Архивы гильдии.

Как Орсиниум перешел к оркам (Менина Гсост)


Шел год 399-й Третьей эры. Стоя на горе между землями Меневии и Вэйреста, великий судья и ученый, преданный букве закона, размышлял.
"У вас очень серьезные притязания на эту землю, друг мой, — сказал судья. — Но я не буду врать вам. У соперников ничуть не менее серьезные притязания и права. Вот именно поэтому выполнять мои обязанности порой бывает очень сложно".
"Это вы его называете соперником?" — фыркнул лорд Бовин, указывая на орка. В глазах существа, имевшего имя Гортвог гро-Нагорм, блеснула злость.
"У него все документы в порядке, он законно претендует на эту землю, — пожал плечами судья. — А в нашем государстве нет расовой дискриминации. У нас даже регентом как-то был босмер, правда, очень давно".
"А если свинья или рыба-убийца придет к вам с правильными документами? У нее тоже будут такие же права на эту землю, как и у меня?"
"Если документы будут в порядке, то боюсь, что да, — улыбнулся судья. — Если у двух претендентов на землю одинаковые права, то исход дела решается дуэлью. Эти правила довольно старые, я тщательно изучил их и считаю, что они все еще действуют. Имперский совет согласен".
"Что мы должны делать?" — спросил орк. У него был низкий и грубый голос, он не привык говорить на языке Сиродила.
"Первый претендент, то есть вы, лорд Гортвог, может выбрать оружие и доспехи дуэлянтов. Второй претендент, то есть вы, лорд Бовин, может выбрать место дуэли. Если желаете, можете договориться устно, или вам придется сразиться".
Бретонец и орк посмотрели друг на друга. Они думали. Наконец, Гортвог сказал: "Доспехи будут орочьими, а оружием будут простые длинные мечи из стали. Никаких магических предметов. Никаких заклинаний".
"Драться будем на центральном дворе особняка моего брата лорда Берилита в Вэйресте, — произнес Бовин, смотря в глаза Гортвогу. — Ни один орк не будет допущен на дуэль".
Итак, все было решено. Гортвог сказал, что он будет драться сам, и Бовин, который был довольно молод и находился в хорошей физической форме, почувствовал, что он не сохранит свою честь, если позволит кому-либо сражаться вместо себя. Но, приехав в дом своего брата за неделю до дуэли, он почувствовал, что ему нужно потренироваться. Он купил орочьи доспехи и впервые в жизни надел их на себя.
Бовин и Берилит начали тренировку во дворе. Через десять минут Бовин был вынужден остановиться. Он весь покраснел и еле дышал: к своему стыду он ни разу не попал мечом по брату. На его доспехах было около дюжины сколов.
"Я не знаю, что делать, — сказал Бовин за ужином. — Даже если бы я и знал кого-нибудь, кто согласился бы выйти на бой вместо меня, я бы никогда не сделал этого".
Берилит выразил свое сочувствие. Когда слуги стали менять приборы, Бовин встал и указал на одного из них: "Ты не говорил мне, что у тебя служит орк!"
"Сэр?" — старый слуга повернулся к лорду Берилиту, думая, что каким-то образом не угодил господам.
"Ты про старого Таннера, — рассмеялся Берилит. — Он уже много лет служит у меня. Хочешь, чтобы он научил тебя двигаться в орочьей броне?"
"Хотите?" — спросил Таннер.
Берилит не знал раньше, что его слуга некогда служил в легендарном Проклятом легионе Хай Рока. Таннер не только умел сражаться в орочьей броне, но к тому же был наставником по этому искусству до того, как уйти в отставку. Бовин немедленно нанял его.
"Вы слишком напрягаетесь, сэр, — сказал орк в первый день на арене. — Необходимо привыкнуть к тяжелой броне. Сочленения сделаны так, чтобы можно было наклоняться с минимумом усилий. Если вы будете сражаться с сочленениями в своих доспехах, у вас не останется сил на то, чтобы сражаться с врагом".
Бовин попытался последовать советам Таннера, но быстро расстроился. И мрачнел все больше, продолжая заниматься более упорно. Скоро он очень устал. Пока он отдыхал и пил воду, Берилит поговорил со своим слугой. Если они и надеялись на победу Бовина, то на их лицах этого прочитать было нельзя.
Таннер усиленно тренировал Бовина следующие два дня, но потом случился день рождения ее сиятельства леди Элисоры, и Бовин расслабился на празднестве. Ликер, жирный гусь, курятина и иссоп с маслом на первое; жареная щука, комворт, шарики из мяса кролика на второе; порезанный язык лисицы, пудинг с устрицами, баттаглир и бобы — это было основное блюдо; коллекива и фрукты с сахаром на десерт. Бовин только откинулся на спинку стула, чтобы перевести дух, как заметил, что в залу входят судья и Гортвог.
"Что вы здесь делаете? — крикнул он. — Дуэль состоится только через два дня!"
"Лорд Гортвог попросил перенести ее на сегодня, — сказал судья. — Два дня назад приезжал мой посланец. Вы как раз тренировались, и вместо вас согласие на перенос даты дал ваш брат".
"Я даже вызвать никого не успею, — пожаловался Бовин. — Я только что так поел, что более слабый человек давно бы от этого умер. Брат, как ты мог не сказать мне?"
"Я говорил с Таннером об этом, — сказал Берилит, краснея, так как он редко врал. — Мы решили, что в таком состоянии ты будешь сражаться гораздо лучше".
Народу на дуэль собралось немного. После столь обильного ужина Бовин не мог двигаться очень быстро. Но к его удивлению, доспехи очень хорошо слушались его замедленных движений. Чем больше он двигался, тем сильнее понимал, что уже не его тело, а его разум контролирует атакующие и защитные действия. Впервые в жизни Бовин прочувствовал, что это такое — смотреть на мир из шлема орка.
Конечно же, он проиграл. И если бы вели счет, то с очень плохим результатом. Гортвог был профессионалом в подобных поединках. Но Бовин смог продержаться больше трех часов, прежде чем судья неохотно назвал победителя.
"Я назову эту землю Орсиниум. Так называлась родина моих предков", — сказал победитель.
Бовин подумал, что во всем этом было только одно утешение — хорошо, что их дуэль не видел почти никто из его родственников и друзей. Когда он уходил со двора, направляясь в спальню, чтобы отдохнуть, он увидел, как Гортвог разговаривает с Таннером. Языка их он не знал, но понял, что они знакомы друг с другом. Когда бретонец уже лежал в кровати, он позвал к себе старого орка.
"Таннер, — сказал он. — Скажи мне честно. Ты хотел, чтобы лорд Гортвог победил".
"Это правда, — сказал Таннер. — Но я не подвел вас. Сегодня вы сражались лучше, чем вы бы сражались через два дня, сэр. А я не хотел, чтобы Орсиниум достался его королю без борьбы".


Как убивать прежде, чем убьют вас (Эдуардо Корвус)


Многие на моих глазах безрассудно бросались в бой, чтобы за секунду завершить свою жизнь на чужом мече. Много лет я учу воинов искусству боя, накопленному поколениями моих предков — а среди них было множество благородных рыцарей, немало Клинков, а в совсем отдаленном прошлом даже парочка наемников.
Вооруженный этим опытом, я постараюсь написать небольшой трактат по этому филигранному искусству — искусству боя. Здесь не будет ни слова ни о магическом огне, ни о пении стрелы, ни о перерезании глоток со спины. Настоящий бой — когда между бойцами нет ничего, кроме доброй стали.
В первую очередь вам следует научиться блокировать удары. Лучший способ остаться в живых — не дать противнику ударить вас. Возьмите щит и научитесь им работать. Да, это изматывает. Да, это больно. Но поверьте, если не закрываться, будет куда больнее. Со временем станет легче, и в итоге вы сможете легко отбивать даже мощнейшие удары.
Но помните — ваш противник, если это не трусливая деревенщина, знает, что противопоставить блоку. Он будет бить вас изо всей силы, чтобы пробить ваш блок и нанести удар на поражение. Поэтому опасайтесь таких мощных ударов. И хотя четверть дюйма хорошей стали неплохо погасит даже такой удар, лучше все-таки от него уклониться.
Имейте в виду, что хотя блокировать заклинания и возможно, эта задача требует большого мастерства, Так что бросайтесь на магов не мешкая и дайте им отведать крепкой стали. Лучшего те, кто выбрал оружие ведьм, не заслуживают.
Блокировать удары можно и без щита — просто парируйте удар оружием, хотя, конечно, блок выйдет гораздо слабее. Если же вы на щегольской манер решили сражаться двумя клинками одновременно, блокировать у вас не получится, даже и не пробуйте. Чтобы погасить удар, нужно держать оружие двумя руками, или никаких сил не хватит.
С другой стороны, с оружием в каждой руке можно изрубить противника в капусту за считанные секунды. Как говорится, лучшая защита — нападение.
Вот мы и перешли к ударам. Здесь есть несколько основных принципов. Быстрые атаки — это всегда хорошо, но их легко отбить, поэтому следите, не ушел ли противник в оборону. Подождите, пока он откроется, или же заставьте его открыться, проведя силовую атаку. Удар молотом самый мощный, но замах очень долог. То же самое относится к булавам и прочему дробящему оружию. Топоры — очень неплохой компромисс между силой и скоростью, в то время как мечи быстрее всего, но дают наименьший оглушающий эффект.
Следите за тем, чтобы совсем не выбиться из сил. Всегда имейте небольшой резерв, чтобы отражать удары или даже просто убежать при необходимости! Во время боя постоянно двигайтесь. Не давайте загнать себя в угол или окружить. И не забывайте о тактике — лично я всегда первым делом расправляюсь с магами. Они слабы, но могут нанести сразу большой урон.
Щит служит не только для обороны. Если навалиться плечом и с размаху ударить врага, он потеряет опору и откроется для серии быстрых контрударов. Еще лучше вложить в удар весь свой вес и нанести мощный удар щитом. Если соперник небольшого роста, вы собьете его с ног.
Крупных противников нельзя ошеломить силовой атакой. Только мощный удар щитом может оглушить их и заставить открыться, чем тебе и нужно воспользоваться.
Еще раз — Блок, контратака, удар щитом! Бейте врага, когда он упал! Он не станет вас щадить, так должны ли вы? В битве главное — напор, вы должны первым подловить своего противника и не давать ему спуску. Будьте все время в движении, все время работайте. Если у вас сила бьет через край, подберите себе двуручное оружие и косите врагов, как сорную траву. Работать двуручником медленно и тяжело, но по силе удара ему нет равных.
Кладбища полны посредственными мечниками. Если воинское дело вам не по нраву, идите лучше в монахи. А уж если выбрали путь воина, научитесь как следует владеть оружием и не теряйте головы на плечах — иначе ее быстро снесут.



Кантаты Вивека


[Кантаты Вивека — евангелие, облаченное в форму эпических песен. В них прослеживается эволюция Вивека от глупого смертного до просветленного божества. Вивек ищет для себя испытания всех видов, особенно в том, что касается защиты двемеров, и за свою долгую жизнь благодаря смирению и непобедимому духу, он обретает Мудрость Семи Благословений. В Кантатах упоминается множество историй о храбрости и решимости Вивека, его поражениях и триумфах, его озарениях и удаче, а также о его долге товарищам, Альмалексии Возлюбленной и Сота Сил Учителю. Стихи эти очень просты и драматичны, лиричны и годятся для пения или цитирования. Далее следует отрывок из "Размышлений под Красной Горой" Лорда Вивека.]


Голодных призраков огни маячат, как облака далекие,
В дымах и тенях сливаются на похоронном костре Красной Горы.


Своды и шпили каменных залов,
Освещенных духами умерших.


Кровь разбитых сердец и домов
Кровавыми реками течет, расцветает в фонтанах.


Пойманы за стеклянными стенами разума
Духи дрожащие спят в колыбели пепла.


Но когда проснутся они?
В каком темном тигле зажгутся их души?


И долго ли еще под красными облаками
Сторожевые огни гореть будут?


Сколько жизней, полных труда и стенаний
Нужно, чтоб этой могиле покой ниспослать?



Капризы магии (отрывок из текста)


"…но будь осторожен, иначе сила ослабит основы, и сдерживай поток, идущий сквозь Массы, за исключением тех случаев, когда функции оправданы. И следи, чтобы Массами не злоупотребили гордые волшебники, уверенные в своем искусстве и ослепленные своими амбициями. В этом, оставь приказы Массам старым и самым уважаемым магам, и обезопась эти приказы тайными кодами и ключами, чтобы сбить с толку даже самых смышленых учеников.
"Места Восстановления следует тщательно охранять, ибо как часто даже мудрые жаждали выйти живучестью и маной за пределы своих тел и душ. И также Фонтаны Магии должно заглушать и заваливать, позволяя их рождение лишь для переосвящения необходимых тайных двигателей и моделей, и даже тогда — лишь с общего согласия Совета."



Книга Адонато (Адонато Леонетти)


Среди наиболее красочных легенд нордского фольклора есть сказание об Олафе Одноглазом и Нуминексе.
Давным-давно в Первую эру грозный дракон по имени Нуминекс нес разорение по всему Скайриму. Свирепый змий уничтожал целые деревни, сжигал города и губил бессчетное число нордов. Казалось, что нет такой силы во всем Тамриэле, что смогла бы остановить это чудовище.
Это происходило в неспокойный период истории Скайрима, ибо владения раздирала жестокая война за престол. Возможно, ярлам удалось бы одолеть эту тварь, действуй они сообща, однако доверие в ту пору было большой редкостью.
Опытный воин именем Олаф вызвался победить чудовище. В некоторых источниках его называют ярлом Вайтрана. В иных вариантах легенды Олаф обещал народу Вайтрана поймать монстра, если те сделают его ярлом.
Так или иначе, Олаф отправился в поход с горсткой ближайших соратников и искал Нуминекса, пока не нашел того в логове на вершине горы Атор. Далее, разумеется, последовало эпическое сражение.
Сначала Олаф кинулся на дракона с топором и щитом. В некоторых вариантах легенды говорится, что Олаф и чудище днями бились клинок к когтю, но силы были равны, и ни одному из них не удавалось взять верх.
Согласно большинству рассказов, Олаф, по-видимому, раздраженный бесполезностью своего оружия в битве с драконом, в итоге отбросил его прочь. Вкладывая в свой голос всю накопившуюся в нем ярость, Олаф издал ужасающий крик.
Здесь описания снова расходятся. Согласно многим повествованиям, Олаф не знал, что обладает силой Драконьей речи, в то время как в иных высказывается догадка, что он давно владел этим даром, но прежде хотел потягаться с драконом в схватке на оружии.
Впрочем, практически все варианты легенды сходятся в описании дальнейших событий.
Используя ужасающее могущество драконьего языка, Нуминекс и Олаф сражались в грандиозном поединке криков на вершине горы Атор. От мощи их слов, как повествуется, крошились камни и раскалывались небеса.
Наконец, Нуминекс пал, изнемогая от ран и усталости. Неким образом — и на этом месте практически в каждом повествовании зияет пробел — Олафу удалось доставить дракона прямиком в Вайтран.
Жители Вайтрана встретили плененное Олафом чудище с должным восхищением. Они соорудили огромный каменный острог в задней части дворца, который они переименовали в Драконий Предел. В этой огромной камере Нуминекс оставался узником до самой смерти.
Олаф же в итоге стал верховным королем Скайрима, положив конец войне за престол. Следует полагать, что благодаря своему великому подвигу он стал единственным правителем, который устраивал всех, и так в стране снова наступил мир.
Мне, чужестранцу в Скайриме, эта история кажется как захватывающей, так и весьма курьёзной. Нетрудно догадаться, почему эта история является одной из самых знаменитых нордских легенд. Это рассказ об исключительном героизме, в котором находчивый и достойный норд сражается с поистине грозным противником и одерживает победу, криком принуждая дракона к подчинению. Еще более нордской эта история могла бы быть, только если бы Олаф победил Нуминекса в питейном состязании.
Впрочем, не обошлось и без тех, кто сомневался в правдивости легенды. Бард Свакнир, живший во времена правления Олафа, исполнял аллитерационный стих собственного сочинения, в котором оспаривал изложенную Олафом версию событий. Верховный король был разъярен и бросил мятежного барда в тюрьму, а все записи стиха уничтожил.
Как мне хотелось бы заполучить запись этого стиха! Надо признать, что мне донельзя интересно, как именно, по мнению Свакнира, Олаф на самом деле одолел Нуминекса.
Возможный ответ на этот вопрос можно обнаружить в нескольких старинных бардовских текстах. Согласно этим книгам, Нуминекс был столь злобным из-за весьма преклонного возраста. По версии этих рассказов, дракон проводил свои последние годы, разоряя поселения, пока не улетает на вершину горы Атор, чтобы спокойно умереть там.
Когда Олаф нашел Нуминекса, последний оказался слишком слаб для сопротивления. Олаф и его люди без труда пленили дракона, но решили воспользоваться выгодной ситуацией и сочинить героическую историю. Не лишним будет заметить, что все соратники Олафа, кто, согласно рассказам, был свидетелем поединка криков, впоследствии стали богатыми людьми в правление верховного короля Олафа.
Впрочем, не менее вероятно, что у Свакнира по какой-то причине был зуб на Олафа, и своим скандальным стихом он стремился опорочить репутацию верховного короля. Увы, этого нам никогда не узнать.
Напоследок, любезный читатель, хотелось бы напомнить тебе о следующем: хороший историк должен всегда быть беспристрастным и рассматривать все точки зрения. Время склонно искажать изложение событий, так что чем ближе тебе удастся подобраться к первоисточникам, тем лучше!



Книга даэдра


Азура, чья сфера заря и закат, магия междуцарствия сумерек, известна как Лунная Тень, Мать Розы и Королева Ночного Неба.
Боэтия, чья сфера обман и тайные сговоры, планы убийств, покушений, предательства и свержения власти.
Клавикус Вайл, чья сфера дарование сил и исполнение желаний посредством ритуалов и соглашений.
Хермеус Мора, чья сфера чтение потоков Судьбы, прошлого и будущего, небес и звезд, он властелин сокровищ знаний и памяти.
Хирсин, в чьем ведении находятся Охота, спорт даэдра, Великая Игра, Погоня, известный как Охотник и Отец Зверолюдей
Малакат, чья сфера покровительство изгнанникам и презираемым, хранитель Верных Клятв и Кровавых Проклятий.
Мерунес Дагон, чья сфера разрушение, изменения, революции, энергия и амбиции.
Мефала, чья сфера смертными не познана; известна под именами Прядильщица Сетей, Прядильщица и Паучиха; известно лишь, что она вмешивается в дела смертных для собственного развлечения.
Меридия, чья сфера смертными не познана; связана с энергиями всего живущего.
Молаг Бал, чья сфера господство над смертными и порабощение их; более всего он жаждет пожинать души смертных и заманивать их в свои сети, сея семена споров и раздоров в царствах смертных.
Намира, чья сфера древняя Тьма; известная как Дух Даэдра, правитель разных духов тьмы и теней; ассоциируется с пауками, насекомыми, личинками, и прочими отталкивающими тварями, внушающими смертным непреодолимое отвращение.
Ноктюрнал, чья сфера ночь и тьма; известна как Повелительница Ночи.
Периайт, чья сфера низшие уровни Обливиона, известен как Надзиратель.
Сангвин, чья сфера радость жизни и пирушки, а также снисходительность к темным натурам.
Шеогорат, чья сфера Безумие, и чьи мотивы неизвестны.
Вермина, чья сфера царство снов и ночных кошмаров, и из чьего царства исходят злые предзнаменования.
[Под заголовком "Малакат" вы обнаружите особо выделенную ссылку на БИЧ, благословленный Малакатом и предназначенный для смертных. Вкратце, там говорится о том, что всякий даэдра, пытающийся воззвать к силе этого оружия, будет изгнан в потоки Обливиона]
"Из легендарных артефактов даэдра многие хорошо известны, как например Звезда Азуры или Вабба Шеогората. Другие менее известны, как Бич, он же Молот Маккана и Погибель Даэдра…"
"…хотя Малакат благословил Бич для использования против даэдра, он не думал, что булава попадет в руки даэдра и будет служить инструментом в междоусобных войнах между кайтифами и проклятыми. Тогда Малакат проклял оружие так, что если кто-то из темных попытается воззвать к его силе, пустота откроется и захватит этого даэдра, и бросит его в потоки Обливиона, откуда невозможно выбраться в Реальный и Нереальный Миры."



Книга Восхода и Заката


[Книга Восхода и Заката это коллекция пословиц и афоризмов, связанных с трибуналами, их святыми и героями. Многие из этих пословиц вошли в обиход в Морроувинде. Следующая подборка иллюстрирует простейшие сентенции верующих Трибунала.]
О Богах ничего, кроме хорошего.
Не может быть двух мнений об Истине.
Слухи идут прямиком из Дома Забот.
Считай только счастливые часы.
Любой ребенок безгрешен.
Поступай так, как велит тебе вера.
Страх перед глупостью есть начало мудрости.
АЛЬМСИВИ каждый час.
Твои Господа всегда смотрят на тебя.
Утешение дается, за справедливость борются.
Учись в служении.
От сердца свет, от головы закон.
Благословен АЛЬМСИВИ, Милосердие, Мастерство, Мистерия.
Скуй звено Веры в горне страдания.
Выгравируй в памяти образ несправедливости.
Смерть не унижает; дух покрыт славой.
Вера побеждает все. Уступим же Вере.
Лучше пострадать от зла, чем совершить его.
Слава небесам, приветствуйте их!
Неосмотрительный приберегает силу.
Другим нельзя, тебе можно.
О, как редко мудрость правит сердцами!
Благословенны те, кто служит АЛЬМСИВИ.
Три рта поют Милосердие, Мастерство, Мистерия.
Не собирай урожай на полях Преисподней.
Трижды запечатанный Дом выстоит в бурю.
Именем Дыхания и Крови, защити нас!
Могут ли духи правосудия меняться со временем?
Подумай о смерти, смертный!
Прими милость безграничную.
Услышь речи Бога-Поэта.
Преклони колени перед троном Учителя.
Три Руки, три Сердца, три Глаза.
Нет тайн от Судьи.
Скуй Тьму со Светом.
Не отказывай ни брату, ни призраку.
Благословен АЛЬМСИВИ, в рождении, жизни и призраком.
В гаснущих углях светится ярость Поэта.
Если Вивек с нами, кто устоит против нас?
Судьба ужасная и печальная, вертящееся колесо Дьявола.
Как черно мое сердце, пылающее?



Книга жизни и служения


РЯДЫ БЛАГОСЛОВЕННЫХ.
Благословенны да будут Костяные люди, ибо служат они, в духе навеки о своей сущности забыв.
Благословенны да будут Туманные люди, ибо покрывает их слава превосходящего духа.
Благословенны да будут Яростные люди, ибо столетиями они хранят ярость свою.
Благословенны да будут Повелители, ибо они изменяют прошлое и прядут будущее.
ЛИТАНИЯ СЛУЖЕНИЯ
Клятва Костяных Людей
Мы умираем.
Мы молимся.
Ради жизни.
Мы служим.
Голос Повелителя
Вы клянетесь.
Служить.
Повелителю.

Книга Толфдира (Асгрим Колсгрег)


В первые кровавые годы Второй эры родился мальчик по имени Тректус, ставший впоследствии известным как Ванус Галерион. Он был рабом в доме одного дворянина, лорда Гирнасса из Соллисича-на-Кере. Родители Тректуса были простыми работниками, но отец его тайно, несмотря на запрет лорда Гирнасса, научился читать, а затем научил и сына. Лорду Гирнассу сказали, что грамотность и раб — вещи несовместимые, и такие слуги лишь несут опасность хозяину, поэтому лорд закрыл все книжные лавки в Соллисиче-на-Кере. Продавцы книг, поэты и учителя могли находиться лишь в крепости Гирнасса или должны были обходить город стороной. Но тем не менее, в результате контрабандных операций на территорию было доставлено небольшое количество книг и свитков, естественно, без ведома Гирнасса.
Когда Тректусу было восемь лет, этих контрабандистов нашли и посадили в тюрьму. Некоторые говорят, что предала контрабандистов мать Тректуса, невежественная женщина, боявшаяся своего мужа, но ходят и другие слухи. Суда не было, наказание было быстрым. Тело отца Тректуса еще много недель провисело на центральной площади Соллисича-на-Кере, а лето в тот год выдалось самое жаркое за всю историю.
Через три месяца Тректус бежал от лорда Гирнасса. Он добрался до Алинора, то есть пересек половину острова Саммерсет. Труппа бродячих артистов обнаружила его еле живым в сточной канаве рядом с дорогой. Они вылечили его и взяли к себе, в обмен на еду и кров мальчик выполнял всякие мелкие поручения. Один из артистов, Хелианд, обнаружил, что Тректус, хотя и застенчив, умен и развит не по годам. Хелианд, сам некогда учившийся на мистика на острове Артейум, смог распознать в мальчике большой потенциал.
Когда труппа выступала в деревне Потанса, что на восточном краю острова Саммерсет, Хелианд отвез одиннадцатилетнего Тректуса на остров Артейум. Магистр острова, Яхезис, взял его в ученики и дал ему имя Ванус Галерион. На острове Артейум Ванус смог натренировать не только ум, но и тело.
Так получил свое образование первый архимагистр Гильдии магов. Он обучался у псиджиков на острове Артейум. С детства познав нужду и несправедливость, он глубоко проникся идеями свободного распространения знаний.



Кодекс Малаката (Аманда Аллейя, наемница)


"Никому не превзойти орка."

