того, что все жители Дрожащих островов будут носить робы еретиков. По ним мы будем узнавать истинных неверующих. Люди вернутся к первозданной простоте и станут жить среди природы, как и мы. Они осознают мудрость и чистоту нашей жизни и будут славить нас как спасителей.



Желтая книга Великого Дома Хлаалу (Советники Дома Хлаалу, Район Вварденфелла, 426 год Имперской Эры)


Госпожа Веланда Омани, Милостью Альмсиви, Почетный Советник Совета Хлаалу, Район Вварденфелла, Свободный Торговец, Лорд Плантации Омани, Остров Элмас, Восточный Вивек, Район Вварденфелла, Провинция Морроувинд.
Господин Драм Беро, Милостью Альмсиви, Почетный Советник Совета Хлаалу, Район Вварденфелла, Свободный Торговец, Джентльмен Без Определенного Местожительства, Вивек, Район Вварденфелла, Провинция Морроувинд.
Господин Крассиус Курио, Милостью Альмсиви, Почетный Советник Совета Хлаалу, Район Вварденфелла, Свободный Торговец, Поместье Курио, Поселение Хлаалу, Вивек, Район Вварденфелла, Провинция Морроувинд.
Господин Инглинг Полутролль, Милостью Альмсиви, Почетный Советник Совета Хлаалу, Район Вварденфелла, Свободный Торговец, Поместье Инглинг, Округ Св. Олмса, Вивек, Район Вварденфелла, Провинция Морроувинд.
Госпожа Нивена Улис, Милостью Альмсиви, Почетный Советник Совета Хлаалу, Район Вварденфелла, Свободный Торговец, Поместье Улес, Суран, Аскадианские Острова, Бал Ур, Район Вварденфелла, Провинция Морроувинд
Дела Совета, Заслуживающие Упоминания.
Старейшина Дома Хлаалу Атин Ллетан, Высокий Советник и Лорд Морроувинда, дарует снижение пошлин торговцам, жалующимся на высокие пошлины на импорт алкогольных напитков.
Совет рад сообщить о снижении числа случаев воровства и насилия в районах Дома Хлаалу, благодаря бдительному присутствию Легиона и суровым приговорам магистрата. Совет скорбит о нарушениях общественного мира проистекающих из все более агрессивного соревнования между Гильдией Воров и Камонной Тонг за контроль над черным рынком.
Небольшой бунт из-за налогов в Балморе был подавлен без ненужного ущерба жизни и собственности. Советом посланы депутации к Герцогу, дабы выразить беспокойство высокими налогами и разрушительному действию высоких пошлин на торговлю.



Желтая Книга Загадок


Ради подлинного удовольствия и для вящего укрепления ума, автор представляет в настоящем труде все собранные им знания об искусстве загадывания загадок, добытые посредством усердных изысканий и многолетнего общения с единомышленниками.
Загадывание и разгадывание загадок — традиционное светское занятие аристократов Запада. Дворяне и парвеню собирают и штудируют книги загадок в надежде, что таким образом повысятся их шансы блеснуть умом и смекалкой в общении.
Это металл, не черный и не красный,
Тяжелый, как жажда злата, что многих губит.
А именем своим созвучный с животным,
Что в грязи валяться очень любит.
ценивс: тевтО
Человек сказал: "Солжешь мне — убью тебя мечом. Скажешь правду — убью тебя заклинанием". Как ответить ему, чтобы остаться в живых?
мочем янем ьшеьбу ыт: тевтО
Босмер был убит. Альтмер обвиняет в убийстве данмера. Данмер утверждает, что виноват каджит. Орк клянется, что не убивал босмера. Каджит говорит, что данмер лжет. Если правду говорит лишь один из них, кто убил босмера?
кро: тевтО



Жена дровосека (Рассказано Могеном, сыном Молага)


В легенде говорится о дровосеке, что выстроил хижину в глубине соснового леса. Там он надеялся мирно зажить со своей семьей.
Некоторое время семья дровосека жила в достатке, но внезапно настал колючий мороз и погубил весь урожай. Вскоре их скромные запасы еды истощились, и семью постиг голод.
Однажды поздним снежным вечером в дверь хижины постучался странник, желая укрыться от колючей стужи. Добросердечный дровосек пригласил незнакомца войти, извиняясь, что ему нечем угостить гостя.
Улыбнувшись, странник сбросил свой плащ, и все увидели, что одет он был как настоящий маг. На глазах у дровосека и его семьи таинственный незнакомец запустил руку в сумку и извлек свиток, связанный серебристой лентой. Едва лишь волшебник раскрыл свиток и громко прочел слова, как пред ними из ниоткуда появились богатые яства. В ту ночь никто в хижине дровосека не лег голодным.
День за днем снег все валил и валил. Каждый вечер маг извлекал из своей сумки новый свиток и читал слова, и каждый раз являлись новые яства. На пятую ночь жена дровосека разбудила мужа и призналась ему, что не доверяет их магическому гостю. Наверняка, говорила она, за все волшебные трапезы, которыми они все угощались каждый вечер, придется заплатить какую-то цену.
Дровосек и слышать ничего не хотел. Еще недавно его семья чуть не умирала от голода, а теперь все были сыты. Это дар богов, заявил он, и глупо сомневаться в их мудрости.
Но жена дровосека не успокоилась. С каждой ночью она все более страшилась и все более отчаивалась. Она была убеждена, что они, сами того не зная, заключили негласный договор и скоро придет час, когда маг потребует за свои дары страшную цену.
Когда все в хижине спали, жена дровосека неслышно выбралась из кровати и схватилась за топор мужа. Она пробралась в комнату странника и одним ударом снесла ему голову.
Вдруг отрубленная голова волшебника очнулась. Его глаза широко раскрылись, и, когда тот увидел свое обезглавленное тело, он исторг жуткий крик.
Проснувшись от этого чудовищного крика, дровосек с детьми сбежались в комнату и остолбенели от ужаса, увидев обезглавленного мага.
На последнем издыхании маг наложил кошмарное проклятие на жену дровосека. Когда придет ее последний час, она будет обречена восстать из могилы и каждую ночь бродить по лесу, чтобы поутру сгорать в лучах восходящего солнца.
И до сих пор странствующие поздно ночью по сосновому лесу рассказывают, что видели меж деревьев плачущую женщину. Говорят, что в руке у нее окровавленный топор и вид ее ужасен…



Живые леса


Гнарлы — лесные существа, непохожие ни на кого другого. Вдали от стен Нью-Шеота их называют ходячими деревьями. Они известны своим сродством со стихийными элементами. Если гнарл подвергается атаке элементными силами огня, холода или электричества, он использует эту энергию, чтобы стать сильнее и больше. К счастью, этот эффект непродолжителен.
По воле Шеогората гнарл приводит неосторожного мага в ярость и смятение. Он обретает сопротивляемость к элементу, которым его атакуют, но становится более уязвим к двум другим. Разумный маг быстро переключится на заклинания других элементных сил и использует эту особенность. Неразумный же пожалеет, если продолжит использовать то же заклинание снова и снова.
В последние годы появились слухи о кузнецах, способных использовать янтарную живицу, извлекаемую из гнарлов, для изготовления крепких доспехов и оружия. До сих пор эти сплетни не нашли подтверждения.
Наш объем знания о гнарлах куда меньше объема незнания. Никто не смог определить пол гнарла, и даже неясно, применимо ли к ним такое понятие. Никто никогда не видел юных или незрелых гнарлов. Один из ученых предположил, что гнарлы рождаются полностью сформированными из деревьев, пораженных молнией. Это абсурдное суждение подтверждения не нашло.
Аналогично, мы не имеем никакого представления об их рационе и обычаях. Предположительно они получают питание непосредственно от земли и солнца, как деревья. Нет сообщений о случаях общения с ними или даже между ними. Однако складывается впечатление, что у них существует своего рода перемирие с другими лесными существами, например, баливогами и элитрами.



Жизнь Уриэля Септима VII (Руфус Хейн)


3E 368–389: Стратег и миротворец.
Первые десятилетия правления императора Уриэля были отмечены быстрым и повсеместным расширением и укреплением сферы влияния Империи, в особенности на востоке, в Морровинде и Черных Топях, где власть Империи была ограничена, имперская культура слаба, а местные обычаи и традиции, наоборот, сильны, что увеличивало противление процессу слияния народов. В этот период Уриэлю принесли большую пользу магическая поддержка и практичные советы его ближайшего помощника, имперского боевого мага, Джагара Тарна.
История женитьбы Уриэля на принцессе Кауле Вориа весьма печальна. Несмотря на красивую внешность и грацию, возбудившие любовь и восхищение народа, императрица была весьма неприятной, надменной, амбициозной и алчной особой. Своими женскими чарами она пленила Уриэля Септима, но тот вскоре пожалел о своей ошибке и отверг ее. Супруги искренне возненавидели друг друга и страрались причинить один другому боль. Их дети стали жертвой этого несчастного брака.
Благодаря своему живому уму и большому честолюбию Уриэль вскоре превзошел своего учителя Тарна в мастерстве угроз и уговоров. Успех Уриэля в придании Дому Хлаалу статуса оплота имперской культуры и экономического развития Морровинда — лучшее тому подтверждение. Однако эти достижения вызвали у монарха гордыню и крайнюю самоуверенность. Джагар Тарн воспользовался этим, надев маску скромного советника в отставке, он добился полного доверия Императора, что в конечном итоге привело к предательскому пленению Уриэля в Обливионе и тайному захвату Тарном трона Империи.
3E 389–399: Преданный и лишенный свободы.
Мало что известно о том, что происходило с Уриэлем во время его заключения в Обливионе. Сам он говорил, что ничего не помнит, кроме бесконечной череды кошмаров во сне и наяву. Он рассказывал, что находился в какой-то дреме и не ощущал течения времени. Долгое время публично он уверял всех, что не помнит ужасов заключения, но, порой, в беседах, которые стали основой этой биографии, он рассказывал о преследующих его страшных снах и отмечал, что они напоминают ему кошмары заточения в Обливионе. В такие моменты казалось, что он скорее не может, чем не хочет описать пережитое.
Но очевидно, что эти события изменили его. В 389 году он был молод, полон гордости, сил и желаний. А после спасения и возвращения на престол это был уже пожилой человек, мрачный и настороженный. Он также стал консервативен и угрюм, хотя проводимая им ранее политика была смелой и энергичной, а иногда даже безрассудной. Уриэль объяснял эти перемены отвращением к урокам и советам Джагара Тарна. Однако, ясно, что ссылка в Обливион истощила его тело и душу, в то время как разум его остался таким же ясным и живым, как в молодости.
История о магическом перевоплощении Тарна в императора и его разоблачении королевой Барензией, а также той роли, которую сыграли король Эдвир, Рия Сильмейн и ее Воитель в восстановлении Посоха Хаоса и поражении предателя, имперского боевого мага Джагара Тарна, и возвращении Уриэля на престол, подробно описана в великолепном трехтомнике Стерна Гамбоджа "Биография Барензии". Нет смысла повторять все это здесь. Подытоживая, заметим, что захват власти Тарном и его неумелое управление делами страны привели Империю к устойчивому упадку в экономике, позволили многим мелкопоместным лордам и королям оспаривать полномочия государства, а более сильным правителям на Востоке и на Западе развязать открытые войны.
3E 399–415: Реставрация, Чудо Мира и Вварденфелл.
В период Реставрации Уриэль Септим отошел от проводимой им в ранние годы политики военного и дипломатического давления и стал больше полагаться на проведение тайных закулисных операций, преимущественно с помощью небольших отрядов клинков. Полный анализ стоявших в этот период задач и методов их решения, возможно, будет проведен после смерти императора, если будет открыт доступ к многочисленым дневникам, хранящимся в его загородном поместье, а клинкам не будет больше нужды хранить в секрете личности своих агентов.
Двумя знаковыми политическими достижениями Уриэля в этот период стали: 'Чудо Мира' [более известное как 'Деформация Запада'], которое изменило район залива Илиак, объединив множество мелких воюющих королевств в хорошо управляемые современные мирные государства Хаммерфелл, Сентинель, Вэйрест и Орсиниум, а также колонизация Вварденфелла, проведенная умелыми руками короля Морровинда Хелсета и леди Барензии, королевы-матери, что увеличило имперское влияние в этой провинции.
3E 415–430: Золотой Мир, двор короля Хелсета и Девятибожие на Востоке.
Вслед за 'Чудом Мира' [оно лучше всего описано в книге Пера Ветерсена "Даггерфолл. Новейшая история"], в Империи начался период процветания, сопоставимый с годами начала правления Уриэля. Благодаря тому, что Средиземье и Запад прочно вошли в состав Империи, Уриэль смог полностью сосредоточиться на Востоке — на Морровинде.
Воспользовавшись конфликтной ситуацией в самом сердце главной религии Морровинда, Трибунале, и противоречиями в традиционной политической системе Великих Домов, а также той угрозой, которую представляли боги Трибунала для растущих колоний на Вварденфелле, Уриэль с помощью агентов-клинков и приближенных короля Хелсета сумел сместить центр политической власти от советов Великих Домов ко двору Хелсета, а также способствовал утверждению Девятибожия в качестве преобладающей религии в округах Хлаалу и Вварденфелла взамен пришедших в упадок ортодоксальных культов Трибунала.
Исследование Хасфата Антаболиса по утверждению религии Девяти на Востоке в его четырехтомнике "Жизнь и время Нереварина" достаточно обширно, но он так и не смог решить главную загадку этого периода — выяснить, что знал Уриэль о пророчествах Нереварина и как он смог распознать их важность. Окончательные ответы на эти и другие вопросы могут быть получены не раньше, чем будут открыты личные архивы императора, и смягчится режим строгой секретности, окружающий деятельность клинков.



Жизнь элитры (Кармель)


Я выбрала странную жизнь здесь, среди животных Дрожащих островов. Эти элитры — самые благородные из них, если благородные животные вообще существуют. Они приняли меня в семью как одну из своих. Я обрела дом в их туннелях, которые как бы стали моей скромной хижиной, и они действительно приняли меня в свое теплое общество.
Многих, кто столкнулся с элитрами, сначала поражает их внешний вид. Одного их размера достаточно, чтобы встревожить большинство представителей гуманоидных рас. Гигантский торс может в высоту достигать размеров взрослого мужчины и быть почти в размах рук в обхвате. Когда я впервые встретилась с моими насекомоподобными друзьями, я решила, что торс служит для производства ихора, необходимого для существования элитр. В действительности же это драгоценное лоно, где зарождаются их благородные жизни.
Тем не менее нельзя недооценивать важность ихора, который скапливается в жале у основания торса. Эта бесценная субстанция издает запах, который большинство назовет кислым и едким (хотя я нахожу его восхитительным). Ихор великолепно служит элитрам. Он используется для парализации живых тканей других существ, делая их неспособными к сопротивлению. А дальше начинается самое великолепное.
Найдя подходящего "хозяина", элитра завладевает его телом. Похоже, для этой цели по биологическим параметрам подходит любое дышащее существо. Я сама наблюдала, как матки выбирали самые разные создания — от простых волков до гениального каджитского алхимика. "Хозяина" каждый раз скрупулезно выбирают. О, я знаю, что суеверные фермеры Островов скажут, что элитры нападают на всех подряд, но после того, что я видела, я понимаю, что они подходят к этому вопросу с крайней тщательностью.
"Хозяина" жалят, и его тело обогащается растекающейся сладостью ихора. Он расслабляется и быстро умирает, пока магическая природа жала элитры удерживает его в своем милосердном объятии. После этого элитра откладывает яйца в его еще теплую оболочку. Там, в тепле и уюте, яйца растут в течение нескольких дней, напитываясь щедрой плотью "хозяина". Вскоре после этого детеныши вылупляются и выходят в мир.



Жития Святых


Если вы мудры, стройте свои жизни на основе жизней святых.
Если вы вам близок героизм, следуйте дорогой Святого Неревара — Капитана, Покровителя Воинов и Государственных Мужей. Лорд Неревар помог объединить племена варваров Данмера в великую нацию, кульминацией этого стал момент, когда он повел Данмеров в бой против злокозненных Двемеров и вероломного Дома Дагот в Битве Красной Горы. Тогда Данмер победили.
Если вам близко мужество, следуйте дорогой Святого Велота Пилигрима, Покровителя Бродяг и Нищенствующих Монахов. Святой Велот, пилигрим и мистик, вывел народ Данмер из их разлагающейся родины, находящейся на Островах Саммерсет в благословенную землю Морроувинда. Святой Велот также научил людей разнице между Добрыми и Злыми Даэдра, и добыл помощь Добрых Даэдра для своего народа, научив их, как правильно торговать со Злыми Даэдра.
Если вам близко великодушие, следуйте дорогой Святой Рилмс Босоногой, Покровительницы Пилигримов и Попрошаек. Святая Рилмс сняла свои туфли и приняла образ нищенки, чтобы быть ближе к бедным.
Если вам близко чувство собственного достоинства и уважение к другим следуйте дорогой Святого Аралора Кающегося, Покровителя Кожевников и Рудокопов. Этот бывший мошенник замолил свои грехи и совершил множество великих паломничеств на коленях.
Если вам близко милосердие и его плоды, следуйте дорогой Святой Серин Милосердной, Покровительницы Пивоваров, Пекарей, Винокуров. Эта непорочная дева, воплощение скромности, могла вылечить все болезни, приняв их на себя. Бескомпромиссная и бесстрашная, она брала на себя бремя других.
Если вам близко свирепое правосудие, следуйте дорогой Святого Фелмса Отважного, Покровителя Мясников и торговцев Рыбой. Этот отважный военачальник обратил в бегство захватчиков с севера и заставил их покинуть наши края. Он не умел ни читать, ни писать, и получал вдохновение прямо из уст АЛЬМСИВИ.
Если вам близка гордость за вашу расу и племя, следуйте дорогой Святого Рориса-Мученика, Покровителя Поставщиков и Караванщиков. Захваченный Аргонианцами перед Арнезианской Войной, Рорис отказался отвергнуть веру Трибунала и выдержал жестокие пытки Аргонианских волшебников. Месть за Святого Рориса была объединяющим девизом Арнезианской Войны.
Если вам близка буква закона, следуйте дорогой Святого Олмса Беспристрастного, Покровителя Лавочников и Клерков. Основатель Ординаторов, Святой Олмс дал начало и четко сформулировал фундаментальные принципы тестирования, испытаний и раскаяния.
Если вам близка доброжелательность, следуйте дорогой Святого Делина Мудрого, Покровителя Гончаров и Стеклодувов. Святой Делин был главой Дома Индорил, опытным законником, и автором многих трактатов в законодательстве Трибунала.
Если вам близка любовь к миру, следуйте дорогой Святой Мерис Примирительницы, Покровительницы Фермеров и Разнорабочих. Когда Святая Мерис была маленькой девочкой, у нее обнаружился дар целительства, и она была воспитана, как Исцелительница. Она положила конец долгой кровавой Войне Домов, появившись на поле боя в своем белом одеянии, чтобы лечить воинов и заклинателей вне зависимости от того, на чьей они были стороне. Войска всех Домов приняли белые одеяния в качества стандарта и отказались проливать кровь своих собратьев.
Если вам близка почтительность, следуйте дорогой Святого Ллотиса Благочестивого, Покровителя Портных и Красильщиков. Живущий в одну эпоху с Трибуналом, являющийся их компаньоном, любимый Альма Рула Храма Трибунала, он сформулировал основные ритуалы и принципы Веры Нового Храма. Святой Ллотис — это символический мост между богами и верными им священниками.



Заблуждение о Талосе (Леонора Венатус, Имперский посредник в Альдмерском Доминионе)


Всем гражданам Империи, безусловно, известны деяния Императора Тайбера Септима. Однако данный труд посвящен его божественному возвышению в качестве Талоса.
До смерти Тайбера Септима существовало лишь Восемь Божеств: Акатош, Дибелла, Аркей, Зенитар, Стендарр, Мара, Кинарет и Джулианос. Этих богов почитали и продолжают почитать по всей Империи. И хотя их имена в отдельных провинциях отличаются (к примеру, Акатош известен у альдмеров под именем "Аури-Эль", а Аркея порой называют "Ар'Кей"), их всех признают и почитают среди всех рас и культур Тамриэля.
Но когда Тайбер Септим отошел в Этериус, возникло Девятое Божество — Талос, также известный как Исмир, "Дракон Севера". Человеку, которого так любили при жизни, после смерти стали поклоняться. Действительно, можно даже утверждать, что Талос, Девятое Божество, приобрел еще большую значимость, нежели существовавшие до него Восьмеро, по крайней мере для людей. Ибо это был бог, прежде бывший человеком и сумевший чрез великие свершения достичь божественности. И если это удалось одному человеку — не удастся ли другому достичь того же? Не могут ли все люди стать богами?
Так думали мы, люди. И так продолжали мы поклоняться Талосу, славя его как величайшего бога-героя. Но это было тогда. А живем мы сейчас. И сейчас нам известна истина:
Мы заблуждались.
Как граждане Империи все мы познали ужасы Великой войны. И лишь когда был подписан Конкордат Белого Золота — соглашение между Империей и Альдмерским Доминионом — к нам вновь вернулся мир. Согласно одному из важнейших положений этого соглашения, как прекрасно известно каждому гражданину Империи, Талоса больше нельзя почитать как бога. Этот указ потряс самые основы Империи. Многие восстали против нового закона. В общем-то, некоторые до сих пор не смирились.
Однако гражданам Империи следует знать следующее: Император согласился наложить запрет на почитание Талоса не потому, что того потребовал Талмор, правящий орган Альдмерского Доминиона.
Император согласился наложить запрет на почитание Талоса потому, что того требовала справедливость.
Сегодня Император и сама Империя признают, что допускать почитание Талоса было ошибкой. Ведь таким образом, разрешив почитать Талоса как Божество, Империя оказала очень плохую услугу своим людям: это привело лишь к ослаблению памяти о человеке Тайбере Септиме и о многих его выдающихся (хотя и смертных) деяниях; и удалило людей от Восьми Божеств, истинных богов, по-настоящему достойных наших любви и почитания.
Таким образом, Империя признает свою ошибку. Заблуждение насчет Талоса более не повторится. Пусть впереди нас ждут века мира и процветания совместно с нашими талморскими друзьями, и пусть наша духовность объединит все народы и расы Тамриэля.