Излишне говорить, как часто я слышала эти слова, сказанные хвастливым тоном в какой-нибудь грязной таверне, как часто ее во всю мощь выкрикивали мои коллеги-наемники в запале. Но я солгу, если буду утверждать, что в крепостях орков эти слова не являются правдой. Я очень скептически отношусь к заявлениям о том, что "традиции" и "путь предков" помогают лучше владеть оружием, но для орков, судя по всему, верность заветам предков — действительно кратчайший путь к победе.
Позволю себе начать немного издалека. Как утверждают орки, они с самого появления своей расы жили в крепостях. Крепость — это как минимум укрепленный лагерь, как максимум — неприступная цитадель. Каждый мужчина, женщина и ребенок в крепости с самого рождения обучается тому, как оборонять ее. Все оружие и все доспехи изготавливаются прямо в крепости, и вся еда, которую добывают на охоте орки-воины, приносится в крепость, чтобы накормить всех жителей.
Орки там не признают никаких законов, кроме своих собственных — неписаного "Кодекса Малаката", названного в честь одного из их богов, которого иногда еще называют Маулоком. Большая часть этих законов проста и понятна — не кради, не убивай, не нападай без причины (хотя здесь, похоже, есть длинный список исключений). Но в крепостях нет тюрем. Их заменяет Цена Крови. За свои проступки ты платишь либо товарами, либо кровью, пока жертва не будет удовлетворена. А вы не хуже меня знаете, что крови у орка немало.
Кодекс также определяет, кто управляет крепостью. Вождем обычно становится самый сильный мужчина, он принимает все решения, в том числе насчет того, не нарушен ли Кодекс Малаката. Все женщины в крепости — либо жены вождя, либо его дочери, за исключением знахарок, которые занимаются духовными сторонами жизни и целительством, когда требуется. Если возникают серьезные конфликты, они решаются путем быстрых, но кровавых схваток, а те, кому не по пути с вождем, обычно изгоняются из крепости и живут среди нас. Каждый орк вырастает с четким убеждением, что за все нужно бороться, а если за что-то сражаться не стоит, то это и не заслуживает упоминания в Кодексе.
В крепостях орки живут по своим обычаям и не любят чужаков. Все, что я знаю, я знаю потому, что огромное множество орков покидает крепости, чтобы стать наемниками или солдатами, и после пары кружек меда они обычно готовы поговорить о своем доме. Я слышала, что иногда орки могут объявить не-орка "родичем по крови", и такой родич может жить в крепости как полноправный член клана, но мне никогда не доводилось услышать о каком-то конкретном примере.
При всех странностях орочьих законов и традиций Кодекс Малаката действительно воспитывает из орков достойных воителей. В них есть целеустремленность, которая отсутствует у обычных наемников. Они не боятся вытащить оружие из ножен и решить проблему открыто — полагаю, в этом и заключается главное различие между выходцами из крепостей и городскими орками. Имперские законы позволяют нам урегулировать споры через людей Императора, а Кодекс Малаката требует, чтобы ты сам решал свои проблемы. И это хороший ход мысли, когда ты ведешь жизнь наемника.



Кольб и драк: Книга приключений для юных нордов


1
Кольб был храбрым нордом-воином. Как-то раз вождь приказал ему убить злого дракона, который угрожал деревне. "Иди через горный перевал, Кольб," — сказал вождь. "На той стороне ты найдешь дракона."
Перейти на страницу (2)
2
Кольб взял свой любимый топор и щит и пошел к горному перевалу. Там он увидел пещеру, где гулял ветер, ледяную пещеру и узкую тропинку.
Войти в ледяную пещеру (17)
Войти в пещеру, где гуляет ветер (8 )
Пойти по тропинке (12)
3
Кольб поднялся на каменистый холм. Он увидел внизу спящего дракона, а у дороги неподалеку он увидел таверну.
Спуститься вниз (16)
Заглянуть в таверну (14)
4
Кольб шел по запаху и наткнулся на грязного, вонючего орка! Орк зарычал и занес над героем свою шипастую дубину.
Поднять щит (9)
Замахнуться топором (13)
5
Осторожно ступая по болоту, Кольб увидел, что путь ему преградил скорбно воющий призрак.
Напасть на призрака (15)
Дать призраку золото (10)
6
Топор застрял в могучей чешуйчатой шее чудовища. Оно взвыло и забило хвостом, но Кольб не сдавался и в конце концов, орудуя топором как пилой, отделил голову дракона от тела. Кольб вернулся домой с победой, и его деревне драконы больше никогда не угрожали.
КОНЕЦ
7
Оставив болото позади, Кольб увидел неподалеку логово дракона, а также небольшую уютную таверну.
Отправиться в логово дракона (16)
Отправиться в таверну (14)
8
Сильный порыв ветра загасил факел Кольба и столкнул его в яму. Кольб свернул шею и умер.
КОНЕЦ
9
Орк противно захихикал, когда его дубина расщепила щит Кольба и врезалась ему прямо в лицо. Кольб умер, и орк сварил себе похлебку из его костей.
КОНЕЦ
10
Кольб вспомнил, что рассказывала ему бабушка, и протянул для золотых призраку. Тот растворился в воздухе, открыв Кольбу путь.
Перейти на страницу (7)
11
Кольб начал подбираться к брюху чудовища, но как только он выпустил из виду голову дракона, его пасть распахнулась и проглотила Кольба целиком, прямо с топором и всем прочим.
КОНЕЦ
12
Поднявшись наверх, Кольб обнаружил лагерь. Там он встретил мудреца, который разделил с ним трапезу и показал два пути, ведущие в логово дракона. Первый вел через холмы, а второй — через болото.
Отправиться на холмы (3)
Отправиться на болото (5)
13
Кольб широко размахнулся топором, и не успел орк ударить, его голова и дубина покатились по полу. Они ему больше не понадобятся.
Перейти на страницу (3)
14
Кольб решил остановиться в таверне, чтобы отдохнуть перед боем с драконом. Но таверной управляли высокие эльфы, и они отравили его мед, чтобы забрать его золото себе.
КОНЕЦ
15
Кольб замахнулся топором изо всей силы, но призрак этого будто бы даже не заметил. Он приблизился к Кольбу, и тот погрузился в глубокий сон, и никогда больше не проснулся.
КОНЕЦ
16
Кольб обнаружил логово, где спал дракон. Клубы дыма вырывались из его ноздрей, а воздух в пещере резал глаза. Кольб едва не поскользнулся на человеческих костях, на которых не оставалось ни кусочка мяса. Чудовище лежало на боку, открыв для удара брюхо и глотку.
Нанести удар по шее (6)
Нанести удар в брюхо (11)
17
Кольб вошел в обледенелую пещеру, но он был нордом, поэтому не замерз. Перед ним был тоннель, из которого чем-то воняло, а в тоннеле слева от него завывал ветер. И еще рядом была лестница.
Пойти по вонючему тоннелю (4)
Пойти по ветреному тоннелю (8 )
Подняться по лестнице наверх (12)



Кора и живица: Корневая система, экология и культура гнарлов


Предупреждение:
[Редакция Гильдии заявляет, что суждения, содержащиеся в этой книге, отражают лишь точку зрения ее автора. Рукопись напечатана посмертно, имя автора не раскрывается.]
Предисловие:
До написания этой работы почти все наши познания о Корневой системе и гнарлах основывались лишь на слухах, суевериях, а порой и откровенной лжи. После изучения и систематизации имеющихся сведений, а также многочисленных исследовательских экспедиций в Корневую систему для непосредственного наблюдения за гнарлами в их естественной среде обитания автор готов разъяснить экологию и культуру этих существ, природу Системы и их симбиотические отношения.
Корневая система:
Туннели Корневой системы, обычно считающиеся группой природных пещер и каменных образований с растительностью внутри, на самом деле являются частью гигантского живого организма. Не только эти ходы представляют собой живую органическую корнеподобную сущность, но и каждое из так называемых "корневых подземелий" является малой частью большого целого. Корни всех деревьев (которые составляют изрядную часть растительной жизни Островов) напрямую связаны с общей Системой.
Разнообразные закрученные и изогнутые туннели неторопливо создавались в течение тысячелетий. Воистину движение корней неощутимо, хотя определенно поддается измерению. Самые быстрорастущие ходы удлиняются со скоростью нескольких футов в месяц, а самые медленные увеличиваются на несколько дюймов за десятилетия.
Янтарь:
Янтарь — это цветная смола, образующаяся из застывшей древесной живицы. Так же, как кровоточащий порез на коже покрывается коростой, чтобы затянуть рану, туннели Корневой Системы "кровоточат" соком, который сгущается и застывает, превращаясь в залежи янтаря. Пробить упругую древесину ударом меча невозможно. Сильные повреждения, которые вызывают появление янтаря, становятся результатом огромного давления и трения, которое испытывают гигантские корни, прорастая сквозь толщу камня и земли.
Гнарлы:
Современная и наиболее верная теория считает гнарлов смотрителями и служителями Корневой системы. Эти создания поддерживают туннели в порядке и очищают их, удаляя излишки застывших смол. Такое их поведение подтверждается прямыми наблюдениями, хотя и ограниченными по времени ввиду агрессивной природы гнарлов. В любом случае обилие янтаря, который находят на телах этих существ, указывает на верность данной теории.
Существует одна гипотеза, согласно которой гнарлы по мере своего роста в конечном итоге становятся слишком большими, чтобы свободно передвигаться в туннелях, и в какой-то момент срастаются со стенами, превращаясь в часть Корневой системы, но пока имеется очень мало доказательств, говорящих в ее пользу. Что касается недавних заявлений о существовании гигантской разновидности этих существ, следует отметить, что ни одного заслуживающего доверия источника, подтверждающего это, нет. Так или иначе, даже будь эти сообщения правдивыми, учитывая их редкость, можно было бы предположить, что лишь очень немногие гнарлы вырастают до размера великанов.
Мало что известно о природной продолжительности жизни гнарлов и их общественном поведении, потому что исследовательские экспедиции внутрь Корневой системы, как минимум, затруднены. Мы точно знаем, что гнарлы ревностно следят за своей территорией. Они настолько бдительно охраняют свои туннели, что проявляют агрессию к любому, кто покажется в их поле зрения. Это делает изучение их социального устройства почти невозможным. Такое поведение, однако, обеспечило нас достаточным количеством тел для изучения в безопасной обстановке.
После внимательного обследования, у гнарлов, в отличие от других существ, обладающих сознанием, не нашлось ничего похожего на мозг. Это укрепляет доверие к теории о смотрителях-симбионтах, предполагающей организацию сообщества по типу муравейника, однако нет свидетельств о наличии какой-либо "матки гнарлов", которая могла бы контролировать рабочих особей. Другое возможное объяснение заключается в том, что они управляются некоей магией, но автор считает подобные попытки объяснения непонятных вопросов совершенно неприемлемыми для рациональной науки.
Заключение:
Совокупный Корень — это живой организм, который понемногу растет каждый месяц, прокладывая туннели под землей. Фактически, вся растительная жизнь на островах соединена с этой Системой. Серьезное повреждение стен комплекса приводит к образованию скоплений янтаря в процессе естественной защиты и излечения. Корневая система находится в отношениях симбиоза с гнарлами, которые выступают в роли ее защитников и смотрителей. Возможно, они являются ее порождением и могут физиологически соединяться с ней. Вкратце, мы имеем живой организм со своими преданными хранителями, незаметно растущий и развивающийся прямо у нас под ногами.
[Здесь редакция гильдии хотела бы сообщить, что автор был найден мертвым неподалеку от входа в одно из "корневых подземелий". Мы еще раз напоминаем читателю, что мнение, высказанное автором, отражает лишь его точку зрения. Хотя мы не отвергаем рациональный подход, использованный автором в его изысканиях, мы, конечно, не отрицаем, что магия является достаточным объяснением для многих чудесных благословений Господина нашего, лорда Шеогората. Так или иначе, мы собирались опустить совершенно изменническую вторую часть. И приняли решение оставить ее только ради сохранения журналистской объективности и по просьбе благородной вдовы автора.]
Послесловие:
А теперь я осмелюсь представить теоретические выкладки, которые граничат с ересью (которая, я полагаю, однажды приведет меня к смерти), однако я обязан их выдвинуть, к добру это или к худу.
Принято верить, что наш лорд Шеогорат наградил нашу землю двумя характерами, Манией и Деменцией. Но после длительных исследований и размышлений я пришел к выводу, что эти две сферы абсолютных крайностей порождены самой природой нашей земли!
Я разработал остроумный эксперимент, призванный подтвердить эту теорию. Если вы возьмете цветок обычного растения, обрежете и поместите его стебель в воду с красителем, вы увидите, что лепестки постепенно примут цвет красителя. Очевидно, сосуды растения переносят цвет к листьям.
Когда мы смотрим на половину Деменции, мы видим приглушенные и темные цвета, в то время как на половине Мании они яркие и красочные. В свете моего эксперимента я уверен, что Корневая система и гнарлы, обслуживающие ее, высасывают цвета из земель Деменции и отдают их землям Мании!
Не совсем понятно, с какой целью это делается, но мой эксперимент показывает, как цвет переносится по сосудам растений, а где найти систему древесных жил больше, чем гигантская сеть туннелей Корневой системы? Разве теперь не ясно, что эта Система является каналом сообщения Мании и Деменции?
И разве мы не едим растения и плоды деревьев, соединенных с Корневой системой, и животных, которые питаются ими, и не пьем воду, что стекает с их листвы? Разве мы не дышим воздухом, содержащим их споры и семена? Разве мы не бросаем отходы на землю, чтобы они впитались в почву? И, следовательно, не связаны ли мы очень тесно с гигантской Корневой системой под нашими ногами? Конечно, мы с ней одно целое!
Совершенно ясно, что Корневая система питает тех из нас, кто обитает в Мании, великолепными цветами, даруя нам наши перемены настроения, наполняя наши сердца страстями и эмоциями, даруя нам стремления — и все это воруется у наших же товарищей из Деменции, которые становятся мрачными, отчаявшимися, раздраженными, жестокими и встревоженными!
Шеогорат не есть источник наших "даров". Сама земля внесла такой раздор в наши жизни!
Гнарлы — слуги и движущая сила этого паразитического процесса.
Если мы убьем всех гнарлов, баланс восстановится!
Да, Мания станет менее яркой, но Деменция станет менее мрачной.
Мы и наш мир вновь обретем целостность!
Отриньте свою веру в придуманного Шеогората!
Отриньте веру в свои особенные "дары"!
Мы должны уничтожить гнарлов и Корневую систему!
Мы должны уничтожить тех, кто навязал нам веру в некоего надменного и отчужденного правителя, который играет нашими чувствами и благополучием!
К оружию, братья и сестры!
К оружию!



Коричневая Книга Великого Дома Телванни (426 г. Эп.3)


[Коричневая Книга — это деловой ежегодник Совета Телванни Округа Вварденфелл за 426 год 3 эпохи. В нем перечислены действующие члены Совета, их резиденции, и их представители в Садрит Море. Также в нем упомянуты все значительные события и дела Совета за этот год.]
Советники Дома Телванни, Округ Вварденфелл, Эпоха Империи 426.
Архимагистр Готрен, Лорд Верховный Маг Совета Телванни, Округ Вварденфелл, Башня Тель Арун, Восточный Молаг Амур, Округ Вварденфелл, Провинция Морроувинд
Господин Арион, Лорд Маг Совета Телванни, Округ Вварденфелл, Башня Тель Вос, Деревня Вос, Грейзлендс, Округ Вварденфелл, Провинция Морроувинд
Господин Нелот, Лорд Маг Совета Телванни, Округ Вварденфелл, Башня Тель Нага, Садрит Мора, Округ Вварденфелл, Провинция Морроувинд
Госпожа Драта, Лорд Маг Совета Телванни, Округ Вварденфелл, Башня Тель Мора, Грейзлендс, Округ Вварденфелл, Провинция Морроувинд
Госпожа Терана, Лорд Маг Совета Телванни, Округ Вварденфелл, Башня Тель Бранора, Побережье Азуры, Округ Вварденфелл, Провинция Морроувинд
Представители Советников Дома Телванни, Зал Совета, Садрит Мора.
За Архимагистра Готрена: голос Маллам Район, мага
За Господина Ариона: голос Арара Увула
За Господина Нелота: голос Рэйвен Омейн
За Госпожу Терану: голос Фелисса Улессен
За Госпожу Драту: голос Малам Район
Дела Совета.
В ответ на постоянные протесты Герцога Дрена и представителей других Великих Домов, Совет Телванни напоминает им, что, согласно древним законам и обычаям, Совет Телванни не имеет отношения к инициативам отдельных членов Совета. Если Империя или Советы других Домов хотят обсудить исследования и колонизацию Телванни диких земель Вварденфелла, мы приглашаем их сделать это с наилучшими пожеланиями членов Совета, но Совет Телванни не будет жертвовать своими ресурсами и авторитетом ради этих устремлений.
Совет снова выражает протест против планов герцога Дрена и Великого Совета относительно рабства и работорговли в Округе Вварденфелл. Право владеть рабами и торговать ими, гарантировано условиями Договора о Перемирии, и Совет Телванни не желает вступать в дискуссию относительно этих прав.

Королева-Волчица (Вогин Джарт)



Том I


Записано мудрецом первого столетия Третьей эры Монтокаи:
3E 63:
В осеннюю пору года, принц Пелагиус, сын принца Уриэля, который приходился сыном императрице Кинтире, племяннице великого императора Тайбера Септима, пришел в город-государство Камлорн, что в Хай Роке, дабы посвататься к дочери короля Вульстеда. Имя ее было Квинтилла. Прелестнейшая из венценосных дочерей Тамриэля, она обладала всеми женскими добродетелями и была к тому же искусной волшебницей.
Пелагиус к тому времени был уж одиннадцать лет вдовцом и имел юного сына по имени Антиохус. Прибыв ко двору, Пелагиус узнал, что городу угрожает демон-вервольф. Вместо сватовства и ухаживаний Пелагиус и Квинтилла отправились спасать королевство. Его мечом и ее чародейским искусством чудовище было повержено. Мистическими силами Квинтилла сковала душу монстра, переселив ее в драгоценный камень. Позже Пелагиус приказал ювелиру вставить этот камень в кольцо и женился на своей возлюбленной.
Но говорят, что душа ужасного волка оставалась в заточении только до рождения их первого ребенка…
3E 80:
"Посол из Солитьюда прибыл, ваше величество", — прошептал камергер Бальвус.
"В обеденный час? — пробормотал император. — Скажи, чтобы подождал".
"Нет, отец, очень важно принять его, — вставая, произнес Пелагиус. — Вы не можете заставлять его ждать, коли собираетесь сообщить печальные новости. Это против правил дипломатии".
"В этом случае, не оставляй нас — ты ведь более сведущ в дипломатии, нежели я. Нам пригодится присутствие всех членов семьи, — добавил император Уриэль Второй, внезапно осознав, как мало людей собралось за обеденным столом на этот раз. — А где твоя мать?"
"Спит с первосвященником Кинарет", — так должен был сказать Пелагиус. Но, как его отец верно заметил, он был очень дипломатичным, и поэтому он лишь кратко заметил: "На молитве".
"А твои сестра и брат?"
"Амиэль в Фестхолде, встречается с архимагистром Магической гильдии. А Галана, хоть, конечно, мы и не станем сообщать об этом послу, готовится к свадьбе с герцогом Нарсиса. И поскольку посол ожидает, что она выйдет замуж за его повелителя, короля Солитьюда, мы сообщим, что она на водах, пытается излечить внезапно появившиеся множественные гнойные нарывы по всему телу. Думаю, если Вы расскажете ему это, он не станет чересчур настаивать на женитьбе, хоть она и сулит им политические выгоды, — Пелагиус ухмыльнулся, — Вы же знаете, как нордов тошнит от болячек на теле женщины".
"Но, разрази меня гром, я чувствую, что мне необходимо присутствие семьи, ведь иначе я буду выглядеть как старый дурень, презираемый своими дорогими и близкими, — в раздражении заворчал император, втайне подозревающий, что это действительно так. — А как насчет твоей жены? Где она и внуки?"
"Квинтилла нянчится с Сефорусом и Магнусом. Антиохус скорее всего распутничает в городе. Понятия не имею, где Потема, должно быть, на занятиях. Я думал, вы не очень любите, когда вас окружают детьми".
"Нет, люблю, но только когда встречаюсь с послами в зале для приемов. Они придают встрече атмосферу, гм… семейности и чистоты, — вздохнул император и обратился к Бальвусу. — Ох… ну, давайте, вводите вашего проклятого посла".
Потема скучала. В Имперской провинции царила зима — дождливое время, и улицы с садами были буквально затоплены водой. Она не могла припомнить хотя бы один не дождливый день. Прошли ли дни, или недели, или даже месяцы с тех пор, как она видела солнечный свет? В мерцающем свете дворцовых факелов не существовало времени, и пока Потема шла отделанными мрамором и простым камнем залами, прислушиваясь к шуму проливного ливня, она не могла думать ни о чем, кроме своей собственной скуки.
Астеф, ее учитель, должно быть, ищет ее. Обыкновенно она не чуждалась занятий. Механическое зазубривание всегда давалось ей просто. Пока она шла по пустому бальному залу, она проверяла себя. Падение Орсиниума? 1E 980. Тамриэльские хроники — автор? Хозей. Дата рождения Тайбера Септима? 2E 288. Правящий король Даггерфолла? Мортин, сын Готлира. А Сильвенара? Варбарент, сын Варбарила. Главный полководец Лилмота? Непростой вопрос: это дама, зовут Иоя.
Что, если я буду вести себя как положено, не буду попадать в неприятности и мой учитель будет считать меня прекрасной ученицей? Мать и отец вряд ли сдержат обещание купить мне даэдрическую катану в личное пользование и скажут, что, во-первых, они такого обещания не помнят, а во-вторых, это слишком дорого и опасно для девушки моего возраста.
Из приемного покоя императора доносились какие-то голоса. Отец, дед, и человек со странным акцентом — похоже, северянин. Потема вынула расшатанный камень за гобеленом и прислушалась.
"Позвольте говорить откровенно, ваше императорское величество, — донесся голос северянина. — Мой повелитель, король Солитьюда, вовсе не был бы обеспокоен, даже если бы принцесса Галана выглядела как орчиха. Он хочет заключить союз с императорской фамилией, и вы согласились отдать ему Галану, иначе вы будете вынуждены вернуть те несколько миллионов золотом, что он предоставил вам на подавление каджитского восстания в Торвале. Вы поклялись честью выполнить этот договор".
"Я не припоминаю подобного договора, — голос ее отца был тверд. — А вы, сир?"
Раздалось неразборчивое ворчливое покряхтывание, по которому Потема узнала своего деда, престарелого императора.
"Что же, наверное, придется пройти в Зал записей, коли уж моя память так подводит меня, — голос северянина был исполнен сарказма. — Я ясно помню вашу печать, нанесенную на договор прямо перед тем, как он был спрятан под замок. Но воистину, я не застрахован от ошибок".
"Мы пошлем пажа в Зал за договором, на который вы ссылаетесь", — ответил голос ее отца, жесткий и холодный, как всегда бывало перед нарушением обещания. О, эти интонации Потеме были прекрасно известны. Она поставила на место расшатанный камень и поспешила в бальный зал. Она знала, как медленно передвигаются пажи, исполняющие приказы немощного императора. Она могла добраться до Зала записей за минуту.
Конечно же, массивная дверь черного дерева была заперта, но она знала, что делать. Год назад она застала одну из горничных своей матери за кражей драгоценностей и, в обмен на молчание, принудила босмерку научить ее вскрывать замки. Потема вытащила из броши с красным бриллиантом две булавки и вставила первую в один из замков, стараясь удержать кисть от дрожи. Одновременно она лихорадочно припоминала расположение прорезей и тумблеров внутри механизма замка.
У каждого замка есть свое строение.
Замок в кухонной кладовой: шесть свободных тумблеров, седьмой не проворачивается, и еще есть контрвинт. Она открыла его просто ради развлечения, но если бы она хотела кого-нибудь отравить, (при этой мысли она всегда внутренне улыбалась), все домашние уже отправилась бы на кладбище.
Замок в тайнике ее брата Антиохуса, содержащем коллекцию каджитской порнографической живописи: два свободных тумблера и жалкая отравленная игла, обезвреживаемая легким нажатием на противовес. Но это была хорошая добыча. Странно, но Антиохус, признанный бесстыдник, оказался чувствителен к шантажу. Однако ей было всего лишь двенадцать, и извращения кошколюдей и сиродильцев казались чем-то академически отстраненным. Антиохус был вынужден подарить ей бриллиантовую брошь, которую она припрятала.
Ее никогда не могли поймать. Даже когда она вторглась в покои архимага и украла его самую старинную книгу заклинаний. Даже когда она вторглась в гостевые покои, отведенные королю Гиланы, и стащила его корону, как раз в утро перед официальной церемонией Приветствия. Так легко оказалось досаждать своей семье этими мелкими гадостями. Но в этом случае речь шла о документе, который хотелось видеть императору, такая важная встреча. Она обязана была получить его первой.
Однако именно этот замок оказался сложнейшим из тех, что она когда-либо открывала. Снова и снова она пыталась поддеть тумблеры, осторожно отстраняя двухконечную скобку, мешавшую протолкнуть булавки поглубже, постукивая по противовесу. У нее ушло почти полминуты, чтобы взломать замок в Зал записей, где хранились древние свитки.
Документы были разложены и маркированы в строгом порядке, с учетом года, провинции и королевства, и Потема быстро отыскала "Договор о помолвке" между Уриэлем Септимом II, благословением Богов императором Сиродильской Империи Тамриэля, и его дочерью принцессой Галаной, с одной стороны, и его величеством королем Солитьюда Мантиарко. Она схватила добычу и выскочила из Зала, надежно заперев дверь еще до того, как показался паж.
В бальном зале она вновь вынула неверный камень и прислушалась к разговору внутри. Несколько минут трое мужчин — северянин, император и ее отец — просто болтали о погоде и каких-то скучнейших дипломатических тонкостях. Затем послышались шаги и молодой голос — голос пажа.
"Ваше императорское величество, я осмотрел Зал записей, и не смог отыскать документ, который вы приказали принести".
"Вот, вы же видите, — донесся голос отца Потемы. — Я говорил вам, что его не существует".
"Но я видел его лично! — голос норда дрожал от ярости. — Я был там, когда вы и мой повелитель подписывали его! Я там был!"
"Я надеюсь, что вы не подвергаете сомнению слова моего отца и полновластного владыки Тамриэля, тем более теперь, когда имеются доказательства того, что вы… ошиблись", — низкий голос Пелагиуса тоже не предвещал доброго.
"Нет, конечно же, — внезапно одумавшись, заметил северянин. — Однако что же мне сказать королю? Он не войдет в родство с императорской семьей, золота он тоже не получит, и договора… не существует, хоть мы и были уверены в обратном?"
"Мы не хотим создавать напряженности между королем Солитьюда и нами, — донесся голос императора, все еще слабый, но достаточно ясный. — Что если мы предложим королю Мантиарко нашу внучку?"
Потема вдруг ясно ощутила холод, исходящий от стены.
"Принцесса Потема? Не слишком ли молода она?" — осведомился северянин.
"Она уже достигла тринадцати, — заметил ее отец. — Выходят замуж и раньше, чем она".
"Полагаю, она будет идеальной парой для вашего короля, — сказал император. — Общеизвестно, да и я так сам думаю, что она невинна и застенчива, но я уверен, она быстро познает все тонкости двора — в конце концов, она принадлежит к роду Септимов. Из нее выйдет прекрасная королева Солитьюда. Не сногсшибательная красавица, но высокородна".
"Степень родства у внучки менее значительна, чем у дочери, — убитым голосом заметил норд. — Но у нас нет путей и возможностей отклонить ваше предложение. Я пошлю моему королю донесение".
"Мы дозволяем вам покинуть нас", — сказал император. Потема услышала, что северянин вышел из комнаты.
Из глаз Потемы струились слезы. Она знала, кто правит Солитьюдом — из своих учебников. Мантиарко. Толстяк шестидесяти двух лет. И еще она знала, где находится Солитьюд, как холодно там, в этом сердце северных ветров. Ее отец и дед были готовы сослать ее на Север, к варварам. Из комнаты продолжали доноситься голоса.
"Молодец, мальчик. Теперь ты должен спалить дотла этот документ", — сказал ее отец.
"Мой принц?" — произнес дрожащий голос пажа.
"Дубина, конечно же я говорю о договоре между императором и королем Солитьюда. Мы же не хотим, чтобы стало известно о его существовании?"
"Мой принц, я сказал правду. В Зале записей я не смог найти документ. Похоже, он потерян".
"Во имя Лорхана! — зарычал отец. — Почему в этом месте все всегда теряется? Иди в Зал и ищи эту бумажку, пока не разыщешь!"
Потема посмотрела на документ. Миллионы золотом обещаны королю Солитьюда в том случае, если он не женится на тетушке Галане. Она могла отнести этот документ отцу, и в награду он отменит ее помолвку с Мантиарко. Или нет? Можно шантажировать отца или императора и получить некоторую сумму денег. Или, быть может, пустить его в дело, когда она станет королевой Солитьюда и тогда можно будет получить при его помощи многое… Больше, чем при помощи даэдрической катаны.
Потема вдруг поняла, что у нее много возможностей. И еще — что скука отступает.