Заботы воина (Старое стихотворение редгардов)


Как звезда с небес тихо падает в лес,
Как сливается небо с землей,
Так Йокуда примчался на всех парусах
Воин сегодня сразится со змеем
Лорд сошел с корабля, под ногами земля,
Но не время бойцу отдыхать,
В путь пустился опять, чтоб врага отыскать,
Чтобы кожу со змея содрать.


Зазвенел голосок славной Леди Восток,
Каждый зверь ею чтим и любим,
Змей был так одинок, что любого бы смог
Ослепить он сияньем своим
Мчится Конь-удалец, молодой жеребец
С седоком на широкой спине,
И горит не таясь впереди чешуя,
Словно алый костер при луне


Зашипела змея, никого не боясь,
И печально заржал жеребец,
Но наш воин сильней, и повержен был Змей,
И на этом всей песне конец.



Заметка о кургане Ингола


Ну и странное же место — этот курган. Очень скоро, едва осмотревшись, мне удалось обнаружить этот зал с украшениями и двери, преградившие путь дальше в подземелье.
Признаюсь, это большое облегчение! Это место пугает меня не на шутку. В зале имеются надписи. Я постараюсь их переписать, чтобы было что продемонстрировать коллегии по возвращении.


Так все было в Атморе
на истинной земле, на родине нашей


Человек на троне,
место ему там
Кит в морской пучине,
место ему там
Орел в солнечных небесах,
место ему там
Змей в зарослях травы
место ему там


О горе! Морские духи забрали Ингола
Первого из братьев во флоте Атморы


И ничто на суше
и в небе, и в море
больше не там,
где ему место


Поразительные люди, эти древние норды. Интересно, какие тайны тут скрыты? Думаю, ничего страшного не случится, если я пройду еще немного вглубь. Этот рычаг откроет мне проход.



Задача Оружейника (Мимофон)


Триста лет назад, когда Катариах стала Императрицей, единственным Данмером, правящим Тамриэлем, она неожиданно столкнулась с оппозицией в лице Императорского Совета. Даже после того, как она убедила их, что является лучшей кандидатурой на регента Империи, пока ее муж Пелагиус пытается излечиться от безумия, конфликты не прекратились. Главным ее противником стал Герцог Венгето, Тан Минглумир.
В тот момент Катария и Совет обсуждали волнения в Чернотопье и столкновение у деревни Армания. Болота и сырой климат, особенно в это время года, могут повредить броню императорских солдат.
"Я знаю одного искусного кузнеца," сказала Катария, "Его зовут Хазадир, аргонианин. Ему хорошо известны условия, в которых окажутся наши войска. Он был рабом в Вивеке, а потом получил свободу и переехал в Столицу. Мы можем поручить ему разработать новые доспехи и оружие для этой кампании."
Минглумир рассмеялся: "Она хочет, чтобы раб делал броню и оружие для наших войск! Сиролл Сакк — лучший оружейник в Столице. Все это знают."
После долгих споров было решено испытать обоих оружейников. Совет также выбрал двух равных по силе воинов, Нандора Берайда и Рафаласа Еула, которые должны сразиться, используя новую броню и оружие. Победит оружейник, чьи доспехи будут на воине-победителе. Берайд был приставлен к Хазадиру, а Еул к Сакку.
Поединок должен был состояться через семь дней.
Сиролл Сакк немедленно принялся за работу. Он прекрасно понимал, что время не ждет. Ситуация в Армании требовала немедленных решений. Империи нужен был оружейник как можно скорее. Они искали не просто лучшего оружейника, но и самого быстро работающего.
Сакк только начал обрабатывать полоски эбонита, как в дверь постучали. Его помощник Фандий впустил посетителя. В кузницу вошла высокая, ничем не примечательная рептилия с зеленым капюшоном и светящимися черными глазами. Это был Хазадир, оружейник Катарии.
"Я хотел пожелать вам удачи — это эбонит?"
Это действительно был эбонит. Сакк купил лучший эбонит в Столице, как только услышал о состязании. Обычно на его обработку уходило шесть месяцев, но он надеялся, что пламя магии сделает это за три дня. Сакк с гордостью указал на другие улучшения мастерской. Кислотные ванны должны были сделать мечи Сакка острыми, как бритва. Акавирская печь сделала бы эбонит мягким и податливым. Хазадир рассмеялся.
"Вы никогда не были в моей кузнице? Две крошечные задымленные комнаты. Первая — мастерская. Вторая — склад для испорченной брони, молотов и печи. Вот какой у вас конкурент в битве за миллион золотых."
"Уверен, Императрица не зря рекомендовала вас," сказал Сиролл. Он бывал в мастерской Хазадира и знал, что тот говорит правду. Несмотря на это он решил сделать броню и оружие лучшего качества. Он всегда так поступал, и поэтому стал лучшим оружейником Столицы.
По доброте душевной Сакк показал Хазадиру, как делают броню профессионалы. Аргонианец стал учеником Сакка, помогая ему во всем. Через несколько дней они создали прекрасный меч дайкатана, лезвие которого было не толще комариных усиков, зачарованный пламенным заклятьем одинм из боевых иагов, и доспехи из дерева, кожи, серебра и эбонита, настолько прочные, что им не страшны были даже ветры Забвения.
В день поединка Сакк, Хазадир и Фандий закончили работу и пригласили Рафаласа Еула. Только тогда Хазадир покинул мастерскую, вспомнив, что его ждет Нандор Берайд.
Два воина предстали перед Императрицей и членами Совета. Место поединка имитировало местность Чернотопья. Сакк взглянул на Еула в эбонитовых доспехах, вооруженного мечом дайкатана, затем на Берайда в пыльных кожаных доспехах и с копьем из мастерской Хазадира. Он сразу понял, кто выиграет поединок. И он был прав.
Первый удар меча пронзил щит Берайда и увяз в нем, ведь в щите не было металла. Но не успел Еул отвести меч, как Берайд нанес удар копьем по деревянным соединениям доспеха противника. Еул наконец высвободил меч из щита Берайда, но тот уже нанес удар по его ногам. Еул упал в грязь и больше не смог подняться. Императрица назвала победителя.
Хазадир получил заказ благодаря своим знаниям тактики Аргониан. Он разработал доспехи и оружие, которые помогли подавить восстание в Армании. Катария приобрела уважение Совета, включая и Тана Минглумира. Сиролл Сакк отправился в Морроувинд, чтобы научиться тому, чему научился там Хазадир. О нем больше никто не слышал.

Заметки о культе Нереварина


От редакции гильдии:Эта информация собрана Шарн гра-Музгоб для Кая Косадеса.
  Культ Нереварина.
  Этот религиозный культ Эшлендеров построен на вере в пророчества о Нереваре, который возродится, чтобы восстановить древние традиции Пророка Велота, свергнуть ложных богов Храма Трибунала и избавить Морроувинд от чужеземцев. И Храм, и Империя запрещают этот культ, но несмотря на это некоторые Эшлендеры все еще следуют ему. Из-за преследований со стороны Храма и Империи, этот культ остается секретным, поэтому сложно судить, насколько он распространен как среди Эшлендеров, так и в других племенах.
  Нереварин.
  Эшлендеры твердо верят, что Неревар вернется, чтобы восстановить великолепие древнего Ресдайна. [Морроувинд назывался "Ресдайн" до Имперской Оккупации.] Эшлендеры считают, что Великие Дома и Храм предали истинное учение Пророка Велота, променяв веру предков на ложных богов Трибунала и предавшись соблазнам цивилизации, которая испортила Высших Эльфов. Храм, с другой стороны, чтит Святого Неревара, но отрицает все легенды о том, что Лже-Пророк когда-нибудь вернется на землю.
  Неревар.
  Храм поклоняется Святому Неревару, как великому Генералу Данмеров, Первому Советнику и соратнику Вивека, Альмалексии и Сота Сил, которые объединили Дом Данмер, чтобы уничтожить злобных Двемеров, предательский Дом Дагот и их западных союзников у Красной Горы. Но Эшлендеры считают, что Неревар обещал чтить Древних Духов и Закон Племени, и что он вернется, чтобы выполнить свое обещание. Для Эшлендеров это означает уничтожение ложного Храма и изгнание императорских захватчиков из страны.
  Пророчества о Нереварине.
  Видения и пророчества — уважаемая традиция в культуре Эшлендеров. Их предсказательницы и шаманы очень серьезно относятся к снам и видениям и передают своим детям наследие видений и пророчеств своего племени. Храм и западное вероисповедание, напротив, с подозрением относятся к мистицизму, они считают интерпретацию снов и видений примитивным суеверием.
  Самая распространенная версия Пророчества о Нереварине — это СТРАННИК. Смысл его туманен, как в большинстве предсказаний. Однако, два пункта относительно его совершенно ясны.
  Во-первых, многие плохо информированные ученые полагают, что фраза "прошедший далеко за звезды и луну" — просто клише, обозначающее долгий путь. Однако, точно известно, что Неревар был обладателем магического кольца "Один-Клан-Под-Луной-и-Звездами," на котором Неревар якобы поклялся чтить древние традиции Эшлендеров и их права на владение землями.
  Во-вторых, фраза "семь проклятий" относится к затерянной книге пророчеств, известной у Эшлендеров как СЕМЬ ПРОКЛЯТИЙ.
  СТРАННИК.
 
   
    Когда земля разделена, и небеса падут во тьму,
    И спящие узнают семь проклятий,
    Появится в то время странник,
    Прошедший далеко за звезды и луну.
   
   
    Хотя рожден лишь для прояснения
    Вид его определит судьбу.
    Грешники преследуют, праведные проклинают.
    Пророки говорят, но отрицают.
   
   
    Столько испытаний проясняют
    Странника судьбу и яд проклятий.
    Множество камней летят в него
    Все падают, но вот один остался.
   
 
  Утерянные Пророчества.
  Старейшины Эшлендеров вспоминают о пророчествах, которые были утеряны из-за небрежности и глупости предыдущих поколений предсказательниц и ашханов. Недоверчивые ученые считают, что эти книги были утеряны специально. Точно известны названия трех утерянных книг: 1. Утерянные Предсказания; 2. Семь Проклятий; и 3. Семь Видений Семи Испытаний Возрождения. Возможно, когда-нибудь эти книги будут найдены, либо в забытых рукописях бродячих писателей, либо в памяти Эшлендеров-отшельников, либо в тайных традициях предсказательниц и шаманов.



Заметки о расовом филогенезе и биологии (Совет целителей, Имперский университет). Седьмое издание


После тщательного анализа живых образцов Совет установил, что все "расы" эльфов и людей могут создавать семьи и производить потомство. В основном, полукровки наследуют расовые черты матери, хотя могут присутствовать и расовые черты отца. Менее ясно, способны ли аргониане и каджиты скрещиваться с людьми и эльфами. Хоть и остались предания разных эпох о детях подобных союзов, как и истории о союзах с даэдра, подобное потомство не было зарегистрировано должным образом. Каджиты отличаются от людей и эльфов не только строением скелета и физиологией кожи — "мех", покрывающий их тела — но и обменом веществ. Аргониане, как и дреуги, представляются полуводной троглодитной формой гуманоида, хотя неясно, к какой группе следует их относить: дреугам, людям, мерам или (по мнению этого автора) определенным древоящерам Чернотопья.
  Репродуктивная биология орков пока еще не понята до конца, и то же верно для гоблинов, троллей, гарпий, дреугов, цаэски, имга, различных даэдра и многих других. Несомненно, были случаи плотских союзов между этими "расами", в основном, путем насилия или магического соблазнения, но случаи беременности не задокументированы. Тем не менее межплодовитость этих существ и цивилизованных гоминидов еще предстоит опытным путем установить или опровергнуть, хотя эти исследования крайне затруднены из-за глубоких культурных различий. Конечно, любая бретонка или босмер, забеременев от орка, не распространялась бы об этом, и нет причин предполагать, что женщина орков, забеременевшая от человека, не будет также отвергнута своим обществом. К сожалению, наши клятвы целителей не позволяют нам произвести спаривание для получения данных. Нам известно, что жители Траса двуполы в молодости и впоследствии повторно абсорбируют свои репродуктивные органы по наступлению определенного возраста. Можно сделать вывод, что они не способны скрещиваться с расами людей и меров.
  Можно задаться вопросом, следует ли в надлежащей классификации этих "рас", используя неточный, но удобный термин, исходить из предположения об общих наследуемых признаках, и того, что различия между ними проявились в результате магических экспериментов, манипуляций так называемых "костей Земли", или процесса последовательных изменений, проявляющихся в каждом новом поколении.



Запертая комната (Порберт Литтамли)


Яна была именно такой ученицей, каких терпеть не мог ее учитель Арткаму: профессионал-любитель. Ему нравились все преступные таланты, которые были его обычными учениками в крепости: от банального грабителя до утонченных вымогателей, молодежь, желающая продвинуться в карьере, изучив искусство взлома. Они всегда искали легких путей, простых решений, но некоторых, вроде Яны, интересовали исключения, возможности, экзотика. И прагматикам, таким как Арткаму, они очень досаждали.
  Девушка-редгард часами просиживала перед замком, тыча в него отмычками и проволочками, играя с ключевыми штырьками, исследуя корпус, словно зачарованная, а такого поведения не может позволить себе ни один преступник. Ее товарищи уже давно отомкнули свои испытательные замки и продолжали занятия, а Яна все еще играла со своими. То, что ей всегда удавалось открыть замок, независимо от его сложности, раздражало Арткаму еще сильнее.
  "Ты слишком все усложняешь, — ревел он, надирая ей уши. — Нужно не только знать как, но и обладать необходимой скоростью. Уверен, даже если бы я прямо у тебя на виду сунул ключ в замочную скважину, ты и тогда бы целую вечность возилась, прежде чем повернуть его".
  Яна философски переносила брань Арткаму. Во всяком случае, она заплатила ему вперед. Конечно, скорость необходима взломщику, когда вокруг ходят патрули городской стражи, но Яна знала, что ей это не понадобится. Ей было нужно только знание.
  Арткаму делал все что мог, пытаясь поторопить Яну. А она будто испытывала наслаждение от ругани и побоев учителя и проводила все больше и больше времени у каждого замка, изучая особенности механизма. Наконец, Арткаму потерял терпение. Однажды, когда Яна бездельничала за совершенно обычным замком, он схватил ее за ухо и потащил в комнату в дальнем углу крепости, куда запрещалось входить ученикам.
  Комната была абсолютно пустой, если не считать большого ящика посередине. Не было ни окон, ни дверей, за исключением той, через которую они вошли. Арткаму швырнул ученицу к ящику и закрыл за ней дверь. Послышался явный щелчок замка.
  "Это испытание для моих лучших учеников, — рассмеялся он из-за двери. — Посмотрим, сможешь ли ты выбраться".
  Яна улыбнулась, и начала привычно поглаживать замок, собирая информацию. Через несколько минут она снова услышал голос Арткаму.
  "Мне стоит сказать тебе, что это испытание на скорость. Видишь этот ящик? Там сидит древний вампир, запертый там уже много месяцев. Он совершенно изголодался. Через несколько минут солнце полностью скроется, и если ты не откроешь дверь, от тебя останется только обескровленный остов".
  Яна поразмышляла немного, шутил он или нет. Ей было известно, что за человеком был Арткаму — злым, ужасным, но решаться на убийство, когда обучаешь кого-то? Когда она услышала шорох в ящике, ее покинули все сомнения. Забыв об обычных исследованиях, она воткнула проволочку в замок, толкнула шпеньки к пластине и распахнула дверь.
  Арткаму стоял дальше в проходе и жестоко смеялся: "Так ты, наконец, уяснила значимость быстрой работы".
  Яна убежала из крепости Арткаму, сдерживая слезы. Он был уверен, что она никогда не вернется, чтобы продолжить обучение, но подумал, что все же преподал ей ценный урок. Когда наутро она все же вернулась, Арткаму не выказал удивления, но внутри он просто кипел.
  "Я скоро уйду, — тихо объяснила она. — Но я разработала новый тип замка, и мне бы хотелось узнать, что вы о нем думаете".
  Арткаму пожал плечами и попросил ее показать свое изделие.
  "Мне бы хотелось использовать комнату вампира и установить замок там. Я думаю, мне лучше продемонстрировать его действие".
  Арткаму сомневался, но мысль о том, что надоедливая девчонка наконец уходит, привела его в превосходное расположение духа. Он согласился пустить ее в комнату. Все утро, и почти до самого вечера она работала рядом с дремлющим вампиром, снимая старый замок, и устанавливая свой. Наконец, она пригласила учителя посмотреть.
  Он взглядом знатока осмотрел замок и не нашел ничего особенного.
  "Это первый и единственный неподдающийся взлому замок, — пояснила Яна. — Его можно открыть, только если у вас есть ключ".
  Арткаму рассмеялся и позволил Яне закрыть дверь и запереть его в комнате. Дверь щелкнула, и он начал работу. С тревогой он отметил, что замок оказался гораздо более сложным, чем он думал. Он использовал все свои методы, и оказалось, что ему придется воспользоваться способом его ненавистной ученицы — тщательное и внимательное исследование.
  "Мне пора, — сказала Яна из-за двери. — Я приведу в крепость городскую стражу. Я знаю, что это против правил, но думаю, в интересах жителей будет избавить их от голодного вампира. Уже темнеет, и, хотя вы не можете отпереть дверь, наверняка вампир окажется менее гордым и воспользуется ключом. Помните, вы сказали мне: "Если бы я прямо у тебя на виду сунул ключ в замочную скважину, ты и тогда бы целую вечность возилась, прежде чем повернуть его?"
  "Постой! — завопил Арткаму. — Я использую ключ! Где он? Ты не дала его мне!"
  Но ответа не было, только звук удаляющихся шагов раздался в проходе за дверью. Арткаму усерднее занялся замком, но его руки тряслись от страха. Окон не было, и невозможно было узнать время. Прошли минуты… или часы? Он был уверен, что древний вампир это знает.
  Инструменты не выдержали резких движений Арткаму. Проволока обломилась в замочной скважине. Как у ученика. Арткаму кричал и колотил в дверь, но знал, что его никто не услышит. Когда он вздохнул поглубже, чтобы снова закричать, он услышал, как со скрипом открывается ящик.
  Вампир оглядел учителя взломщиков безумными, голодными глазами и накинулся на него. Перед смертью Арткаму увидел, что на шею вампира, пока кровосос спал, повесили цепочку с ключом.