Том II


Записано мудрецом первого столетия Третьей эры Монтокаи:
3E 82:
Через год после свадьбы своей 14-летней внучки принцессы Потемы и короля Мантиарко из королевства Солитьюд, император Уриэль Септим II скончался. Его сын, Пелагиус Септим II стал императором. Он обнаружил, что казна порядком опустошена, увы, его отец очень неумело вел дела.
Новая королева Солитьюда, Потема, встретила оппозицию в лице старинных аристократических фамилий — для нордов она была чужестранкой. Мантиарко был вдовцом, его покойная жена пользовалась всеобщей любовью. От нее у короля остался сын, принц Баторг, который был на два года старше своей мачехи, он возненавидел Потему. Но король очень любил свою молодую жену, мечтал иметь от нее ребенка и вместе с ней переживал ее неудачные беременности. В 29 лет она родила ему сына.
3E 97:
"Ты должен сделать что-нибудь, чтобы унять боль!" — закричала Потема, ее лицо исказилось оскалом боли. Лекарь Келмет сразу же представил себе волчицу-роженицу, но приказал себе не думать об этом. Недруги часто называли Потему Королевой-Волчицей, но не из-за внешнего сходства с хищником.
"Ваше величество, у вас нет повреждений, которые я бы мог залечить. Та боль, что вы чувствуете, естественна при родах…" — он хотел было добавить еще несколько слов утешения, но ему пришлось уворачиваться от зеркала, которое она в него бросила.
"Я тебе не какая-то крестьянка! — прорычала Потема. — Я королева Солитьюда, дочь императора! Сделай что-нибудь! Призови даэдра! Я продам душу любого своего подданного, только чтобы унять боль!"
"Миледи, — нервно сказал лекарь, задергивая занавески, не давая утреннему солнцу заглянуть в комнату. — Никогда нельзя так говорить, даже в шутку. Глаза Обливиона всегда следят за нами".
"Что ты знаешь об Обливионе, лекарь? — крикнула она, но затем успокоилась. Боль отступила немного. — Не передашь ли ты мне то зеркало, которое я в тебя кинула?"
"Вы снова хотите бросить его, ваше величество?" — спросил лекарь с грустной улыбкой, выполняя приказ.
"Очень может быть, — ответила она, глядя на свое отражение. — И на этот раз не промахнусь. Как же я ужасно выгляжу. Лорд Воккен все еще ждет меня в холле?"
"Да, ваше величество".
"Скажи ему, что я только поправлю прическу и приму его. И оставь нас. Я позову тебя, когда мне вновь станет больно".
"Да, ваше величество".
Через несколько минут лорд Воккен вошел в комнату. Он был абсолютно лысым, и друзья, и враги называли его Гора Воккен. Голос его был похож на раскаты грома. Королева была одной из немногих людей, которые не боялись его. Он улыбнулся ей.
"Моя королева, как вы себя чувствуете?" — спросил он.
"Черт подери. Судя по твоему хорошему настроению, тебя сделали главнокомандующим".
"Всего лишь временно, пока ваш муж пытается выяснить, верны ли слухи о предательстве моего предшественника, лорда Тоуна".
"Если ты все сделал так, как я говорила, он обнаружит предательство, — улыбнулась Потема. — "Скажи мне, принц Баторг все еще в городе?"
"Что за вопрос, ваше величество, — рассмеялся Гора Воккен. — Сегодня же Турнир выносливости, принц никогда его не пропускает. Он разрабатывает новые приемы самозащиты каждый год, чтобы применить их на этих играх. Помните, как в прошлом году он без доспехов вышел на поединок и двадцать минут сражался с шестью мечниками, после чего ушел без единой царапины? Он посвятил тот бой своей покойной матери, королеве Амодете".
"Да, я помню".
"Он не друг ни мне, ни вам, но вам не следует недооценивать его. Он быстр, как молния. Глядя на него, можно подумать обратное, и он всегда использует свою кажущуюся медлительность, чтобы обмануть противника. Говорят, он обучился этому у орков на юге. Также говорят, что у них он научился предугадывать направление атаки противника при помощи каких-то сверхъестественных сил".
"Ничего сверхъестественного в этом нет, — тихо сказала королева. — Он получил этот дар от отца".
"Мантиарко никогда так не двигается", — рассмеялся Воккен.
"Я говорю не об этом, — сказала Потема. Она закрыла глаза и сжала зубы. — Боль возвращается. Ты должен позвать лекаря, но сначала мне надо кое-что спросить у тебя. Начались ли работы в летнем дворце?"
"Думаю, да, ваше величество".
"Не думай! — крикнула она, кусая губы с такой силой, что на грудь упало несколько капель крови. — Делай! Сделай так, чтобы строительство немедленно началось, сегодня же! От этого зависит твое будущее, мое будущее и будущее этого ребенка! Иди!"
Четыре часа спустя король Мантиарко вошел в комнату, чтобы посмотреть на сына. Королева слабо улыбнулась, когда он поцеловал ее в лоб. Когда она показала ему ребенка, король не удержался. Слезы потекли по его лицу.
"Мой лорд, — сказала она нежно. — Я знала, что ты сентиментален, но чтобы настолько!"
"Дело не только в ребенке, хоть он и прекрасен, во всем походя на свою мать, — Мантиарко повернулся к своей жене. Он будто постарел в одночасье, настолько горе исказило его черты. — Моя дорогая, во дворце беда. Если бы не рождение сына, этот день был бы самым ужасным днем моего правления".
"В чем дело? Что-то случилось на турнире? — Потема приподнялась в кровати. — Что-то с Баторгом?"
"Нет, турнир тут ни при чем. Но это касается Баторга. Я бы не хотел тебя сейчас волновать. Тебе нужно отдохнуть".
"Муж мой, расскажи мне все!"
"Я хотел преподнести тебе подарок к рождению нашего сына, поэтому решил сделать ремонт в летнем дворце. Такое замечательное место. Я думал, оно тебе понравится. Это была идея лорда Воккена, по правде говоря. Амодета очень любила летний дворец, — печаль закралась в голос короля. — Теперь я понял почему".
"Что ты узнал?" — тихо спросила Потема.
"Амодета изменяла мне там с моим верным военачальником, лордом Тоуном. Они переписывались, их письма совершенно ужасны. И это еще не самое худшее".
"А что же?"
"Даты на письмах соответствуют времени рождения Баторга. Мальчик, которого я воспитал как сына, — голос Мантиарко дрогнул. — Это сын Тоуна, это не мой сын".
"Дорогой", — сказала Потема, почти жалея старика. Он обняла его, а он разрыдался, прильнув к груди своей жены.
"С этого момента, — тихо сказал он, — Баторг мне больше не наследник. Он будет изгнан из королевства. Этот мальчик, которого ты родила сегодня, будет править Солитьюдом".
"Может быть, не только, — сказала Потема. — Он ведь внук императора".
"Мы назовем его Мантиарко Второй".
"Дорогой, я бы с радостью, — сказала Потема, целуя своего мужа. — Но, может быть, стоит назвать его Уриэлем, в честь его деда-императора, благодаря которому и состоялся наш брак?"
Король Мантиарко улыбнулся и кивнул. В дверь постучали.
"Мой господин, — сказал Воккен, — его высочество принц Баторг победил в турнире. Он ждет, чтобы вы вручили ему награду. Он сумел противостоять атакам девяти лучников и гигантского скорпиона, которого мы привезли из Хаммерфелла. Толпа скандирует его имя. Они называют его Непобедимым".
"Я выйду к нему", — сказал король Мантиарко и покинул комнату.
"О, победить-то его можно, — устало сказала Потема. — Только надо очень постараться".



Том III


Записано мудрецом первого столетия Третьей эры Монтокаи:
3E 98:
Император Пелагиус Септим II умер за несколько недель до конца года, 15 — го Вечерней звезды, во время праздника Молитвы северным ветрам, что было сочтено плохим предзнаменованием для Империи. Он правил на протяжении семнадцати трудных лет. Чтобы пополнить опустевшую казну, Пелагиус распустил Совет Старейшин, заставив их выкупать свои посты. В результате высший орган государства лишился некоторого числа умных и честных, но не столь богатых членов. Многие говорят, что император умер от яда, который ему подсыпал один из бывших членов Совета.
Дети Пелагиуса прибыли на похороны отца и коронацию следующего императора. Его младший сын, принц Магнус, 19-ти лет от роду, приехал из Альмалексии, где он был советником при королевском дворе. 21-летний принц Сефорус приехал из Гилейна вместе со своей невестой-редгардом, королевой Бьянки. Принц Антиохус, 43-х лет от роду, старший сын и наследник престола, жил в Имперском городе, с отцом. Последней приехала единственная дочь покойного императора, Потема, Королева-Волчица Солитьюда. Тридцати лет и невероятной красоты. Она прибыла с огромной свитой в сопровождении своего мужа, старого короля Мантиарко, и годовалого сына, Уриэля.
Все считали, что Антиохус должен взойти на трон, но никто не знал, чего можно ожидать от Королевы-Волчицы.
3E 99:
"Лорд Воккен каждую ночь на этой неделе приводил в комнату вашей сестры каких-то людей, — поведал шпион. — Если рассказать ее мужу…"
"Моя сестра поклоняется богам завоеваний Реману и Талосу, а не богине любви Дибелле. Она что-то замышляет с этими людьми, а не устраивает с ними оргии. Держу пари, я спал в своей жизни с большим количеством мужчин, чем она, — рассмеялся Антиохус, но затем посерьезнел. — Совет медлит с моей коронацией, уверен, эта задержка — ее рук дело. Я знаю это. Уже шесть недель прошло. Они говорят, что им необходимо разобраться в бумагах и подготовиться к церемонии. Я — император! Обливион пожри все эти формальности!"
"Конечно, ваша сестра вам не друг, ваше величество, но здесь имеют значение другие факты. Не забывайте то, как ваш отец обращался с Советом. Их надо образумить и действовать нужно решительно", — шпион глубокомысленно посмотрел на свой кинжал.
"Так и делай, но следи за проклятой Королевой-Волчицей. Ты знаешь, где меня найти".
"В каком борделе, ваше величество?" — поинтересовался шпион.
"Сегодня и по фредасам я буду в "Кошке и гоблине".
Шпион доложил, что в эту ночь к королеве Потеме никто не приходил, потому что она ужинала в Синем дворце вместе со своей матерью, вдовствующей императрицей Квинтиллой. Ночь была прохладной и на удивление безоблачной, хотя днем была гроза. Земля больше не могла впитывать влагу, и, казалось, что сады формального классического стиля разбиты на водной глади. Женщины взяли по бокалу вина и перешли на балкон, чтобы посмотреть на сад.
"Кажется, ты пытаешься воспрепятствовать коронации своего единокровного брата", — сказала Квинтилла, не глядя на свою дочь. Потема видела, что годы не добавили морщин лицу ее матери, они скорее высушили ее.
"Это не так, — сказала Потема. — Да и разве это обеспокоило бы тебя, будь оно правдой?"
"Антиохус не мой сын. Ему было уже одиннадцать, когда я вышла замуж за твоего отца. Мы никогда не были особенно близки. В его возрасте уже пора иметь семью и детей, а он все не может покончить с пьянством и блудом. Он будет не очень хорошим императором, — Квинтилла вздохнула, а затем повернулась к Потеме. — Очень плохо, когда в семье разлад. Очень легко можно расколоться на кланы и группы, а вот вновь объединиться очень трудно. Я боюсь за будущее Империи".
"Странные слова… Ты что умирать собралась, мама?"
"Я распознала знамения, — сказала Квинтилла, и слабая улыбка пробежала по ее лицу. — Не забывай — я была известной чародейкой в Камлорне. Я умру через несколько месяцев, а потом, не позже, чем через год, умрет твой муж. Я сожалею, что не увижу, как твой сын Уриэль взойдет на трон Солитьюда".
"А не открылось ли тебе…" — Потема остановилась, все-таки она не хотела открываться даже умирающей женщине.
"Станет ли он императором? Да, и на этот вопрос я знаю ответ, дочь моя. Не бойся: этот вопрос разрешится при твоей жизни, так или иначе. У меня есть для него подарок, — императрица сняла с шеи ожерелье с большим желтым камнем. — Это камень душ, в нем находится дух великого оборотня, которого твой отец и я победили тридцать шесть лет назад. Я наложила на него заклинания школы иллюзий. Его владелец может очаровать любого человека. Очень важное умение для короля".
"И императора, — сказала Потема, забирая ожерелье. — Спасибо, мама".
Через час, направляясь к себе, Потема заметила, как темная фигура исчезла в темноте при ее приближении. Она еще раньше замечала, что за ней следят: такова уж жизнь при императорском дворе. Но этот человек находился слишком близко к ее комнатам. Она надела ожерелье.
"Выходи, чтобы я могла тебя видеть", — приказала она.
Человек появился из тени. Небольшого роста, средних лет, в темном плаще. Он зачарованно смотрел в одну точку, находясь под действием ее заклинания.
"На кого ты работаешь?"
"Принц Антиохус мой хозяин, — ответил он мертвым голосом. — Я его шпион".
У нее появился план: "Принц у себя?"
"Нет, миледи".
"Но у тебя есть доступ в его покои?"
"Да, миледи".
Потема широко улыбнулась. Он попался. "Веди".
На следующее утро гроза возобновилась с новой силой. Стук капель по крыше эхом отдавался в голове Антиохуса. Он стал осознавать, что начинает терять способность пить всю ночь напролет, как в молодости. Он толкнул девушку-аргонианку, которая лежала с ним в кровати.
"Сделай хоть что-то полезное, закрой окно", — простонал он.
Как только окно было закрыто, в дверь раздался стук. Это был шпион. Он улыбнулся принцу и протянул ему лист бумаги.
"Что это? — спросил Антиохус, щурясь. — Наверное, я еще не протрезвел. Похоже на орочий".
"Я думаю, вас это заинтересует, ваше величество. Вас хочет видеть ваша сестра".
Антиохус подумал, стоит ли одеться или выслать подружку, но потом передумал: "Пусти ее. Пусть смотрит".
Если Потема и была шокирована, то она этого не показала. В одеждах из оранжевого и серебряного шелка, она вошла в комнату с победной улыбкой на лице. За ней следовал человек-гора лорд Воккен.
"Дорогой брат, ночью я разговаривала с моей матерью, и она дала мне очень ценный совет. Она сказала, что мне не стоит враждовать с тобой. Ради нашей семьи и всей Империи. Поэтому, — сказала она, достав из складок одежды лист бумаги, — я предлагаю тебе выбор".
"Выбор? — в ответ улыбнулся Антиохус. — Звучит не слишком дружелюбно".
"Откажись от трона добровольно, и тогда мне не придется демонстрировать Совету вот это, — Потема протянула брату письмо. — Это письмо с твоей печатью, в котором ты признаешься в том, что знаешь, что твоим отцом является не император Пелагиус Септим II, а королевский слуга Фондукт. Прежде чем ты начнешь отрицать, что писал это письмо, я скажу, что слухов избежать будет очень трудно, да и Совет с радостью поверит в то, что твой отец был рогоносцем. Правда это или нет, писал ли ты это письмо или нет — не важно. Скандал будет большой, и ты лишишься шансов попасть на трон".
Антиохус побелел от гнева.
"Не бойся, брат, — сказала Потема, забирая письмо из его трясущихся рук. — Я прослежу за тем, чтобы в своей жизни ты ни в чем не нуждался. Любые девушки, которых пожелает твое сердце или какой другой орган".
Внезапно Антиохус рассмеялся. Он посмотрел на шпиона и подмигнул ему: "Я помню, как ты залезла в мой стол, нашла там непристойные каджитские картинки и потом шантажировала меня. Это было почти двадцать лет назад. Замки с тех пор стали совершеннее, ты должна была заметить. Сама ты бы не смогла проникнуть ко мне — ты бы погибла".
Потема улыбнулась. Это было не важно. Он был у нее в руках.
"Должно быть, ты зачаровала моего слугу, чтобы он провел тебя в кабинет, где ты могла воспользоваться моей печатью, — ухмыльнулся Антиохус. — Возможно, заклинание от твоей мамочки-ведьмы?"
Потема продолжала улыбаться. Ее брат был умнее, чем она думала.
"А знаешь ли ты, что даже самые мощные заклинания очарование действуют очень недолго? Конечно же, ты не знала. Ты же никогда не занималась магией. Поверь мне, лучше хорошо заплатить человеку — это будет гораздо надежнее любых заклинаний, сестра, — Антиохус достал свой листок бумаги. — Теперь у меня есть к тебе предложение".
"Что это?" — спросила Потема. Улыбка исчезла с ее лица.
"Да так, пустяки, но если подумать, то очень серьезная улика. Это листок, на котором ты тренировалась, пытаясь подделать мой почерк. У тебя такой дар! Интересно, а раньше ты уже подобным занималась? Слышал, нашли письмо покойной жены своего мужа, в котором она признавалась в измене и в том, что их сын был незаконнорожденным. Не ты ли его написала? Что будет, если я покажу эту записку, свидетельствующую о твоем удивительном даре, твоему мужу? Поверит ли он мне? В будущем, дорогая Королева-Волчица, не повторяйся".
Потема покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.
"Давай сюда свою подделку и иди прогуляйся под дождем. И забудь о попытках не допустить меня к трону, — Антиохус пристально посмотрел на Потему. — Я буду императором, Королева-Волчица. Теперь ступай".
Потема протянула письмо брату и вышла из комнаты. Некоторое время она молчала. Она смотрела, как дождевые капли стекают по мраморным плитам.
"Да, брат, будешь, — сказала она. — Но недолго".

Том IV


Записано мудрецом первого столетия Третьей эры Монтокаи:
3E 109:
Через десять лет после коронации и провозглашения его императором Тамриэля, Антиохус Септим удивил свое окружение своей неуемной страстью к плотским утехам. В 104-м году его вторая жена Гизилла подарила ему дочь. Он назвал ребенка Кинтирой в честь своей двоюродной пра-пра-пра-бабушки, императрицы. Невероятно толстый, переболевший всеми известными и неизвестными целителям венерическими заболеваниями, Антиохус очень мало времени посвящал политике. Его братья и сестры, как ни странно, очень преуспели на этом поприще. Магнус женился на Хеленне, родом из Сиродила, королеве Лилмота — аргонианский король-священник был казнен — и очень успешно представлял интересы Империи в Чернотопье. Сефорус и его жена Бьянки правили хаммерфелльским королевством Гилейн и плодили здоровых детишек. Но самой активной из них была Потема, Королева-Волчица скайримского королевства Солитьюд.
Через девять лет после смерти своего мужа, короля Мантиарко, Потема все еще правила в качестве регентши при своем юном сыне Уриэле. Ее двор стал очень популярен, особенно среди правителей, которые были недовольны императором. Все короли Скайрима регулярно посещали Солитьюд, часто заезжали посланники дворов Морровинда и Хай Рока, бывали гости и из более отдаленных краев.
3E 110:
Потема стояла на пирсе и смотрела, как причаливает корабль из Пиандонеи. Ей уже приходилось видеть так много кораблей из разных провинций Тамриэля на фоне серых волн Скайрима, что и этот не показался необычным. Судно обликом напоминало насекомое: перепончатые паруса и хитиновый корпус, но подобные, если не идентичные, уже прибывали из Морровинда. Нет, если бы не флаг, который был определенно чужим, она не отличила бы этот корабль от пары десятков других, стоящих в гавани. Когда до ее лица долетели соленые брызги, она подняла руку, чтобы поприветствовать посетителей из другой островной империи.
Люди на борту были не просто бледными, они были абсолютно бесцветными, как будто бы их плоть была сделана из какой-то белой прозрачной желеподобной субстанции, но ее уже предупредили об этом. Когда появился король и его переводчик, она посмотрела им прямо в глаза и протянула руку. Король издал какие-то звуки.
"Его величество, король Оргнум, — сбивчиво затараторил переводчик, — выражает свое восхищение вашей красотой. Он благодарит вас за то, что вы предоставили ему убежище в этих опасных морях".
"Вы очень хорошо говорите на сиродильском", — сказала Потема.
"Я знаю языки четырех континентов, — отвечал переводчик. — Я могу говорить с жителями мой родной страны, Пиандонеи, а также на языках Атморы, Акавира и Тамриэля. На самом деле, ваш язык самый простой. Я очень ждал этого путешествия".
"Пожалуйста, скажите его величеству, что мы очень рады видеть его у нас и что я полностью в его распоряжении, — улыбнулась Потема. Затем она добавила. — Вы понимаете контекст? Это всего лишь обычная вежливость?"
"Конечно", — сказал переводчик и издал какие-то звуки, обращаясь к своему королю, в ответ на них король улыбнулся. Пока они говорили Потема посмотрела на док и увидела, что люди в ставших знакомыми серых плащах наблюдают за ней, параллельно общаясь с Левлетом, доверенным лицом Антиохуса. Орден псиджиков с Саммерсета. Это плохо.
"Мой представитель, лорд Воккен покажет вам ваши комнаты, — сказала Потема. — К сожалению, здесь появились еще гости, которые тоже требуют моего внимания. Я надеюсь, его величество поймет меня".
Его величество король Оргнум понял, и Потема назначила пиандонейцам встречу за ужином. Встреча с орденом псиджиков требовала полной концентрации. Она надела свое самое простое платье, черное с золотом, и прошла в тронный зал. Ее сын Уриэль сидел на троне и играл со своим питомцем, джугатом.
"Доброе утро, мама".
"Доброе утро, дорогой, — сказала Потема, с трудом поднимая сына в воздух. — Талос, какой же ты тяжелый. Не думаю, что мне когда-нибудь доводилось поднимать такого тяжелого десятилетнего мальчика".
"Может быть, это потому что мне одиннадцать лет, — сказал Уриэль, прекрасно выучивший все материнские уловки. — И сейчас ты скажешь, что если мне уже одиннадцать лет, я должен учиться".
"В твои годы я обожала учиться", — сказала Потема.
"Я король", — капризно заявил Уриэль.
"Но не стоит останавливаться на этом, — сказала Потема. — По праву тебе бы уже полагалось быть императором, ты ведь понимаешь это?"
Уриэль закивал. Потема в очередной раз поразилась его сходством с портретами Тайбера Септима. Те же густые брови и волевой подбородок. Когда он станет постарше и с него сойдет детский жирок, он будет копией своего двоюродного пра-пра-пра-пра-дедушки. Она услышала, как у нее за спиной открывается дверь, церемониймейстер проводил в зал нескольких человек в серых плащах. Она нахмурилась, и Уриэль, сразу поняв, что к чему, спрыгнул с трона и вышел из зала, остановившись, чтобы поприветствовать самого важного из псиджиков.
"Доброе утро, мастер Яхезис, — сказал он, четко проговаривая каждый слог с легким царственным акцентом, от которого у Потемы полегчало на душе. — Надеюсь, что вас разместили с удобствами".
"Так и есть, король Уриэль, спасибо", — сказал Яхезис, польщенный и довольный.
Яхезис и другие псиджики вошли в зал, дверь за ними закрылась. Потема еще на мгновение задержалась на троне, а потом встала, чтобы поприветствовать своих гостей.
"Я прошу прощения, что заставила вас ждать, — сказала Потема. — Подумать только, вы приплыли сюда с островов Саммерсет".
"Не такое это и долгое путешествие, — сердито заметил один из серых плащей. — Это ж не из Пиандонеи приплыть".
"Значит, вы уже видели моих гостей, короля Оргнума и его свиту, — легко сказала Потема. — Смею предположить, вам показалось необычным, что принимаю их у себя, ибо всем нам известно, что пиандонейцы намереваются захватить Тамриэль. Вы, как я понимаю, сохраняете нейтралитет в этом вопросе, как и во всех прочих политических делах?"
"Конечно, — гордо ответил Яхезис. — Мы ничего не приобретем и не потеряем от этого вторжения. Орден псиджиков существовал задолго до того, как Тамриэлем стала править династия Септимов, так что мы выживем при любом политическом режиме".
"Как блохи, которые цепляются к любой пробегающей мимо дворняге, да? — сказала Потема, прищурившись. — Не преувеличивайте вашу значимость, Яхезис. Дитя вашего ордена, Гильдия Магов, ныне раза в два влиятельнее вас, а они полностью на моей стороне. Мы планируем заключить соглашение с королем Оргнумом. Когда пиандонейцы захватят материк, а я займу свое законное место императрицы этого континента, тогда вы узнаете, каково ваше настоящее место в этом мире".
Царственной походкой Потема покинула тронный зал, серым плащам осталось только переглядываться.
"Мы должны поговорить с лордом Левлетом", — сказал один из серых плащей.
"Да, — отвечал Яхезис. — Возможно".
Левлет нашелся на своем обычном месте — в таверне "Луна и морская Болезнь". Когда три фигуры в серых плащах под предводительством Яхезиса появились на пороге, дым и шум таверны, казалось, куда-то исчезли. Исчезли даже запахи табака и флина. Левлет поднялся со своего места и проследовал вместе с ними в маленькую комнату наверху.
"Вы пересмотрели свое решение", — сказал Левлет, широко улыбаясь.
"Ваш император, — сказал Яхезис и тут же поправился. — Наш император попросил нашей поддержки в обороне западного побережья Тамриэля от пиандонейского флота в обмен на двенадцать миллионов золотых. Мы запросили пятьдесят. Мы подумали о последствиях вторжения пиандонейцев и решили принять предложение императора".
"Гильдия магов любезно…"
"Десять миллионов золотых", — быстро сказал Яхезис.
Во время ужина Потема пообещала королю Оргнуму через переводчика, что она окажет ему посильную помощь в борьбе против своего брата. Она с удовольствием отметила, что ее умение лгать прекрасно работает вне зависимости от культурной принадлежности собеседника. Той же ночью Потема разделила ложе с королем Оргнумом, ей это показалось вежливым дипломатическим жестом. Он оказался одним из лучших ее любовников. Сначала он дал ей какие-то травы, и она почувствовала себя так, как будто она парит на поверхности времени, приходя в себя только для любви. Она чувствовала себя прохладным туманом, который охлаждает пламя его желаний снова и снова. На следующее утро, когда он поцеловал ее в щеку и показал своими белыми глазами, что он покидает ее, она почувствовала сожаление.
В то утро их корабль вышел из гавани и отправился к островам Саммерсет. Она еще махала рукой вслед кораблю, когда услышала шаги у себя за спиной. Это был Левлет.
"Они сделают это за восемь миллионов, ваше величество", — сказал он.
"Слава Маре, — сказала Потема. — Для начала восстания мне потребуется время. Заплатите им из моей казны, затем отправляйтесь в Имперский город и возьмите у Антиохуса двенадцать миллионов. Мы должны получить хорошую прибыль от этой игры, и вы, разумеется, получите свою долю".
Три месяца спустя Потема услышала, что флот пиандонейцев был потоплен штормом, который внезапно возник у острова Артейум, вотчины ордена псиджиков. Король Оргнум и все его корабли были уничтожены.
"Иногда, чтобы получить прибыль, — сказала она, прижимая к себе сына Уриэля, — нужно заставить людей тебя ненавидеть".



Том V


Записано Инзоликусом, мудрецом второго века, учеником Монтокаи:
3E 119:
Двадцать один год император Антиохус Септим правил Тамриэлем и доказал, что он настоящий повелитель, несмотря на свои моральные качества. Его величайшей победой стала война Островов, когда в 110-м году императорский флот совместно с королевским флотом острова Саммерсет при поддержке ордена псиджиков сокрушили наступающую пиандонейскую армаду. Его единокровные братья и сестра, король Магнус Лилмотский, король Сефорус Гилейнский и Потема, Королева-Волчица Солитьюда, управляли своими уделами хорошо, и отношения между Империей и королевствами Тамриэля значительно улучшились. Однако столетия взаимной терпимости не зарастили всех шрамов, которые существовали между Империей и королевствами Хай Рока и Скайрима.
Во время одного из редких визитов своей сестры и ее сына Уриэля, Антиохус, постоянно недомогавший все последние годы, впал в кому. Несколько месяцев он балансировал между жизнью и смертью, пока Совет Старейшин готовился к восшествию на престол его пятнадцатилетней дочери Кинтиры.
3E 120:
"Мама, я не могу жениться на Кинтире, — сказал Уриэль, более удивленный предложением, чем раздосадованный. — Она же моя кузина. И к тому же, она помолвлена с одним из лордов Совета, Моделлусом".
"Ты такой щепетильный. Для излишней разборчивости есть свое место и свое время, — заметила Потема. — Однако ты прав насчет Моделлуса, и нам не стоит оскорблять Совет в сложившихся обстоятельствах. Как тебе нравится принцесса Ракма? Ты провел в ее компании довольно много времени, когда мы были в Фарруне".
"Да, она ничего, — замялся Уриэль. — Только не говори мне, что ты желаешь знать все детали".
"О, пожалуйста, избавь меня от анатомических подробностей, — Потема скривилась. — Ты женишься на ней?"
"Можно".
"Отлично. Тогда я все подготовлю, — Потема что-то записала перед тем, как продолжить разговор. — Короля Ллеромо нелегко удерживать в числе наших союзников, а политический брак укрепит нашу связь с Фарруном. Они нам понадобятся. Когда похороны?"
"Что за похороны? — спросил Уриэль. — Ты имеешь в виду дядю Антиохуса?"
"Ну конечно, — вздохнула Потема. — А что, еще кто-то умер?"
"Там какие-то редгардские детишки бегали по коридору — полагаю, Сефорус уже приехал. Магнус прибыл ко двору вчера, так что церемония может состояться в любой день".
"Стало быть, пора обратиться к Совету", — заметила Потема с улыбкой.
Она оделась в черное, довольно непривычный для нее цвет. Было важно сыграть роль скорбящей сестры. Глядя на свое изображение в зеркале, она поняла, что выглядит на все свои пятьдесят три. Серебряные пряди появились в каштановых волосах. Длинные, холодные и сухие зимы северного Скайрима пробороздили морщинки по всему лицу, похожие на паутину. Но она знала, что улыбкой все еще может завоевывать сердца, а ее сдвинутые брови способны внушать страх. Для ее целей этого было вполне достаточно.
Обращение Потемы к Совету Старейшин возможно окажется полезным примером для молодых ораторов.
Она начала с лести и самоуничижения: "Мои величественные и мудрые друзья, члены Совета Старейшин! Я всего лишь провинциальная королева и могу только делать догадки о решениях, которые вы, должно быть, уже приняли".
Она продолжала, восхваляя последнего императора, который был популярен, несмотря на свои пороки: "Он был истинным Септимом и великим воителем, разбившим почти неуязвимую армаду Пиандонеи, следуя вашим советам".
Далее она, не теряя времени, перешла к главному: "Императрица Гизилла, к сожалению, не сделала ничего, чтобы обуздать похотливый нрав моего брата. На деле, ни одна шлюха города не побывала в большем количестве постелей, чем она. Если бы она была честнее, выполняя свои обязанности в императорской почивальне, мы бы имели настоящего наследника императорского трона, а не тех полоумных и бесхарактерных ублюдков, что называют себя императорскими детьми. Всем известно, что девочка, названная Кинтирой, является дочерью Гизиллы и капитана караула. Также может быть, что она дочь Гизиллы и мальчишки, что моет посуду. Мы никогда не узнаем этого наверняка. Но никто не сможет усомниться в происхождении моего сына Уриэля. Он старший из истинных наследников династии Септимов. Милорды, никто из принцев Империи не потерпит ублюдка на троне, я вас уверяю".
Она закончила речь тихо, но с завуалированным призывом к действиям: "Потомки рассудят вас. Вы знаете, что должно быть сделано".
В этот вечер Потема развлекала своих братьев и их жен в Зале карт, ее любимом зале для трапез во всем дворце. Стены в нем были раскрашены яркими, хоть и несколько потускневшими изображениями Империи и заморских стран — Атморы, Йокуды, Акавира, Пиандонеи, Траса. Потолком служил огромный стеклянный купол, влажный от дождя, искажающий звездный свет. Молнии сверкали одна за одной, отбрасывая странные призрачные тени на стену.
"Когда вы поговорите с Советом?" — спросила Потема, когда стол был накрыт.
"Я не знаю, стану ли я… — сказал Магнус. — Не думаю, что мне есть, что сказать".
"Я буду говорить с ними только после того, как они провозгласят коронацию Кинтиры, — сказал Сефорус. — Просто небольшая формальность, чтобы обозначить мою поддержку и поддержку Хаммерфелла".
"Ты говоришь за весь Хаммерфелл? — спросила Потема с дразнящей улыбкой. — Редгарды должно быть очень любят тебя".
"У нас в Хаммерфелле с Империей особенные отношения, — сказала жена Сефоруса, Бьянки. — С тех пор, как был подписан пакт в Строс М'кай, ясно, что мы часть Империи, но не ее подчиненные".
"Я так понимаю, что вы уже поговорили с Советом", — многозначительно сказала жена Магнуса, Хеллена. От природы она была дипломатична, но поскольку была имперкой, правящей аргонианским королевством, то знала, как распознать и противостоять напряженности.
"Да, именно, — произнесла Потема, делая паузу, чтобы попробовать тушеную дичь. — Я произнесла небольшую речь о грядущей коронации".
"Наша сестра — прекрасный оратор", — заметил Сефорус.
"Вы слишком добры ко мне, — сказала Потема со смешком. — Мне много что удается получше, чем публичные выступления".
"Например?" — спросила улыбающаяся Бьянки.
"Могу я спросить, что ты сказала им?" — спросил с подозрением Магнус.
Внезапно кто-то постучал в дверь. Главный дворецкий прошептал что-то Потеме, она улыбнулась ему и встала из-за стола.
"Я сказала Совету, что если они будут поступать мудро, я полностью поддержу коронацию. Что в этом можно найти плохого? — сказала Потема, прихватывая с собой бокал вина и идя к двери. — Простите меня, моя племянница Кинтира хочет переговорить со мной".
Кинтира стояла в холле с имперским гвардейцем. Она была едва не ребенком, но, подумав хорошенько, Потема припомнила, что в том же возрасте она уже два года как была замужем за Мантиарко. Совершенно определенно между ними было сходство. Потема вполне могла представить себе Кинтиру в качестве молодой королевы, с ее темными глазами и бледной кожей, гладкой как мрамор. Как только Кинтира увидела тетушку, в ее глазах на мгновение заискрилась ярость, но она немедленно усмирила эмоции, оставив лишь спокойную важность, присущую членам императорской фамилии.
"Королева Потема, — начла она невозмутимо. — Меня поставили в известность, что коронация состоится через два дня. Ваше присутствие на церемонии нежелательно. Я уже отдала приказ вашим слугам паковать вещи, и эскорт будет сопровождать вас до пределов вашего королевства. Вы покидаете нас этой ночью. Это все. Прощайте, тетя".
Потема хотела ответить, но Кинтира и стражник повернулись и пошли вниз по коридору. Королева-Волчица немного посмотрела им вслед и вернулась в Зал карт.
"Сестра, — произнесла с плохо сдерживаемой яростью Потема, адресуя слова Бьянки, — ты спросила, что мне удается лучше, чем речи? Отвечу: война".



Том VI


Записано Инзоликусом, мудрецом второго века:
3E 120:
Пятнадцатилетняя королева Кинтира Септим II, дочь Антиохуса, была коронована на третий день Первого зерна. Ее дядья Магнус, король Лимота, и Сефорус, король Гилейна, присутствовали при том, но ее тетушка Потема, Королева-Волчица Солитьюда, была удалена от двора. Вернувшись в свое королевство, Потема начала плести заговор, приведший к восстанию, названному в хрониках войной Красного Алмаза. Все союзники, которых она собрала за годы правления, недовольные короли и знатные лорды, соединили с ней свои силы в борьбе против новой молодой императрицы.
Первые удары, нанесенные по Империи, были успешны. Имперская армия была атакована в Скайриме и северной части Хай Рока. Потема и ее единомышленники распространяли восстание как чуму по всему Тамриэлю, везде поднимая бунты и учиняя беспорядки. Осенью того же года, верный законной власти герцог Гленпойнта, что на побережье Хай Рока, попросил срочной помощи у Имперской армии, и Кинтира, желая поддержать дух своих поданных в борьбе против Королевы-Волчицы, сама повела войско.
3E 121:
"Мы не знаем, где они, — сказал герцог в глубоком недоумении. — Я разослал вокруг разведчиков. Можно только предположить, что они отступили на север, узнав о прибытии вашей армии".
"Мне неприятно говорить об этом, но я надеялась на битву, — заметила Кинтира. — Я хочу насадить голову моей тетушки на пику и шествовать с ней по всей Империи. Ее сынок Уриэль и его армия находятся прямо на границах Имперской провинции, насмехаясь надо мной. И как им удается так успешно вести бои? Они действительно так хорошо обучены, или мои подданные попросту меня ненавидят?"
Она очень устала от бесконечного путешествия по раскисшим дорогам Империи этой осенью и зимой. При переходе через горы Драгонтейл ее армия напоролась на засаду. Страшная пурга в тихом Двиннене, славном своим мягким климатом, оказалась настолько неожиданной и жестокой, что не оставалось сомнений — ее наслал один из магов, союзных Потеме. Куда не посмотри, везде было заметно ее влияние. А теперь шанс схватиться с ней лицом к лицу неожиданно исчез. Императрица теряла самообладание.
"Это всего лишь страх, простой и незамутненный, — сказал герцог. — Ее главное оружие".
"Я хочу задать вопрос, — произнесла Кинтира, надеясь, что переход на другую тему позволит ей скрыть тот самый страх, о котором помянул герцог. — Вы видели ее армию. Правда ли, что она включила в состав войска нежить?"
"Нет, вот это как раз неправда, но она старательно распространяет подобные слухи. Она любит атаковать ночью, частично по стратегическим соображениям, а частично, для того чтобы усилить атмосферу страха. У нее нет, насколько мне известно, никакой сверхъестественной поддержки, кроме обычных для современной армии клинков ночи и боевых магов".
"Ночью, всегда ночью… — задумчиво проговорила Кинтира. — Быть может, она делает это еще и для того, чтобы ввести противника в заблуждение относительно истинной численности ее армии".
"И, конечно, чтобы выйти на заданные позиции до того, как ее армию заметят, — добавил герцог. — Она мастерица по части скрытной подготовки к нападению. Когда вы слышите топот ног на востоке, можете быть уверены, что она занимает стратегическую позицию к югу. Но, моя императрица, мы можем обсудить это все и завтра утром. Я приготовил лучшие комнаты замка для вас и вашей свиты".
Кинтира проследовала в свою башню. При свете луны и одинокой сальной свечки она начала писать письмо своему будущему мужу, лорду Моделлусу, который находился в столице. Она надеялась, что венчание состоится этим летом, в Синем дворце, который так любила ее бабушка Квинтилла, но война могла расстроить все планы. Изредка, отрывая глаза от письма, она смотрела во двор, на деревья — зимние, холодные, лишенные листьев. Двое ее охранников стояли у входа на парапете, всего в нескольких шагах друг от друга. "Прямо как Моделлус и я…" — подумала она и поспешила занести эту метафору на бумагу.
Стук в дверь прервал ее поэтические экзерсисы.
"Ваше величество, письмо от лорда Моделлуса", — сказал курьер, передавая ей бумагу.
Записка была короткая, и она прочитала ее быстро, еще до того, как курьер ушел: "Странно. Когда это было написано?"
"Неделю назад, — сообщил курьер. — Он сказал, что это срочно, и должно быть доставлено, пока он мобилизует армию. Думаю, они уже покинули столицу".
Кинтира отпустила гонца. Моделлус упоминал письмо от нее с требованием срочной мобилизации армии и прибытия к Гленпойнту для участия в битве. Но битвы при Гленпойнте не намечалось, да и прибыла она только что. Кто же написал письмо, подделав ее почерк, и кому могла понадобиться вторая армия в Хай Роке?
Из окна потянуло холодом, и Кинтира подошла, чтобы прикрыть его. Охранников на парапете уже не было. Услышав неясные звуки борьбы у одного из мертвых деревьев, она перегнулась через подоконник и не слышала, как открылась дверь за спиной.
Когда она повернулась, у входа уже стояли Потема и Ментин, герцог Гленпойнта, с солдатами.
"Вы тихо ходите, тетушка, — сказала она после паузы. Она повернулась к герцогу. — Что заставило вас презреть свою верность Империи? Страх?"
"И еще деньги", — просто ответил герцог.
"Что случилось с моей армией? — спросила Кинтира, стараясь смотреть Потеме прямо в лицо. — Неужели битва уже кончена?"
"Ваши люди мертвы, — заулыбалась Потема. — Но в битве не было необходимости. Их просто тихо перерезали поодиночке. Еще будут битвы — против Моделлуса в горах Драгонтейл и взятие Имперского города. Я буду сообщать вам о ходе войны".
"И я буду вашей заложницей? — спросила Кинтира, внезапно похолодев от мысли о твердом камне высокой башни. — Проклятье, я ведь ваша императрица!"
"Но посмотри, моя девочка — я делаю тебя из третьесортной правительницы первосортной мученицей, — похлопав ресницами, сказала Потема. — Насколько я понимаю, благодарности ждать не приходится".

Том VII


Записано Инзоликусом, мудрецом второго века, учеником Монтокаи:
3E 125:
Точная дата казни Кинтиры Септим II в башне замка Гленпойнт — вопрос дискутируемый. Некоторые говорят, что она был убита вскоре после ее пленения в 121-м году, другие утверждают, что ее долго держали в качестве пленницы, примерно до того момента, когда ее дядя Сефорус, король Гилейна, отвоевал Западный Хай Рок летом 125-го года. Известие о кончине Кинтиры сплотило многих против королевы Потемы и ее сына, который короновался как император Уриэль III за четыре года до того, захватив плохо охраняемую столицу.
Сефорус сконцентрировал свои войска в Хай Роке, пока его брат Магнус, король Лилмотский, провел свои аргонианские отряды через верный короне Морровинд в Скайрим, чтобы атаковать собственную провинцию Потемы. Отряды рептилий отлично провели летнюю кампанию, но зимой они были вынуждены отступить для перегруппировки и подготовки к новой атаке в теплое время года. В последние два года противостояние так и не сдвинулось с мертвой точки.
В 125-ом жена Магнуса, Хеллена, родила своего первенца, мальчика, которого назвали Пелагиус, в честь императора, отца Магнуса, а также отца Сефоруса, наследника престола, а впоследствии и императора, Антиохуса, и ужасной Потемы, Королевы-Волчицы Солитьюда.
3E 127:
Потема восседала на мягких подушечках, разбросанных по теплой траве перед своим тентом, и наблюдала за тем, как солнце восходит над темным лесом, по ту сторону лугов. Это было полное жизни утро, как обычно бывает летом в Скайриме. Стрекот насекомых наполнял воздух вокруг, и небо было пестро от тысяч парящих птиц, которые то слетались вместе, то разлетались, создавая причудливый узор. Природа ничего не знала о войне, приближающейся к Фальконстару.
"Ваше величество, депеша из войск в Хаммерфелле", — сказала одна из ее фрейлин, подводя к ней курьера. Он тяжело дышал и был весь покрыт дорожной пылью. Свидетельство путешествия длиною в много миль.
"Моя королева, — сказал курьер, уставившись в землю. — Я принес страшную новость о вашем сыне, императоре. Он встретил войско вашего брата, короля Сефоруса, в Хаммерфелле, в местечке под названием Ичидаг. Вы должны гордиться им, он дрался отважно, но Имперская армия нанесла поражение его войску, и ваш сын, наш император, был захвачен в плен. Король Сефорус увозит его в Гилейн".
Потема выслушала новости, нахмурившись. "Неуклюжий болван", — произнесла она, наконец.
Затем Потема встала и пошла через лагерь, где ее солдаты вооружались, готовясь к битве. Уже давно они поняли то, что их владычица не в восторге от церемоний и предпочитает видеть своих солдат действующими, а не салютующими. Она шла к лорду Воккену — тот переговаривался с командиром боевых магов, обсуждая последние стратегические детали.
"Моя королева, — спросил курьер, следовавший за ней, — что вы собираетесь делать?"
"Я собираюсь выиграть эту битву против Магнуса, несмотря на то, что он занимает выгодную позицию в руинах замка Когментист, — сказала Потема. — И после этого, когда я узнаю, что Сефорус намерен делать с императором, я буду действовать соответственно. Если нужно будет уплатить выкуп, я выплачу его. Если нужно будет произвести обмен заложниками, пусть так и будет. А теперь иди, вымойся и отдохни, и не становись на пути войны".
"Это не идеальный сценарий, — произнес лорд Воккен, когда Потема вошла в палатку командира. — Если мы атакуем замок с запада, мы попадем как раз под огонь их лучников и магов. Если же мы подойдем с востока, то нам придется драться в болотах, а аргониане лучше сражаются на заболоченных территориях, чем мы. Гораздо лучше".
"Но как насчет севера и юга — там же просто холмы, правильно?"
"Да, но очень крутые холмы, ваше величество, — сказал командир. — Мы можем выставить там лучников, но будет неразумно подставлять таким образом наши основные силы".
"Итак, болото, — заключила Потема, и добавила, — если, конечно, мы не хотим подождать, чтобы они вышли драться".
"Если мы промедлим, Сефорус подведет армию из Хай Рока и нам придется иметь дело с ними обоими, — сказал лорд Воккен. — Не слишком приятный расклад".
"Я поговорю с воинами, — сказал командир. — Попытаюсь подготовить их к действиям в болотах".
"Нет, — возразила Потема, — я сама обращусь к ним".
Облаченные в доспехи, воины собрались на плацу в центре лагеря. Это было пестрое сборище из мужчин и женщин: имперцев, нордов, бретонцев и данмеров, новичков и ветеранов, дочерей и сыновей аристократов, домовладельцев, слуг, священников, проституток, фермеров, ученых и искателей приключений. Все они сражались под знаменем Красного Алмаза, символа династии императоров Тамриэля.
"Дети мои! — обратилась к ним Потема, и ее голос зазвенел от напряжения, повисая в неподвижном утреннем тумане. — Мы прошли много битв вместе, по берегам морей и вершинам гор, через леса и пустыни. Я видела, как вы совершали доблестные деяния, и они заставляли мое сердце трепетать от гордости за вас. Я также видела грязные приемы, удары в спину, примеры жесточайших зверств и насилия, и они также были мне по душе. Ведь вы все — воины".
Разогревая людей, Потема шла от одного к другому, глядя им в глаза: "Война течет в ваших венах, война въелась в ваши мозги и мускулы, она есть во всем, что вы делаете, и о чем вы думаете. Когда завершится эта война, когда рассеется по ветру прах тех, кто желает отнять трон у законного императора, Уриэля Септима Третьего, вы можете отказаться быть воинами. Вы можете вернуться к своей нормальной, довоенной жизни, в свои города и села, вы будете показывать шрамы и рассказывать об этом дне своим изумленным соседям. Но сегодня, запомните, вы — воины и больше никто! Вы — война".
Она видела, как ее слова воодушевляют их. Глаза слушателей наливались красным и уже видели предстоящий бой, пальцы сжимались на рукоятях оружия. Она продолжала, возвысив голос до предела: "И вы пройдете через болота, подобно черной неуязвимой силе, пришедшей из темнейшего закутка Обливиона, вы сдерете шкуры со всех ящериц, сидящих в замке Когментист. Вы воины, и вы должны не только сражаться. Вы должны победить. Вы должны победить!"
Солдаты взревели в ответ, распугав всех птиц в округе лагеря.
С высокой позиции на южном холме Потеме и лорду Воккену открывался прекрасный вид на начинающуюся битву. Это было похоже на два разноцветных роя насекомых, перекатывавшихся взад и вперед через кучку грязи, которая на самом деле была руинами замка. Внезапно вспышка огня или облако капелек кислоты, брошенное каким-нибудь магом, привлекали внимание, но час за часом длился хаос битвы.
"Прибыл всадник", — сказал лорд Воккен, нарушая молчание.
Молодая женщина из редгардов была в цветах Гилейна, но при белом флаге. Как и курьер, прибывший утром, она была изрядно потрепана долгой дорогой.
"Ваше величество, — сказала она, переводя дыхание. — Меня послал ваш брат, король Сефорус, чтобы принести вам ужасные известия. Ваш сын, Уриэль, был захвачен на поле боя при Ичидаге, и отправлен в Гилейн".
"Это я знаю, — произнесла Потема пренебрежительно. — Услугами курьеров пользуемся и мы. Можете передать вашему хозяину, что как только я одержу победу в этой битве, я заплачу любой выкуп, или обменяю…"
"Ваше величество, эскорт с захваченным принцем встретился с толпой разъяренной черни на пути в Гилейн, — перебила ее наездница. — Ваш сын мертв. Его сожгли прямо в карете. Он умер".
Потема отвернулась от молодой женщины и посмотрела на поле боя. Ее солдаты одерживал победу. Армия Магнуса сдавала позиции.
"И еще новость, ваше величество, — промолвила женщина. — Король Сефорус был провозглашен императором".
Потема не смотрела на вестницу. Ее армия праздновала победу.