Записи о корне Нирна


На этом я перехожу к следующему вопросу, а именно, светящемуся корню, известному как корень Нирна.
  Несмотря на то, что этот крепкий корень может произрастать практически везде, где имеется в достатке вода, это растение весьма редкое и, как я полагаю, находится на грани исчезновения. Мне еще не приходилось находить его искривленные побеги, ибо они редки ныне вдоль дорог Сиродила. По словам известного имперского ботаника Чивиуса Регеллиама, некогда корень Нирна встречался повсеместно, но он подозревает, что некий катаклизм оказал негативное влияние на рост этого растения. Хотя многие ученые с сомнением относятся к предположению, что явление известное как Смерть Солнца, произошедшее в 668 году Первой эры, сказалось катастрофически на жизни растений, Чивиус полагает, что отсутствие солнечного света в течение целого года практически уничтожило поросль корня Нирна. В то время как другие растения приспособились к новым условиям, таинственная магическая природа корня Нирна сделала его особенно чувствительным к изменению климата. Следует отметить, какова бы ни была истинная причина, явно корень Нирна встречается все реже и реже.
  Не может не удивлять, что в записях Чивиуса говорится, что корень светится желтым, меж тем, в наше время для корня Нирна характерно мягкое голубое или бело-голубое свечение. К сожалению, за все те годы, что прошли с момента публикации заметок Чивиуса, практически не было работ, посвященных исследованию корня Нирна, посему неясно, когда и почему произошли эти изменения. Мне остается лишь предположить, что корень Нирна, хоть и являющийся растением, чувствуя угрозу уничтожения, в целях выживания изменил свою природу. Одной из основных особенностей корня, говорящих в пользу данной теории, является его теперешняя способность существовать под землей при полном отсутствии солнечного света. Хотя обычно в подобных условиях выживают лишь мхи и грибы, у меня имеются два письменных свидетельства от очевидцев, встречавших корень Нирна в глубоких пещерах. В записях Чивиуса ни разу не упоминается о подземных корнях Нирна. Как же могло так случиться? Как могло типично наземное растение вдруг начать появляться в местах, где условия произрастания кардинально отличаются от привычных для него?
  Ответ, коллеги, заложен все в тех же заметках Чивиуса. Хотя он провел немало времени над лабораторными исследованиями корня Нирна, один аспект не был изучен достаточно тщательно — почва. Как я уже упоминал, Чивиус считал, что Смерть Солнца, сопутствовавшая извержению Красной горы, внесла свой вклад в вымирание корня Нирня. Соглашусь с ним, но добавлю, необходимо учесть, что в течение целого года к почве примешивался падающий с небес пепел, что, вследствие магической природы корня Нирна, и оказало решающее влияние на произошедшие с ним изменения. Пепел стал своеобразным катализатором, изменившим даже внешний вид корня. Хотя в современных слоях остались лишь малые частицы пепла, выпавшего в те стародавние времена, я провел эксперименты с образцами, присланными мне с Вварденфелла. Они не проявили никаких магических свойств и, конечно, не были бы способны вызвать такие сильные изменения в растении. Однако редкая субстанция, пепельная соль, содержащаяся в обычном пепле, проявляет очень сильные магические свойства. Говорят, что некоторые данмеры использовали это, чтобы создавать лекарство от Мора, поразившего их земли. У меня есть подозрение, что эта магия в сочетании с собственной магией корня и стала причиной таких радикальных изменений… в сущности, корень "излечил себя".
  Предполагаю, обе мои гипотезы связаны друг с другом. Растению было необходимо выжить, и оно использовало побочный продукт среды, которая намеревалась его уничтожить. Ни одно другое растение в природе не могло бы совершить подобную метаморфозу. Я полагаю, что корень Нирна изменился за довольно короткий период времени, тогда как у других растений на подобные перемены ушло бы несколько миллионов лет.
  В чем бы ни была причина, одно мы знаем наверняка — корень Нирна вымирает. Он содержит в себе нераскрытый потенциал для создания таких зелий, которых мы не можем себе даже представить. Я предлагаю всем нам выделить небольшие средства на организацию экспедиции по сбору этих корней с целью дальнейшего изучения. Я вынес это предложение для обсуждения после данного заседания симпозиума. Прошу вас отнестись к этому вопросу со всей серьезностью, иначе может стать слишком поздно, и корень Нирна исчезнет навсегда.
  Благодарю за внимание.



Зелоты


Самопровозглашенные зелоты Шеогората убеждены, что наш повелитель — не просто человек, обладающий таинственными и чудесными силами, но живой бог. По их учению, сама земля поддерживается по его воле, а все сущее подчинено его желаниям. Они верят, что Арден-Сул, Читающий Извивы Наших Потрохов, был смертным воплощением лорда Шеогората и придет вновь, дабы очистить царство. Поскольку их утверждения явно смехотворны, можно считать доказанным, что все зелоты совершенно безумны.
  Зелоты не поддаются убеждению. С ними попросту невозможно иметь дело. Они нападают практически на любого, попавшего в поле их зрения, считая его еретиком или неверующим. Они сражаются до смерти, находя веселье в резне.
  Читатель может спросить, как кому-то в таком случае удается присоединиться к их рядам. После долгих исследований мне удалось установить, что зелоты проникают в населенные земли и оставляют там робы. Всяк, кто склоняется к их учению, может надеть робу и без опаски отправляться в логово сектантов. Говорят, что лидеры зелотов умеют читать в сердцах пришедших, даже если они носят эти робы, и уничтожают тех, в чьем сердце чувствуют фальшь.
  Также зелоты практикуют болезненные ритуалы, имеющие целью доказать их верность Шеогорату. Только самые истовые из числа претендентов бывают допущены в их ряды. Не выдержавших проверку убивают.
  Когда претендента признают зелотом, его обучают церемониям и колдовским секретам. Самым известным из них является способность призывать атронахов из плоти. Эти могущественные создания являются грозными противниками.



Зеркало (Бердир Вринс)


Ветер завывал над открытой равниной, заставляя редкие деревья склоняться почти до земли с каждым новым порывом. Молодой человек в ярком зеленом тюрбане подошел к командиру армии и передал от своего начальника условия мирного договора. Ему было отказано. Предстояла битва, битва при Айн-Колуре.
  Итак, вождь Ямбез бросил вызов, и его всадники снова готовы были вступить в бой. Множество раз племя вторгалось на чужую территорию в надежде захватить ее, и множество раз дипломатические усилия оказывались тщетными. И наконец все пришло к этому. Так было и с Миндотраксом. Его союзники могли побеждать и проигрывать, но он всегда оставался в живых. Хотя иногда ему случалось бороться на стороне проигравших, ни разу за тридцать четыре года он не познал поражения в рукопашном бою.
  Две армии смешались, словно два пенящихся потока в пыли, и когда они столкнулись, раздался рев, эхом отразившийся в холмах. Кровь, первая жидкость за много месяцев, падавшая на эту глину, так и летела в разные стороны. Крики воюющих племен смешивались, пока две армии вгрызались в плоть друг друга. Миндотракс был в своей стихии.
  Через десять часов сражения без сна и отдыха оба командира скомандовали отступить.
  Лагерь разместился за высокими стенами старого кладбища, увитыми весенними цветами. Глядя на эту землю, Миндотракс вспоминал страну своего детства. Это было прекрасное и печальное воспоминание — чистота детских помыслов, обучение боевому искусству, судьба его несчастной матери. Прекрасная женщина, которая смотрела на своего сына с гордостью и невысказанной грустью. Она никогда не говорила о том, что тревожит ее, но никто не удивился, когда однажды ее нашли на вересковой пустоши с горлом, перерезанным ее собственной рукой.
  Армия была похожа на растревоженный муравейник. Прошло всего полчаса после конца битвы, а они уже инстинктивно перестроились. Пока лекари осматривали раненных, кто-то удивленно и восхищенно заметил: "Только поглядите на Миндотракса. Он себе даже прически не испортил".
  "Он отлично владеет мечом", — сказал услышавший это врач.
  "Меч часто переоценивают, — сказал Миндотракс, недовольный общим вниманием. — Воины слишком заботятся об атаке, но совсем не знают, как отразить удар. В битве надо уметь защищаться, а удар по противнику наносить только тогда, когда для этого настанет самый подходящий момент".
  "Я предпочитаю натиск, — улыбнулся один из раненых. — Таков путь всадников".
  "Если этот путь приведет к поражению племен Бьюлси, я откажусь от такого пути, — сказал Миндотракс, делая знак духам, чтобы они поняли, что он не хотел быть нечестивым. — Вспомните, слова великого воина Гэйдена Шинджи — "Лучшая техника — техника выживших". Я участвовал в тридцати шести битвах, и не могу показать ни одного шрама, который напоминал бы мне о них. Это потому, что я полагаюсь вначале на щит, потом лишь на меч".
  "В чем твой секрет?"
  "Думайте о бое как о зеркале. Я смотрю на левую руку противника, когда собираюсь ударить правой. Если он готовится блокировать мой удар, я не наношу его. Зачем зря тратить силы? — Миндотракс поднял бровь. — Но если я вижу, что его правая рука напрягается, моя левая рука поднимает щит. Видите ли, для удара нужно вдвое больше силы, чем для его отражения. Если вы можете отличить, собирается ли ваш противник ударить сверху, или с локтя, или снизу, вы легко защититесь с помощью щита. Я могу защищаться часами, если потребуется, но обычно проходит всего несколько минут, а то и секунд, прежде чем противник, занятый боем, предоставляет и мне возможность нанести удар".
  "А когда тебе приходилось защищаться дольше всего?" — спросил раненый.
  "Однажды я сражался целый час, — ответил Миндотракс. — Он неустанно наносил удары и не давал мне времени ни на что, кроме защиты. Но, в конце концов, я улучил момент, когда он слишком долго поднимал свою дубину, и вонзил меч ему в грудь. Он попадал по моему щиту тысячи раз, а я ударил его в сердце лишь однажды. Но этого было достаточно".
  "Так это был твой сильнейший противник?" — спросил врач.
  "О, конечно, нет, — сказал Миндотракс, поворачивая свой большой щит так, чтобы на его серебряной поверхности отразилось его лицо. — Вот мой самый страшный противник".
  На следующий день битва возобновилась. Вождь Ямбез привел подкрепление с южных островов. К ужасу и возмущению племени, теперь в битве принимали участие наемники, всадники-отступники и даже несколько ведьм из Западного Предела. На поле боя вот-вот должны были схлестнуться две армии. Проверяя снаряжение, Миндотракс снова подумал о своей несчастной матери. Что ее так мучило? Почему она не могла без боли смотреть на собственного сына?
  Битва длилась с восхода до заката. Яркое голубое небо потемнело над головами сражавшихся, которые снова и снова бросались друг на друга. Миндотракс побеждал во всех схватках. Враг с топором обрушил на его щит целый град ударов, но Миндотракс отразил их все, а потом убил воина. Девушка с копьем первым ударом едва не проткнула щит, но Миндотракс ждал этого удара, и потому вывел ее из равновесия и заставил открыться для его контратаки. И наконец он столкнулся с наемником, вооруженным щитом и мечом, в шлеме из золотистой бронзы. Они сражались полтора часа.
  Миндотракс использовал все приемы, которые знал. Если наемник напрягал левую руку, он не наносил удара. Когда противник поднимал меч, поднимался и щит Миндотракса. В первый раз в жизни он сражался с бойцом, который использовал тактику защиты. У его противника хватило бы сил биться много дней. Время от времени в стычку ввязывались другие воины, иногда из армии Миндотракса, иногда из армии его противника. Однако их быстро убивали, и воины продолжали бой.
  Пока они сражались, кружа, Миндотраксу пришло в голову, что в первый раз в своей жизни он сражается с идеальным зеркалом.
  Это больше походило на игру или танец, чем на кровавую битву. Так продолжалось до тех пор, пока Миндотракс не оступился, ударил слишком быстро и потерял равновесие. Тут игра закончилась. Он скорее увидел, чем почувствовал, как меч наемника рассек его от горла до груди. Хороший удар. Он и сам гордился бы таким.
  Миндотракс упал на землю, чувствуя, что его жизнь подходит к концу. Наемник стоял над ним, готовясь нанести своему достойному сопернику последний убийственный удар. Это было слишком благородно для чужака и удивило Миндотракса. Где-то на поле боя кто-то выкрикнул имя, похожее на его собственное.
  "Джуррифакс!"
  Наемник снял шлем, чтобы ответить на зов. Когда он сделал это, Миндотракс содрогнулся, увидев, что лицо этого человека было отражением его собственного лица. Его собственные близко посаженные глаза, каштановые с рыжиной волосы, тонкие губы, широкий рот и массивный подбородок. Мгновение он смотрелся в это зеркало, потом незнакомец повернулся и нанес последний удар.
  Джуррифакс вернулся к своему командиру и получил щедрую плату за свой вклад в победу. Они приступили к трапезе под звездами у старого кладбища, на том самом месте, где до них сидели их враги. Наемник притих, оглядываясь.
  "Ты бывал здесь раньше, Джуррифакс?" — спросил его член племени, который нанял его.
  "Я родился всадником, как и ты. Моя мать продала меня, когда я был еще ребенком. Мне всегда было интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы меня не продали. Возможно, я бы никогда не стал наемником".
  "Наша судьба зависит от многих вещей, — сказала ведьма. — Просто безумие желать узнать, как бы шла твоя жизнь, если бы все было по-другому. Ты это ты, и незачем думать об этом".
  "Но есть еще кое-что, — сказал Джуррифакс, глядя на звезды. — Мой хозяин, прежде чем отпустить меня на свободу, сказал, что у моей матери было два сына. Она могла позволить себе только одного ребенка, но где-то живет человек, который во всем похож на меня. Мой брат. Я надеюсь встретиться с ним".
  Ведьма видела духов вокруг, и знала, что близнецы уже встретились. Однако она молчала и глядела в огонь, гоня эти мысли из головы, потому что была слишком мудра, чтоб сказать об этом.



Знаменитые артефакты Тамриэля


Ниже приведены некоторые из самых легендарных предметов, которые можно встретить в Тамриэле. Существование некоторых из них доказано, в то время как другие могут оказаться всего лишь легендой. Тем не менее, эти предметы прочно обосновались в сказках, которые мы рассказываем нашим детям, а они затем будут рассказывать своим детям…
 
     Кольчуга Повелителя.
 
  Иногда называемая Доспехами Морихауса или Подарком Кинарет, эта древняя кираса обладает невообразимыми свойствами. Она дает носящему ее способность восстанавливать здоровье, отражать заклинания, и при особом использовании — лечиться от отравления. Говорят, что если Кинарет признает носителя этой кирасы недостойным, то отберет Кольчугу Повелителя, и она будет спрятана до появления следующего избранного.
 
   Эбонитовая Кольчуга.
 
  Эбонитовая Кольчуга — это доспех, созданный в доисторическую эпоху богиней Темных эльфов Боэтой. Только она определяет, кто может владеть этим доспехом и насколько долго. Сила доспеха дает носителю защиту от огня, магии и магический щит. Мало того, что только Боэта определяет, кто и сколько времени будет носить Эбонитовую Кольчугу — она может быть при этом еще и очень капризной.
 
 Разрушитель заклятий.

   Разрушитель заклятий внешне выглядит как большой Двемерский щит, на самом деле — одна из наиболее древних реликвий Тамриэля. Кроме того, что этот щит сыграл большую историческую роль в Битве Руркена-Шалидора, он предохраняет носителя практически от любого заклятия — отражая магию или накладывая заклятие тишины на того, кто пытается читать заклинания. Говорят, что Разрушитель ищет своего первого владельца и ни с кем не остается надолго. Но для большинства даже кратковременное владение Разрушителем дает большую силу.
   
 Хризамер.
   
 
  Клинок Паладина — это древний клеймор, чьи способности к нападению перекрываются только его же способностями к защите. Он придает носителю здоровья, защищает его от огня, и отражает любые направленные на него заклинания обратно на мага. Хризамер не слишком перебирает носителями, служа хозяину в течение неограниченного времени.
 
  Посох Магнуса.
 
  Посох Магнуса, один из старейших артефактов Тамриэля был создан Магнусом как некая метафизическая батарейка. При использовании он вбирает в себя здоровье и магическую энергию жертвы. Посох всегда покидает носителя прежде, чем тот станет слишком силен и разрушит магический баланс, который должен охранять.
 
Кольцо Чернокнижника.

   Кольцо Чернокнижника Архимага Сирабана — один из наиболее популярных артефактов, описываемых в мифах и сказках. Согласно сказкам Сирабан спас весь континент, используя это кольцо, и с тех пор оно помогает искателям приключений достигать возвышенных целей. Оно дает носителю возможность отражать заклинания, повышает скорость и восстанавливает здоровье. Никто не может носить его слишком долго, потому что полностью и охотно оно подчиняется только Сирабану.
 
  Кольцо Финастера.
 
  Кольцо Финастера создано сотни лет назад человеком, которому была нужна хорошая защита, чтобы сохранить свою жизнь, которая была заполнена приключениями. Благодаря Кольцу, Финастер прожил несколько сотен лет, и с тех пор оно время от времени меняет хозяев. Кольцо усиливает защиту от яда, магии и шока. Финастер умело зачаровал кольцо, так что оно всегда неожиданно покидает любого своего обладателя — кроме самого Финастера — и отправляется в секретное место.

   Кольцо Хаджита.

   Кольцо Хаджита — древняя реликвия, на сотни лет старше раджина, вора, который сделал это кольцо знаменитым. Раджин использовал его, чтобы стать невидимым и передвигаться быстрее ветра. Использование этого Кольца сделало его самым удачливым вором Эльсвейра. Окончание пути Раджина осталось тайной, но согласно легенде Кольцо восстало против постоянного использования и исчезло, оставив беззащитного Раджина рядом с его врагами.

 Булава Молаг Бала.

 Также известная, как Булава Вампира, эта булава высасывает из жертвы магическую энергию и передает ее носителю. Также у нее есть способность перекачивать силу от жертвы носителю. Молаг Бал довольно спокойно относится к тому, кто владеет его булавой. Про нее сложено множество легенд. Похоже, с ее помощью был убит не один волшебник.

  Маска Клавикуса Вайла.

 Очень тщеславный, Клавикус Вайл сделал эту маску лично для себя. Носитель ее имеет большую вероятность понравиться любому из жителей Тамриэля. Чем выше привлекательность самого носителя — тем сильнее действует маска. Наиболее известная история о Маске — это история дворянки Авалеи. Будучи еще совсем девочкой, она была сильно изуродована злобным слугой. Авалея заключила некую мрачную сделку с Клавикусом Вайлом, и получила Маску. Несмотря на то, что Маска вроде бы и не изменила ее внешний вид, Авалея получила всеобщее уважение и восхищение. Спустя год и один день после свадьбы Авалеи с очень родовитым бароном, Клавикус Вайл забрал Маску. Беременная Авалея немедленно была изгнана из поместья барона. А еще спустя двадцать один год и один день дочь Авалеи отомстила за свою мать — убив барона.

 Бритва Мехруна.

  Темное Братство хранило этот эбонитовый кинжал поколениями. Этот артефакт способен мгновенно уничтожить любое живое существо. История не зафиксировала ни одного имени носителя Бритвы. Но однажды в результате ужасной внутренней борьбы Темное Братство было почти уничтожено. такой результат указывает на участие Бритвы в событиях.

  Кираса из шкуры Спасителя.

  Один из артефактов Гирцина — Кираса из шкуры Спасителя. Обладает способностью отражать магию. Легенда говорит, что Гирцин заполучил шкуру первого и последнего смертного, который сумел выбраться из его охотничьих угодий. Из шкуры этого неизвестного смертного и была сделана магическая Кираса, которая должна была помочь ему в дальнейших приключениях. Говорят, что Кираса путешествует от одного носителя к другому по своему собственному разумению.

  Копье Горькой Милости.

  Копье Горькой Милости — один из наиболее таинственных артефактов в истории. О нем не известно почти ничего. О нем нет никаких писаных легенд, но многие упоминают о его даэдрическом происхождении. Единственная известная легенда, упоминающая о нем — это легенда о герое, который с помощью этого копья победил Мехруна Дагона и отвоевал Бэтлспайр. С этого времени Копье Горькой Милости редко появлялось в Тамриэле.

  Бич Даэдра.

  Бич Даэдра — сильная булава, сделанная из священного эбонита в Огнях Фикледайра. Легендарное оружие Маккана, она служила жестоким оружием для отправки темных духов обратно в Обливион. также это оружие обладает способностью вызывать духов из Обливиона. Сначала оно использовалось против Лордов Даэдра в Бэтлспайре, а теперь сопровождает искателей приключений в странствиях по дорогам Тамриэля.

  Лук Теней.

  Легенда говорит, что Лук Теней был создан Даэдра Ноктюрнал. Легендарный рейнджер Раэрлас Гайл получил этот лук для выполнения какого-то секретного задания. Задание он провалил, а лук был утерян. Раэрлас недешево продал свою жизнь и с помощью этого лука забрал с собой в могилу множество врагов. Этот лук дает носителю возможность становиться невидимым и увеличивает его скорость. С тех пор появилось множество свидетельств о появлениях Лука Теней, говорят, например, что им владел Драм, зловещий Темный эльф — ассассин Второй Эпохи.

  Кулаки Рандагульфа.



  Рандагульф из Клана Бегалина вошел в историю Тамриэля как один из самых сильных воинов Скайрима. Он был известен храбростью и свирепостью в бою, и сыграл важную роль в ходе не одной битвы. Свою судьбу он встретил, когда король Харальд завоевал Скайрим. Король проявил уважение к герою, и оставил перчатки Рандагульфа себе. После смерти короля они пропали. Харальд говорил, что они придают силы своему обладателю.
 
 Ледяной клинок Монарха.

 Ледяной клинок Монарха — один из самых желанных артефактов Тамриэля. Легенда говорит, что Злой Архимаг Альмион Сельмо зачаровал клеймор великого воина с помощью души Ледяного Монарха — более сильной формы Ледяного Атронаха. Воин, Тюргнарр Асси, принимал участие в заговоре против великого короля далекой земли, который ставил своей целью посадить на трон нового лидера. Заговор провалился, а Тюргнарр был пленен. Этот меч замораживает каждого, кого коснется клинком. Он часто меняет владельцев, никогда подолгу не задерживаясь на одном месте.

  Кольцо Окружения.

  Об этом артефакте мало что известно, но говорят, что кольцо дает носителю возможность сливаться со своим окружением.

  Ботинки Апостола.

  Ботинки Апостола — истинная тайна. Говорят, что они дают владельцу возможность летать, но никто и никогда не видел их в действии.

  Кольцо Учителя.

  Об этом кольце мечтает любой, кто изучает магию. Оно повышает мудрость и интеллект владельца, позволяя более эффективно использовать магию. Говорят, что создателем кольца был Верховный Маг Карни Асрон. Он создал его для учеников, которые занимались магией под его руководством. После его смерти, принадлежавшие ему предметы, в том числе и кольцо, разметало по всему Тамриэлю.