Том VIII


Записано Инзоликусом, мудрецом второго века:
3E 127:
После битвы при Ичидаге император Уриэль Септим III был схвачен и, прежде чем его удалось доставить в замок его дяди в хаммерфеллском королевстве Гилейн, казнен разгневанной толпой. Этот его дядя, Сефорус, был провозглашен императором, после чего переехал в Имперский город. Войска, ранее служившие императору Уриэлю и его матери, Королеве-Волчице Потеме, принесли присягу новому императору. За свою поддержку власти Скайрима, Хай Рока, Хаммерфелла, острова Саммерсет, Валенвуда, Чернотопья и Морровинда запросили новый уровень автономии и независимости и получили его. Война Красного Алмаза подходила к концу.
Потема продолжала сопротивляться и проигрывать сражения, ее сфера влияния все уменьшалась и уменьшалась, и в результате только королевство Солитьюд осталось у нее в подчинении. Она призвала на свою сторону даэдра, при помощи некромантии воскресила своих павших врагов, сделав из них неживых воинов, и предпринимала атаку за атакой на своих братьев, императора Сефоруса Септима I и короля Магнуса Лилмотского. Союзники отворачивались от нее, видя ее безумие, ее единственными подчиненными остались зомби и скелеты, которых она создавала на протяжении многих лет. Королевство Солитьюд стало королевством смерти. Истории о древней Королеве-Волчице, которая командует армиями нечисти, стали ужасом для ее подданных.
3E 137:
Магнус открыл небольшое окно в своей комнате. Впервые за многие недели он слышал звуки оживленного города: скрип повозок, цоканье лошадей по мостовой, смех детей. Улыбка не сходила с его лица, пока он умывался и одевался. Раздался настойчивый стук в дверь.
"Входи, Пел", — сказал он.
Пелагиус ворвался в комнату. Было очевидно, что он встал уже давно. Магнус всегда поражался его энергии. Интересно, сколько бы продолжались битвы, если бы в них принимали участие только двенадцатилетние мальчишки.
"Ты выглядывал на улицу? — спросил Пелагиус. — Все горожане вернулись! Там торговые лавки, Гильдия магов, а на пристани я видел множество торговцев из разных стран!"
"Им больше нечего бояться. Мы разобрались со всеми зомби и скелетами. Горожане знают, что они теперь в безопасности".
"А дядя Сефорус станет зомби, когда умрет?" — спросил Пелагиус.
"Я сомневаюсь в этом, — рассмеялся Магнус. — А почему ты спрашиваешь?"
"Я слышал, люди говорят, что он стар и болен", — сказал Пелагиус.
"Не так уж он и стар, — сказал Магнус. — Ему шестьдесят. Он всего на два года старше меня".
"А сколько лет тете Потеме?" — спросил Пелагиус.
"Семьдесят, — сказал Магнус. — А вот это уже много. Остальные вопросы пусть подождут. Сейчас у меня встреча с командующим, но мы сможем поговорить за ужином. Ты сможешь себя занять, но не влипнуть в какие-нибудь неприятности?"
"Да, сэр", — сказал Пелагиус. Он понимал, что его отец должен продолжать осаду замка тети Потемы. После того, как тетя будет схвачена, они займут крепость. Пелагиус не очень-то хотел этого. Во всем городе стоял странный сладковатый запах мертвечины, но его выворачивало наизнанку, когда он только приближался к крепостному рву. Ему казалось, что даже если вывалить миллион цветов на это место, запах все равно останется.
Он часами бродил по городу, покупая подарки для своих сестры и матери, которые остались в Лилмоте. Он попытался вспомнить, кому же еще надо купить подарки, и был поражен. Все его братья и сестры, дети дяди Сефоруса, дяди Антиохуса и тети Потемы, умерли во время войны. Кто-то в бою, кто-то от голода, так как большая часть урожая была уничтожена во время пожаров. Тетя Бьянки умерла в прошлом году. Остались только он сам, его мать, сестра, отец, да дядя император. Ну и еще тетя Потема. Но она не считается.
Сегодня утром он подошел к Гильдии магов, но решил не входить. Такие места всегда пугали его своим странным запахом, разными кристаллами и старыми книгами. В этот раз Пелагиус подумал, что он мог бы купить подарок дяде Сефорусу. Сувенир из Гильдии магов Солитьюда.
Какая-то старушка никак не могла открыть дверь, поэтому Пелагиус помог ей.
"Спасибо", — сказала она.
Никого старше нее он, похоже, еще не видел в своей жизни. Ее лицо напоминало старое сморщенное яблоко. Волосы были совершенно белыми. Он инстинктивно уклонился, когда она попыталась погладить его по голове своими когтями. Но вот драгоценный камень у нее на шее сразу же привлек его внимание. Камень был ярко-желтым, и казалось, что внутри у него что-то заключено. Когда свет от свечей упал на камень, то оказалось, что в нем скрыт какой-то зверь на четырех ногах.
"Это камень душ, — сказала старуха. — В него заключен дух великого демона — оборотня. Его создали очень-очень давно, чтобы очаровывать людей, но я собиралась поместить в него другое заклинание. Может быть, что-нибудь из школы изменения, например, замок или щит". Она замолчала и посмотрела на мальчика своими желтыми, слезящимися глазами: "Кажется, я тебя знаю, мальчик. Как тебя зовут?"
"Пелагиус", — ответил он. Вообще-то, он привык отвечать "принц Пелагиус", но ему приказали не афишировать это в городе.
"Я знала одного Пелагиуса, — сказала старуха и улыбнулась. — Ты здесь один, Пелагиус?"
"Мой отец… в армии, он штурмует крепость. Но он вернется, когда замок будет захвачен".
"Осмелюсь сказать, это случится очень скоро, — вздохнула старуха. — Ничто, как бы хорошо не было построено, не стоит вечно. Ты хочешь что-то купить в Гильдии магов?"
"Я хотел купить подарок своему дяде, — сказал Пелагиус. — Но я не знаю, хватит ли у меня денег".
Старуха оставила мальчика разглядывать различные товары, а сама направилась к работнику Гильдии. Это был молодой норд, недавно прибывший в королевство Солитьюд. Потребовалось довольно много усердия и золота, чтобы убедить его снять заклинание очарования с камня души и поместить в него мощное проклятие, которое постепенно, год за годом, высасывает разум из владельца камня. Также старуха купила дешевое кольцо, защищающее владельца от огня.
"За то, что ты помог старой женщине, я купила тебе вот это, — сказала она, давая мальчику ожерелье и кольцо. — Ты можешь подарить это кольцо своему дяде и сказать ему, что в него заключено заклинание левитации. Так что если ему когда-нибудь потребуется откуда-нибудь прыгнуть, оно ему поможет. А камень душ для тебя".
"Спасибо, — сказал мальчик. — Вы так добры".
"Доброта здесь ни при чем, — ответила она честно. — Видишь ли, я пару раз была в Зале записей в Имперском дворце. Я прочитала, что сказано о тебе в предсказаниях Древних свитков. Однажды, мой мальчик, ты станешь императором, Пелагиусом Септимом III, и этот камень направит тебя. Потомки будут вечно помнить тебя и твои дела".
Сказав это, старуха растворилась в толпе, снующей вокруг Гильдии магов. Пелагиус пытался отыскать ее, но не решился пройти дальше большой кучи камней. А если бы он сделал это, то наверняка наткнулся бы на подземный туннель, ведущий в самое сердце замка Солитьюд. Если бы он решился войти туда, то, пройдя по развалинам некогда великолепного дворца, ныне кишащего толпами нежити, он бы попал в спальню королевы.
А в этой спальне он бы нашел Королеву-Волчицу Солитьюда, прислушивающуюся к тому, как уничтожается ее замок. И он бы увидел беззубую ухмылку на лице королевы, когда она испустила последний вздох.
Записано Инзоликусом, мудрецом второго века:
3E 137:
Потема Септим умерла через месяц после начала осады ее замка. При жизни она была Королевой-Волчицей Солитьюда, дочерью императора Пелагиуса II, женой короля Мантиарко, тетей императрицы Кинтиры II, матерью императора Уриэля III и сестрой императоров Антиохуса и Сефоруса. После ее смерти Магнус с согласия королевского совета провозгласил своего сына, Пелагиуса правителем Солитьюда.
3E 140:
Император Сефорус Септим погиб, упав со своего коня. Его брат был провозглашен императором Магнусом Септимом.
3E 141:
Пелагиуса, короля Солитьюда, в императорских хрониках называют "эксцентричным". Он женился на Катарии, герцогине Вварденфелла.
3E 145:
Император Магнус Септим умер. Его сын, которого будут называть Пелагиус Безумный, взошел на трон.

Король абесинских пиратов (Велек Сейн)


Вырывай глаза, приятель, уши заливай свинцом,
Чтоб не видеть этот ужас, чтоб не слышать страшный стон.
Позабудь свою команду, расставайся-ка с ларцом,
Это Велек приближался, кровь кипела на воде.
Выбирай петлю по вкусу или по доске иди,
Поспешай-ка за борт быстро, побросай свои мечи.
От тех тварей, что без сердца, милосердия не жди,
Ведь Король пиратов близко, кровь кипела на воде.
Будь ты галеон имперский, или ловкий ялик эльфов,
Раскрошат тебя на щепки, погрузишься ты на дно,
А пока побудь игрушкой, ведь пиратам все равно.
Не видать тебе рассвета, кровь кипела на воде,
Разорвет он вас на части, да закусит сердцем он,
Ему чуждо состраданье, его взор горит огнем,
Впереди лишь море боли — плачьте-плачьте, слабаки,
Велек Сейн прошел по морю, чтобы кровь кипела на воде.




Кость (Тави Дромио)



Часть I


"Мне кажется," сказал Гараз, задумчиво изучая содержимое своей кружки. "Что все великие идеи появляются чисто случайно. Взять, к примеру, историю про моего двоюродного брата, которую я рассказал вам вчера вечером. Если бы он не упал с лошади, он бы никогда не стал одним из величайших алхимиков Империи."
Дело было поздним вечером в Королевской Ветчине, в такие вечера посетителей обычно тянуло пофилософствовать.
"Я не согласен," ответил Ксиомара, твердо, но вежливо. "Великие идеи и изобретения формируются, как правило, очень медленно, и требуют больших усилий и терпения. Если вы вспомните историю, которую я рассказывал вам в прошлом месяце, про молодую девушку — а эта девушка существовала в действительности — которая нашла свою настоящую любовь только после того, как переспала практически со всеми в Нордпойнте."
"Мне кажется, что вы оба не правы," сказал Халлгерд, попивая гриф из своей кружки. "Величайшие изобретения появляются в случае крайней необходимости. Может быть, мне напомнить вас историю о Арслике Оане и изобретении костяного доспеха?"
"Проблема твоей теории в том, что твой пример явно выдуманный," фыркнул Ксиомара.
"Кажется, я не помню историю Арслика Оана и изобретения костяного доспеха," нахмурился Гараз. "Ты уверен, что рассказывал ее?"
"Ну, это случилось много, много, много лет назад, когда Вварденфелл был великолепным зеленым краем, когда Данмеры еще состояли из Кимеров и Двемеров, а Нордлинги жили вместе в относительном мире, то есть не пытались угробить друг друга при любом удобном случае," Халлгред откинулся на спинку кресла, увлекшись собственным рассказом. "Когда солнце с луной вместе сияли на небе — "
"Господи Боже, Мама Родная, и Все Маги Империи!" проворчал Ксиомара. "Если уж мне приходится по второму разу выслушивать твою глупую историю, по крайней мере, не делай ее длиннее, чем она есть на самом деле."
Это все произошло в Вварденфелле очень давно (сказал Халлгерд, игнорируя комментарии Ксиомары с достойным уважения самообладанием) во время правления короля, имени которого вы все равно не знаете. Арслик Оан был одним из приближенных короля и славился своим дурным характером. Из-за его добросовестной службы король просто обязан был дать ему замок, но такой сосед был ему совершенно без надобности, поэтому король пожаловал ему замок и земли, которые находились достаточно далеко от цивилизации. Прямо в Вварденфелле, который, надо заметить, и по сей день, до конца не обжит. Арслик Оан построил там укрепленную крепость и поселился там со своими несчастными рабами, чтобы насладиться покоем и собственной мрачной жизнью.
Это случилось незадолго до того, как крепость подверглась проверке на прочность. В этой долине в это же время жили племена Нордлингов-каннибалов, обычно они ели друг друга, но деликатесом у них считалось то, что они называли темным мясом, мясо обитателей Данмера.
Ксиомара одобрительно засмеялся. "Великолепно! В прошлый раз такого не было. Забавно, и почему в наши дни ничего не слышно о Нордлингах-каннибалах."
Это было, давно, как я уже неоднократно говорил (сказал Халлгерд, глядя на часть своей аудитории с явным неодобрением) и все тогда было совсем по-другому. Так вот Нордлинги-каннибалы начали нападать на рабов Арслик Оана в полях, а потом начали подбираться все ближе, до тех пор, пока не осадили замок. Жуткая картинка, можете себе представить: орды мужчин с широкими глазами и женщин с острыми клыками, вооруженные тяжелыми дубинками, и одетые только в кожу своих жертв.
Арслик Оан решил, что если он не будет обращать на них внимания, они уйдут сами.
К несчастью, первое, что сделали Нордлинги — отравили ручей, который являлся источником питьевой воды для крепости. Вся живность и почти все рабы умерли раньше, чем хоть кто-то успел хоть что-то понять. Надежды на спасение не было, пройдет по меньшей мере несколько месяцев, прежде чем эмиссары короля приедут, чтобы навестить неугодного вассала. Ближайший источник питьевой воды находился на другой стороне холма, и Арслик Оан послал трех своих рабов с пустыми кувшинами, чтобы они принесли воды.
Их избили дубинками и съели, они даже не успели отойти от ворот крепости. Следующей группе он дал палки для обороны. Они прошли немного дальше, но их задавили массой, избили и сожрали. Стало ясно, что нужна персональная защита. Арслик Оан решил поговорить со своим кузнецом, одним из немногих рабов с особыми талантами и четкими обязанностями.
"Рабам нужны доспехи, чтобы они могли дойти до реки и обратно," сказал он. "Собери всю сталь и все железо, которые есть в этом замке, каждый крюк, нож, кольцо, кружку, все, что не нужно для укрепления стен, расплавь это все и сделай для меня лучшую броню, и как можно скорее."
Кузнец, которого звали Горклит, уже знал, что такое приказы Арслика Оана, и знал, что он не потерпит компромиссов в отношении качества и количества брони. Он трудился тридцать часов без перерыва, без воды, прикипев к жаровне и наковальне, работал до тех пор, пока не изготовил шесть доспехов из смешанных металлов.
Были выбраны шесть рабов, на них одели доспехи, дали им кувшины и послали за водой на реку. Поначалу все шло, как надо. Нордлинги били рабов дубинками, но они продолжали идти вперед, не обращая внимания на удары. Однако рабы шли все медленней и медленней, поскольку доспехи были очень тяжелыми. В конце концов они попадали, доспехи содрали с их тел, а сами тела съели.
"Рабы не могут достаточно быстро двигаться в тяжелых доспехах, которые ты сделал," сказал Арслик Оан Горклиту. "Мне нужно, чтобы ты собрал все туши отравленных животных и сделал мне лучшие кожаные доспехи, и как можно скорее."
Горклит сделал, как ему было приказано, хотя это было особенно отвратительное задание, учитывая состояние туш. Обычно, чтобы обработать кожу, требуется достаточно много времени, но Горклит работал без устали, и в течение дня он сделал двенадцать кожаных доспехов.
Были выбраны двенадцать рабов, на них надели доспехи, дали им кувшины и послали на реку за водой. Сначала все было намного лучше, чем в прошлый раз. Двое упали почти сразу, зато остальным посчастливилось пройти достаточно далеко. Несколько рабов даже добрались до реки, трое смогли наполнить кувшины, а один даже почти вернулся к воротам крепости. Увы, он упал и был съеден. Нордлинги отличались завидным аппетитом, надо заметить.
"Пока у меня не кончились рабы," задумчиво сказал Арслик Оан Горклиту. "Мне нужна броня прочнее кожаной, но легче металлической."
Кузнец уже понял это и теперь думал о возможном материале. Что-то можно было попытаться сделать из камня или дерева, но возникали проблемы практического свойства, поскольку для этого потребовалось бы разрушить еще какую-то часть крепости. Кроме этого в крепости остались только кучи освежеванных трупов, груды мышц, жира, крови и костей. На протяжении шести часов он работал без передышки, пока не сделал восемнадцать костяных доспехов. Арслик Оан слегка побледнел, когда увидел (и понюхал) этих доспехи, но он очень хотел пить, и готов был пожертвовать еще двадцатью рабами при необходимости.
"Могу я предложить," осторожно сказал Горклит, "немного поучить рабов обращению с доспехами, прежде чем вы пошлете их на растерзание Нордлингам?"
Арслик Оан разрешил, и следующие несколько часов рабы ходили по двору крепости в своих костяных доспехах. Они привыкали к плохой гибкости сочлений, к странности задней пластины, к весу, который вдруг обрушился на их плечи и бедра. Они выяснили, как ставить ноги, чтобы удержать равновесие, как быстро бежать, чтобы при этом не упасть; как разбегаться и как быстро останавливаться. К тому времени, как их послали к воротам замка, они уже почти профессионально обращались со своими доспехами.
Семнадцать из них были убиты и съедены, но один все-таки вернулся с кувшином воды.
"Идеальная бессмыслица," сказал Ксиомара. "но моя точка зрения здесь вполне правомерна. Как и все великие исследователи, кузнец работал до седьмого пота, прежде чем создал костяной доспех."
"Я думаю, здесь все таки присутствует элемент случайности," нахмурился Гараз. "Но это отвратительная история. Лучше бы ты ее не рассказывал."
"Если ты думаешь, что это отвратительно," усмехнулся Халлгерд. "Послушай, что было дальше."



Часть II


"Ты что, хочешь сказать, что дальше будет еще отвратительнее?" Гараз был настроен критически. "Что, во имя Боэты, может быть отвратительнее?"
"Это уловка," фыркнул Ксиомара, заказывая еще два кувшина грифа и один стакан флина для Гараза. "Неужели история о каннибалах, издевательствах над рабами и использовании сгнивших тел животных может стать еще хуже?"
"А вы не спорьте, вы лучше слушайте," проворчал Халлгерд, которого начало утомлять отсутствие должного уважения к его талантам рассказчика. "Напомните мне, на чем мы остановились?"
"Арслик Оан — владелец замка, осажденного дикими Нордлингами-каннибалами," сказал Ксиомара, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. "После кучи смертей и нескольких неудавшихся попыток достать воду, он заставил своего кузнеца с дурацким именем Горклит сделать для рабов первые костяные доспехи. И вот один из них наконец возвращается с первым кувшином воды за все это время."
Да, это был единственный кувшин воды (сказал Халлгерд, снова откидываясь на спинку кресла и продолжая свой рассказ), и Арслик Оан выпил почти всю воду, остатки он отдал своему драгоценному кузнецу Горклиту, а остатки остатков нескольким дюжинам рабов, которые каким-то чудом еще не умерли. Этого с трудом хватило, чтобы удержать в них остатки жизни. Была нужна еще одна экспедиция, но у них остался только один костяной доспех, поскольку из всей предыдущей группы выжил только один раб.
"Один из восемнадцати рабов смог пробиться сквозь окружение, и на нем был твой великолепный костяной доспех," сказал Арслик Оан Горклиту. "И он смог вернуться и принести достаточно воды для одного человека. А дальше простая математика: в крепости осталось пятьдесят шесть человека, включая нас с тобой, необходимы доспехи для пятидесяти четырех. Поскольку один доспех у нас уже есть, надо сделать пятьдесят три. Таким образом, вернутся трое и принесут достаточно воды для меня, для тебя и для еще кого-нибудь, кто будет в состоянии пить. Не знаю, что мы будем делать после этого, но если мы будем медлить, то скоро у нас не останется достаточного количества рабов для осуществления моего гениального плана."
"Я понимаю," захныкал Горклит. "Но как же я буду делать доспехи? Я использовал все кости животных, чтобы сделать первую партию костяных доспехов."
И тогда Арслик Оан отдал Горклиту приказ, который ужаснул его, но ослушаться он не посмел.
Через восемнадцать часов…
"Что значит "И тогда Арслик Оан отдал Горклиту приказ, который ужаснул его, но ослушаться он не посмел"?" спросил Ксиомара. "Что за приказ-то?"
"Все вскоре прояснится," улыбнулся Халлгерд. "Я выбираю, что рассказывать сейчас, а что оставлять на потом. Так уж устроены истории."
Через восемнадцать часов Горклит сделал пятьдесят три костяных доспеха (сказал Халлгерд, продолжая и не обращая особого внимания на то, что его опять перебили). Арслик Оан приказал рабам начать практиковаться с доспехами и даже позволил им потренироваться дольше, чем это делали их предшественники. Они не только научились двигаться и быстро останавливаться, они также научились использовать свое периферийное зрение, чтобы замечать удары, раньше, чем их нанесут, они научились отбиваться и выяснили, где находятся самые прочные части доспеха — центр груди и брюшная полость, как двигаться так, чтобы подставлять под удар именно эти части тела. У них даже было время на поединки, а потом их послали к каннибалам.
Рабы проявили себя очень достойно. Очень немногие, всего пятнадцать были убиты и съедены сразу. Только десять погибли на пути к реке. Это совершенно не совпадало с планами Арслика Оана. К замку понесли двадцать один кувшин. Но в замок вернулись только восемь рабов, большинство из них были блокированы Нордлингами. Процент выживших был явно больше намеченного, но на Арслика Оана неожиданно напала мания преследования, он стал сомневаться в верности своих рабов.
"Вы абсолютно уверены, что не хотите убежать?" вопрошал он их с укреплений.
Наконец, он впустил выживших рабов в замок. Трое из них погибли, пока ждали решения хозяина. Еще двое умерли, не пройдя и пары шагов по территории крепости. Один повредился рассудком, он ходил кругами, смеялся и танцевал, а потом неожиданно упал и умер. Это означало пять кувшинов воды на четырех человек, двух выживших рабов, Арслик Оана и Горклита. На правах хозяина Арслик Оан взял себе лишний кувшин, но остальные отдал людям.
"Ты абсолютно прав," нахмурился Гараз. "Эта история становится все более отвратительной."
"То ли еще будет," улыбнулся Халлгерд.
На следующее утро (продолжил Халлгерд) Арслик Оан проснулся в абсолютной тишине. В крепости не было слышно ни одного звука. В коридорах не было бормотания, во дворе не раздавались звуки работы. Он оделся и пошел прояснять ситуацию. Оказалось, что крепость была абсолютно пуста. Арслик Оан прошел в оружейную, но дверь была заперта.
"Открывай," терпеливо сказал Арслик Оан. "Нам надо поговорить. Тридцать из наших пятидесяти четырех рабов успешно пробрались к реке и набрали воды. Вероятно, некоторые сбежали, а несколько не выжили, потому что мне надо было убедиться в их верности, но с точки зрения математики — это сорок пять процентов успеха. Если мы с тобой и оставшиеся двое рабов пойдем на реку в следующий раз, мы должны по идее выжить."
"Зилиан и Гело прошлой ночью ушли вместе с доспехами," закричал Горклит сквозь дверь.
"Кто такие Зилиан и Гело?"
"Двое оставшихся рабов! Они не могли здесь больше оставаться!"
"Печально," сказал Арслик Оан. "Но все-таки мы должны продолжать. С точки зрения математики — "
"Прошлой ночью я слышал кое-что," прохныкал Горклит странным голосом. "Похоже на шаги, только другие, и эти шаги как будто бы шли сквозь стены. А еще я слышал голоса. Они странно звучали, как будто говорящие не могли нормально двигать челюстями, но один голос я узнал."
Арслик Оан вздохнул, пожалев своего бедного кузнеца: "И кто это был?"
"Поник."
"А кто такой Поник?"
"Один из рабов, которые умерли, когда Нордлинги отравили воду. Один из множества рабов, которые умерли тогда, и которых мы потом использовали. Он всегда был очень милым, парнем, никогда не жаловался, поэтому я узнал его голос," Горклит начал всхлипывать. "Я смог разобрать, что он говорил."
"И что же?" спросил Арслик Оан еще раз вздохнув.
""Отдайте мне мои кости!"" голос Горклита сорвался на крик. Несколько мгновений стояла тишина, а потом снова раздалось истерическое всхлипывание.
"Этого стоило ожидать," рассмеялся Ксиомара.
С кузнецом стало невозможно общаться (сказал Халлгерд, уже слегка уставший от того, что его постоянно перебивают), поэтому Арслик Оан снял с одного из мертвых рабов его костяной доспех и одел его на себя. Он тренировался во дворе, поражаясь тому, как комфортно он себя чувствует в этой броне. На протяжении многих часов он боксировал, бегал, прыгал и извращался как только мог. Когда Арслик Оан почувствовал, что устал, он вернулся в свою комнату, чтобы вздремнуть.
Но отдохнуть ему не удалось, его разбудил звук королевского рога. Опустилась ночь, и в какой-то момент ему показалось, что он спит. Потом снова зазвучал рог, далеко, но вполне различимо. Арслик Оан вскочил на ноги побежал к бойницам. В нескольких милях он различил эмиссаров короля и их многочисленный хорошо вооруженный эскорт. Они приехали гораздо раньше, чем он ожидал! Нордлинги-каннибалы в ужасе смотрели друг на друга. Какими бы дикарями они не были, но что такое превосходящие силы противника, усвоили очень хорошо.
Арслик Оан буквально скатился по ступенькам к каморке Горклита. Дверь все еще была заперта. Он колотил по ней кулаками, уговаривал, просил, угрожал. Наконец он нашел ключ, одна из железок, которую по чистой случайности не пустили на первую партию доспехов.
Казалось, что Горклит спит, но когда Арслик Оан подошел, он увидел, что рот и глаза его кузнеца широко открыты, а его руки были как-то неестественно заведены за спину. При ближайшем рассмотрении оказалось, что его кузнец бесспорно мертв. Странно было одно, его лицо и все тело были какими-то впалыми, похожими на пустой свиной пузырь.
Что-то двигалось сквозь стены. Это было похоже на шаги, но какие-то…хлюпающие. Арслик Оан ловко и грациозно повернулся к источнику звука, полностью сохраняя самообладание.
Сначала он увидел только, как что-то пузырящееся просачивается сквозь трещины в стенах. Когда этой субстанции цвета плоти стало больше, она оформилась в некое подобие лица. Дряблое, почти бесформенное лицо с низким лбом и слабой, беззубой челюстью. Из трещины тем временем вытекли остатки тела, мягкий мешок из мускулов и крови. За спиной Арслика Оана и по бокам от него тоже происходило какое-то движение, другие рабы начали просачиваться сквозь щели в камне. Они окружали его и тянули к нему руки.
"Отдай нам," застонал Поник, его язык вываливался из плохо слушающегося рта. "Отдай нам наши кости."
Арслик Оан быстро снял с себя доспех и бросил его на пол. Сотни фигур уже стояли на полу комнаты, и к ним присоединялись другие.
"Этого недостаточно."
Каннибалы убрались с пути к тому времени, как королевские эмиссары появились у ворот Арслика Оана. Они не особо радовались этому визиту. Но после долгих раздумий они решили сделать все самое неприятное сразу, а все приятное оставить на десерт, так сказать. Они еще раз протрубили в рог, но ворота не открылись. Из крепости Арслика Оан не доносилось ни звука.
Им потребовалось несколько часов, чтобы пробиться в крепость. Если бы эмиссары не возили с собой для развлечения профессионального акробата, это могло бы занять и больше времени. Место казалось абсолютно заброшенным. Они обыскали каждую комнату и наконец добрались до каморки кузнеца.
Там они обнаружили хозяина крепости, он был аккуратно сложен пополам, ноги за головой, руки за ногами. У него в теле не было ни одной кости.
"Первая часть твоей истории была полной бессмыслицей," закричал Ксиомара. "Но это уже ни в какие рамки не лезет. Как люди могли снова создать костяной доспех, если кузнец, который его изобрел, умер, не успев ни с кем поделиться своим открытием?"
"Я же сказал, что это был первый раз, когда он был создан, а не первый раз, когда люди обучились этому искусству."
"И когда же один человек научил другого изготавливать такие доспехи?" спросил Гараз.
"А это друзья мои," ответил Халлгерд, зловеще улыбаясь. "Уже совсем другая история."




Кошки Скайрима (Отчет Альдетьюль)


В эти морозные пустоши меня направили, чтобы классифицировать и изучить различные виды обитающих здесь кошек, но пока что особым успехом мои исследования не увенчались. Много месяцев я исследую эти места, но пока что мне удалось найти лишь некоторые вариации уже известных базовых видов.
В моих странствиях мне повстречались несколько изгнанных из своих кланов каджитов, которые решили обосноваться в Скайриме. Помогать мне они не хотели, возможно, из-за страха, что я открою кому-то их местонахождение. Не могу сказать, что меня удивляет тот факт, что здесь так мало каджитов. Это весьма негостеприимное место, с пронизывающим ветром и вечно ненастной погодой.
Саблезубы — подвид обычных гигантских кошек, с двумя гипертрофированными передними клыками.
Обычно саблезубы имеют красно-коричневый окрас, который позволяет им сливаться с травой. При этом мне довелось видеть, как они подбираются к жертве или отдыхают прямо на скалах, поэтому сомнительно, что такая окраска нужна им исключительно в целях маскировки.
В основном саблезубы при атаке пытаются прокусить жертву передними клыками, но иногда могут на короткий срок приподняться, чтобы атаковать передними когтями. Также в некоторых случаях саблезубы резко прыгают на жертву, чтобы нанести как можно больше урона.
Саблезубы обитают также в снегах. Этот подвид имеет пятнистый белый мех, который, полагаю, они, в отличие от своих сородичей на равнинах, используют, чтобы незаметно подобраться к жертве.
Клыки таких кошек, как говорят, полезно использовать при варке зелий, повышающих выносливость, а также в настойках, которые на некоторое время повышают способность к кузнечному делу.
Умелый охотник без труда освежует тушу убитого саблезуба и добудет шкуру и клыки, но, как мне говорили, мясо этих кошек безвкусно и не годится в пищу.



Краденые тени (Вогин Джарт)


Глава первая.
Свеча осветила воришку, моргающего, пойманного. Женщина была молода, довольно грязна, одета в рваную черную одежду, которая выглядела гораздо лучше несколько недель назад, когда она украла ее у одного из лучших городских портных. Удивленное выражение постепенно сошло с ее лица и сменилось маской равнодушия, когда она принялась выкладывать золото обратно на стол.
— Что ты здесь делаешь? — спросил человек со свечой, выходя их тени.
— Глупый вопрос, — нахмурившись, отвечала девушка. — Я тебя граблю.
— Ну, раз из моего имущества ничего не пропало, — улыбнулся человек, глядя на горку золота на столе, — то я не могу сказать, что меня грабишь. Пытаешься ограбить, наверное. Зачем тебе это? Подозреваю, ты знаешь, кто я… Ты ведь не просто вошла в открытые двери.
— Остальных я уже обокрала. Я таскала камни душ из Гильдии магов, запустила руку в сокровищницы самых неприступных крепостей, обманула архиепископа Джулианоса… Я даже пошарила в карманах у императора Пелагиуса во время его коронации. Теперь твоя очередь.
— Я польщен, — кивнул мужчина. — Что ты будешь делать теперь, когда твои планы так грубо нарушены? Убежишь? Уйдешь на покой?"
— Буду учиться у тебя, — ответила девушка, чуть улыбнувшись. — Я открыла все твои замки, проскользнула через все ловушки… Ты создал их и знаешь, что это было непросто. Я пришла сюда вовсе не ради шести кусочков золота. Я пришла, чтобы показать себя. Я хочу быть твоей ученицей.
Мастер посмотрел на девушку-воришку:
— Твои навыки не нуждаются в тренировке. Планируешь ограбления ты неплохо, но я могу помочь тебе совершенствоваться в этом направлении. Но вот с твоим честолюбием я ничего не смогу поделать. Ты начала красть ради пропитания, теперь ты крадешь ради удовольствия, риск ради риска. Это неизлечимо и быстро приведет тебя в могилу.
— А тебе никогда не хотелось украсть что-то, что украсть невозможно? — спросила девушка. — Совершить кражу, которая прославит твое имя в веках?
Мастер не отвечал, и стоял, нахмурившись.
— Вероятно, твоя репутация — дутая пустышка, — она пожала плечами и открыла окно. — Я-то полагала, что тебе захочется совершить кражу, которая войдет в историю. Как ты и сказал, я недостаточно хорошо умею планировать. Я не думала, что мне придется удирать, но, наверно, окно подойдет.
Девушка соскользнула по отвесной стене, пересекла тенистый сад и через несколько минут уже была в своей комнате в захудалой таверне. Мастер поджидал ее там в темноте.
— Я не заметила, как ты обогнал меня, — ахнула девушка.
— Ты свернула с дороги, когда услышала крики совы, — ответил он. — Самое важное для вора — вовремя отвлечь внимание, подготовить отвлекающее средство заранее… Или импровизировать. Думаю, я уже начал учить тебя.
— А каким будет последний экзамен? — улыбнулась девушка.
Когда он сказал ей это, она могла только хлопать глазами. Уж точно, она не переоценила его славу. Совсем не переоценила.
Глава вторая.
Неделю до восьмого дня месяца Огня очага небо над Риндейлом было затянуто стаями ворон, огромными, как тучи. Их гортанные крики и жалобы заглушали все. Крестьяне мудро укрепляли досками свои двери и окна и молились о том, чтобы пережить эти нечистые дни.
В ночь ритуала птицы замокли, следя черными немигающими глазами за шествием ведьм по узкой горной долине. Ни одна луна не освещала им путь, и только факел их предводительницы развеивал тьму. Их белые облачения нечетко виднелись во тьме, и казалось, что то шагают призраки.
Посредине поляны стояло единственное высокое дерево. На каждой его ветке сидели вороны и неподвижно наблюдали за процессией. Главная ведьма поставила факел у подножия дерева, ее семнадцать сестер встали в круг и запели, странно и протяжно.
Пока они пели, свет факела начал меняться. Он стал бледным, почти серым, создавалось впечатление, что на ведьм падают пульсирующие волны пепла. Потом свет как будто превратился во тьму, и хотя огонь горел, это была самая темная ночь в лесу, какую только видали человеческие глаза. Затем факел загорелся огнем цвета, не имеющего названия, пустотой, что лежит за пределами тьмы. Он горел, отбрасывая странный отблеск на лица собравшихся на поляне ведьм. Их робы белого цвета стали черными. У данмерки оказались зеленые глаза, и кожа цвета слоновой кости. Норды стали черными, как уголь. А вороны, взирающие на происходящее с ветвей, казались белоснежными, как покровы ведьм.
Принцесса даэдра Ноктюрнал вышла из потоков черного света.
Она встала в центре круга, подле дерева с белыми воронами, а ведьмы продолжали пение, сбрасывая одежды и простираясь перед великой владычицей обнаженными. Завернувшись в ночной покров, она улыбалась их песне. В ней говорилось о ее таинствах, о сокрытой красоте, о вечной тени и божественном будущем, когда солнце перестанет светить.
Ноктюрнал позволила покрову пасть с ее плеч и осталась обнаженной. Ведьмы не поднимали на нее глаз, распластавшись у ее ног и продолжая петь гимн темноты.
— Сейчас, — сказала себе девушка.
Она сидела на дереве целый день, одетая в нелепый костюм вороны. Это было неудобно, но когда ведьмы пришли, она забыла о ноющих суставах и сосредоточилась, сохраняя неподвижность, как другие вороны на дереве. Чтобы найти это ущелье, ей и мастеру пришлось немало потрудиться над планом, изучив ритуал вызова Ноктюрнал.
Мягко и тихо воришка спустилась с ветвей дерева и стала приближаться к принцессе даэдра. Она лишь на мгновение нарушила свое сосредоточение и огляделась в поисках мастера. Она была уверена в его плане. Он сказал ей, что когда Ноктюрнал сбросит свое одеяние, окружающие не осмелятся взглянуть на нее, и можно будет быстро забрать покров, если девушка в нужное время окажется в нужном месте.
Девушка спустилась на самую низкую ветку, расталкивая сидящих на ней ворон, пораженная красотой обнаженной принцессы. Девушка была уже так близко, что, вытянув руку, могла бы коснуться спины Ноктюрнал.
Темп песни нарастал, и девушка знала, что церемония скоро закончится. Ноктюрнал оденется прежде, чем ведьмы закончат петь, и возможность забрать ее покров исчезнет. Она крепко схватилась за ветвь дерева, а ее разум бешено метался между догадками. Может, мастера тут вообще нет? Может, в этом и состоит ее испытание? Может, нужно лишь доказать, что сделать это возможно, но не надо делать это в действительности?
Девушка была в ярости. Она сделала все идеально, но так называемый мастер показал себя трусом. Может, он и научил ее чему-то за эти месяцы, разве оно того стоило? Случайная мысль вызвала у нее улыбку. В ту ночь, когда она залезла в дом мастера, она смогла утаить один кусочек золота, и мастер так ничего и не заподозрил. Это было символично, так же символично, как и украсть покров Ноктюрнал. Это было доказательством того, что можно обокрасть даже мастера воров.
Девушка так углубилась в размышления, что для нее оказалось совершенной неожиданностью, когда из темноты раздался мужской голос: "Владычица!"
И затем голос сказал нечто совершенно невообразимое: "Владычица! Вор! Сзади!"
Ведьмы подняли головы и закричали, нарушив святость церемонии и подавшись вперед. Вороны проснулись и взлетели с дерева, оставив за собой облака угольно-черных перьев. Сама Ноктюрнал обернулась, посмотрев на девушку черными глазами.
— Как ты осмелилась?! — зашипела принцесса, и тени бросились от ее тела к девушке, поразив воровку смертельным холодом.
В последний момент перед тем, как тьма поглотила ее, она посмотрела на землю и увидела, что покров исчез. И тогда она подумала, и тогда она поняла: "Ну, кто я? Я — отвлекающее средство".

Красная Книга Великого Дома Редоран (426 г. Эп. 3)


[Красная Книга — это ежегодник Совета Редоран Района Вварденфелл от 426-го года 3 Эпохи. Она содержит список настоящих членов совета и их резиденций. Также, в ней записаны значительные события и действия совета за год.]
Советники Дома Редоран (Район Вварденфелл, Имперская Эра, 426).
Старейшина Лорд Болвин Веним, милостью АЛЬМСИВИ, Главный Советник Редоранского Совета, района Вварденфелл, Господин поместья Болвин в Альд" руне, район Поместий, Альд" рун, район Вварденфелл, провинция Морроувинд.
Лорд Майнер Аробар, милостью АЛЬМСИВИ, Уважаемый Советник Редоранского Совета, района Вварденфелл, Господин Северного Нагорья, поместья Аробар, района Поместий, Альд" рун, район Вварденфелл, провинция Морроувинд.
Лорд Хларен Раморан, милостью АЛЬМСИВИ, Уважаемый Советник Редоранского Совета, района Вварденфелл, Господин Западного Нагорья, поместья Раморан, район Поместий, Альд" рун, район Вварденфелл, провинция Морроувинд.
Леди Брара Морвейн, милостью АЛЬМСИВИ, Уважаемый Советник Редоранского Совета, района Вварденфелл, Госпожа Маар Ган, поместья Морвэйн, Восточный Альд" рун, район Вварденфелл, провинция Морроувинд.
Лорд Атин Сарети, милостью АЛЬМСИВИ, Уважаемый Советник Редоранского Совета, района Вварденфелл, Господин Южного Нагорья, поместья Сарети, район Поместий, Альд" рун, район Вварденфелл, провинция Морроувинд.
Лорд Гариса Ллетри, милостью АЛЬМСИВИ, Уважаемый Советник Редоранского Совета, района Вварденфелл, Господин северного Эшленда, поместья Ллетри, район Поместий, Альд" рун, район Вварденфелл, провинция Морроувинд.
Значительные Дела Совета.
Повелитель Хлаалу Атин Ллетан, Высший Советник и Повелитель Морроувинда, налагает благоприятные тарифы на флин [импортируемый Имперский крепленый алкогольный напиток]. Совет протестует против текущих обременительных тарифов на местные напитки суджамму, грииф и шейн.
Контрабандисты и организованная преступность стали повышенно агрессивны в Жилых Районах Редорана. Советники обвиняют в этом местную коррупцию, ослабленное давление и соперничество между Гильдией Воров и Камонна Тонг.
Восстание по поводу налогов в Балморе было подавлено после значительной порчи имущества и жертв. Совет предупредил, что подобные беспорядки могут распространиться по Альд" руну, если Имперские налоги не будут снижены.



Красная книга загадок


От редакции Гильдии: В книге этой собраны разнообразные загадки и головоломки, и посредством прилежного изучения благоразумный ученый господин может избежать чувства ущемленности из-за остроумия своих товарищей.
Изложение и сложность загадок следуют обычаями вежливости аристократического западного общества. Дворяне и честолюбцы собирают книги загадок и изучают их, надеясь снискать репутацию хитроумных собеседников.
Вопрос:
У него есть хвост, и голова, и бок.
Подобным змея можно звать.
Нет тела у него, и мертв он.
Ответ:
Должно быть, это селезень.
Вопрос:
Поэты — знатоки сердец людей и меров.
Зверям такого дара не дано.
А книга эта писана зверьем.
Ответ:
Это не книга поэзии.
Вопрос:
Я дал тебе носок, на коробку похож.
Вокруг — молоты да гвозди.
Когда стучит, две двери открываются.
Ответ:
Должно быть, это был хороший удар.

Краткая история Империи (Стронах к'Тродж III, Императорский историк)



Том I


До начала правления Тайбера Септима Тамриэль пребывал в хаосе. Поэт Тракизис назвал этот период постоянных беспорядков "днями и ночами крови и злобы". Короли были просто жадными тиранами, пытавшимися помешать попыткам Тайбера навести в стране порядок. Но они были столь же неорганизованны, сколь и распущенны, и сильная рука Септима принесла в Тамриэль мир. То был год 2E 896. Следующий год император объявил началом новой эры — так началась Третья эра, Год нулевой.
Тридцать восемь лет всей полнотой власти обладал император Тайбер. Это было время славы, праведности, торжества закона, когда правосудие было одинаковым для всех, от раба до монарха. Когда Тайбер умер, целую ночь шел дождь, как будто сама земля Тамриэля плакала о нем.
Трон занял внук императора, Пелагиус. Хотя правление его было коротким, он оказался таким же сильным и решительным, как его отец, и Тамриэль наслаждался продлением Золотого века. Однако к несчастью, неизвестный враг семьи Септимов нанял головорезов из богомерзкого Темного Братства, чтобы убить императора Пелагиуса I, когда он опустился на колени, чтобы помолиться в Храме Единого в Имперском городе. Правление Пелагиуса I продолжалось менее трех лет.
Пелагиус не оставил наследников, так что корона Империи перешла к его старшей двоюродной сестре, дочери брата Тайбера, Агнорита. Кинтира, бывшая королева Сильвенара, заняла трон под именем Кинтиры I. Время ее правления было временем процветания и хороших урожаев, а сама она была покровительницей живописи, музыки и танцев.
Сын Кинтиры был коронован после ее смерти, и стал первым императором Тамриэля, принявшим имя Уриэль. Уриэль I был крупнейшим законотворцем династии Септимов и покровителем независимых организаций и гильдий. Во время его великодушного, но твердого правления, в Тамриэле усилилось влияние гильдий бойцов и магов. Его сын и наследник Уриэль II правил восемнадцать лет, со смерти Уриэля I в 3E64 до восшествия на престол Пелагиуса II в 3E82. К несчастью, правление Уриэля II было отмечено болезнями, эпидемиями, и восстаниями. Мягкость, которую он унаследовал от своего отца, не сослужила Тамриэлю хорошей службы, и правосудие было забыто.
Пелагиус II унаследовал от своего отца не только трон, но пустую казну и пошатнувшуюся систему правосудия. Пелагиус распустил Совет Старейшин, и позволил снова занять свои места только тем, кто согласен был заплатить за это крупную сумму. Он вдохновил на подобные действия своих вассалов, королей Тамриэля, и к концу его семнадцатилетнего правления Тамриэль вернулся к процветанию. Однако критики утверждали, что советники, обладавшие мудростью, но не деньгами, были безжалостно изгнаны Пелагиусом. Возможно, именно это стало причиной трудностей, с которыми столкнулся его сын Антиохус, когда в свою очередь стал императором.
Антиохус, безусловно, был одним из самых легкомысленных представителей обычно аскетичной семьи Септимов. У него было множество любовниц и почти столько же жен, он славился изяществом платья и остроумием. К несчастью, во время его правления разразилась гражданская война, превзошедшая жестокостью даже мятежи, происходившие при его дедушке Уриэле II. Война Острова в 3E110, начавшаяся через двенадцать лет после того, как Антиохус занял трон, едва не привела к выходу острова Саммерсет из состава Империи. Объединенным силам короля Саммерсета и Антиохуса удалось победить короля Оргама из островного королевства Пиандонея только благодаря ужасному шторму. Согласно легенде, этот шторм был создан благодаря чародейству Псиджикского ордена острова Артейум.
История Кинтиры II, наследницы трона ее отца, Антиохуса, безусловно, одна из печальнейших повестей во всей истории Тамриэля. Ее старший двоюродный брат Уриэль, сын королевы Потемы из Солитьюда, обвинил Кинтиру в том, что она незаконнорожденная, ссылаясь на ставшую притчей во языцех распущенность нравов в Имперском городе во время правления ее отца. Хотя Уриэлю не удалось отменить ее коронацию, он заручился поддержкой нескольких недовольных королей Хай Рока, Скайрима и Морровинда, а затем, с помощью королевы Потемы, организовал три атаки на Империю Септима.
Первая атака имела место у залива Илиак, отделявшего Хай Рок от Хаммерфелла. Свиту Кинтиры перебили и императрицу захватили в плен. Целых два года Кинтира II чахла в имперской тюрьме, очевидно, в Гленпойнте или в Гленмориле, после чего была убита в своей камере при загадочных обстоятельствах. Вторая атака была предпринята на имперские гарнизоны на прибрежных островах Морровинда. Консорт императрицы, Контин Аринкс, пал, защищая эти форты. Третьей и последней атакой была осада самой столицы, начавшаяся после того, как Совет Старейшин разделил армию и направил часть ее в западный Хай Рок, а часть в восточный Морровинд. Правительству нечем было защититься от агрессии Уриэля, и город сдался, выстояв лишь одну ночь. Уриэль занял трон в тот же вечер и объявил себя Уриэлем III, императором Тамриэля. То был год 3E 121. Так началась война Красного алмаза, описанная во II томе этой серии.



Том II


В первом томе этой серии кратко описана жизнь первых восьми императоров династии Септимов, начиная от достославного Тайбера Септима и заканчивая его пра-пра-пра-пра-правнучкой Кинтирой II. Убийство Кинтиры, находившейся в плену в Гленпойнте, по мнению некоторых исследователей, означало прерывание чистой крови Септимов в императорской семье. Как бы то ни было, ее гибель, безусловно, стала концом очень значительного периода.
Уриэль III объявил себя не только императором Тамриэля, но и Уриэлем Септимом III, взяв родовое имя Септим как знак императорской власти. На самом деле, по линии отца он был урожденным Мантиарко. Через некоторое время Уриэль III был смещен и получил сполна за все свои преступления, но традиция принятия имени Септим как титула императора Тамриэля была положена.
Шесть долгих лет война Красного Алмаза (получившая свое название благодаря знаменитой эмблеме рода Септимов) разрывала Империю на части. В борьбе за власть сошлись все трое оставшихся в живых детей Пелагиуса II, Потема, Сефорус и Магнус, а также их бесчисленное потомство. Потема, разумеется, поддерживала своего сына, Уриэля III, на ее стороне был весь Скайрим и северный Морровинд. Однако усилиями Сефоруса и Магнуса провинция Хай Рок отвернулась от Потемы и перешла на сторону братьев. Мнения в провинциях Хаммерфелл, остров Саммерсет, Валенвуд, Эльсвейр и Чернотопье разделились, но большинство королей поддерживало все же Магнуса и Сефоруса.
В 3E127 Уриэль III был захвачен в плен во время битвы при Ичидаге в Хаммерфелле. Когда его везли на суд в Имперский город, чернь захватила повозку арестованного императора и сожгла его живым. Его дядя продолжил свой путь в столицу и, к общей радости, был провозглашен Сефорусом I, императором Тамриэля.
Правление Сефоруса не было примечательно ничем, кроме войн. Он был мягким и умным человеком, но Тамриэлю в тот момент нужен был великий воин, и, по счастью, Сефорус подошел на эту роль. Ему потребовалось еще десять лет непрерывных военных действий, чтобы окончательно разбить свою сестру Потему. Так называемая Королева-Волчица Солитьюда погибла в 137 году при осаде ее города-государства. Сефорус пережил свою сестру только на три года. Из-за постоянных войн у него не нашлось времени жениться, так что трон перешел к его брату, четвертому ребенку Пелагиуса II.
Император Магнус был уже в почтенном возрасте, когда получил императорскую корону, ему выпало наказать королей-изменников, участвовавших в войне Красного Алмаза, и это отняло у него оставшиеся силы. Легенды обвиняют сына и наследника Магнуса Пелагиуса III в отцеубийстве, но это маловероятно — по той простой причине, что после смерти Потемы Пелагиус стал королем Солитьюда и редко бывал в Имперском городе.
Пелагиус III, иногда называемый Пелагиусом Безумным, был провозглашен императором в 145 году Третьей эры. Практически с самого начала его правления многие при дворе отмечали его эксцентричность. Он сбивал с толку сановников, оскорблял королей-вассалов и, в конце концов, предпринял попытку повеситься на императорском балу. После этого его многострадальная жена получила статус регентши, а Пелагиус III был отправлен в соответствующие лечебные учреждения, где и пробыл до самой смерти, наступившей в 153 году Третьей эры. Он прожил всего тридцать четыре года.
После смерти супруга, регентша была провозглашена императрицей Катарией I. Некоторые считают, что восшествие на престол темного эльфа обозначило очередной (вспомним смерть Кинтиры II) конец рода Септимов. Другие возражают, что, хотя Катария и не была связана с Тайбером кровными узами, их с Пелагиусом сын был связан, так что династия не прерывалась. Чтобы не говорили ревнители чистоты крови, сорокашестилетнее правление Катарии было одним из самых блистательных в истории Тамриэля. Чувствуя себя неловко в Имперском городе, Катария путешествовала по Империи больше любого из императоров со времен Тайбера. Она исправила почти весь вред, причиненный ошибками предыдущих монархов. Простой народ Тамриэля любил свою императрицу гораздо больше, чем знать. Гибель Катарии в незначительной стычке в Чернотопье — любимая тема обожающих скандалы историков. Взять хоть исследование мудреца Монталиуса, в котором он рассматривает возможную причастность к событиям лишенной престола ветви рода Септимов.
Кассиндер занял трон после смерти своей матери, уже достигнув среднего возраста. Будучи эльфом лишь наполовину, он был подвержен старению примерно в том же темпе, как бретонцы. Из-за плохого здоровья он уже передал управление Вэйрестом своему сводному брату Уриэлю. Несмотря на это, как единственный кровный родственник Пелагиуса, а, следовательно, и Тайбера, он был вынужден занять трон. Правление императора Кассиндера, как все и ожидали, не продлилось долго. Через два года он присоединился к своим предкам в мире ином.
Уриэль Лариат, сводный брат Кассиндера, сын Катарии I и консорта Галливера Лариата (после смерти Пелагиуса III), покинул королевство Вэйрест, чтобы занять трон как император Уриэль IV. Формально Уриэль IV был Септимом: Кассиндер принял его в королевскую семью, когда он стал королем Вэйреста. Однако для Совета и народа Тамриэля он был всего лишь незаконным сыном Катарии. Уриэль не обладал энергичностью своей матери, и во время его долгого сорокатрехлетнего правления мятежи стали обычным делом.
История Уриэля IV рассказана в третьем томе этой серии.



Том III


В первом томе этой серии вкратце изложена история правления первых восьми императоров династии Септимов, от Тайбера I до Кинтиры II. Второй том описывает войну Красного Алмаза и жизнь шести императоров, взошедших на трон во время и после нее, от Уриэля III до Кассиндера I. В конце второго тома было описано, как сводный брат императора Кассиндера Уриэль IV занял трон Империи Тамриэля.
Следует напомнить, что Уриэль IV не был Септимом по рождению. Его мать, хотя и правила Империей много лет, была темным эльфом и женой императора крови Септимов, Пелагиуса III. Отец Уриэля IV, бретонский аристократ по имени Галливер Лариат, был консортом Катарии I после смерти Пелагиуса. До восшествия на трон Империи, Кассиндер I правил королевством Вэйрест, но из-за плохого здоровья вынужден был отойти от дел. У Кассиндера не было детей, так что он официально признал наследником своего брата Уриэля и отрекся от королевского престола. Семь лет спустя, по смерти его матери, Кассиндер унаследовал Империю, а еще через три года Уриэль снова оказался преемником Кассиндера.
Правление Уриэля IV было долгим и трудным. Несмотря на то, что он был официально признанным членом семьи Септимов и, вдобавок, дальним родственником Септимов по линии его отца, Лариата, лишь немногих из Совета Старейшин удалось убедить считать его кровным потомком Тайбера. Совет приобрел большой вес за время долгого правления Катарии I и короткого — Кассиндера I, и "чужой" монарх с сильной волей, каким был Уриэль IV, обнаружил, что управлять им очень и очень нелегко. Раз за разом Совет и император мерялись силами, и раз за разом Совет выигрывал бой. Со времен Пелагиуса II Совет Старейшин состоял из богатейших мужчин и женщин Империи, и обладал исключительной властью.
Последняя победа Совета над Уриэлем IV была посмертной. В 3E247 Андорак, сын Уриэля IV, был лишен Советом права наследования, а его двоюродный брат, более тесно связанный с первоначальной линией Септимов, был провозглашен Сефорусом II. В течение первых девяти лет правления Сефоруса II, те, кто был предан Андораку, сражались с войсками Империи. Тогда Совет сделал жест, который мудрец Эреинтин прокомментировал так: "Сердце Тайбера Септима больше не бьется. Совет даровал Андораку королевство Шорнхельм в Хай Роке, чтобы положить конец войне. Потомки Андорака правят там до сих пор".
Отметим, у Сефоруса II были враги, которые требовали его внимания значительно больше, чем Андорак. "Словно из киммерианского ночного кошмара", выражаясь словами Эреинтина, возник человек, называвший себя Камораном Узурпатором. Узурпатор провел армию даэдра и нежити через Валенвуд, захватывая королевство за королевством. Немногие могли хоть как-то противостоять его силе, в 3E249 один кровавый месяц сменялся другим, все меньше становилось тех, кто пытался оказать сопротивление. Сефорус II направлял в Хаммерфелл все новых и новых наемников, чтобы остановить наступление Узурпатора на север, но их перекупали или убивали и превращали в нежить.
История Узурпатора Каморана заслуживает того, чтобы стать темой отдельной книги. (Тем, кто заинтересовался, мы рекомендуем найти "Падение Узурпатора" Палокса Иллтри.) Вкратце, сообщим, что уничтожением войск Узурпатора мы обязаны отнюдь не усилиям императора. Победу праздновали провинции, а отношение их к очевидно "бесполезной" Империи резко ухудшилось.
Уриэлю V, сыну и наследнику Сефоруса II, удалось изменить это мнение и показать силу Империи. Уриэль V переключил внимание народа Тамриэля с внутренних свар на серию захватнических войн, начатую им практически в момент вступления на престол в 3E268. Уриэль V завоевал Роскреа в 271, Катноквей в 276, Инслеа в 279 и Эсрониэт в 284. В 3E288 он приступил к своему самому амбициозному плану, захвату континентального королевства Акавир. И это, безусловно, была ошибка, ибо всего через два года Уриэль V был убит в Акавире на поле боя у Ионита. Несмотря на это, Уриэль V удерживает репутацию второго после Тайбера величайшего воина на троне Империи.
Последние пять императоров, начиная с маленького сына Уриэля V, описаны в четвертом и заключительном томе этой серии.