  Кольцо Ветра.

  Про это кольцо достоверно ничего не известно, но название позволяет предположить, что оно повышает скорость владельца.

Вампирическое кольцо.
   Вампирическое кольцо — один из наиболее древних и смертельных артефактов Тамриэля. Говорят, что кольцо обладает силой, которая позволяет отбирать здоровье у жертвы и передавать его своему владельцу. Истинная природа и происхождение этого кольца неизвестны, но старики рассказывают, что оно было создано много лет назад в Морроувинде последователями тайного культа вампиров. Вампирическое кольцо — очень редкий артефакт, о его появлении упоминается с периодичностью в несколько десятков лет.

   Символ Элеидона.
   Элеидон — святой рыцарь, легенда истории Бретонов. Он постоянно боролся со злом и пытался исправить его. Согласно легенде он спас дочь одного барона от верной смерти в руках злого вождя. В награду барон потратил чуть ли не все свое богатство, чтобы создать магический щит специально для Элеидона. Этот щит позволял ему быстро исцелять свои раны.

   Посох Хаседоки.
   Хаседоки был волшебником, в котором жил дух соперничества. Он странствовал по земле в поисках мага, который был бы сильнее его. Но он был очень сильным, и никогда не встретил никого, кто принял бы его вызов. В итоге он стал одиноким и несчастным — настолько много людей боялось его — и заключил собственную жизненную силу в этот посох, где его душа остается по сей день. Маги всего Тамриэля страстно ищут этот волшебный посох. Он дает владельцу защиту от магии — а это подарок для любого волшебника.

   Шлем Бладворм.
   Король Червей оставил после себя как минимум один ценный артефакт — Шлем Бладворм. Это конструкция из магически сформированных костей. Он позволяет носителю вызывать скелетов и контролировать нежить. Очень ценный артефакт для любого некроманта.

   Кираса кости Дракона.
   Эта кираса — один из величайших артефактов, которые могут использовать коллекционеры и герои. Она сделана действительно из костей дракона и зачарована первым Имперскиим Боевым магом, Цурином Арктусом, в первые годы Третьей Эпохи. Это действительно уникальная вещь, и очень многие хотели бы ей обладать. Ее свойства защищают владельца от огня и позволяют поражать противников огненным взрывом. Говорят, что наложить заклятие на Кирасу Цурина Арктуса заставило то, что он задолжал какому-то странствующему воину. Как и воин, эта Кираса никогда долго не остается на одном месте.

   Крушитель черепов.
   Крушитель черепов — это очень большое и очень мощное оружие. Этот боевой молот был создан великим кузнецом Хильбонгардом Роламусом и зачарован магом Дорахом Гусалом. Сталь магически укреплена, но оружие при этом осталось очень легким, так что молот бьет со страшной силой и скоростью. Этот молот был предназначен для демонстрации на празднике, но воры добрались до него раньше. Крушитель путешествует по Тамриэлю в поисках своих создателей.
 
   Золотой Меч.
   Этот меч окутан плотной завесой тайны. Воры рассказывают истории о том, что сделан он из золота, и откован древними Драконами Севера. Истории рассказывают, что он был дан великому рыцарю, который присягнул защищать драконов. Этот меч дает владельцу способность поражать врагов огнем. В новой истории упоминаний о появлении этого меча нет — видимо, он все еще ждет нового героя.
 
   Клык Хайнектнамет.
   Известно, что в болотах Чернотопья живут существа, которых аргониане называют Вамасусы. Северяне обнаружили, что это разумные драконы, которые от природы обладают способностью вырабатывать электричество. Один из самых сильных драконов, Хайнектнамет, был убит северянами, хотя бой занял 7 дней и ночей и стоил множества человеческих жизней. Один из спасшихся взял клык чудовища в качестве трофея. Это клык был вделан в клинок и оформлен как кинжал. Он таинственным образом перенес на клинок часть магических свойств существа и дал возможность владельцу кинжала наносить противнику электрический удар. Этот кинжал в основном упоминается в связи с героями-странниками.

   Меч Умбра.
   Меч Умбра был заколдован древней ведьмой Наэнра Ваэрр, и его предназначение — ловить в плен души. Используемый в сочетании с Камнем душ, этот меч позволяет заточить душу противника в камень. Наэнра была убита в наказание за ее злые дела, но меч она спрятать успела. Этот меч очень разборчив в выборе носителя, и прячется подолгу, пока не появится достойный обладатель.

   Кольцо Денстагмера.
   Все, что про это кольцо известно — оно дает защиту от каких-то элементальных сил. Кто такой был Денстагмер — тоже неизвестно.

   Шлем Орейна Медвежьего когтя.
   Орейн Медвежий коготь — один из легендарных героев Валленвуда. Сын короля Фауме Жабоглаза, он был признанным охотником клана и будущим лидером. Легенды Лесных эльфов рассказывают, как он одной рукой поборол змееведьму Гленфаунве из Эльфийских лесов, принеся мир своему клану. Орейн успел совершить еще много подвигов, прежде чем потерял жизнь в Катен Флу. Его Шлем поместили на монумент, сооруженный в честь героя как напоминание о нем будущим поколениям. Но когда клан разделился Шлем был потерян, и с тех пор его видели у разных искателей приключений. Этот Шлем повышает ловкость и выносливость обладателя.
 
  Даэдрический полумесяц.
   Один из самых редких, и практически объявленный вне закона артефакт. Такие клинки использовала армия Мехрун Дагона при захвате Бэтлспайра. Практически все такие клинки были уничтожены после возвращения Бэтлспайра Империи. Но один, похоже, остался. Хотя Империя заверяет, что все они уничтожены, слухи говорят, что один такой клинок остался цел, и находится где-то в Тамриэле, хотя никто его толком не видел. Клинок дает своему обладателю возможность наносить врагам страшные раны, парализовать противника, и наносить сильные повреждения его доспеху. Достойная вещь для любого могучего воина — но нет полной уверенности в том, что она существует.



Золотая лента (Ампириан Брум)


Тем ранним весенним утром бледный солнечный свет едва пробивался сквозь утренний туман, а туман тек между деревьев, Темплер и Стрингпул пытались добраться до просеки. Они оба не были в Хай Роке и в своих любимых лесах уже четыре года. Деревья изменились очень мало, если вообще изменились. У Стрингпула теперь были роскошные светлые усы, подкрученные с помощью воска, а Темплер, казалось, не имеет ничего общего с тем молодым парнем, который когда-то искал приключений в древних лесах. Он был гораздо тише, как будто бы у него в душе было столько же шрамов, сколько и на лице.
  Они оба очень аккуратно несли свои луки и колчаны, поскольку пробирались через заросли ползучих растений и веток.
  "Эта дорога когда-то вела к твоему дому, правда, старичок?" — спросил Стрингпул.
  Темплер взглянул на заросли и кивнул, прежде чем пойти дальше.
  "Я так и думал, — сказал Стрингпул и засмеялся, — Я помню это, потому что ты убегал по этой тропинке каждый раз, когда у тебя бывал расквашен нос. Не хочу тебя обидеть, но, надо заметить, трудно поверить, что в конце концов ты стал солдатом".
  "Как твоя семья?" — спросил Темплер.
  "Да все так же. Немного больше помпы, если это конечно возможно. Очевидно, он хотели, чтобы я вернулся сюда из академии, но тут мне особо нечего делать. Пол крайней мере пока я не получу наследство. Ты видел, что я получил золотую ленту в стрельбе из лука?"
  "Как я мог это пропустить", — сказал Темплер.
  "Ах да, чуть не забыл, наша семья сделала себе большой зал. Выпендреж, конечно. Я думаю, все это можно с таким же успехом увидеть через витражи. Глупо, но надеюсь, что крестьяне впечатлены".
  Перед ним появилась поляна, туман стелился по траве, покрывая ее непроницаемым призрачным покрывалом. Пеньковые мишени стояли полукругом, в нескольких метрах друг от друга, как часовые.
  "Ты тренировался", — заметил Темплер.
  "Ну, если только немного. Я вернулся в город всего на пару дней, — сказал Стрингпул, улыбаясь. — Родители сказали, что ты приехал неделю назад?"
  "Правильно. Мои войска встали лагерем в нескольких милях к востоку отсюда, и я решил, что могу навестить родные пенаты. Многое изменилось, я почти ничего не узнаю, — Темплер посмотрел на долину, лежащую внизу, на огромное пустое пространство, тянущееся на мили вперед. — Хорошее место для посевов".
  "Моя семья развернулась не на шутку, с тех пор, как вы уехали. Была небольшая дискуссия, я думал, что не стоит сносить ваш старый дом, но это как-то излишне сентиментально. Особенно, если учесть, что под домом столько плодородной почвы".
  Стрингпул осторожно вытащил лук. Это было настоящее произведение искусства, черное дерево и серебряная филигрань, лук сделали для него на заказ в Вэйресте. Он посмотрел на Темплера, натягивающего лук и почувствовал укол жалости. Это был обычный, многое повидавший лук, который был связан полосками ткани.
  "Если они учат вас так натягивать луки, вам в армии явно нужны советники из академии, — сказал Стрингпул так вежливо, как только мог. — Ненатянутая тетива должна выглядеть как X в O. А твоя похожа на Z в Y".
  "Меня это устраивает, — сказал Темплер. — Надо сказать, я не смогу заниматься этим весь день. Сегодня вечером я должен вернуться к своим войскам".
  Стрингпул почувствовал, что старый друг начинает его утомлять. Если он злился на то, что его семья теряет свои земли, мог бы сказать об этом прямо. Зачем он вообще тогда вернулся на равнину? Он посмотрел, как Темплер натягивает тетиву, целясь в мишень, и закашлялся.
  "Извини конечно, но совесть не позволяет мне отправить тебе обратно в армию, не дав тебе на дорожку немного мудрости. Есть три типа натяжения, тремя пальцами, большим пальцем и указательным пальцем, только большим пальцем и двумя пальцами. Вот натяжение большим пальцем, я предпочитаю именно его, — Стрингпул показал Темплеру маленькую кожаную петлю закрепленную на тетиве его лука, — В данном случае необходима такая штуковина, иначе ты рискуешь оторвать себе палец".
  "Я думаю, что мой глупый метод нравится мне больше всех остальных".
  "Не будь упрямцем, Темплер. Золотую ленту за просто так не дают. Я продемонстрировал им стрельбу из-за щита, с колена и верхом. Это практическая информация, которой снабжаю тебя, памятуя о нашей старой дружбе, которую я, в отличие от некоторых, еще не совсем забыл. Клянусь Кинарет, я помню время, когда ты был льстивым маленьким выскочкой, мечтавшим о подобных уроках".
  Темплер несколько мгновений смотрел на Стрингпула, а потом опустил свой лук: "Покажи мне".
  Стрингпул расслабился и снял напряжение. Он не тренировался, просто отвел лук назад, к бровям, усам, груди и уху.
  "Есть три способа стрельбы: натяжение и выстрел, как одно движение, так делают босмеры; короткое натяжение и пауза перед выстрелом, так делают каджиты, и частичное натяжение пауза, итоговое натяжение, — Стрингпул выпустил стрелу в центр мишени с холодной четкостью, — И выстрел. Я предпочитаю этот способ".
  "Очень мило", — сказал Темплер.
  "Теперь ты", — сказал Стрингпул. Он помог Темплеру выбрать правильный тип натяжения, правильно поставил ему стрелу и прицел. На лице Темплера мелькнула улыбка — первый раз Стрингпул видел такое детское выражение на изъеденном войной лице. Когда Темплер выстрелил, стрела пролетела над мишенью и улетела в долину, исчезнув из вида.
  "Неплохо", — сказал Темплер.
  "Да, неплохо, — сказал Стрингпул, чувствуя, как его враждебность исчезает. — Если будешь практиковаться, сможешь прицеливаться лучше".
  Они еще немного постреляли, прежде чем разойтись. Темплер начал долгий путь на восток к своему лагерю, а Стрингпул пошел по лесам вниз к равнине, где находился дом его семьи. Он мурлыкал себе под нос какую-то мелодию, которую выучил в академии, когда проходил по большому газону и подходил к двери, он был очень рад, что помог своему старому другу. Он не заметил, что большой витраж разбит.
  Но он заметил это позже, когда вошел в большой зал и увидел стрелу Темплера, торчащую из его золотой ленты.



Игра за обедом (Неизвестный агент)


От редакции Гильдии:
  История этого письма почти так же интересна и загадочна, как и его содержание. Копии первоначального письма стали распространяться в Эшленде Вварденфелла несколько месяцев назад. Через какое-то время один экземпляр попал на материк к принцу Хлаалу Хелсету. Хотя читатель может подумать, что принц должен был невероятно разозлиться, прочитав это письмо, его реакция была совершенно иной. Принц и его мать королева Барензия сами сделали копии этого письма и послали их во все библиотеки и все книжные магазины Морровинда.
  Ни принц, ни королева не делали официального заявления, является ли это письмо чистым вымыслом или описывает реальные события. Дом Дрес публично опроверг информацию, заявив, что никто по имени Донейн никогда не имел никаких связей с домом. Мы даем возможность читателю самому решать, что в этом письме правда, а что вымысел.
  — Неррис Ган, Издатель
  Господин мой Донейн,
  Вы просили меня детально описать, что случилось прошлой ночью, и почему я решил попросить Дом Дрес освободить меня от этого задания. Надеюсь, вы довольны моей службой шпиона во дворе принца Хелсета, который, как я уже неоднократно указывал в отчетах, мог бы научить Молаг Бала плести интриги. Как вы уже знаете, я уже почти год пытаюсь попасть в круг его советников. Ему необходима была дружеская поддержка, когда он только прибыл в Морровинд, и он сблизился с нами. Однако он никогда не доверял нам полностью, что неудивительно, учитывая его шаткую позицию в обществе Морровинда.
  Смею вам напомнить, что принц — старший сын Барензии, которая когда-то была королевой Морровинда, а также королевой Вэйреста, королевства Хай Рока. После смерти мужа, отчима принца Хелсета, короля Эдвира, началась борьба за власть между принцем и дочерью Эдвира, принцессой Элисаной. Хотя до сих пор точно неизвестно, что произошло, но Элисана выиграла эту битву и стала королевой, изгнав Хелсета и Барензию. Дочь Барензии, Моргия, к тому времени уже покинула двор, вышла замуж и стала королевой Фестхолда, королевства на острове Саммерсет.
  Барензия и Хелсет пересекли континент и вернулись в Морровинд только в прошлом году. Их тепло принял дядя Барензии, наш король Хлаалу Атин Ллетан, который занял трон после отречения Барензии более сорока лет назад. Барензия ясно дала понять, что не собирается претендовать на трон, а просто хочет спокойно пожить в фамильном поместье. Хелсет, как вы уже знаете, остался при дворе. Многие говорят, что потеряв трон в Вэйресте, он ни за что не повторит своей ошибки в Морровинде.
  Я сообщал вам обо всех шагах, встречах и заговорах принца, а также вы знаете обо всех его советниках. Как вы помните, я подозревал, что являюсь не единственным шпионом во дворе Хелсета. Я говорил, что один советник-данмер очень напомнил мне одного парня, которого я как-то видел в компании Толера Сариони из Храма Трибунала. Кроме того, одна из женщин-нордов несколько раз была в имперской крепости в Балморе. Конечно, они могли просто выполнять поручения Хелсета, но точно это неизвестно. Я уже было решил, что у меня паранойя, как и у принца. Но потом меня стали одолевать сомнения касательно преданности камергера принца Бергесса, бретонца, который служил при дворе еще в Вэйресте.
  Вот что произошло прошлой ночью.
  Вчера утром я получил приглашение на ужин от принца. Моя паранойя заставила меня приказать одному из слуг, верному парню, следить за дворцом и докладывать, если произойдет что-либо необычное. Непосредственно перед ужином он вернулся и рассказал мне, что видел.
  Какого-то бродягу в лохмотьях пустили во дворец, и он находился там какое-то время. Когда он уходил, мой слуга разглядел его лицо — это был алхимик с ужасной репутацией, продавец экзотических снадобий. Слуга также сообщил, что когда алхимик входил во дворец, раздались запахи виквита, горьколистника и еще чего-то незнакомого, сладкого. Когда тот уходил, запахов уже не было.
  Он пришел к тем же выводам, что и я. Принц покупал ингредиенты для снадобья. Сам горьколистник может быть смертельным, если съесть его сырым, но другие составляющие предполагали что-то действительно серьезное. Как вы понимаете, когда я шел на ужин, я был готов ко всему.
  Все остальные советники Хелсета также присутствовали, и я заметил, что они насторожены. Конечно, я сразу решил, что я в шпионском гнезде, и все знают о тайной встрече принца. Может, некоторые и знали об алхимике, на остальных так повлияло само приглашение принца, а третьи переняли волнение от своих осведомленных коллег.
  Принц, однако, был в прекрасном настроении, и скоро все успокоились. В девять мы собрались в столовой, где уже был подан ужин. И какой ужин! Ароматные супы, яблоки в меду, различное жаркое, все сорта рыбы и дичи. Хрустальные и золотые кувшины вина, флина, шайна и мацте стояли на столах. Но какими бы соблазнительными ни были ароматы, мне вдруг пришло в голову, что среди этих запахов нельзя было обнаружить запах снадобья.
  Во время ужина я лишь притворялся, что ем и пью. На самом деле я не проглотил ни кусочка. Наконец, со стола убрали еду и тарелки и поставили супницу с ароматным бульоном. Слуга, принесший ее, вышел из зала и закрыл за собой дверь.
  "Пахнет чудесно, принц мой, — сказала маркиза Колгар, норд. — Но боюсь, я не смогу больше ничего съесть".
  "Ваша светлость, — добавил я шутливым тоном. — Вам известно, что каждый из нас готов умереть за то, чтобы сделать вас нашим королем, но неужели вы хотите, чтобы мы уже сейчас умерли от обжорства?"
  Все за столом замычали в знак согласия. Принц Хелсет улыбнулся. Клянусь Вернимой, даже вы не видели такой улыбки, что играла тогда на его устах.
  "Забавно. Видите ли, как некоторые из вас наверняка уже знают, сегодня я встречался с алхимиком. Он показал мне, как сделать одно великолепное снадобье, а также противоядие от него. Это очень сильное снадобье, и оно прекрасно подходит для реализации моих целей. Ни одно заклинание не поможет вам после того, как вы выпили его. От смерти вас может спасти только противоядие в супнице. А какая это будет смерть… С нетерпением жду, когда же увижу представление, которое обещал мне алхимик. Наверное, это будет невероятно болезненно, но очень весело".
  Никто не проронил ни слова. Я слышал, как сердце бьется у меня в груди.
  "Ваше величество, — сказал Алларат, данмер, которого я подозревал в союзе с Храмом, — вы отравили кого-то за этим столом?"
  "А вы догадливы, Алларат, — ответил принц Хелсет, обводя взглядом присутствующих. — Мало кого я здесь ценю. Честно говоря, проще будет сказать, кого в этой комнате я не отравил. Я не отравил всех, кто служит лишь одному господину, всех, кто действительно верен мне. Я не отравил тех, кто хочет видеть короля Хелсета на троне Морровинда. Я не отравил тех, кто не шпионит на Империю, Храм, Телванский дом, дом Редоран, дом Индорил, дом Дрес".
  Вы не поверите, но произнося последние слова, он посмотрел прямо на меня. Я уверен в этом. Я давно научился не показывать свои мысли, но в тот момент в моей голове пронеслись все мои секретные встречи, все зашифрованные послания, которые я вам посылал. Что ему известно? Даже если он ничего не знает наверняка, в чем он меня подозревает?
  Я почувствовал, как сердце забилось еще быстрее. Что это, страх или яд? Я не мог сказать ни слова, так как знал, что голос мой меня выдаст.
  "Те, кто всегда был мне верен, сейчас думают, как я могу быть уверен, что пострадают только виновные. А еще они думают, что если виновные подозревали подвох и ничего сегодня здесь не ели и не пили? Возможно, так и есть. Но даже те, кто только притворялся, что он ел, подносил к губам вилку, ложку или бокал. Видите ли, с едой все было в порядке. Отравлена была посуда и приборы. Если вы ничего не ели, очень жаль, потому что вы все равно отравились, а жаркое так и не попробовали".
  У меня на лице выступил пот, и я отвернулся от принца, чтобы он этого не заметил. Все советники сидели скованные страхом. От маркизы Колгар, белой от ужаса, до Кемы Инебб, дрожащей всем телом; от нахмуренного Алларата до застывшего Бергесса.
  И тогда я подумал, неужели весь совет принца состоит из одних шпионов? Был ли хоть один преданный ему человек за этим столом? И потом я подумал, если бы я сам не был шпионом, знал бы об этом принц? Всем его советникам хорошо известно, насколько развита у него паранойя. Был бы я в безопасности, если бы я не был шпионом дома Дрес?
  Возможно, остальные думали о том же, и шпионы, и верные советники.
  Тут принц заговорил, обращаясь к собравшимся: "Яд действует очень быстро. Противоядие необходимо принять в ближайшую минуту, иначе вы умрете".
  Я не мог определить, отравлен я или нет. У меня болел желудок, но я напомнил себе, что ничего не ел за столом. Сердце бешено колотилось в груди, а на губах ощущалась горечь корня трамы. Но был ли это яд или приступ страха?
  "Это последнее, что вы услышите, если вы меня предали, — сказал принц Хелсет. На его губах играла все та же улыбка. Он смотрел, как его советники нервно ерзают на местах. — Выпейте противоядие и живите".
  Мог ли я доверять ему? Я подумал о том, что я знаю о принце. Казнит ли он выдавших себя шпионов или отошлет их к их господам? Принц был жесток, но от него можно было ожидать всего. Естественно, весь этот ужин был устроен для того, чтобы испугать нас. Что бы сказали мои предки, если бы я присоединился к ним после того, как меня отравили за столом? Что бы они сказали, если бы я выпил противоядие, признавая таким образом свою вину перед Хелсетом, а потом меня бы казнили? И признаюсь, я думал о том, что скажете вы, узнав, что я мертв.
  Я настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как Бергесс спрыгнул со своего стула. Вдруг я понял, что у него в руках супница, и он жадно пьет из нее. Вокруг стояли стражники, хотя я даже не заметил, как они вошли.
  "Бергесс, — сказал принц Хелсет, все еще улыбаясь, — Вас видели у Призрачных Врат. Дом Редоран?"
  "А вы не знали? — Бергесс горько засмеялся. — Никаких домов. Я служу вашей сводной сестре, королеве Вэйреста. Я всегда служил ей. Именем Акатоша, вы отравили меня, потому что считали, что я служу этим чертовым темным эльфам?"
  "Вы наполовину правы, — сказал принц. — Я не знал, на кого вы работаете. Я даже не знал, что вы шпион. Но вы ошиблись, когда решили, что я отравил вас. Вы сами себя отравили, выпив из супницы".
  Я не буду описывать вам смерть Бергесса. Я знаю, что вы достаточно повидали за свою долгую жизнь, но поверьте мне, вы не захотите узнать, как он умер. Жаль, я не могу стереть ту сцену из своей памяти.
  Вскоре после этого совет был распущен. Я не знаю, ведомо ли принцу Хелсету, что я шпион. Я не знаю, сколько еще людей вчера вечером чувствовали то же, что и я, наблюдая за агонией Бергесса. Я знаю только, что если он не подозревал меня до сих пор, то с этого момента будет подозревать обязательно. Я прошу вас, господин мой Донейн, использовать ваше влияние в Доме Дрес, чтобы освободить вашего смиренного слугу от его обязанностей.
  Примечание редакции Гильдии: Естественно, ни на одной из копий этого письма не стояла подпись автора, кроме самого оригинала.