Том IV


В первом томе этой серии вкратце изложена история правления первых восьми императоров династии Септимов, от Тайбера I до Кинтиры II. Второй том описывает войну Красного Алмаза и жизнь шести императоров, взошедших на трон во время и после нее, от Уриэля III до Кассиндера I. Третий том рассказывает о следующих трех императорах: разочарованном Уриэле IV, слабом Сефорусе II и героическом Уриэле V.
К моменту смерти Уриэля V за морем в далеком враждебном Акавире, его сыну Уриэлю VI было всего пять лет. Уриэль VI родился незадолго до того, как его отец отправился в Акавир. Кроме него, у Уриэля V было двое детей от морганатического брака, близнецы Морихата и Элоиза, которые родились через месяц после отъезда Уриэля V. Уриэль VI был коронован в 290 году Третьей эры. Вдова императора и мать его сына, Тоника, получила ограниченное право на регентство, пока Уриэль VI не достигнет совершеннолетия. Реальной властью обладал Совет Старейшин, как это и было еще со времен Катарии I.
Совет так наслаждался ничем не ограниченной свободой издавать законы (и получать выгоду), что Уриэль VI не мог получить права на трон вплоть до 307 года, когда ему исполнилось 22 года. Его потихоньку готовили к предстоящей ему ответственности, но и Совет, и его мать, радовавшаяся даже своему ограниченному регентству, не спешили передавать ему бразды правления. К тому времени, когда он взошел на престол, у него не было практически никаких рычагов власти за исключением императорского права вето.
Однако этим рычагом он регулярно и сознательно пользовался. К 313 году Уриэль VI мог похвастаться тем, что действительно правил Тамриэлем. Он использовал обширную сеть шпионов и гвардейцев, чтобы сдерживать и запугивать несговорчивых членов Совета Старейшин. Его сводная сестра Морихата была (что неудивительно) его верной союзницей, особенно после того, как, выйдя замуж за барона Ульфа Герсена из Винтерхолда, стала распоряжаться значительными средствами и приобрела большое влияние. Как сказал мудрец Угаридж, "Уриэль V завоевал Эсрониэт, но Уриэль VI завоевал Совет Старейшин".
Когда Уриэль VI упал с лошади, и его не смогли спасти лучшие целители Империи, императорская корона перешла к его возлюбленной сестре Морихате. Ей было 25 лет, и все дипломаты (разумеется, исходя из собственных интересов) описывали ее, как самое прекрасное создание во всем Тамриэле. Она, безусловно, была хорошо образованной, жизнелюбивой, атлетически сложенной и очень практичной женщиной. Она привезла в Столицу архимагистра Скайрима и сделала его имперским боевым магом — вторым со времен Тайбера Септима.
Мориата закончила дело, начатое ее братом, и заставила Имперскую провинцию полностью подчиниться императрице (а впоследствии императорам). Однако вне Имперской провинции Империя медленно разрушалась. Открытые мятежи и гражданские войны бушевали повсюду еще со времен ее деда, императора Сефоруса II. Тщательно координируя свои контрудары, Морихата медленно завоевывала восставших вассалов, при этом никогда особенно не истощая ресурсы.
Хотя военные кампании Морихаты всегда были успешными, ее манера тщательно обдумывать свои действия часто расстраивала Совет. Один из советников, аргонианин, принявший коловианское имя Торикл Ромус, в ярости от ее отказа послать войска в Чернотопье, как говорит молва, нанял убийц, лишивших ее жизни в 3E 339. Ромус был схвачен и казнен, хотя до последнего момента утверждал, что ни в чем не виновен.
У Мориаты не осталось детей, а Элоиза умерла от лихорадки за 4 года до смерти сестры. Так был коронован 25-летний сын Элоизы Пелагиус, взошедший на трон под именем Пелагиус IV. Пелагиус IV продолжил дело своей тетки, медленно прибирая под свое крыло восставшие королевства, герцогства, и баронства по всей Империи. Как и Мориата, он действовал очень осторожно и взвешенно — но, увы, ему не удалось достичь таких успехов, как ей. Королевства так долго были свободны от всякой узды, что даже незначительное вмешательство Империи в их дела вызывало возмущение. Однако, когда Пелагиус скончался, процарствовав целых сорок девять лет, Тамриэль был близок к единству даже более, чем во времена Уриэля I.
Наш нынешний император, грозный и ужасный его величество Уриэль Септим VII, сын Пелагиуса IV, обладает усердием своей двоюродной бабушки Морихаты, политической мудростью двоюродного деда Уриэля VI и военным дарованием своего прадеда Уриэля V. Он правит уже двадцать один год, и принес в Тамриэль закон и порядок. Однако в 3E389 его императорский боевой маг Джагар Тарн предал его.
Уриэль VII был заключен в другом измерении, созданном Тарном, а злокозненный маг использовал иллюзии, чтобы выдавать себя за императора. На протяжение последующих десяти лет Тарн правил страной, но не продолжил список завоеваний Уриэля VII. До сих пор точно неизвестно, каковы были истинные цели и достижения Тарна в те десять лет, когда он выдавал себя за своего господина. В 3E399 загадочный Воитель покончил с боевым магом в подземельях под Имперским дворцом и освободил Уриэля VII из заключения.
С момента своего освобождения Уриэль Септим VII сражается за воссоединение Тамриэля. Правление Тарна отбросило страну назад, это верно, но прошедшие с той поры годы вновь вернули нам надежду на возвращение Золотого века славного правления Тайбера Септима.




Краткая история Морровинда (Жанетта Ситт)


[из вступления]
Ведомые легендарным пророком Велотом, на землю Морровинда пришли предки данмеров, покинув своих сородичей, известных ныне как альтмеры островов Саммерсет. В древние времена данмеров притесняли, а порой и подчиняли себе морские разбойники — норды. Когда же разрозненные племена темных эльфов объединились, сформировав прообразы нынешних Великих Домов, они сбросили с себя гнет нордов и оградили себя от дальнейших набегов.
Со временем на смену древнему племенному поклонению предкам пришла теократия Храма Трибунала, и государство данмеров прославилось под именем Ресдайн. Ресдайн стал последней провинцией, подчинившейся Тайберу Септиму, — завоевательная кампания, как и в случае с Чернотопьем, не возымела здесь успеха, и в состав Империи страна вошла в результате дипломатического соглашения, став имперской провинцией Морровинд.
И теперь, спустя почти четыре века после появления Имперских легионов, они по-прежнему расквартированы в Морровинде. В стране царствует марионеточный имперский король, однако большую часть функций традиционного местного управления Империя оставила за правящими советами Пяти Великих Домов.
[об округе Вварденфелл]
В 3Э 414 территория Вварденфелла, до этого бывшая закрытым владением Храма под покровительством Империи, была реорганизована в Имперский провинциальный округ. Вварденфелл пребывал в статусе закрытого владения под управлением Храма со времен Соглашения о перемирии и, если не брать в счет несколько санкционированных Храмом поселений Великих Домов, оставался безлюдной и неразвитой территорией. Когда же указом короля Морровинда был снят вековой храмовый запрет на торговлю и поселение на Вварденфелле, на остров хлынул поток имперских колонистов и данмеров Великих Домов. Старые города расширялись, строились новые.
Новый регион был разделен на округа Редоран, Хлаалу, Телванни и Храмовый, каждым из которых управляли местные советы Домов или священники Храма, под надзором и с одобрения герцога Дрена и Окружного совета в Эбонхарте. Местные законы стали смесью законов Домов и имперских законов, а за их соблюдением совместно следят стражи Домов и охранники Легиона, в Храмовом же округе надзор за соблюдением законов Храма и Империи проводят ординаторы. Храм по-прежнему остался главенствующей религией, однако почитание Девяти Божеств пользуется покровительством Легиона и поощряется миссионерами Имперского культа.
В Храмовый округ вошли город Вивек, крепость Призрачные Врата, все как священные, так и нечестивые места (в том числе пораженные мором земли внутри Призрачного Предела), а также все незаселенные и дикие местности Вварденфелла. Фактически в этот округ вошли все земли Вварденфелла, не вошедшие в округа Редоран, Хлаалу и Телванни. Храм упорно сопротивлялся какому бы то ни было развитию в своем округе и весьма в этом преуспел.
Дом Хлаалу, объединившись с имперскими колонистами, рьяно принялся за заселение и развитие. На протяжении десятков лет, последовавших за изменением статуса Вварденфелла, Балмора и поселения в регионе Аскадианских островов постоянно росли. Образовались новые города — Кальдера и Пелагиад, а форты Легиона были расширены, чтобы вместить ставшие многочисленными гарнизоны.
Дом Телванни, которому обычно свойственны консерватизм и изоляционизм, с неожиданной для него агрессивностью взялся за расширение своих владений за пределы традиционных поселений при башнях. Невзирая на протесты со стороны других Домов, Храма, герцога и Окружного совета, первопроходцы Телванни продолжали вторгаться в дикие земли, закрепленные за Храмом. Совет Телванни официально отстраняется от ответственности за эти самовольные поселения Телванни, но ни для кого не секрет, что честолюбивые маги-лорды Телванни поощряют и поддерживают подобные действия.
Под давлением Храма консервативный Дом Редоран с твердостью пресекал расширение в собственном округе. В результате Дом Редоран и Храм находятся под угрозой политической и экономической изоляции со стороны более агрессивных и склонных к экспансии Хлаалу и Телванни.
Имперская администрация испытывает немало трудностей в округе Вварденфелл, самые серьезные из которых — противоборство между Великими Домами, враждебность кочевников-эшлендеров, внутрихрамовые конфликты и мор, идущий с Красной Горы. Противостояние интересов Великих Домов, Храма и Империи в погоне за ресурсами Вварденфелла может в любой момент вырасти в полномасштабную войну. Эшлендеры совершают набеги на поселения, грабят караваны и убивают чужеземцев, ступивших на их дикие земли. Храм безуспешно пытается заглушить критику и призывы к реформам в собственных рядах.
Однако самое тревожное — болезни, порожденные моровыми бурями с Красной Горы, и толпы разносчиков заразы. Над Вварденфеллом и всем Морровиндом уже давно нависла угроза — легендарный Дагот Ур и его сородичи, пепельные вампиры, угнездившиеся под Красной Горой. На протяжении веков Храм сдерживал ее за стенами Призрачного Предела. Однако за последнее время ресурсы Храма оскудели, и эта угроза напоминает о себе все чаще и явственнее. Если Призрачный Предел падет и полчища моровых тварей заполонят города и веси Вварденфелла, у Империи не останется иного выхода, кроме как эвакуировать округ Вварденфелл, бросив проклятые земли на волю судьбы.

Кризис Обливиона (Праксис Саркорум, Имперский историк)


В 3Э 433, на рубеже Третьей и Четвертой эры, был убит Император Уриэль Септим VII и уничтожен Амулет Королей. Это повлекло за собой череду событий, приведших к краху империи и навеки изменивших отношения людей и богов.
Сначала ассасины напали на Императора в башне Белого Золота. Пока их сдерживали Клинки, Император спустился в казематы, где в одной из тюремных камер имелся потайной выход наружу. Из каких-то собственных соображений Император решил помиловать узника, которому посчастливилось оказаться в этой камере. Некоторое говорят, что узник напомнил ему друга детства. Иные твердят, что это был момент пророческого озарения. Как бы то ни было, этот узник сыграл судьбоносную роль в истории Империи и Тамриэля — явный признак божественного вмешательства.
В погоне за Императором ассасины перебили Клинков-телохранителей, раз за разом атакуя из-за угла. В конце концов и сам Император пал от их руки. Перед гибелью Уриэль Септим VII передал Амулет Королей узнику, и тот каким-то образом пробрался через Имперскую канализацию и оказался на воле.
Как ныне известно, убийство было делом рук группы даэдропоклонников, известной как Мифический Рассвет. (Тем, кто все еще подозревает в этом Темное Братство, следует обратить внимание на два обстоятельства: во-первых, оно бы задействовало только одного ассасина, а не целый взвод; во-вторых, Темное Братство никогда не решилось бы на такую глупость, чтобы фактически объявить Империи войну, тем самым обрекая себя на полное уничтожение. Именно такая судьба постигла Мифический Рассвет).
Позже стало известно, что Амулет Королей находится в приорате Вейнон близ Коррола. А именно, в руках Джоффри, тайного грандмастера Клинков и главы приората. В Кватч был отправлен гонец с поручением разыскать скромного жреца по имени Мартин. Сам того не ведая, Мартин являлся бастардом Уриэля Септима VII и последним наследником Рубинового трона. Он единственный мог с помощью Амулета Королей возжечь Драконьи огни, охраняющие границу между Тамриэлем и Обливионом, и спасти мир от козней Мифического Рассвета.
Прибыв в Кватч, узник обнаружил, что город захвачен даэдра, хлынувшими из Врат Обливиона, открытых незадолго до этого — так начался разрушительный Кризис Обливиона, прокатившийся по всей Империи. В источниках не указывается, как именно узнику удалось закрыть врата. Как только они были закрыты, Мартин и выжившие стражники Кватча изгнали даэдра.
Узник, отныне известный как Герой Кватча, вместе с Мартином вернулся в приорат Вейнон, однако обнаружил, что тот был разорен, а Амулет — похищен. Тем не менее Джоффри выжил, и они втроем отправились к Храму Повелителя Облаков, оплоту Клинков. В тайной крепости в горах около Брумы Мартин мог оставаться в безопасности, пока Герой Кватча разыскивал утраченный Амулет.
Поскольку было известно лишь то, что за цареубийством и похищением амулета стояла таинственная группировка Мифический Рассвет, Герой Кватча был отправлен на поиски этого культа. Заручившись помощью Бауруса, Клинка на службе у Императора, он вместе с ним нашел в Комментариях к Мистериуму Заркса, эзотерических писаниях сумасшедшего Манкара Каморана, ключ к местонахождению тайного логова Мифического Рассвета. Знакомые с Комментариями исследователи утверждают, что само место в тексте не упоминается. Как удалось его установить — по-прежнему остается загадкой.
В официальных источниках не сообщается, каким образом Герой Кватча смог проникнуть в логово Мифического Рассвета у озера Арриус. В одной бардовской песне поется, что Герой воспользовался обманом и маскировкой, но это лишь догадки. В результате проникновения удалось выяснить, что за возникновением культа Мифического Рассвета стоит Манкар Каморан и что эти сектанты поклоняются даэдрическому князю Мерунесу Дагону. Манкар Каморан считал себя прямым потомком Каморана Узурпатора, пресловутого претендента на трон Валенвуда.
Неким образом Герою удалось похитить сам Мистериум Заркса — священную книгу культа Мифического Рассвета. Манкар Каморан сбежал с Амулетом Королей в Обливион. Приложив немало усилий и подвергая свой рассудок большой опасности, Мартин смог расшифровать Мистериум Заркса и решил с его помощью открыть портал к Манкару Каморану, чтобы вернуть Амулет Королей.
Прежде чем Мартину удалось провести ритуал открытия портала, Мерунес Дагон разверз Врата Обливиона у стен Брумы. Герой Кватча спас город и самого Мартина, пройдя через врата и закрыв их, прежде чем даэдрическое осадное орудие смогло бы уничтожить Бруму и Храм Повелителя Облаков. Об этой битве сложено немало песен и сказаний, и я не стану пересказывать их здесь. Отныне у Героя Кватча появилось второе прозвище — Спаситель Брумы.
Когда город и Храм Повелителя Облаков оказались в безопасности, Мартин открыл портал в "рай" Манкара Каморана. Источники не сообщают подробностей о том, что произошло в этом месте. Известно лишь, что Спаситель Брумы перенесся в этот рай, убил Манкара Каморана и вернулся с Амулетом Королей.
Обретя Амулет, Мартин Септим предстал перед Советом Старейшин, готовясь принять корону Императора Тамриэля. Сразу же после коронации он планировал вновь возжечь Драконьи огни и оградить Тамриэль от Обливиона. В отчаянной попытке предотвратить это, Мерунес Дагон напал на Имперский город, открыв несколько Врат Обливиона в самой столице. Так и не будучи коронован, Мартин присоединился к битве на улицах города.
Сам Мерунес Дагон покинул Обливион и ступил на землю Тамриэля, нарушив тем самым договор. Этого бы не произошло, если бы Драконьи огни горели. Теперь же, когда грань миров была разорвана, было слишком поздно возжигать их. Мартин Септим решился пойти на крайнюю жертву — он разбил Амулет Королей и, став воплощением бога Акатоша, схватился в битве с Мерунесом Дагоном.
Описания этой битвы значительно расходятся. Но так или иначе известно, что Мерунес Дагон был побежден и изгнан назад в Обливион. Воплощение Акатоша превратилось в каменную статую, которая по сей день стоит в Храме Единого, что в Имперском городе. С уничтожением Амулета, затуханием Драконьих огней и гибелью последнего Драконокровного Императора, граница с Обливионом была закрыта навеки.



Кузница, молот и наковальня (Адольф Эритий)


Данные записи были найдены в развалинах у Старого Хролдана. Насколько я могу судить, они принадлежат Торбальду, кузнецу сомнительной славы, который умер незадолго до начала правления Тайбера Септима. По слухам, он не знал грамоты, и так как эти записи, по-видимому, написаны его подмастерьем, слухи, скорее всего, верны. Я не стал исправлять эти тексты, поскольку они наверняка имеют историческую ценность.
Итак, без лишних предисловий — излияния Торбальда:
Это вам тут не книжка про то как быть виликим кузнецом. Так что нечиво это читать. Тут просто мои записки, потомушто я становлюсь старый и тупой и забываю, што к чиму. Это мои сопственные приемы, как делать всякии штуки.
Жилезные доспехи и оружие. Много жилезных слитков и немного кожаных ремней.
Стальные доспехи и оружие. Много стальных слитков, чуток жилеза и немного кожаных ремней. Акромя стальных пластинчатых. Для них еще надобно корунд.
Кожаные доспехи и оружие. Какой дурак будит делать кожаное оружие? Для кожаных доспехов нужна кожа. Большие кусманы и малинькие кусочки. Как и для сыромятной брони. И клепаной брони. И ламелярной брони тоже. Для нее еще надо немного стали. И курунда. Без корунда не выйдет ламелярная броня. Так выйдит одна фигня.
Двемирские доспехи и оружие. Обрезки двемирского метала, немного жилеза и чуток кожаных ремней. Мне надоело говорить про кожу, она и так всюду нужна. Ты чиво, и это записываишь? Идиотина! Ты думай башкой-то, чиво писать, а чиво нет. (Торбальд — старая жирная скотина)
Ильфийские доспехи и оружие. Эльфы с гномами не ладили. Но ты про это не знаишь. Для ильфийских штук нужен лунный камень и чуток жилеза. Кроме золоченых штук. Надо добавить ртути, чтобы зделать золоченые ильфийские доспехи.
Орочьи доспехи и оружие. Надо орихалка и чутка жилеза. (Торбальд терпеть ни можит орков)
Эбонитовые доспехи и оружие. Нужон тока эбонит. Никакова жилеза. Ни чуточки. Хоть и захочится, но не надо.
Стикляные доспехи и оружие. Надо малахиту и нимнога лунного камня. Проклятьи, нелюблю работать с малахитом.
Даидрические доспехи и оружие. Ага, так я и дал это запесать, сичас! (Он использует серца даэдра. Я ни знаю, где он их дастает)
Все. Можишь дальше не песать. Хватит, говорю тибе!
Постскриптум: на последней странице осталась большая клякса и несколько пятен крови. Будет справедливым заключить, что Торбальд бил своего подмастерья. Нельзя, однако, узнать, обнаружил ли Торбальд побочные комментарии ученика.
— Адольф Эритий



Легенда Дома Крейтли (Балот-Кул)


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ФЕОФОН — имперец, 24 года, вор
НИРИМ — босмер, 20 лет, вор
СИЛЕНУС КРЕЙТЛИ — имперец, 51 год, торговец
ДОМИНИЦИЯ КРЕЙТЛИ — его жена, 40 лет
ЭЛЬВА КРЕЙТЛИ — их дочь, 16 лет
МИНИСТЕС КРЕЙТЛИ — их сын, 11 лет
Декорации: Знаменитый посещаемый призраками дом Крейтли в Чейдинхоле, первый и второй этаж. Это требует возведения на сцене второго уровня, где будет происходить значительная часть действия.
Сцена в темноте.
Слышится скрип, шаги по лестнице, звук дыхания, но ничего не видно.
Сверху доносится голос.
ЭЛЬВА (за кулисами): Эй!.. Есть там кто?
МИНИСТЕС (за кулисами): Может, разбудить папу?
ЭЛЬВА (за кулисами): Нет… Наверно, показалось…
Свет фонарика опускается по лестнице, и видно, что худенькая красивая девочка ЭЛЬВА, нервничая, спускается по лестнице на сцену.
При свете фонарика зритель начинает видеть второй этаж пыльного старого дома. Одна лестница ведет наверх, другая вниз, на сцену. Большой камин (без огня) находится на сцене слева. Стол, запертый сундук и платяной шкаф завершают обстановку.
МИНИСТЕС (за кулисами): Эльва, что ты делаешь?
ЭЛЬВА: Я просто проверить… Иди в кровать, Министес.
Когда девочка проходит у стола, мы замечаем, что босмер Нирим ловко проскальзывает за ее спиной вне ее поля зрения, старательно избегая освещенных мест. Она не замечает его, а он тем временем подкрадывается к ней, бесшумно ступая по твердому деревянному полу.
Когда он уже почти подкрался к ней, вдруг откуда-то снизу раздается треск. Это заставляет босмера отступить и вновь скрыться за столом.
Девочка, кажется, не заметила этого звука, и Нирим, выглядывая из-за стола, наблюдает за ней.
МИНИСТЕС (за кулисами): Что-нибудь нашла?
ЭЛЬВА: Нет. Наверно, мне просто показалось, но я пойду проверю внизу.
МИНИСТЕС (за кулисами): А огонь горит? Мне холодно…
Эльва смотрит на давно потухший камин. Туда же смотрит Нирим.
ЭЛЬВА: Конечно, горит. Ты что, не слышишь, как трещат дрова?
МИНИСТЕС (за кулисами): Ну да, наверно…
Эльва вдруг подпрыгивает, услышав что-то, что нам не слышно. Она обращает свое внимание вниз, на лестницу, ведущую к первому этажу.
ЭЛЬВА: Эй?..
Эльва спускается, освещая путь фонариком. Она, похоже, не замечает имперца Феофона, несущего большой мешок с награбленным, у которого в руках есть свой собственный фонарик, и тот спокойно проходит мимо нее.
ФЕОФОН: Извините, леди. Мы тут грабим вас.
Эльва продолжает медленно, нервно спускаться по лестнице, которую мы теперь видим в свете ее фонаря. Она осматривает комнату с низкими потолками, обчищенную ворами, а наверху продолжается действие.
Фонарь Феофона освещает второй этаж.
ФЕОФОН: Прячешься, Нирим? Я же говорил тебе. Они не видят нас и не слышат.
Нирим робко выходит из-за стола.
НИРИМ: Я поверить не могу, что это призраки. Они кажутся такими живыми.
ФЕОФОН: Ага. Вот что так отпугивает отсюда суеверных. Но они не навредят нам. Они просто живут в прошлом, как и все призраки.
НИРИМ:…В ту ночь, когда их убили.
ФЕОФОН: Хватит думать, что ты сам обратишься в призрака. Я тут набрал массу всего — серебряные подсвечники, шелк, и даже немного золота… А ты что нашел?
Нирим держит пустую сумку.
НИРИМ: Извини, Феофон, я как раз думал начинать…
ФЕОФОН: Тогда займись тем сундуком. Ты за ним и пришел.
НИРИМ: О, да. У меня талант к этому делу, а у тебя масса возможностей для его применения… и оборудование. Ты ведь наполнил фонари заранее, правда? Я не могу работать в темноте…
ФЕОФОН: Не волнуйся, Нирим. Я обещаю. Сюрпризов не будет.
Нирим подпрыгивает, когда мальчик Министем появляется на лестнице. Паренек тихонько пробирается к камину. Он ведет себя так, будто разжигает огонь, подкладывая в него дров, расталкивая тлеющие угли, хотя ни дров, ни углей, ни огня в камине нет.
ФЕОФОН: У нас есть масса времени, дружище. Никто в этот дом не ходит. Если кто и увидит свет в окнах, то подумает, что это призраки.
Нирим начинает возиться с замком на сундуке, а Феофон открывает платяной шкаф и начинает изучать его содержимое, которое представляет собой большей частью полусгнившую ткань.
Нирим отвлекается, глядя на мальчика.
НИРИМ: Эй, Феофон, а давно они умерли?
ФЕОФОН: Лет пять назад. Почему ты спрашиваешь?
НИРИМ: Ну, разговор поддержать.
Пока они разговаривают, внизу Эльва, осмотрев маленькую комнатку, действует так, словно запирает входную дверь.
ФЕОФОН: Разве я не рассказывал тебе эту историю?
НИРИМ: Нет, ты сказал только: "Эй, я знаю место, где можно хорошо поживиться, где никого нет, кроме призраков". Я думал, что ты шутишь.
ФЕОФОН: Без шуток, партнер. Пять лет назад здесь жили Крейтли. Хорошие люди были. Ты видел их дочку Эльву и мальчика Министеса. Родители Силенус и Доминиция, если я правильно помню, спят наверху.
Нирим справился с замком на сундуке и начал в нем копаться. В это время Министес поднимается от "огня", видимо, согревшись, и останавливается у лестницы.
МИНИСТЕС: Эй!
От голоса мальчика Нирим, Феофон и Эльва одновременно подскакивают.
ЭЛЬВА: Ты в кровати? Я пойду, проверю чердак.
МИНИСТЕС: Я тебя подожду.
НИРИМ: Что случилось?
ФЕОФОН: Вообще их разорвали на части. Наполовину съели. Никто так и не узнал, кто это сделал. Хотя слухи ходили, конечно…
Эльва открывает дверь на чердак и входит туда. Свет исчезает с первого этажа. Министес терпеливо ждет на лестнице, бормоча под нос какую-то песенку.
НИРИМ: Какие слухи?
Феофон, изучив содержимое платяного шкафа, помогает Нириму разобраться с золотом в сундуке.
ФЕОФОН: Неплохая добыча, да? Ну вот, слухи… Говорят, что старуха Доминиция была ведьмой перед тем, как вышла замуж за Силенуса. От всего отказалась ради него, чтобы стать хорошей женой и матерью. Но другие ведьмы не очень хорошо к этому отнеслись. Они нашли ее и подослали к ней какое-то существо поздно ночью. Нечто ужасное, порождение ночных кошмаров.
МИНИСТЕС: Эльва? Эльва, что ты так долго?
НИРИМ: О, боже, мы что увидим, как их убили? Прямо тут?
МИНИСТЕС: Эльва!
СИЛЕНУС (за кулисами): Что там у вас? Хватит играться, идите спать.
МИНИСТЕС: Папа!
Министес испуганно бежит вверх по лестнице. По дороге он сбивает Нирима с ног и продолжает бежать, как будто ничего не случилось, в темноту на третий этаж (за кулисы).
ФЕОФОН: Ты в порядке?
Нирим, бледный, вскакивает на ноги.
НИРИМ: Ничего! Он коснулся меня?! Но как призрак может коснуться меня?!
ФЕОФОН: Ясное дело… Конечно, может. Некоторые. По крайней мере. Ты же слышал о духах предков, охраняющих гробницы, и о призраке короля Даггерфолла. Если бы они не могли коснуться тебя, то какой от них был бы прок? Почему это тебя удивляет? Ты думал, они пройдут сквозь тебя, что ли?
НИРИМ: Да!
СИЛЕНУС, человек за кулисами, осторожно выходит на лестницу.
ДОМИНИЦИЯ (за кулисами): Не оставляй нас одних, Силенус! Мы пойдем с тобой!
СИЛЕНУС: Подождите, тут темно. Я принесу свет.
Силенус подходит к остывшему очагу, выставляет вперед руку — и вдруг в его руке появляется горящий факел. Нирим в ужасе отпрыгивает назад.
НИРИМ: Я почувствовал его! Я почувствовал жар от огня!
СИЛЕНУС: Успокойся, все в порядке.
Министес проводит свою маму Доминицию вниз по лестнице, где они присоединяются к Силенусу.
ФЕОФОН: Не понимаю, чего ты боишься, Нирим. Должен сказать, я разочарован. Я не представлял, что ты такой суеверный.
Феофон идет по лестнице вверх.
НИРИМ: Куда ты?
ФЕОФОН: Там еще один этаж.
НИРИМ: А мы не можем просто уйти отсюда?
Нирим наблюдает за семьей, идущей за Силенусом и его факелом, вниз, на первый этаж.
СИЛЕНУС: Эльва? Скажи что-нибудь, Эльва.
ФЕОФОН: Вот, ты видишь? Если ты не любишь призраков, то тебе надо как раз на третий этаж. Теперь все четверо внизу.
Феофон уходит вверх, за кулисы, но Нирим останавливается наверху на лестнице, и смотрит вниз, на семью. Он видит троих человек, они оглядываются, и, в конце концов, поворачиваются к двери подвала.
НИРИМ: Все… четверо?
Силенус открывает дверь подвала.
СИЛЕНУС: Эльва? Что ты делаешь в подвале, девочка?..
ДОМИНИЦИЯ: Ты видишь ее?
НИРИМ: Все четверо, Феофон?
СИЛЕНУС: Думаю, да… Я кого-то вижу… Эй!..
НИРИМ: А что если призраков пять, Феофон?!
Силенус выставляет факел вперед, через подвальную дверь, и вдруг огонь затухает. Первый этаж погружается в темноту.
Министес, Доминиция и Силенус кричат, но мы не видим, что там происходит.
Нирим почти в истерике, и кричит вместе со всеми. Феофон быстро сбегает вниз по лестнице с третьего этажа.
ФЕОФОН: Что такое?!
НИРИМ: Что если призраков пять?! Мужчина, его жена, девочка, мальчик… и то, что убило их?!
ФЕОФОН: А что убило их?
НИРИМ: И вдруг это призрак, который тоже может нас коснуться?! Как остальные!
В темноте первого этажа слышится скрип открываемой двери, хотя все еще ничего не видно, и слышится тяжелая поступь когтистых лап. Шаг за шагом, это существо идет к лестнице.
ФЕОФОН: Не расстраивайся. Даже если оно может нас коснуться, с чего ты взял, что оно этого хочет? Все остальные даже не заметили, что мы тут.
Фонарь Феофона начинает потихоньку затухать. Он открывает вентиль пошире.
НИРИМ: А вдруг это не призрак, Феофон! Что если это то самое существо, живое… И оно ничего не ело уже пять лет…
Шаги замедляются, тяжело поднимаясь по лестнице, хотя мы не видим, что это. Нирим замечает, что свет потухает, несмотря на попытки Феофона открыть вентиль еще шире.
НИРИМ: Ты же сказал, что наполнил лампы!
Свет окончательно потухает, и сцена погружается в темноту.
НИРИМ: Ты же пообещал наполнить лампы!
Рядом слышится тяжелая поступь и жуткий рев. Мужчины кричат.
Занавес.