Игра торговли (Абабель Тимсар-Дадисун)


Очень многие люди просто покупают те товары, которые им нужны, по цене, которую им называют. Это весьма печальное состояние вещей, ведь игра доступна всем, и вам даже не требуется приглашение. Есть такая великая игра, игра торговли, в нее надо играть серьезно, и, должен заметить, со всей возможной вежливостью. В Эльсвейре считается нормальным, если владелец магазина предлагает перспективному покупателю чай или конфеты и при этом ведет с ним вежливую беседу. Эта весьма достойная традиция позволяет покупателю внимательно изучить товары, которые ему предлагаются. Считается невежливым отказаться, хотя это не накладывает на покупателя никаких обязательств.
Является данная традиция частью культуры или нет, но со стороны как покупателя, так и продавца будет разумно приветствовать друг друга улыбками и теплыми словами, ведь даже гладиаторы приветствовали друг друга перед началом боя.
Продавцы по всему Тамриэлю ожидают, что вы будете торговаться, но игру можно убить в зародыше, если предложить слишком низкую цену, которая оскорбит владельца магазина. Если вам предложили что-то за десять золотых, попробуйте предложить шесть, вдруг предложение пройдет.
Не выглядите слишком заинтересованным, но и не критикуйте качество товаров, даже если они этого заслуживают. Сделайте вид, что вы наслаждаетесь качеством товара, потом скажите, выразив глубочайшее сожаление, что вы не можете позволить себе такую цену. Когда хозяин магазина похвалит ваш вкус, улыбнитесь, но попытайтесь сопротивляться лести.
Многое в игре зависит от того, правильно ли вы определите тип торговца, не надо думать, что сельский торговец недалек и его просто обдурить, а алчный городской купец продает только подделки. Караваны, о которых стоит упомянуть особо, идеально подходят для того, чтобы прийти и поторговаться.
Знание того, что и у кого следует покупать, появляется только после долгих лет практики. Изучите специализации регионов и особенности торговцев, прежде чем решитесь войти в магазин. В Морровинде, откуда я родом, к примеру, к аргонианам относятся с большим подозрением. Не удивляйтесь и не оскорбляйтесь, если торговцы будут следовать за вами по всему магазину, подозревая, что вы хотите что-то украсть. На островах Саммерсет торговцы очень прохладно относятся к нордам, бретонцам и или выходцам их Сиродила. Разумеется, я не знаю ни одного торговца, который не насторожился бы, если бы к нему в лавку зашел каджит или босмер. Даже если сам торговец каджит или босмер.
Если вы увидите что-то, что вам действительно нравится или действительно нужно, покупайте это по лучшей цене. Я не могу точно сказать, сколько раз я терял редкие и интересные реликвии, решив, что смогу найти их где-нибудь в другом месте, возможно в большом городе, по более приемлемой цене. Я слишком поздно обнаруживал свою ошибку, и когда я возвращался в этот же магазин недели спустя, того предмета, который я хотел, уже не было. Лучше купить какую-нибудь великолепную вещь по пристойной цене, а затем найти ее где-то дешевле, чем кусать себе локти, упустив возможность обладания желанной вещью. Случайная импульсивность — лучшая стратегия покупателя.
Проникнитесь игрой, и выиграют все.



Изготовление легкой брони (Ревус Сарвани)


Существуют два вида легкой брони — металлическая и неметаллическая. К металлической легкой броне относятся эльфийские и стеклянные доспехи. Вы наверняка удивитесь, что стекло считается металлом, но внешность обманчива. Материал, который мы зовем стеклом, не имеет ничего общего с тем, которым застекляют окна. Это зеленоватое вещество намного крепче и плавится куда труднее.
Неметаллические доспехи подразделяются на сыромятные, кожаные и ламеллярные. Для изготовления такой брони нужно быть не только кузнецом, но и портным. Для всех нужны большие куски кожи, сшитые вместе кожаными же полосками.
На изготовление клепаной брони идут еще и железные слитки, из которых вы сделаете заклепки и металлические кольца для усиления защиты. Чешуйки ламеллярной брони броню делают из стали, а не из железа, но при этом сталь легируют корундом, чтобы сделать ее крепче.
Долгие века тайна изготовления эльфийской брони была одним из самых великих секретов острова Саммерсет. Но предательство Ульвула Лларена открыло его всему Тамриэлю. Ульвул был темным эльфом, рабом, который служил молотобойцем у Нуулиона, главного кузнеца острова в период с V по VII вв. второй эры. Когда Ульвул сбежал, он не мог придумать лучшей мести для своего жестокого хозяина, чем раскрыть миру все его тайны. Так мы узнали, что главным материалом для эльфийской брони служит лунная руда и что металл следует остужать в соленой воде.
Для золоченной эльфийской брони придется еще и расплавить ртуть. Она плавится при более низкой температуре, чем лунная руда, так что довольно сложно работать с двумя металлами одновременно.
Но труднее всего работать со стеклом. Если удар молота придется против зерна, вся броня может расколоться. Главный материал для нее — это малахит, но для крепости нужно добавлять и лунную руду.



Изготовление тяжелой брони (Свен Два Молота)


Тяжелая броня должна быть очень крепкой. Она должна выдерживать удары любого оружия и при этом защищать владельца. Полоски кожи нужны, чтобы делать завязки и крепления для брони всех типов.
С железом и сталью легко работать. Просто раскали их и придай молотом нужную форму. Жар горна тут не так важен. Старайся не пользоваться напильником. Всегда береги металл и умещай его в нужную форму.
Для железных доспехов нужно много железа. Кузнецу понадобится пара десятков слитков, чтобы сделать полный комплект брони. Стальную броню куют из стальных слитков, но железо также используется для некоторых деталей.
Двемерская броня делается из двемерского металла. Тайна этого материала была утрачена несколько тысяч лет назад, когда двемеры исчезли с лица земли. Теперь единственный способ раздобыть такой металл — собирать металлолом в развалинах гномьих городов и крепостей.
На орочью броню идет большое количество орихалка, сплавленного с железом. Жар нужен небольшой, а не то металл станет хрупким. Орки великолепно владеют этой техникой, но она доступна каждому кузнецу, если ему достанет терпения и сноровки.
Стальные пластинчатые доспехи делают из стальных пластин, легированных корундом. Полученный сплав крепче, чем каждый из этих металлов по отдельности. Корунд — капризный материал, для него жар горна должен быть стабильным и не слишком сильным.
Эбонит можно ковать только раскаленным. Если его ковать по-холодному, образуются трещинки, и вся броня развалится. В отличие от других материалов, эбонит не сплавляют с железом, он используется в чистом виде.
Что же касается изготовления даэдрической брони, то здесь я могу только пересказывать легенды. Я ее и сам никогда не видал, и никого не знаю, кто ее видел. Говорят, что ее ковать можно только по ночам… лучше всего в новолуние или в полнолуние, но ни в коем случае не во время затмений. Лучше всего под красной луной перед осенним равноденствием. Главный материал тут эбонит, но в нужный момент нужно бросить в огонь сердце даэдра.

Из истории Закона Двемеров


От редакции гильдии: Эта книга содержит описание истории развития закона Двемеров и его корней в культуре Высших Эльфов.

Если вкратце, насколько это возможно, проследить за порядком развития обычаев Босмерских племен, он напоминает развитие закона Альтмеров. Ответственность за рабов и животных в конце концов исчезла из их культуры.
Что это сегодня дает исследованию наших законов? Что касается влияния закона Альтмеров на наш собственный, особенно закона о господине и слуге, свидетельства этому можно найти во всех исследовательских работах за последние пятьсот лет. Уже говорилось, что мы до сих пор повторяем доводы Альтмерских чиновников, хотя сегодня они кажутся абсолютно необоснованными. И я быстро покажу вам, как обычаи Альтмеров применяются в культуре Двемеров.
В законах Кандара сказано, "Если кто-либо, имеющий хозяина, убьет свободное существо, хозяин обязан отдать родственникам убитого три инструмента и тело убийцы." Подобных фраз там достаточно. Тот же принцип применяется, если кто-то погибнет на работе. "Если виновником смерти человека на рабочем месте станет Анимункули, родственники погибшего могут разобрать Анимункули и забрать детали в течение последующих тридцати дней."
Интересно сравнить это с тем, что говорит Дарк о жестоких хищниках в лесах Тенмар. "Если болотную кошку убьет Аргонианин, его семья будет опозорена, пока хищники не убьют одного из них. Если же на болотную кошку упадет дерево, ее родственники должны отомстить, выкорчевав это дерево, сломав ветки и раскидав их по всему лесу."



Изменившиеся


Изо всех эт’Ада, блуждавших по Нирну, сильнейшим был Тринимак. Он долго дурачил алдмеров, заставляя их думать, что слезы есть лучший ответ Разлуке. Они рыдали и стыдили наших предков, особенно женщин. Они даже поминали всуе имя Потерянного Бога, и сомневались в Его речах. И в один прекрасный день Боэта, Принц Интриг, полный сил юности, хитростью заманил Тринимака себе в рот. Тогда Боэта заговорил голосом Тринимака, и собрались люди слушать его. Боэта рассказал им о лжи эт’Ада, даэдра, и сказал, что Тринимак был величайшим лжецом, и все это голосом Тринимака! Боэта раскрыл собравшейся толпе Истину с Тремя Углами. Вместе с Мефалой он показал им законы Целей Псиджик. Он научил их, как строить дома, и что следует закапывать в углах. Он показал, как правильно носить кожу. Он открыл путь к достижению Исхода. Потом на глазах у всех Боэта выплюнул Тринимака, чтобы доказать, что все его слова — истина. И было это легко, ибо его народ стал Изменившимися.



Изречения Фенроя


От редакции гильдии:Нижеследующие фрагменты были обнаружены в камере автора вскоре после его безвременной кончины от собственной руки. Тексты были записаны на простынях и каменном полу с использованием в качестве чернил собственных телесных жидкостей, поэтому некоторые из представленных здесь строк есть лишь предположения редактора об истинных словах автора.

Мама сказала, что причины нет
Все просто так устроено
Мама лжет
Я вижу дождь, я его чувствую
Я могу только ощущать ветер
Кто-то прячется
Когда я иду по лесу, птицы перестают петь. Они говорят обо мне. Я уверен в этом. Они просто слишком напуганы, чтобы говорить мне в лицо.
Нахал
Канал
Завал
Узнал
Сигнал
Журнал
Писал
тайноеимятайноеимятайноеимя
Он дотрагивается до меня, когда я не смотрю.
Иногда я слышу, как люди говорят о днях своей жизни. Они говорят о семье и о погоде и о вчера и о завтра. Они говорят Какой был хороший день и Как прошел твой день и Хорошего дня. Я скажу говорите говорите говорите говорите. Как вы можете наслаждаться своим днем, если делите его с каждым? Время — это личная вещь. Дракон скрывает его от нас, разорвав на мелкие клочки. Берегите свое время. Берегите свое время. Я держу свое крепко запертым. Там, где никто не найдет его. Даже Он.
Обними меня
Нежно приласкай меня
Мои слезы обжигают, дорогая
Не испорти
Не испорти
Задержи дыхание, давай, еще один раз
Последний вздох
И все закончилось
Он все время говорит, но его слова бесполезны. Говорит, говорит. Поговорим. Никогда не делает. Всегда говорит. Слова теряют смысл. Они повисают в воздухе. Рассеиваются, как дым. Заставьте его перестать говорить. Заставьте его перестать говорить со мной.
Всегда соблюдайте осторожность с женщинами. Они видят недоступное нам. Улыбка. Взгляд. Для нас они не значат ничего, для них — все. Они прячут улыбки, чтобы увидеть наши. Точно так же они отводят взгляд. Следите за ними внимательно. Они правят миром; они просто об этом не знают.
Нерешительный ли я? И да, и нет.
Сегодня они принесли мне еду. Я съел ее, хотя и знал, что она отравлена. Они подмешивают туда черную муку и острокорень. Они думают, это делает меня тихим и спокойным. Я лучше знаю. Иногда я разжевываю хлеб и выплевываю его в углы камеры. Никто не замечает, и потом крысы съедают его. Это делает их тихими и спокойными. Когда я ем крыс, яд уже не такой сильный. И их память достается мне.
Я считаю нечестным, что мне приходится иметь дело с глупцами. Или тупицами. Или педантами. Они еще командуют мне Иди сюда и Сделай это и Съешь то и Убей это. Они не знают, что я знаю их имена. Когда-нибудь я доберусь до них. И тогда я буду командовать.
Доверься. Ждать. И смотреть — вот, что тебе нужно
Говорят… Говорят, хорошие боги приходят и уходят
А Лорда всякого в конце концов ждет падение
А еще. Говорят, бог может проснуться смертным.
Если я буду учиться на своих ошибках, перестану ли я в итоге их совершать? Существует ли равновесие, которого я могу достичь, безупречная гармония с самим собой? Должен ли я стремиться к моменту, когда больше не будет ошибок? И все уроки будут изучены? Когда это случится, мы умрем? Станем богами? Желают ли нас боги вообще?
Может быть, все собаки выходят наружу обдуманно. Может быть, решение становится слишком обдуманным. Может ли сон стать слишком сумасшедшим? Он знает. Он знает. Он знает.
Сказки — для детей и мечтателей. Поэзия — для слабаков и безумцев. Эпопеи прославляют подлых и очерняют славных. Читайте умы, а не слова.
Я думаю, время идти. Он все еще в моей голове, но он, возможно, уйдет, если я буду вести себя тихо. Ш-ш. Ш-ш.



Ингол и морские призраки


Массер и Секунда пересекли небо над людьми Исграмора, когда те пристали на ладьях к скалистым берегам мыса Голова Хсаарика, прибыв из Атморы в Мерет. Челны заполонили весь берег, но Исграмор не нашел среди них ладьи родича своего Ингола.
Исграмор повелел морским призракам вернуть его родича, и могучий ветер поднялся в небесах. Море вспенилось и всклокотало, и надвинулась злая буря. Исграмор взялся за весла и в одиночку поплыл в бушующее море.
На Море Исграмор схватился с морскими призраками, и буря носила его вдоль рваных берегов. Четыре недели не унимался шторм, но наконец выдохся. К следующему рассвету холодный прибой выбросил ладью Ингола, однако мстительные морские призраки уже забрали самого Ингола и его соплеменников.
В своей невыносимой скорби Исграмор зарубил дюжину дюжин тварей и сжег их в честь своего павшего сородича. По атморской традиции насыпали курган и погребли Ингола с обрядами и почестями вместе с соплеменниками его глубоко под скалистыми уступами мыса Голова Хсаарика — то были первые Дети Неба, погибшие в Тамриэле.



Инцидент в Некроме (Джонкилла Бот)


"Ситуация следующая, — сказал Флаксит с каменным выражением лица. — Все знают, что на городском кладбище обитают какие-то страшные существа. Так продолжается уже много лет. Люди смирились с этим. Они хоронят усопших днем и стараются подальше держаться от кладбища ночью, когда на небесах показываются Массер и Секунда. Единственными жертвами монстров становятся чужаки и глупцы".
"Весьма удобный способ избавляться от неугодных людей, — рассмеялась Нитра, высокая женщина средних лет с холодным взглядом и тонкими губами. — Зачем их спасать, в чем выгода?"
"Это нужно Храму. Они открывают монастырь рядом с кладбищем, поэтому им нужно очистить это место от зла. Они предлагают очень большую награду, и я согласился с условием, что смогу сам набрать команду. Поэтому я и разыскал всех вас. Насколько мне известно, Нитра — лучший мечник Морровинда".
Нитра одарила его своей самой неприятной улыбкой.
"А ты, Осмик, известный вор, умудрившийся притом ни разу не попасть в тюрьму".
Лысоватый молодой человек, казалось, готов был возразить, но затем улыбнулся. "Я доставлю тебя туда, куда тебе надо. Но потом ты будешь действовать сам. Я не боец".
"С чем не справимся мы с Нитрой, справится Массита, — сказал Флаксит, поворачиваясь к четвертому члену группы. — Она считается выдающейся волшебницей".
Массита была сама невинность. Круглое лицо, широкие глаза. Нитра и Осмик посмотрели на нее с недоверием, припомнив испуг на ее лице в тот момент, когда Флаксит рассказывал о монстрах на кладбище. Было очевидно, что раньше ни с кем, кроме людей и меров, она дел не имела. Будет очень даже удивительно, если она выживет, подумали они про себя.
Когда на закате группа направилась к кладбищу, они не преминули расспросить нового члена команды.
'"Вампиры опасные существа, — сказала Нитра. — Они заражают болезнями. При укусе они передают не только свое проклятье, но и всю заразу, которую успели собрать со своих жертв. Здесь жертв было немного, но все равно такие раны нельзя оставлять без внимания. Полагаю, у тебя есть что-нибудь из заклинаний восстановления, если одного из нас вдруг покусают?"
"Есть, но я не лекарь", — сказала Массита.
"Боевой маг?" — спросил Осмик.
"Я могу сражаться в ближнем бою, но это не моя специализация. Я занимаюсь иллюзиями".
Нитра и Осмик озабоченно переглянулись, когда группа дошла до ворот кладбища. По кладбищу сновали тени, это души умерших искали успокоения среди могильных плит. На вид обычное, хоть и пришедшее в упадок, кладбище. Однако стоило отметить одно примечательное сооружение. Закрывая горизонт, высился огромный мавзолей, принадлежавший простому сиродильскому чиновнику, жившему во Второй эре. Постройка выглядела несколько непривычно, но, как ни странно, гармонировала с данмерскими гробницами, возведенными в так называемом стиле упадка.
"Моя школа магии очень полезна на практике, — прошептала Массита. — Ее учение основано на возможности изменять восприятие, не воздействуя непосредственно на физическую природу объекта. Если нужно спрятать следы, наслать темноту, скрыть звуки или запахи. Иллюзии помогут…"
Рыжая женщина-вампир выпрыгнула из темноты и бросилась на Флаксита, повалив его на спину. Нитра мгновенно выхватила клинок, но Массита была быстрее. Она сделала движение рукой и вампир остановился в нескольких сантиметрах от горла Флаксита. Воин достал свой меч и убил монстра.
"Это иллюзия?" — спросил Осмик.
"Конечно, — улыбнулась Массита. — Ничего с вампиром не произошло, единственное, он был обездвижен. Я же говорю, что у меня очень полезная школа".
Четверка добралась до входа в главные ворота склепа. Осмик вскрыл замок и обезвредил ловушку с ядом. Волшебница создала волну света, которая поползла вниз по коридорам, разгоняя тени. Практически сразу после этого на них напали два вампира, твари кричали и выли в неистовой жажде крови.
Началось сражение. Не успела четверка расправиться с этой парой кровососов, как подоспели новые враги. Это были сильные воины, но заклинание паралича, а также оружие Флаксита и Нитры, быстро их утихомирили. Даже Осмик немного помог в бою.
"Они безумны", — сказала Массита, когда битва была наконец закончена и у группы появилась возможность перевести дыхание.
"Это Куарра, самый свирепый клан вампиров, — сказал Флаксит. — Мы должны найти и уничтожить всех до единого".
Продвигаясь дальше по склепу, группа повстречала других монстров. Хоть они имели внешние различия, все полагались в бою на свои клыки и физическую силу. Когда все существа в мавзолее были уничтожены, четверка выбралась на поверхность. Оставался один час до рассвета.
Не было ни воя, ни крика, ни свирепого существа, несущегося на них. Нет, последняя атака не была похожа все предыдущие и застала их врасплох.
Древний монстр ждал, пока группа покинет кладбище. Они шли, весело переговариваясь, строя планы на то, как следует потратить награду. Монстр оценил, кто будет представлять наибольшую угрозу, и напал на волшебницу. Если бы Флаксит случайно не обернулся, она была бы растерзана в клочья, не успев даже вскрикнуть.
Вампир опрокинул Масситу на камни, но в этот момент ему пришлось отвлечься на отражение атаки Флаксита. Он блокировал удар и молниеносным движением отсек воину руку. Осмик и Нитра бросились на монстра, но у них не было никаких шансов справиться с ним. Только когда Массита смогла подняться с груды камней, весы качнулись в другую сторону. Она бросила в вампира магический огненный шар. Монстр рассвирепел и обернулся к волшебнице. Нитра воспользовалась моментом и отсекла вампиру голову.
"Так ты и правда знаешь несколько разрушающих заклинаний", — сказала Нитра.
"И несколько заклинаний лечения тоже, — ответила волшебница. — Но я не могу спасти Флаксита".
Воин умер у них на глазах. Троица молча двинулась назад в Некром. По дороге Массита внезапно почувствовала боль в спине. Ей показалось, что лед стал распространяться по всему ее телу.
"Мне надо к лекарю, проверить, не заразилась ли я", — сказала она, когда они вернулись в город.
"Встретимся завтра утром в таверне, — сказала Нитра. — Мы пойдем в храм и заберем награду. Завтра мы ее поделим".
Три часа спустя счастливые Осмик и Нитра сидели в своей комнате в таверне, подсчитывая золотые монеты. Даже треть награды была довольно значительной суммой.
"А что если лекари не смогут помочь Массите? — мечтательно улыбнулся Осмик. — "Болезни бывают такие скверные".
"Ты слышал этот шум в холле? — быстро спросила Нитра и пошла проверить. Там было пусто. Она вернулась и закрыла дверь за собой. — С Масситой будет все в порядке, если она сразу же направится к лекарю. Но мы можем уехать сегодня вечером, забрав все золото".
"Давай выпьем за нашу бедную волшебницу", — сказал Осмик, приглашая Нитру спуститься вниз.
Нитра рассмеялась: "Заклинания иллюзий не помогут ей выследить нас, хоть она и твердит, какая это замечательная школа. Паралич, свет, тишина — бесполезны, когда не знаешь, где искать".
Они закрыли за собой дверь.
"Невидимость — это тоже иллюзия", — произнес голос бестелесной Масситы. Золото на столе поднялось в воздух и исчезло — она положила его в свой кошелек. Дверь снова открылась и закрылась. И в комнате было тихо до тех пор, пока через несколько минут не вернулись Нитра с Осмиком.

Искусство боевой магии (Зурин Арктус)

(С комментариями других ученых мастеров)


Глава 3: Планирование
Мастер Арктус сказал:
1. Атаковать следует в тот момент, когда противник становится уязвимым для атаки.
Лерос Чаел: Наиважнейшим является изучение соперника. Если вы будете знать его, вы будете знать его слабые стороны.
Седд Мар: Мастер Арктус посоветовал Тайберу Септиму перед битвой у Пяти мостов не расходовать свои силы, пока противник не победит. Тайбер Септим сказал: "Но если противник уже победил, зачем тогда сохранять свои силы?" На что мастер Арктус ответил: "Только после победы соперник будет уязвим для атаки". Тайбер Септим обратил в бегство воинство в два раза численно превосходящее его собственное.
2. Уязвимость врага может быть его сильнейшим местом; ваше слабое место может помочь вам нанести решающий удар.
Марандро Ур: В войнах между нордами и каймерами северные шаманы постоянно использовали искусство вызова бури перед битвой, чтобы напугать воинов каймеров. Однажды хитрый каймерский волшебник призвал ледяного демона и приказал ему укрыться в скалах в тылу каймерской армии. Когда норды, как обычно, призвали грозу, каймерские воины побежали. Но в этот момент появился ледяной демон. Каймеры посчитали, что это северяне наслали на них его, в страхе повернули и побежали на врага. Они меньше боялись грозы, чем демона. Норды, считавшие, что каймеры, как обычно, убегут, были захвачены врасплох, когда их противник появился из самого сердца грозы. В тот день каймеры одержали победу.
3. Планируя поход, следует полагаться и на тайные знания, и на мирские. Опытный боевой маг всегда сохраняет баланс: груз в одной руке тяжелее, чем два груза в двух руках.
4. Если сохранен баланс между тайным знанием и мирским, то армия будет передвигаться без проблем, как хорошо смазанная дверь в петлях. Если же баланс не соблюден, то армия будет, как трехногая собака, поднимающая пыль волочащейся лапой.
5. Когда армия наносит удар, он должен быть как гром среди ясного неба. Лучшие победы одерживаются неожиданно для врага. Только впоследствии все становится очевидным.
6. Опытный боевой маг должен быть уверен в поражении врага еще до начала сражения. Необходимо избегать борьбы на равных; военная удача может повернуться к кому угодно, каким бы сильным магом ты не был, и храбрость может нарушить самые гениальные планы. Победу необходимо одерживать загодя. Если враг знает, что он проиграл еще до сражения, то сражение вообще может не произойти.
7. Победа в сражении — это самая незначительная победа. Победа без сражения — вот высочайшее мастерство.
8. Сохранение своих сил — вот еще один ключ к победе. Демонстрация силы перед боем — это признак неопытности. Это называется тактика, одна из меньших форм искусства боевой магии.
Тулидден дир'Таркун: Под словом "тактика" Мастер Арктус подразумевает всю обычную боевую магию. Это только первые шаги в понимании боевой магии. Любой захудалый маг может сжечь противника огнем. Но уничтожение врага — это последнее средство опытного боевого мага.
9. Сражение подобно листу дерева; если лист падает, умирает ли дерево? Но когда сломана ветка — дерево ослаблено; когда поврежден ствол — дерево обречено.
10. Если вы будете правильно планировать свои действия, то побеждать вы будете легко и славно. Если планирование будет плохим, то победы ваши покажутся тяжелыми, и слава ваша не будет столь громкой.
Марандро Сул: Те, кого считают величайшими боевыми магами, как правило, редко на самом деле ими являются. Настоящие мастера неизвестны толпе.



Искусство взлома замков (Неизвестный автор)


Я не писатель. Я вор. Я хороший вор. Пишу я хуже. Как бы то ни было, я хочу написать про взлом замков. Однажды я прочитал книгу про конструирование замков. Хорошая книга. Заставила думать.
Некоторые парни делают замки с гнутыми скважинами. Всегда носи с собой гнутую отмычку. Они хорошо работают с такими замками. Я лично ношу, а я открываю тьму замков. Иногда я ношу с собой медные отмычки. Медь легко гнется. Так что я могу согнуть ее прямо на месте. Медные отмычки и ломаются легко тоже. Будь осторожен.
Иногда в замках попадаются странные пружины. Они все работают по-разному, такой замок сложно взломать. Я подношу к замку факел. Замок нагревается. Когда замок горячий, все пружины работают одинаково. Больше они не будут выпрыгивать по-разному. Будь осторожен, не обожгись.
Некоторые воры не умеют читать. Если ты не умеешь читать, найди того, кто прочтет тебе эту книгу. Так будет больше пользы.



Исповедь Данмера — Поедателя Скуумы


Нет ничего более отвратительного для данмера, чем вид другого данмера, попавшего в рабство этого производного лунного сахара, именуемого "скуума." И нет ничего менее аппетитного, чем жалостливые рассказы об унижениях и деградации, грозящих жертве этого омерзительного наркотика.
Тогда почему же я утомляю вас унылым перечислением моих скорбей и грехов?
Потому что лелею надежду на то, что окружающим станет известно, что с этим печальным положением можно справиться. И потому что другие люди, попавшие в зависимость от скуума, могут услышать мою историю, историю моего отчаяния и того, как однажды я снова стала самой собой и освободилась от мною же выкованных цепей.
Потому что всем хаджитам известно, что нет лекарства от пристрастия к скуума, считается, что человек, ставший рабом скуума остается таковым навсегда. Все знают об этом, все считают это правдой. Но это неправда, и я — живое тому свидетельство.
Не существует чудесного лекарства. Нет никакого зелья. Нет магического заклинания, которое может освободить вас от наслаждения скуума в вашей крови.
Но есть понимание этого наслаждения, и жажды наслаждения, и стыда, который ощущает искатель наслаждений, будучи не в силах отказаться от того, что в недалеком будущем становится его единственной радостью, и благодаря этому знанию и пониманию можно придти туда, где снова доступен выбор, а надежда и отчаяние разделимы.
Короче говоря, только понимание и приятие может дать в руки раба ключ, который откроет запоры и выпустит раба на свободу.
От редакции гильдии:Повесть Тилсы Сандас проводит читателя через стадии страстного увлечения, экстатической одержимости и полной деградации, к которой приводит пагубное пристрастие, и в процессе чтения читатель обнаруживает, что безнадежность наркоманов происходит из собственного убеждения в том, что только исключительно беспомощный и глупый человек может пристраститься к скуума, а такой человек, разумеется, никогда не сможет противостоять жажде наслаждений, внушаемой тягой к скуума. Тилса Сендос показывает, что если только наркоман справится с волной самоуничижения, для него появится возможность возвращения. Она спорит с основными общественными устоями, и говорит, что наркоман вовсе не ДОЛЖЕН отказаться от сахара, это всего лишь выбор, который следует сделать пристрастившемуся к скуума. Основной тезис Тилсы Сендас состоит в том, что пристрастие к скуума совсем не обязательно должно являться признаком морального и личного разложения, а следовательно исцеление возможно, однако наиболее консервативные и упрямые члены данмерского сообщества именно из-за этого тезиса отвергают и ее, и ее книгу.

Использование теней


Воровство — одна из тех профессий, в которых нужно полагаться только на себя. Вор — одиночка по натуре. Он не верит никому, и мало кто доверяет ему. Он не может пойти в ученики к мастеру. У него нет гильдии, которой нужно платить взносы, которая определяла бы, как ему нужно заниматься своим ремеслом. Он совершает преступления в одиночку, под покровом ночи, а днем прячется, чтобы его не поймали власти.
Воры признают только одно божество — Ноктюрнал. Она не богиня, а лорд дэйдра, но, тем не менее, весьма могущественна. Она — Повелительница Теней, богиня тайн и скрытности. В Сиродиле нет храмов, посвященных ей, но ходят слухи о том, что где-то есть ее заброшенное святилище. Другими словами, она отлично подходит на роль вдохновительницы воров.
Воры, в общем и целом, безбожники. Они верят только в свои навыки и хитрость. Однако, так как существование богов и дэйдра сложно отрицать, у воров очень сложные отношения с Ноктюрнал. Хотя некоторые воры искренне поклоняются ей, но большинство уважает и почитает ее, не принося ей клятву верности.
Эти преступники понимают, что, если они оскорбят Повелительницу Теней, то им же будет хуже. Однако, нет и данных о том, что искреннее почитание и верность приносят какую-либо выгоду. Традиционное благословение воров — "да скроет тебя тень". В этом выражении содержится непрямая ссылка на Ноктюрнал. Однако это может означать и реальную тень, в которой прячется вор.
Обычно воры носят черную или темную одежду. Она весьма практична для их преступных занятий, однако днем ее носить совершенно необязательно. Тем не менее, многие воры носят темные цвета, таким образом отдавая дань Ноктюрнал.
Самая примечательная связь между сообществом воров и дэйдра Ноктюрнал — легенда о Сером Лисе. Серый Лис — мифический король воров. Говорят, он украл капюшон Ноктюрнал. Очевидно, это просто легенда, выдуманная много веков назад, чтобы повысить статус воровского ремесла. Однако эта легенда указывает также на связь между этим лордом дэйдра и преступными элементами Империи.



Испытание Боэтии


— Данная история не является выдумкой. Пусть она послужит предупреждением — имеющие уши да услышат, имеющие сердца да познают.~
В некоторый день и некоторое время верные собрались, чтобы провести некоторые ритуалы в надежде удостоиться шанса хоть мельком увидеть свою госпожу. День был выбран верно, призыв — совершен подобающе.
Продрав дымящуюся прореху в Завесе, Она, собственной непреложной персоной, явилась пред ними во всем своем грозном величии. Чернее безлунной ночи был эбонит ее доспехов, и жарче поверхности солнца пламенел ее клинок. И хоть предстала она в обличье данмерской королевы-воительницы, она возвышалась над ними как статуя, высеченная из самой Красной Горы.
— Зачем вы побеспокоили меня?
Удивившись, первый из них взмолился:
— О Боэтия, Госпожа Интриг, Обманщица Народов, Королева Теней, Богиня Разрушения, мы пришли воздать тебе хвалу!
Она окинула взглядом своих последователей, собравшихся, чтобы лицезреть ее. Нахмурившись, она спросила первого:
— Ты думаешь, будто познал меня. Так скажи, откуда мне знать тебя?
В испуге тот воскликнул:
— Еженощно возношу я тебе молитвы, еженощно провозглашаю твои дивные имена. Ужели не признаешь ты звук моего голоса? Самого преданного из своих последователей?
Она нахмурилась и испустила глубокий вздох, и внезапно тот исчез, обращенный в пыль дуновением из ее легких.
Повернувшись к следующему, она спросила:
— А ты? Как мне измерить ценность твоего существования?
Пораженный силой ее голоса, он склонился перед ее темным обличьем.
Она хлопнула в ладоши, и он исчез точно так же.
К третьему:
— Ответь же мне ты, как отличу тебя от них, от коих не осталось и следа?
В немом страхе после гибели своих собратьев, он прошептал:
— Смилуйся над нами!
Она моргнула дважды. Раз — и он скорчился в агонии. Два — и его не стало.
Она окинула оставшихся испепеляющим взглядом и молвила:
— От меня милости не ждите.
И так остальных постигла та же судьба. Она подвергала их испытанию, они его не выдерживали.
Когда она дошла до меня, ее очи пылали гневом, а уста сочились ненавистью, и она промолвила:
— Из всех моих почитателей остались лишь двое. Скажи мне, предпоследний, чем докажешь ты свое существование?
Без промедления извлек я свой клинок и вонзил его в грудь того, что стоял подле меня, и ответил без страха:
— Спроси того, чья кровь ныне стекает по моему клинку, действительно ли я существую.
Она улыбнулась. И врата Обливиона разверзлись меж ее зубов. Затем она сказала:
— Ответь мне, ныне последний из моих почитателей, почему ты остался, когда других не стало?
Я вынул свой клинок и, протянув ей, сказал:
— Я жив, потому что другой мертв. Я существую, потому что имею к тому волю. И я останусь, пока остаются следы моих деяний, такие как кровь, капающая с этого клинка.
Приняв мой дар, она кивнула и сказала:
— Воистину.
— Если при чтении ваша кровь вскипает и в голове бушует пожар, то знайте, что вас призывает Боэтия. Мудрый прислушается к ее зову. Найдите ее на горе, возвышающейся над Виндхельмом. Там будем ждать вас мы и ваше испытание.~



Испытания Св. Алессии


В те дни, много лет назад, заключил Акатош с Алессией соглашение. Он собрал спутанные нити Обливиона, накрепко связал кровавыми жилами самого своего сердца и, передавая это Алессии, сказал: "Вот мой дар тебе. Он означает, что пока ты и твой род верны данному обету, будут верны обету мой род и я. Этот дар станет Амулетом королей, и соглашение будет заключено между нами, мной, королем богов, и тобой, королевой смертных. Как ты будешь свидетельствовать от имени бренных смертных, так я свидетельствовать буду от имени сонма бессмертных".
И Акатош извлек из сердца своего пригоршню горящей крови и влил в руки Алессии, говоря: "Это тоже дар мой тебе, знак того, что соединена наша кровь и связаны мы клятвой. Доколе наследники твои будут носить Амулет Королей, будут Драконьи огни гореть вечным пламенем как символ верности нашей для всех людей и богов. А пока Драконьи огни горят, клянусь тебе и потомкам твоим, кровь сердца моего будет крепко запирать врата Обливиона.
И пока сильна кровь Дракона в ее правителях, величие Империи не померкнет. Но если погаснут Драконьи огни, и не будет наследника нашей общей крови, что носит Амулет Королей, тогда поглотит тьма Империю, и демонические лорды беспорядка будут царствовать на земле".
— Из литургии при возжигании Драконьих огней.



Истинная природа орков


Орки рождены были в конце Эры рассвета. История ошибочно именует их звериным народом, родственным расам гоблинов, на деле же орки — дети Тринимака, сильнейшего из духов-предков альтмеров. Будучи поглощен принцем даэдра Боэтией, Тринимак перевоплотился, находясь внутри этого отвратительного бога. Тогда же и орки претерпели изменения. Древнее имя орков — "орсимеры", что означает "отверженный народ". Они повинуются Малоху, перевоплотившемуся Тринимаку.
Кто такой Малох?
Он больше известен как принц даэдра Малакат, "чья сфера — опека презираемых и гонимых, принесенные клятвы и кровавые проклятия". Он не лорд даэдра в полном смысле этого слова, и другие даэдра не считают его лордом, но для его сферы деятельности это не имеет значения. Когда-то он был Тринимаком, великим героем высоких эльфов, защищавшим их от внешних и внутренних врагов. Кое-где его почитали даже больше, чем Аури-Эля. Когда Тринимак и его последователи предприняли попытку остановить движение инакомыслящих велотийцев, Боэтия съел его. Тело и душа Тринимака были подвергнуты порче, и он вышел наружу как Малакат. Его последователи также изменились к худшему. Презираемые всеми, особенно безупречным Аури-Элем, они вскоре бежали в северные пустоши в окрестностях Саартала. Они сражались с нордами и каймерами, пытаясь отвоевать для себя местечко, но не особенно преуспели. В Скайриме Малаката называют Оркеем, или Старым Ворчуном, а битвы его с Исмиром вошли в легенды.

Истоки Гильдии Магов (Архимаг Саларт)


Идея собрать вместе магов, волшебников и всевозможных мистиков, объединить их силы и таланты в научных и общественных целях в начале Второй эры была революционной. Наиболее близким по духу и структуре к нынешней Гильдии магов был Псиджикский орден острова Артейум. В то время волшебство было предметом, постигавшимся в одиночку или в замкнутом сообществе. Маги же были, если не совсем отшельниками, то, как правило, сторонились публики.
Орден псиджиков служил правителям острова Саммерсет, поставляя советников, и выбирал своих членов посредством сложного обряда, непонятного непосвященным. Его цели и задачи не разглашались, и клеветники твердили, что источником его могущества являются какие-то злые силы. В действительности, религиозные воззрения старого ордена можно трактовать как поклонение предкам — философию, все более терявшую популярность во Второй эре.
Когда Ванус Галерион, псиджик с Артейума и ученик знаменитого Яхезиса, начал собирать всех практикующих магию со всех окрестностей острова Саммерсет, эта затея снискала всеобщую неприязнь. Он жил и работал в городе Фестхолд, а в те времена бытовало расхожее (и не совсем безосновательное мнение), что магические эксперименты следует проводить вдали от мест, где живут люди. Еще больше шокировало всех то, что Галерион предложил сделать волшебные предметы, снадобья и даже заклинания доступными любому члену общества, который мог их оплатить. Магия переставала быть привилегией аристократии и образованных слоев.
Галериону пришлось дать объяснения Яхезису и королю Фестхолда Рилису XII о характере создаваемой им организации. Тот факт, что речь Галериона, обращенная к Рилису и Яхезису, не была сохранена для потомства, несомненно огорчителен, хотя это дает возможность историкам развлекать друг друга байками о том, какими правдами и неправдами Галерион сумел убедить в необходимости создания подобной всеохватывающей организации. Так или иначе, хартия была одобрена.
Сразу после основания Гильдии встал вопрос о безопасности. Остров Артейум не нуждался в вооруженных силах для защиты от захватчиков — когда Псиджикский орден не желал, чтобы кто-то высадился на берег, остров и его обитатели попросту становились нематериальными. Однако новая Гильдия магов должна была позаботиться об охране. Галерион вскоре обнаружил то, что было известно тамриэльской знати уже тысячи лет: одними деньгами лояльность не купишь. На следующий год был основан рыцарский орден Лампы.
Подобно дубу, выросшему из желудя, Гильдия магов раскинула ветви над всем Саммерсетом, а затем и над материковой частью Тамриэля. Сохранилось много записей о недоверчивых или просто весьма напуганных правителях, запрещавших гильдию в своих владениях, но их наследники или наследники их наследников рано или поздно признавали разумность разрешения работы Гильдии. Гильдия магов стала реальной силой в Тамриэле, опасным противником, если не удавалось заинтересовать ее в союзе. Известно лишь несколько случаев, когда Гильдия магов включалась в политическую борьбу, но тогда именно ее участие становилось решающим фактором в конфликте.
По традиции, заложенной Ванусом Галерионом, Гильдия магов как организация управляется высшим советом из шести архимагистров. Каждое отделение возглавляет магистр, ему помогают двое — мастер инкунабул и мастер оружия. Мастер инкунабул, в свою очередь, имеет двух советников, мастера академии и мастера прорицаний, а мастер оружия — мастера новобранцев и палатинуса, руководителя местной ячейки ордена Лампы.
Не нужно быть членом Гильдии магов, чтобы понимать, что эта тщательно построенная иерархия эфемерна. Как горько заметил сам Ванус Галерион, покидая Тамриэль и оправляясь в путешествие по иным землям: "Гильдия стала всего лишь вязкой трясиной, взбаламученной политическими склоками."



История взлома замков


История замков в Сиродиле весьма занимательна. Необходимость запирать двери появилась сразу после того, как был построен первый дом. Сначала появился обычный засов. Его очевидным недостатком было то, что его можно было использовать, только когда сам хозяин был дома.
Самым первым замком, о существовании которого достоверно известно, был оригинальный Анвильский кистелом. Изобретательный граф приказал разместить на двери с тыльной стороны пять рычажков. В двери затем была просверлена небольшая дыра, позволявшая дотянуться рукой до любого из этих рычажков. Только один из этих рычагов в самом деле запирал и отпирал дверь. Остальные четыре спускали зажим на пружинном молоте, бившего по кисти человека, пытающегося отпереть дверь. Только зная, какой рычажок нажимать, можно было безопасно отпереть дверь — за ошибку можно было поплатиться раздробленной кистью.
В течение почти ста лет замки представляли собой варианты системы рычажков с разнообразными ловушками. Затем знаменитый дварф Мзанченд изобрел штифтовый замок. В его первом образце было три штифта. Ключ поворачивался в замке четыре раза, на каждом обороте задействуя новый штифт. Очевидно, что штифты можно было использовать многократно.
Прошло целых 65 лет, прежде чем был придуман способ открыть штифтовый замок без ключа и не повреждая его. Не потому, что это была такая уж сложная задача. Просто замки Мзанченда были так дороги, что позволить их себе могли только самые богатые аристократы. Один предприимчивый кузнец по имени Оренталь решил заняться массовым производством дешевой упрощенной модели штифтового замка. Очень быстро его замки появились во дверях всех лавок и домов. А там, где появляются замки, непременно появляются и желающие их вскрыть. Прошло совсем немного времени, и появились отмычки и искусство их применения. Оренталь сильно разбогател, изобретая все более и более сложные замки.
Сегодня замки представляют собой сложные механизмы с пружинными штифтами. Каждый металлический штифт должен быть аккуратно поднят ключом, чтобы запор открылся. Любая вмятина на ключе, его плохая копия, или неуклюжая попытка взлома спускает сжатую пружину и вызывает падение штифта на отмычку или ключ, часто с такой силой, что приводит к их поломке.
Чем больше штифтов в замке, тем он надежнее. Многоштифтовые замки более сложны в изготовлении и более дороги, но и лучше защищают от нежелательного вторжения. Также у многоштифтовых замков есть то преимущество, что при падении любого из штифтов тут же падают и все остальные. Малейшая ошибка с последним штифтом пятиштифтового замка заставит вора начинать взлом замка заново. Самые дешевые замки имеют всего один или два штифта. Пятиштифтовые замки являются вершиной слесарного мастерства и обеспечивают наибольшую защиту от взлома.
Взлом замка является своего рода искусством. Отмычка — это тонкий металлический прут с загнутым концом. Загнутый конец — "зуб" — используется, чтобы поднимать штифты. Опираясь на свои навыки взлома и опыт, вор пытается приложить к каждому штифту ровно то усилие, которое требуется, чтобы поднять и зафиксировать штифт в верхнем положении. Опытный вор может определить необходимую величину усилия одним лишь легким нажатием на штифт.
Начинающий вор сломает много отмычек, прежде чем в совершенстве овладеет мастерством взлома. Только постоянная практика поможет взломщику научиться угадывать нужное усилие и время его приложения к штифту. Поэтому у начинающих воров всегда в кармане большой запас отмычек, в то время как опытные мастера обходятся всего двумя-тремя.



История Гильдии бойцов


В 283 год Второй эры потентат Версидью-Шайе столкнулся с опасностью распада Империи. Вассальные королевства всего Тамриэля бунтовали и открыто оспаривали право императора на власть. Короли отказывались платить налоги, а их войска нападали на имперские гарнизоны. После того, как пала крепость в Донстаре, или Утренней Звезде, потентат созвал имперский совет, который был позже назван Советом Бардмонта по названию городка к югу от Донстара. Там Версидью-Шайе провозгласил в стране военное положение. Принцы Тамриэля должны были распустить свои армии, в противном случае владыка грозил обрушить на них свой гнев.
Следующие тридцать семь лет стали, возможно, самыми кровавыми в бурной истории Тамриэля.
Для того, чтобы разбить армии мятежных королевств, Версидью-Шайе пришлось принести в жертву свои легионы, а также потратить почти все средства из имперской казны, но ему удалось невозможное. Впервые в истории в стране была только одна армия — его армия.
Проблемы, обозначившиеся сразу после окончания смутного времени, были едва ли менее внушительны, чем его победа. Война опустошила страну, ведь все побежденные королевства, обороняясь, также расходовали средства. Сельское хозяйство и торговля находились в плачевном положении. Если раньше принцы не хотели платить налоги, то теперь они просто не могли этого делать.
Единственными, кто нажился на войне, были преступные элементы. Смута позволила им безнаказанно грабить земли, оставшиеся без защиты закона, когда все стражники и ополченцы ушли воевать. Это был кризис, наступление которого Акавир предвидел задолго до своей победы, но он не знал, как его разрешить. Он не мог позволить вассалам вновь обзавестись армиями, но без них в стране царил раздор, невиданный ранее. Его армия пыталась противостоять разгулу преступности, но центральная власть не представляла угрозы для преступного мира далеких провинций.
В начале 320 года родственник Версидью-Шайе, Диниерас-Вес по прозвищу Железный, пришел к потентату во главе группы единомышленников. Он предложил учредить орден воинов-наемников, которых дворяне могли бы принимать на службу взамен постоянной армии. Наем должен был быть временным, а часть платы должна была отходить правительству потентата. Такое решение способствовало как наведению порядка, так и возмещению ущерба, нанесенного войной казне Версидью-Шайе.
Хотя изначально эта структура носила название Сиффим ("солдаты" на языке цаэски), новая организация позднее получила известность как Гильдия бойцов.
Диниерас-Вес Железный считал, что орден должен быть полностью сформирован из акавирцев. Это положение не оспорил пока ни один историк, хотя относительно его мотивов шли жаркие споры. Традиционное и простейшее объяснение заключается в том, что он хорошо знал своих земляков, доверял им, и чувствовал, что их традицию сражаться за плату можно использовать на благо Империи. Другие не без причин полагали, что и он, и потентат намеревались использовать орден, чтобы завершить покорение Тамриэля, начавшееся более пяти сотен лет назад. Когда акавирцы напали на Тамриэль в 2703 году Первой эры, то потерпели поражение от сил Реманской династии. Теперь на троне был потентат, а с реализацией плана Диниерас-Веса все местные силовые формирования также становились акавирскими. То, чего они не достигли в открытом бою, они могли получить, терпеливо ведя свою линию. Как утверждают многие ученые, заставить время работать на себя — традиционный стратегический прием бессмертных змеелюдей, цаэски из Акавира.
Однако этот спор представляет лишь академический интерес. Хотя поначалу отряды Сиффим были востребованы лишь в некоторых королевствах по соседству с Сиродилом, вскоре стало очевидно, что без привлечения местных воинов не обойтись. Во-первых, работы оказалось столько, что одних акавирцев не хватало. Во-вторых, змеелюди не слишком хорошо понимали политику и не знали географии тех районов, где были расквартированы.
Итак, стало ясно, что Сиффим должен принимать в свои ряды не только акавирцев, и через полгода в орден были приняты три норда: волшебница-воин, стрелок и рыцарь.
Рыцарь, чье имя затерялось в песках времени, был также прекрасным кузнецом и сделал для становления организации, возможно, больше, чем сам Диниерас-Вес. Как часто подчеркивают историки, акавирцы, а особенно цаэски, разбирались в оружии куда лучше, чем в доспехах. Даже если они и не могли сами носить их, рыцарь смог объяснить другим членам Сиффим, где находятся слабые места в доспехах их противников, показывая, какие сочленения есть в наплечниках и поножах, рассказывая о различиях между стеганками-акетонами и армкашенами, латными воротниками и глидшримами, палеттами и пасгардами, табардами и тассеттами.
Обогащенные этими знаниями, бойцы совершали успешные налеты на базы разбойников, действуя куда более эффективно, чем можно было предположить, исходя из малого числа членов ордена. Среди историков бытует шутка, что если бы у акавирцев Первой эры был оружейник из нордов, они выиграли бы войну.
Успехи трех чужаков распахнули двери в Сиффим и другим наемникам из числа местных жителей. Еще до конца года Диниерас-Вес расширил влияние ордена на всю территорию Империи. Молодые мужчины и женщины по разным причинам — кто по бедности, кто из любви к приключениям и схваткам, кто, чтобы помочь своим землякам, страдавшим от разбойников — в массовом порядке присоединялись к ордену. Они проходили курс обучения и немедленно направлялись на помощь дворянам, занимая места местных стражников и солдат.
Быстрые успехи Сиффим в борьбе с преступностью и уничтожении зверья, третировавшего фермеров, настолько воодушевили потентата Версидью-Шайе, что он начал переговоры с представителями других организаций, заинтересованных в покровительстве Империи. Хотя Гильдия магов была сформирована гораздо раньше Сиффим, она никогда не пользовалась доверием правительства. В 321-м году Второй эры потентат подписал Акт о гильдиях, официально разрешающий иметь свою гильдию магам, наравне с лудильщиками, сапожниками, проститутками, писцами, зодчими, пивоварами, виноделами, ткачами, крысоловами, скорняками, поварами, астрологами, лекарями, портными, менестрелями, адвокатами. В этом перечне, естественно, упоминался и Сиффим, однако уже под другим, ставшим привычным для населения названием — Гильдия бойцов. Все гильдии (включая те, что были утверждены последующими указами во Вторую и Третью эры), объявлялись находящимися под патронажем Сиродильской империи, тем самым признавалась их ценность для народов Тамриэля. Все гильдии должны были выплачивать пошлину при открытии новых отделений в Империи. Благодаря этим мерам казна вновь начала пополняться.
Вскоре после смерти Версидью-Шайе и всего лишь через три года после издания Акта о гильдиях его наследник Савириен-Чорак начал реформацию местных армий. Гильдия бойцов перестала быть основным орудием местного дворянства, но к тому моменту уже завоевала общественное признание. Хотя сильные личности, жаждавшие оседлать фортуну, были и до него, многие историки рассматривают Диниерас-Веса как прародителя современных искателей приключений — мужчин или женщин, посвятивших свою жизнь поиску славы и богатства.
Таким образом, все мы в чем-то обязаны Гильдии бойцов — не только ее членам, но и всем людям, которые содействовали ее политике установления порядка и законности за скромное вознаграждение. Без них вовсе не существовало бы никаких гильдий и, хотя это утверждение и спорно, независимых искателей приключений в современном понимании этого слова.



История и культура двемеров: Избранные этюды об истории и культуре двемеров (Хасфат Антаболис)


Глава 1.

Маробар Сул и упрощение представлений о двемерах в общественной культуре.
Хотя "Древние легенды двемеров" Маробара Сула и были решительно развенчаны ученым сообществом уже в правление Катарии I, они остаются классической литературой в глазах среднего класса Империи и до сих пор питают воображение поколений школьников, создавая у них представление о двемерском образе жизни. Что же в этом объемистом (хотя и парадоксально бессмысленном) сочинении оказалось настолько привлекательным для публики, что позволило ему преодолеть и насмешки литераторов, и едкую критику научного сообщества?
Прежде чем исследовать этот вопрос, необходимо привести краткий обзор происхождения и последующей истории "Легенд". Впервые опубликованные примерно в 2E670 году, в Междуцарствие — период между падением Первой Сиродильской Империи и восшествием на трон Тайбера Септима, они были поданы как серьезная научная работа, основанная на архивных данных Университета Гвилима, и в хаосе той эпохи были так и восприняты (явный признак плачевного состояния науки в те годы). О создателе "Легенд" известно немного, но похоже, что за именем Маробара Сула скрывался Гор Фелим, плодовитый автор романов "ужас за грош" той эпохи, часто писавший под разными псевдонимами. Хотя, к счастью, большая часть текстов Фелима сгинула в глубинах истории, то немногое, что осталось, напоминает "Древние легенды" и по языку, и по стилю (см. Ломис, "Сравнение текстов "Предполагаемого коварства" Гора Фелима и "Древних легенд двемеров" Маробара Сула"). Фелим всю жизнь прожил в Сиродиле и писал легкие развлекательные романы для светского общества древней имперской столицы. Зачем он решил обратиться к двемерской истории неизвестно, но совершенно ясно, что его "исследование" ограничилось переделкой сказок крестьян Нибенейской долины на двемерский лад.
Книга оказалась популярна в Сиродиле, и Фелим продолжил серию. Из-под его пера вышло семь томов. "Древние легенды двемеров" прочно заняли место самой популярной книги в Сиродиле (От редакции гильдии:выдержав 17 переизданий к тому моменту), когда политические силы, приведшие к власти Тайбера Септима, начали распространять литературу "центра" по всему континенту. Двемеры Маробара Сула хорошо сочетались с волной популяризации представлений о высшем положении расы людей, не изжитыми окончательно и до сих пор.
Двемеры в этих рассказах предстают существами сказочными и фантастическими, но, в общем и целом, они выглядят "в точности, как мы". Они кажутся слегка эксцентричными, но в них нет ничего опасного или пугающего. Сравните это с двемерами ранних легенд редгардов: таинственные, могучие существа, способные изменять сами законы природы по своей воле; исчезнувшие, но, возможно, не вымершие. Или с двемерами, описанными в древнейших сагах нордов: опасными воинами, увлекающимися порочными религиозными практиками, которые использовали свои нечестивые механизмы, чтобы изгнать нордов из Морровинда. Двемеры Маробара Сула гораздо лучше отвечали требованиям того времени — люди объявлялись венцом творения, а все остальные расы рассматривались как непросвещенные варвары или несовершенные создания, нуждающиеся в руководстве. "Древние легенды" целиком соответствуют этому подходу, и это объясняет их немалую популярность. Двемеры Маробара Сула оказались гораздо более дружественными и знакомыми, чем настоящие двемеры, чью таинственную сущность мы только начинаем познавать. Публика предпочитает легкую, упрощенную версию этой исчезнувшей расы. Впрочем, основываясь на своем многолетнем изучении двемеров, я даже симпатизирую такому подходу. Как покажут мои последующие очерки, с точки зрения современного человека двемерское общество было во многих отношениях на редкость непривлекательным.



Исход (Вогин Джарт)


Вралла была маленькой девочкой, красивой, милой, умной, но более всего — живой. Она воплощала в себе все, о чем мечтали ее родители, и была так хороша и послушна, что они не могли на нее нарадоваться. Ее отец, немного честолюбивый человек по имени Мунтен, считал, что ей нетрудно будет удачно выйти замуж, а быть может, она даже станет принцессой Империи. Ее мать, неуверенная в себе женщина по имени Синнета, думала, что ей суждено самостоятельно достичь величия, став воителем или волшебницей. Ее родители часто спорили друг с другом, обсуждая будущее своей дочурки, но они оба ошибались. Взрослея, она начала чахнуть, и чахла все сильнее и сильнее.
Жрецы сказали, что надежды нет, а Гильдия магов сообщила, что болезнь Враллы такая редкая и такая губительная, что лекарства от нее не существует. Она должна была умереть, и скоро.
Когда все официальные имперские учреждения оказались бессильны помочь, Мунтен и Синнета обратились к ведьмам, отшельникам-чародеям и тайным силам, которые кроются на задворках каждой цивилизации.
— Мне кажется, есть только одно место, куда вам следует обратиться, — сказал старый знахарь, которого они нашли на самом далеком пике Ротгарианских гор, — а именно, в Гильдию магов в Оленвельде.
— Но мы уже были в Гильдии, — ответил Мунтен. — Они не смогли помочь нам.
— Оправляйтесь в Оленвельд, — настаивал знахарь. — Но никому не рассказывайте, куда вы идете.
Найти Оленвельд оказалось сложно, его не было на картах мореходов, но у книготорговца в Скайриме им удалось приобрести старую книгу с картами Второй эры. На ее пожелтевших страницах была отмечена дорога в Оленвельд, город на острове возле северного побережья, на расстоянии дня пути от Винтерхолда.
Закутав потеплее свою бледную дочку, чтобы уберечь ее от океанских ветров, супруги отправились в путь, ориентируясь только по старой карте. Два дня они проболтались в море, кружа на одном месте и подозревая, что стали жертвой чьей-то проделки, но потом они увидели его.
Среди брызг, поднятых бьющимися о берег волнами, виднелись две полуразрушенные статуи у входа в гавань, изображавщие каких-то давно забытых богов или героев. Корабли в гавани наполовину ушли под воду, изъеденные солью и покрытые ракушками. Мунтен пришвартовал свое судно, и они пошли осматривать покинутый город.
Таверны с выбитыми окнами, площадь с пересохшим колодцем, разрушенные дворцы и сгоревшие дома, пустые магазины и конюшни… Все было покинуто, тихо, и ничто не нарушало вечернего спокойствия, кроме океанского ветра, воющего на пустырях. И повсюду были могильные камни. На каждой дороге, на каждой улице стояли надгробия.
Мунтен и Синнета посмотрели друг на друга. Холодок, который пробежал по их спинам, не имел ничего общего с касанием холодных пальцев морского ветра… Но они взглянули на Враллу и продолжили путь к своей цели — Гильдии магов Оленвельда.
В окнах одного из больших черных домов мерцал свет. Это принесло им облегчение. Приятно было знать, что на этом острове мертвых еще есть живые люди. Они постучали в дверь и замерли, гадая, с какими ужасами им придется сейчас столкнуться.
Дверь открылась. За ней стояла полная северянка средних лет со светлыми волосами. За ее плечом маячили кроткого вида лысый норд примерно того же возраста, скромная молодая бретонская пара, все еще прыщавые и неловкие, и очень старый бретонец со щеками цвета яблок, который радостно скалился на посетителей.
— О, бог ты мой! — всплеснула руками женщина-норд. — Я уж подумала, что мои уши меня обманывают, когда услышала стук в дверь. Входите, входите, там так холодно!
Они вошли и с облегчением увидели, что Гильдия совсем не кажется покинутой. Тут было чисто, светло и уютно. Они стали знакомиться. В доме гильдии в Оленвельде жили две семьи: норды Джалмар и Нетте, бретонцы Лайвел и Розалин и старый Винстер. Они были очень дружелюбны и гостеприимны. Они принесли подогретого вина и хлеба, пока Мунтен и Синнета объясняли им, что они тут делают и что говорили о Вралле целители и знахари.
— Посмотрите, — сказала Синнета со слезами на глазах. — Мы уже и не чаяли найти Гильдию магов в Оленвельде, но теперь мы здесь. Пожалуйста, вы наша последняя надежда.
Пять незнакомцев тоже прослезились. Нетте всплакнула особенно шумно.
— О, вы так много вытерпели, — рыдала северянка. — Конечно же, мы поможем. С вашей девочкой все будет в порядке.
— Чести ради надо сказать, — добавил Джалмар более сдержано, хотя его также тронула рассказанная история, — что это здание гильдии, но мы сами не маги. Мы заняли его, потому что оно было покинуто, а после нашего бегства оно подходило нам как нельзя лучше. Мы некроманты.
— Некроманты? — затрепетала Синнета. Но как могли такие чудесные люди быть ужасными некромантами?
— Да, дорогая, — всплеснула руками улыбающаяся Нетте. — Знаю, у нас плохая репутация. Она вообще никогда не была хорошей, но теперь, стараниями дурака архимага Ганнибала Травена…
— Да пожрет его душу Король Червей! — неожиданно рявкнул старик.
— Ну, ну, Винстер, — сказала Розалин, неловко зарумянившись и посмотрев на Синнету извиняющимся взглядом. — Простите его. Обычно он довольно милый человек.
— Конечно, он прав, последнее слово остается за Маннимарко, — сказал Джалмар. — Но все это и в самом деле очень, очень плохо пахнет. Когда Травен официально запретил искусство, нам пришлось скрываться. Единственная возможность, которую нам оставили — совсем отказаться от нашего искусства. Это глупо, но многие так и поступили.
— Мало кто знает об Оленвельде после того, как Тайбер Септим использовал этот остров как свое персональное кладбище, — сказал Лайвел. — У нас ушла неделя, чтобы найти его. Но для наших целей он подходит идеально. Много тел, понимаете…
— Лайвел! — остановила его Розалин. — Не надо пугать наших гостей!
— Извините, — застенчиво улыбнулся Лайвел.
— Мне неважно, чем вы тут занимаетесь, — угрюмо сказал Мунтен. — Я просто хочу, чтобы вы помогли моей дочери.
— Ну, — сказал Джалмар, — думаю, мы могли бы сделать так, чтобы она не умерла и никогда больше не болела.
— Пожалуйста! — воскликнула Синнета. — Мы готовы отдать за это все, что у нас есть!
— Чепуха, — сказала Нетте, обнимая Враллу. — Какая милая девочка. Хочешь почувствовать себя лучше, дорогая?
Вралла утомленно кивнула.
— Оставайтесь здесь, — сказал Джалмар. — Розалин, думаю, у нас найдется для наших чудесных гостей кое-что получше хлеба.
Нетте взяла Враллу на руки, но Синнета бросилась за ней: "Стойте, я тоже пойду!"
— Я так и думала, что вы захотите пойти, но это разрушит заклинание, дорогая, — сказала Нетте. — Не волнуйтесь. Мы проделывали это десятки раз.
Мунтен обнял жену, и та уступила. Розалин пошла на кухню и принесла им жареную птицу и еще подогретого вина. Они тихо сели и начали есть.
Винстер вдруг вздрогнул: "Девочка умерла".
— Что?! — воскликнула Синнета.
— Обливион тебя побери! Что это значит?! — закричал Мунтен.
— Винстер, разве это необходимо? — Лайвел прикрикнул на старика, прежде чем повернуться к Мунтену и Синнете. — Она должна была умереть. Некромантия не лечит болезни. Она воскрешает из мертвых, полностью обновляет, трансформирует все тело, а не просто неработающие его части.
Мунтен гневно встал: "Если эти маньяки убили ее…"
— Да нет же, — огрызнулась Розалин, и ее скромные глаза блеснули огнем. — Ваша дочь пришла сюда уже на последнем издыхании, это было видно. Я знаю, это тяжело, это ужасно, но я не позволю вам называть этих чудесных людей, которые пытаются вам помочь, "маньяками".
Синнета расплакалась: "Но она ведь будет жить? Правда?"
— О, да, — ответил Лайвел, широко улыбаясь.
— О, спасибо, спасибо, — рыдая, ответила Синнета. — Не знаю, что еще нам делать.
— Я понимаю, что вы чувствуете, — сказала Розалин, ласково взяв Винстера за руку. — Когда я поняла, что мы потеряем его, то готова была пойти на все, как и вы.
Синнета улыбнулась: "Сколько лет вашему отцу?"
— Моему сыну, — поправила Розалин. — Ему шесть.
Из соседней комнаты послышались легкие шаги.
— Вралла, обними своих родителей, — сказал Джалмар.
Мунтен и Синнета обернулись… И закричали.

История мастера Зоурайма (Ги'Нант)


Храм Танца двух лун в Торвале издавна считается лучшей школой рукопашного боя в Тамриэле. Здесь обучают людей всех возрастов и со всех концов Империи. Здесь известны самые древние боевые искусства и самые новейшие. Многие ученики снискали себе славу. Я сам там учился. Когда я был еще совсем ребенком, я помню, как спросил у моего первого наставника, мастера Зоурайма, кто, по его мнению, был лучшим из учившихся в Храме.
"Когда я встретил этого человека, я сам еще был учеником, — ответил мастер, улыбнушись своим воспоминаниям, при этом его морщинистое лицо стало еще больше похоже на сморщенный плод дерева батрам. — Это было очень давно, еще твоих родителей на свете не было. К тому моменту я уже долгое время учился в Храме у мудрейших и сильнейших мастеров Танца двух лун.
Ги'Нант, ты потом поймешь, что тренировка тела должна сопровождаться тренировкой разума. Существует определенный порядок обучения, выстроенный согласно заветам Риддл'Тара. Эта методика совершенствуется в Храме многие годы. Я тогда достиг высокого уровня мастерства, мои сила и умения были таковы, что немногие могли соперничать со мной в рукопашном бою, даже если применили бы магию.
В то время был один слуга в Храме, данмер, всего на несколько лет старше меня. Мы никогда не обращали на него внимания. Он тихо входил в класс, приводил помещение в порядок и уходил, не сказав ни слова. Впрочем, если бы он и говорил что-нибудь, мы бы его не услышали, нас интересовало только наше искусство.
Когда наш последний учитель сказал некоторым из нас, в том числе и мне, что пришло время нам покинуть Храм или самим стать учителями, было устроено большое празднество. Сам Грива почтил его своим присутствием. Храм есть школа философии и боевых искусств, поэтому на торжестве должны были пройти как философские дебаты, так и бои на арене. Участвовать в состязаниях могли все желающие.
В первый день празднества я как раз изучал список пожелавших выйти на арену, чтобы узнать, кто будет моим соперником, когда услышал, как за моей спиной слуга обращается к верховному жрецу Храма. Так я впервые услышал голос этого данмера и узнал его имя.
"Я слышал, что ты хочешь присоединиться к борьбе своего народа в Морровинде, Тарен, — говорил жрец. — Печально мне слышать это. Ты работал здесь много лет, нам будет тебя не хватать. Если я могу что-нибудь сделать для тебя — скажи".
"Спасибо за вашу доброту, — ответил данмер. — У меня есть просьба, но боюсь, вы не захотите ее исполнить. С того момента, как я пришел в Храм, я следил за обучением послушников и тренировался самостоятельно, когда время позволяло. Знаю, я всего лишь слуга, но не позволите ли вы мне сразиться на арене".
Я был возмущен, что он осмелился попросить подобное — сражаться с теми, кто так упорно занимался. К моему удивлению, верховный жрец согласился и добавил имя Тарена Омотана в список бойцов первого круга соревнований. Я хотел рассказать обо всем этом своим приятелям, лучшим среди лучших, но мой первый бой начинался через несколько минут, поэтому я не успел этого сделать.
Я победил подряд в восемнадцати поединках. Вокруг арены собралась толпа, которая рукоплескала каждой моей победе. Хоть я и был сосредоточен на своих поединках, я все же заметил, что другая площадка привлекает все больше и больше внимания. Зрители начали шептаться и потихоньку уходить, чтобы посмотреть на нечто гораздо более захватывающее и необычное, чем моя победная серия.
Одна из самых важных вещей, которой нас учили в Храме Танца двух лун, это борьба с тщеславием. Я понимал, что необходимо стремиться к гармонии между телом и душой, не придавать значения внешним раздражителям, но не мог пока следовать этому завету. Я знал, что дерусь великолепно, но моя гордость была уязвлена.
Наконец, дошло до поединка двух лучших. Одним из них был я. Когда я увидел своего соперника, на смену уязвленной гордости пришла растерянность. Я должен был драться со слугой, с Тареном.
Должно быть, это шутка или какое-нибудь заключительное испытание по философии, подумал я. Но, посмотрев в глаза зрителей, я понял, что они предвкушают великий поединок. Мы поклонились друг другу: я очень сухо, а он с большим почтением и скромностью. Поединок начался.
Я думал, что выиграю очень быстро, так как все еще считал, что он недостоин даже подметать арену. Вспоминая об этом, я понимаю, что логика изменила мне в тот момент: ведь он должен был победить столько же раз, сколько и я, чтобы стать участником финала. Он блокировал мои удары и контратаковал. Его стиль боя был необычен — сочетание прихотливой работы ногами с простыми джебами и киками. Я решил продемонстрировать ему все, чему нас учили, но он оставался бесстрастным, не выказывая ни страха, ни неуважения к моим способностям.
Бой длился долго. Не помню, когда я осознал, что мне суждено проиграть, но когда это случилось, я не был удивлен. Я почтительно поклонился ему. Когда мы покидали арену, я не удержался и спросил, как ему удалось тайно стать мастером.
"У меня никогда не было шанса учиться в Храме, — ответил Тарен. — Каждый день я наводил чистоту в классах, в которых занимались как лучшие ученики, так и начинающие. Поэтому я всегда помнил об ошибках, которые допускают неопытные, когда смотрел на поединки мастеров.
Он ушел из Торвала на следующее утро и вернулся на землю своих предков. Я больше никогда его не видел, хотя слышал, что люди говорили, будто он стал жрецом и наставником. Я также стал наставником и учу Танцу двух лун как начинающих, так и элиту. И я всегда привожу своих лучших учеников на поединки начинающих, чтобы они никогда не забывали о простых ошибках".



К вопросу о двемерах: их архитектура и цивилизация (Телв Гелейн, ученый)


Часть I




In the Deep Halls, far from Men
Forsaken Red Mountain, Twisted Kin
Hail the Mind, Hail the Stone
Dwarven Pride, Stronger than bone
(от редакции гильдии:

В глубокой зале, вдали от мужчин
"непереводимо" красная гора, "непереводимо"
Да здравствует разум, град камень
Гномьи "непереводимо", сильнее, чем кости

далее перед главой 2и 3 повторяется это же.)

Всю свою жизнь я посвятил изучению двемеров, пытаясь пролить свет на события их неоднозначной истории и разгадать тайну их таинственного исчезновения. В этой книге я хочу поделиться своими выводами по итогам восьмидесяти лет, проведенных за изучением уникального архитектурного наследия двемеров.
Исход "глубинных эльфов" с земель своих предков — Двемерета, ныне известного как Морровинд, сейчас является общепринятым фактом. Дошедшие до нас записи подтверждают это, особенно подробно освещая отказ клана Руркен принять сторону короля Думака в формировании Первого Совета и последовавший за ним исход клана в Хаммерфелл. Памятники той эпохи также свидетельствуют о том, что архитектурые традиции гномов пусть медленно и не слишком заметно, но все-таки изменялись с течением времени и начинали отражать особенности той местности, в которой они строились. Я предполагаю, что некоторые из возникших в итоге различий несут как стилическое значение, так и практическое.
Традиционно считается, что двемеры Вварденфелла являлись самой плодовитой частью своего народа. Однако основываясь на проведенных мной раскопках в Скайриме, Морровинде и Хай Роке, я не могу разделить эту точку зрения. Хотя Вварденфелл едва ли не повсеместно изрыт двемерскими строениями, пробивающимися прямо из-под земли, их конструкция кардинально отличается от большиства руин, которых мне удалось исследовать в других регионах.
Далее, если мы углубимся во вварденфелльские руины, то заметим, что их внутреннее устройство крайне своеобразно. В этих руинах большая часть общественных и рабочих залов располагалась близко к поверхности, в то время как на материке рядом с поверхностью расположены лишь небольшие проходы и кладовые, а основные залы находятся глубоко под землей.
Из-за того, что в двемерских руинах вне Морровинда ключевые места подземелья были хорошо спрятаны, многие ученые полагали, что их и вовсе не существует. Такая преждевременная оценка привела к общему заблуждению, что на материке двемеры держали в лучшем случае аванпосты. Однако мои исследования доказывают, что это не так.
Существует ряд теорий, позволяющих объяснить встреченные различия. Возможно, архитекторы какого-либо клана просто придерживались своих собственных пристрастий и вкусов в планировке жилых помещений. Однако это весьма спорно, учитывая тот факт, что технологии двемеров всегда были подкреплены эмпирическими результатами, и вряд ли кому-то дозволялось отойти от архитектурных традиций в пользу их творческого переосмысления. Почти наверняка свою роль играл рельеф местности и ее тип, особенно в таких регионах, как северный Скайрим, где почва на поверхности очень камениста и часто промерзает на значительную глубину, в отличие от вулканического основания Вварденфелла или водоносных слоев почвы, столь распространных в Хаммерфелле. Возможно, что гномы Севера просто не имели возможности сооружать крупные по своим масштабам залы до тех пор, пока не добирались до более пластичных слоев земли.
Автор полагает, однако, что многие двемерские постройки к западу от Морровинда появились после 420-го года Первой эры. Очевидно, что когда клан Руркен покинул Вварденфелл, он раскололся на несколько более мелких кланов, часть из которых решила основать собственные поселения и жить в большей изоляции, чем их восточные собратья. Эта теория особенно увлекательна, так как позволяет предположить, что с течением времени архитекторы гномов могли выработать еще более искусные методы маскировки своих поселений.
В этой связи можно говорить об определенной вероятности того, что в Тамриэле все еще существуют нетронутые руины гномов, даже в таких регионах на юге, как Сиродил или Чернотопье, где, как предполагается, двемеры даже не были представлены в каком-либо значительном количестве. И хотя серьезному ученому не пристало отдаваться на волю фантазии, вышеуказанную мысль можно продолжить и предположить, что некоторые гномьи кланы жили среди нас гораздо дольше, чем мы ранее предполагали, возможно, даже после исчезновения расы двемеров во время Войны у Красной горы в 700-м году Первой эры.



Часть II




In the Deep Halls, far from Men
Forsaken Red Mountain, Twisted Kin
Hail the Mind, Hail the Stone
Dwarven Pride, Stronger than bone


Те немногие из памятников двемерской письменности, что дошли до нас, поддерживают представление о "глубинных эльфах" как о расе, развивавшей свою культуру на основе логики и науки. Это создает резкий контраст с верованиями других мерских культур. Если мы представим себе общество, построенное согласно такой идеологии, логично будет предположить, что выдающиеся ученые, особенно в таких областях, как математика, металлургия или архитектура, занимали в нем положение, сравнимое со статусом духовенства в более мистически ориентированных культурах. Этот вывод подверждается фрагментом двемерского текста, найденным в Иркнтанде — одной из колоний гномов (скорее всего клана Руркен) в Скайриме. Приведу оригинальный двемерский текст и мой перевод наряду с традиционным:
"Risen by order cousin-of-privilege Cuolec of Scheziline privileged duties. Clanhome building Hoagen Kultorra tradition to Hailed World shaper"
"Наделить названого брата Куолека <непереводимо> привилегиями и обязать строить семейный дом в традиции Хоаген Култорра <?> во славу создателя Мундуса/согласно облику Мундуса"
Те из ученых, кто придерживается первого варианта перевода последней части, считают этот фрагмент доказательством того, что двемеры также поклонялись Мундусу, но я не могу с этим согласиться. Моя трактовка этого предложения гласит, что перед нами приказ о назначении уважаемого двемера по имени Куолек на некий гражданский пост, возможно тонального архитектора. Вторая часть фразы предполагает, что на новой должности Куолек теперь должен строить в определенном стиле.
Мне до сих пор не удалось выяснить, что значит "Хоаген Култорра", но скорее всего это название данного стиля. Возможно, существовало несколько определенных стилей, различающихся по своим принципам строительства и типам построек.
Примечательной чертой того стиля двемерской архитектуры, который, мне кажется, доминировал в традициях северных кланов, является особый зал, который я называю Глубинным залом собраний. Чаще всего его можно описать как одну или несколько естественных пещер, соединенных в одни большой зал, в котором возводились другие строения. Они могли быть вырезаны прямо в камне или просто построены на полу пещеры. В самых больших и внушительных Глубинных залах, как, например, в Бтардамзе, были даже проложены широкие дороги, по которым могла одновременно плечом к плечу пройти колонна из десяти крупных мужчин.
Арканексы обычно представляют собой небольшие залы. Очень мало из них удалось изучить до того, как до них добрались расхитители могил или жадные искатели сокровищ, но в тех немногих Арканексах, что еще были нетронуты, удалось отыскать удивительные коллекции магических предметов, таких как камни душ, алхимические эликсиры и тематические тексты. Некоторые исследователи принимают это в качестве доказательства того, что двемеры практиковали магию. Однако исходя из того, что нам известно об их культуре, а также принимая во внимание тот факт, что Арканексы по размерам обычно были значительно меньше других залов, я бы предположил, что они были лишь исследовательскими центрами, не более того. Возможно, гномы создавали их для изучения людей и меров, которые наверняка им казались такими же чужеродными расами, какими они кажутся нам.
Во многих гномьих крепостях также можно увидеть огромные аниматории. В подобных залах располагались механизмы для создания центурионов и множества других конструкций. Я надеялся исследовать эти залы, чтобы выяснить, как двемеры наделяли жизнью этих таинственных механических созданий, но сам предмет исследования делает его особенно трудным и опасным.



Часть III




In the Deep Halls, far from Men
Forsaken Red Mountain, Twisted Kin
Hail the Mind, Hail the Stone
Dwarven Pride, Stronger than bone


Мои исследования (и соответственно данная книга) тесно увязаны с тем фактом, что двемерские строения к западу от Вварденфелла уходят на гораздо большую глубину, чем их аналоги у Красной горы. Я полагаю, что существовала некая отметка, до которой гномы-строители выкапывали входные туннели, прежде чем приступать к строительству основных залов.
Я предполагаю называть такую отметку "геоклин". В ходе раскопок я обнаружил, что геоклин как правило совпадает с положением Глубинного Зала собраний в разных колониях. При этом, однако, глубина закладки самого Глубинного Зала варьируется, в то время как геоклин всегда означает глубину, на которой начинается собственно город.
Туннели и залы, лежащие выше этой отметки, несмотря на все свое архитектурное великолепие, имели, судя по всему, невысокое градостроительное значение. Над геоклином обычно располагались амбары и склады, которые, очевидно, использовались при торговле с окрестными наземными поселениями, а также казармы верхних патрулей.
Как мне удалось заметить, эти туннели прокладывались едва ли не в случайном порядке, в отличие от четко распланированных сооружений в глубине. Могу предположить, что причиной этому является непредсказуемость проходки подземных туннелей, даже для такой высокоразвитой расы, как двемеры. Естественно, неожиданные выходы различных пород, водоносные горизонты или разломы могли серьезно усложить работу по строительству подземной крепости, и, по-видимому, такие туннели, расположенные в произвольном порядке, являлись результатом долгих поисков подходящего слоя земной коры для строительства города.
В некоторых руинах мне удалось отыскать также отсылку к некой геологической аномалии или к некоему месту, известному как "FalZhardum Din". Поразительно то, что этот термин упоминается не только на многих фрагментах табличек, но и на резных металлических пластинах, установленных в самых глубоких точках таких крепостей в Скайриме, как Альфтанд, Иркнтанд и Мзинчалефт. Мне еще предстоит расшифровать надписи на этих пластинах, но я нахожу крайне странным, что они установлены именно в самом глубоком месте каждого комплекса.
Пытаясь перевести выражение "FalZhardum Din" на основе имеющихся источников, я пока остановился на варианте "Границы Темнейшего Королевства", но не могу себе представить, что это может означать.
Подозреваю, что здесь есть некая связь, но я просто не в силах ее уловить. В последние годы эта пугающая мысль преследует меня, и я начинаю сомневаться, успею ли я открыть один из величайших секретов гномов, пусть даже он и лежит у меня под носом — или, точнее, прямо под ногами.




К вопросу о Драконьем Прорыве (Фал Друн)


Конец 3-й эры стал периодом сильнейшего религиозного всплеска. Смена правления Уриэля VII была лишь внешним признаком того, что исторические силы в конце концов приведут к падению династии Септимов. Тогда впервые заговорили о так называемом "Прорыве Дракона", который получил широкое распространение среди многих культов и сект по всей Империи. Все это было вызвано огромным интересом к событиям, связанным с приходом к власти Тайбера Септима — или "миф основания" династии Септим.
В основу доктрины Прорыва Дракона, как теперь стало известно, легла обычная ошибка в календаре очень авторитетного издания "Энцикопедии Тамриэлика", впервые опубликованной в 12 году 3й Эпохи, в начале правления Тайбера Септима. В то время архивы Алинора были все еще недоступны для людей, поэтому сохранилось очень мало рукописей Аллесианского периода. Алессиане систематически сжигали все библиотеки, которые им попадались, а их собственные рукописи были уничтожены во время Войны Справедливости.
Судя по всему, автор Энциклопедии Тамриэлики не знал, что такое алессианский "год". Теперь мы точно знаем, что он обозначал длительность видений Высшей Жрицы, то есть от недели до нескольких месяцев. Основываясь на анализе сохранившихся свитков, а также фресок и икон алессианских храмов, я заключил, что Алессианский Орден существовал всего около 150 лет, а не знаменитые "тысячу и восемь лет", как утверждает Тамриэлика. "Загадка" тысячелетнего правления алессиан так и не была объяснена до конца 3й эры, когда все заговорили о Прорыве Дракона. Так как в то время эти цифры (и объяснения) принимались всеми, некоторые историки до сих пор уверены в их истинности, как были уверены и тогда. Однако, стоит вспомнить, что историков 3й эры уже отделяло от Алессиан 20 веков. А наука истории только зарождалась, основываясь на нескольких рукописях древних времен.
Сегодня данные археологии и палеонумерологии подтверждают мои догадки: Прорыв Дракона был придуман в конце 3й эры. Основой тому послужила ошибка ученых, а распространение эта легенда получила благодаря растущему интересу к эсхатологии и Нумидиумизму.