Легенда о Красном Орле (Тредайн Дрен, Архивариус Винтерхолда)


История эта записана по воспоминаниям Клариссы Вьен, учащейся Винтерхолда. Элементы легенды позволяют датировать описанные события около 1Э 1030, хотя, как и со многими устными преданиями, многое в ней является поздними наслоениями. Небезынтересно, что рассказы о подобном короле и его легендарном клинке появляются и в других древних мифах Предела.
Давным-давно в Расколотых холмах родилось дитя. Дали ему имя Фаолан, что значит Красный Орел на языке Предела, в честь пронзительного крика птицы, приветствовавшего его при рождении, и багровых цветов на осенних холмах.
Так начинается его легенда: дитя Предела, рожденное при благоволении небес, нареченное цветом крови.
Десять королей правили Пределом в те дни, и хоть свободны были люди, меж ними не было согласия, а была лишь беспрестанная война. Пророки предвидели судьбу мальчика: воин, коему не будет равных, первостепенный Властитель Предела, что объединит всех под своим именем.
Фаолан рос, умножая силу с годами, и казалось, что пророчество готово исполниться. Знамя Красного Орла поднялось над скалами Предела, и люди жили в благоденствии.
Затем явилась Хестра, Императрица Юга, и война шла за ней следом. Один за другим навстречу ей поднимались короли. Один за другим они падали, преклонив колено в переговорах с империей или погибнув на поле боя.
Наконец ее легионы пришли в Расколотые холмы, и посланцы отправились вести переговоры о сдаче. Фаолан отказался уступить свободу своего народа, но напуганные старейшины изгнали его и приняли имперское иго.
Вот что отняли иноземцы-захватчики: его край, его народ, самое его имя. В последующие годы Красный Орел прослыл духом Предела, непокоренным, несломленным, омытым кровью своих врагов.
Он собрал вокруг себя преданных людей Предела, верных старым устоям, искавших свободы, и создал новый народ. Сообща они нападали в ночи на захватчиков и предателей, поутру исчезая среди скал и пещер, и оставались неуловимы. Но этого было мало. После каждого истребленного дозорного отряда и гарнизона все новые приходили на замену с зеленого юга.
Однажды ночью, под затянутым тучами небом, люди Красного Орла грелись у чадящего костра из тлеющего мха. Сгорбленная фигура, шаркая, приблизилась к ним, в лохмотьях вся и с покрытым капюшоном лицом. Хоть люди Красного Орла встретили ее издевками и камнями, сам Фаолан ощутил нечто и подозвал ее к себе. Откинув в тусклом свете капюшон, пред ним предстала одна из древних и досточтимых Ворожей. Она сулила могущество, но не безвозмездно, и был заключен договор.
Вот что досталось ведьме: его сердце, его воля, его человеческая сущность. С той поры он стал духом мщения, не знающим ни жалости, ни пощады. Мятежники приумножались в силе и числе, и никто не мог устоять против них. В эти дни в очах Фаолана играл холодный огонь, и в этих черных опалах отражался разум, что не вполне ему принадлежал. Спустя два года почти всех чужеземцев изгнали из Предела.
Затишье это, однако, было недолговечно, и вскоре великое воинство напало на них, стремительная армия захватчиков, каких не видали прежде. Две недели военачальники Хестры осаждали крепость Красного Орла, пока тот сам не вышел на битву, один и облаченный лишь в свою праведную ярость. Тысяча чужаков пала под его пламенеющим мечом, и враг обратился вспять. Но когда на землю пал мрак, пал и он. Пришедшие к нему воины говорили, что в эту последнюю ночь очи Фаолана вновь прояснились.
Его отнесли в приготовленное для него место — гробницу, скрытую в глубине скалы. Из последних сил он вручил свой меч своему народу и дал клятву: они должны продолжить борьбу и, когда Предел снова станет свободным, возвратить его клинок — и тогда Красный Орел восстанет и вновь будет им предводительствовать.
Вот что получил его народ: его жизнь, его мечту, его меч. Но когда каждый долг будет оплачен кровью, сие к нему возвратится.



Легендарный Бич


"Они пришли после наступления вечера", — ответил он и рассказал о своих делах с прислужниками Мерунеса Дагона, говоря, что сам Маккан решил бы, что проще искать следы ветра в поле или заниматься иной подобной бессмыслицей, чем сражаться с его тварями. Тогда заговорил Маккан:

"Следи за своей безопасностью впредь,
Будь верен себе и гордости своей;
А иначе моя булава, Бич Малаката,
Непременно столкнется с твоей головой.
Побыстрей, чем я выкрикну "Равенство",
Хоть ты восемь мне рук протянешь в ответ,
Но подобный удар хорошенько вправит мозги,
Он из тех, что отправляет на тропы мертвых".

От редакции Гильдии: Булава Бич, благословленная Малакатом, легендарное оружие Маккана, сделанное из священного эбонита в Фонтанах Фикледайра, было проклятьем для Темного Народа, и множество черных духов было отправлено обратно в Обливион благодаря этому защитнику Солитьюда. Сейчас Бич находится в оружейной Бэтлспайра, готовый в любой момент начать бой во имя императора против лордов даэдра.



Легендарный город Санкр Тор (Матера Чепел)


Во время Завоеваний Скайрима (1E 240–415), амбициозные горские графы, завидовавшие богатству своих северных кузенов в Хай Роке и Морровинде, обратили свои взоры на земли к югу от гор Джерол. Сами горы Джерол были слишком серьезным препятствием, а северный Сиродил — слишком бедным, чтобы оправдать крупномасштабное вторжение нордов. Однако Алессия смогла привлечь большое количество наемников — бретонцев и нордов, посулив им земли и торговые привилегии. Смешавшись с победоносными алессианскими сиродильцами, норды и бретонцы, воины и боевые маги, были довольно быстро ассимилированы богатым и цивилизованным нибенейским обществом.
В Санкр Торе боги благословили Алесссию на мятеж рабов, и именно здесь она основала свой святой город. Шахты Санкр Тора приносили доход, но земля в горах была неплодородной, а климат суровым, и поэтому приходилось закупать продовольствие и товары в Средиземье. Более того, здесь располагался один из немногих перевалов через горы Джерол, что ставило город в зависимость от отношений со Скайримом. Когда отношения были хорошими, торговля процветала; если они портились, появлялась опасность набегов со стороны нордов.
Когда Алессианский орден пришел в упадок (ок. 1E2321), религиозный центр переместился на юг, в Имперский город, но Санкр Тор оставался важным укрепленным пунктом в горах и местом паломничества вплоть до воцарения династии Септимов. В 2E852 город в очередной раз был захвачен воинами Скайрима и Хай Рока. Король Кулехайн послал своего генерала Талоса освободить город и прогнать захватчиков. Во время осады Санкр Тор был разрушен и покинут жителями. Поняв, что в стратегическом отношении это место весьма уязвимо, генерал Талос — будущий император Тайбер Септим — решил оставить Санкр Тор и в годы своего царствования не предпринимал попыток отстроить город или крепость заново.
Алессианские историки полагали, что Санк Тор охранялся магией и находился под защитой богов. Однако это мнение легко опровергнуть, если вспомнить, как часто город переходил из рук в руки. Действительно, вход в цитадель был замаскирован с помощью волшебства, а подземный лабиринт был полон магических ловушек, но построившие его бретонцы-волшебники снова и снова выдавали секреты обороны Санкр Тора нордам, осаждавшим город.
Одним из знаменитых памятников Санкр Тора является древняя гробница императоров династии Реманов. После разгрома акавирских захватчиков, в годы царствования Ремана Сиродила и его потомков Ремана II и Ремана III, в Санкр Торе бурно развивались торговля и культура. Легенда гласит, что Св. Алессия была похоронена в катакомбах под Санкр Тором, поэтому Реман, который вел свой род от Св. Алессии, построил роскошную гробницу в глубинах подземных туннелей. В этой гробнице и был похоронен и последний император династии, Реман III, а вместе с ним и Амулет Королей.
Говорят, что во время осады Санкр Тора генерал Талос забрал Амулет Королей из гробницы Ремана III. Теологи считают, что века политического и экономического кризиса, наступившие после падения династии Реманов, связаны с утратой Амулета королей, а возрождение Сиродильской империи во время Третьей эры — с его обретением.
В начале Третьей эры Санкр Тор был полностью разрушен. Город и его окрестности обезлюдели. Теперь все пути на север идут через Коррол и Бруму, а в цитадели Санкр Тор и ее подземных лабиринтах поселились племена свирепых гоблинов.
Примечание: По другой версии Св. Алессия похоронена в Имперском городе, там, где находится Храм Единого. Истинное место ее захоронения неизвестно.



Легенды об оборотнях Скайрима (Лентул Инвентий, Орден Рога)


Как и многие другие, я был наслышан о том, что провинция Скайрим буквально кишит оборотнями самых разных видов. Я уже некоторое время изучал вервольфов, и мне было крайне любопытно узнать, имеют ли под собой какое-то реальное основание слухи о существовании оборотней-медведей. Учитывая мое хрупкое здоровье, я решил отправиться в Скайрим в более теплые летние месяцы и досконально изучить данный вопрос.
Прибыв в провинцию, я быстро понял, что расспросы местных мне никак не помогут в исследованиях. Если в Сиродиле даже маленький ребенок расскажет вам, какие животные действительно обитают поблизости от его деревушки, то здесь я наслушался (причем от т. н. "мудрых стариков") рассказов не то что об оборотнях — о единорогах и летающих лошадях! Потому, естественно, верить этим слухам вряд ли стоит. Да, у местных есть традиционные способы защиты от медведей-ликантропов (определенные растения и обряды), но никто из жителей не видел такое существо своими глазами, не говоря уже о наличии вещественных доказательств. Чудовище всегда видел не сам рассказчик, а родственник или друг, и стоит начать копать — история мгновенно разваливается.
Я не хочу огульно объявлять все эти истории враньем, но вынужден сделать вывод, что они, скорее всего, возникли в результате живого, образного пересказа историй о столкновениях с особо сильными и опасными, но все-таки обычными медведями. Легенды иногда начинают жить собственной жизнью, особенно когда в них есть доля правды — ведь существует же вполне реальная угроза со стороны вервольфов. Но меня беспокоит то, что распространяя байки о, по всей вероятности, несуществующем (или по крайней мере очень редком) чудище, люди станут недооценивать угрозу, исходяющую от вполне реальных зверей. Но если жители Скайрима решили жить в невежестве, пугаясь теней и облаков, я не буду этому препятствовать.
Вервольфы же здесь весьма любопытны — по крайней мере, легенды о них. Учитывая явную тягу нордов к бахвальству, я ожидал увидеть ковры из шкур вервольфов, головы оборотней на пиках и тому подобные безвкусные атрибуты, кричащие о непомерной храбрости нордов-охотников. Однако же на деле в цивилизованном обществе о вервольфах почти не говорят, и обычной рекцией на мои расспросы о них был лишь нервный, напуганный взгляд.
Полагая, что, возможно, обычные жители просто более трусливы, чем я мог предположить по опыту общения с нордами в Сиродиле, я решил искать тех, кто прославился своей храбростью. Однако бесстрашные (судя по всем рассказам) воины из сообщества Соратников, что в Вайтране, мигом утратили свой боевой настрой, когда я поднял вопрос о вервольфах, побледнели и попросили меня удалиться. Стоит ли говорить, что я ожидал от них больше. Я крайне разочарован тем, как сильно этих храбрых мужчин и женщин могут напугать одни лишь рассказы о чудовищах.
Тогда я отправился в дикие места, подальше от каких-либо поселений, в поисках охотников, которые, как я ожидал, будут рады рассказать мне истории о своих трофеях и подвигах. И наконец один из них (некий Карстен Обух Молота) поведал мне первую (и, к сожалению, единственную) правдоподобную историю о вервольфах в Скайриме, приводя в качестве подтверждения своих слов шкуры и когти. И как только я обрадовался реальным доказательствам существования оборотней, он посмотрел на меня диким заговорщическим взглядом и начал нести какой-то бред о группе охотников на вервольфов и об их деяниях по истреблению оборотней. Я оставил его и дальше захлебываться слюной и продолжил свой путь.
С сожалением подытоживаю, что моя поездка в Скайрим не принесла никаких значительных результатов. Если бы мне удалось найти доказательства того, что на севере существуют другие виды оборотней, крупнее и сильнее наших, мы могли бы попытаться заручиться их помощью в борьбе со стервятниками-оборотнями в Валенвуде. Если эти крылатые хищники настолько велики и опасны, как заверяет мой друг Гаелиан, то в скором времени они начнут угрожать внутренним провинциям Тамриэля. В середине следующего лета я планирую отправиться в Валенвуд, чтобы получше изучить птиц-ликантропов Валенвуда, а затем предоставить Совету более подобающий отчет.



Легенды о рыцарях


(От редакции Гильдии:Отрывок из книги "Легенды о рыцарях, Сказания о героизме и благородстве")
Легенда о Гарридане Сталресе, рассказанная Джареном Этелвильдом, оруженосцем и другом.
Случилось так, что за месяц до времени сбора урожая на потрескавшихся от засухи полях долины Фарментл было шаром покати — ни одного росточка. Люди голодали. Двадцать семь крестьянских дворов обратились с мольбой к своему лорду, который и раньше помогал им в трудные времена. Этот человек славен был не твердостью и суровостью, а добротой и мягкостью — мой господин, Гарридан Сталрес, странствующий рыцарь, владетель долины Фарментл.
С печалью я видел, как мой лорд Гарридан смотрит на иссушенные земли из окна своего скромного замка и клянет злую судьбу, не подарившую долине ни капли дождя. Крестьяне не пережили бы суровой и холодной зимы, характерной для северных окраин Джерола. Его собственные закрома были уже практически пусты, зерна могло хватить разве что для него одного. Я знал, что если бы у моего лорда были запасы продовольствия, он охотно поделился бы им с вассалами, позволив им расплатиться позднее, как и чем смогут, а самым нуждающимся просто передал бы зерно даром… Итак, нужно было найти решение. И найти срочно.
Немало денег Гарридан потратил, ища совета у мудрецов, а на остатки средств скупил все излишки зерна, что смог найти в соседних владениях. Месяц прошел, но ничто не изменилось к лучшему. Уже близилась суровая пора, когда холод и снежные бури заставляют оттенки зеленого исчезнуть с лица долины. Крестьянам предстояло провести зиму у очагов, стараясь не потерять ни толики тепла и растянуть на месяцы те крохи продовольствия, что дал им Гарридан. Я видел, что самообладание готово покинуть моего господина, обычно такого уравновешенного. Он сказал мне, что подумывает о продаже замка и всего своего имущества — лишь бы выжили люди. Если бы только удалось собрать хоть небольшой урожай, они были бы спасены.
И вот, словно Мара ответила на его молитвы, в замок пришел мудрец. В легендах он нашел упоминание о так называемом Бездонном кувшине: вода в этом сосуде не иссякала никогда. Одни говорили, что был он создан самими богами, другие, что его зачаровал некий могущественный маг. Как бы то ни было, Гарридан понял, что появляется шанс спасти людей. Следуя указаниям мудреца, мы с моим господином выступили в путь с целью найти волшебный кувшин и избавить Фарментл от засухи.
Много дней мы шли, прежде чем добрались до места. Мы проследовали по извилистому туннелю и, наконец, достигли странной двери, покрытой мистическими символами. Как велел мудрец, мой лорд приложил к ее поверхности очищенную морозную соль. Древняя каменная дверь распахнулась, и путь сквозь толщу скал окончился небольшой поляной, окруженной деревьями. В центре ее был алтарь, по бокам которого располагались два высоких камня. На алтаре, светясь изнутри, стоял кувшин. Никогда раньше я не видел ничего более прекрасного, чем этот сосуд, высеченный из хрусталя. Вода наполняла его до самых краев, и, как гласила легенда, сколько бы не вылить ее из него, уровень жидкости в нем бы не изменился. Гарридан схватил кувшин, намереваясь поскорее вернуться в свои владения.
Внезапно земля зашаталась у нас под ногами, будто сами горы содрогнулись от гнева. Яркий солнечный свет померк, небо затянуло серая пелена. Даже деревья, обрамляющие поляну, отшатнулись от алтаря, словно боясь того, что произойдет. Затем без всякого предупреждения один из высоких камней подле алтаря треснул и разлетелся на куски! Душа ушла в пятки, а тело сковало ужасом, когда я увидел стража лощины. Огромное существо, похоже, вырезанное из того же хрусталя, что и кувшин, выступило вперед и угрожающе зарычало на моего господина. Резко похолодало, казалось, ветер подул с ледников северных гор. Это было существо изо льда… живого дышащего льда!
Гарридан закричал, приказывая мне бежать, и вытащил свой меч. Все еще держа в руке кувшин, он нанес ледяному существу могучий удар. Когда закаленная сталь достигла цели, раздался звон — меч едва царапнул тварь, как если бы кто-то попытался вбить гвоздь в крепчайший камень. Мой господин, не выказывая страха, наносил чудовищу удар за ударом, но, увы, не мог причинить ему вреда. Единственным мощным броском тварь повергла моего лорда наземь. Его меч отлетел в сторону. Рыцарь лежал на лесной траве, глядя вверх, в хрустальные глаза своей смерти. Ледяной монстр вновь поднял руку, чтобы обрушить последний смертельный удар на распростертого Гарридана.
Я не знаю, почему он сделал это. Возможно, инстинктивно, возможно, в отчаянии. Мой лорд привстал на колени и поднял над головой Бездонный кувшин, защищаясь. Удар монстра пришелся на сосуд, раздался оглушительный грохот. Послышался звук льющейся воды. Жидкость из расколовшегося кувшина хлынула во все стороны, замерзая на ходу. Я видел, как влага покрыла и чудовище, и моего бедного господина, превратив их в ледяные статуи. На какое-то время я утратил представление о реальности. Оцепенев от ужаса, я смотрел на прозрачную, словно хрусталь, гробницу. Я мог видеть лицо Гарридана, скованного льдом, и, могу поклясться, он плакал. Несколько его слезинок замерзли и упали к его ногам, будто прекрасные голубые кристаллы. Он знал, что не смог выполнить свою миссию. Его люди умрут от голода, и он был за это в ответе. Лед и иней покрыли все на поляне: деревья, скалы, почву — все.
В этот момент я осознал, что воздух вокруг меня начал замерзать. Казалось, наступила холодная зимняя ночь, но это было только начало. Вскоре мороз стал настолько силен, что начал обжигать меня… Горло сжалось, стало трудно дышать. Я перестал чувствовать руки и ноги, в глазах потемнело. Мне нужно было покинуть эту ледяную поляну и поведать историю Гарридана людям. Это самое малое, что я мог сделать для благородного рыцаря. Собрав последние силы, я побежал от морозного огня прочь, вновь через пещеру. Я едва спасся.
Обратный путь во владения Гарридана был печальным. На сердце было тяжело, разум туманило горе. Он был добрым человеком, величайшим среди всех, кого я знал. Благородный рыцарь не заслужил такой участи. Когда я добрался до долины Фарментл, крестьяне ждали меня. Я только собрался поведать им печальные новости, но они рассказали мне о великой радости! Примерно неделю назад странный голубой дождь омыл их поля, а на следующий день посевы потянулись вверх так, словно никакой засухи и не было. Ровно неделю назад погиб мой господин… и его замерзшие слезы превратились в синие капли дождя! Я посмотрел в небо, и мерцание звезд неожиданно успокоило меня. Я поблагодарил Мару и направился к своему дому.

Легионы Мертвецов(неизвестный автор)


Нежить, как правило, бывает трех изначальных типов: духи, во плоти, и бесплотные. Мстители-духи, такие как духи предков, призраки или духи гномов, могут быть ранены или убиты только заколдованным оружием или оружием, сделанным из высокосортного материала, такого, как серебро. Духи предков, наиболее часто встречающиеся духи-мстители, безвредны, если не считать слабых проклятий, которые они накладывают на своих жертв. Призраки похожи на духов, но они могут нанести ранение неосторожному исследователю. Самыми опасными из них считаются духи гномов, но они, как правило, появляются только в Гномских Руинах.
Мстители во плоти или "зомби", как их часто называют на Западе, известны в Морроувинде под названием "ходячие трупы". Магия сохраняет остатки плоти ходячих трупов, а также их кости и дух. Ходячие трупы с легкостью определяются по острым выступам из костей и металла, которые обычно задействованы в ритуалах вызова ходячих трупов на этот план. Все ходячие трупы — злобные и опасные существа, но старшие ходячие трупы гораздо более опасны, чем обычные "рядовые" ходячие трупы. К счастью, с ходячими трупами можно справиться обычным оружием.
Очень сложно выдать общую информацию о бесплотных мстителях или скелетах. Ловкость и навыки ведения боя оживленных останков могут зависеть от тех же навыков, которыми хозяин обладал при жизни, поэтому они могут быть сильными или слабыми, хорошо или не очень хорошо обращаться с оружием и щитами. К счастью, для уничтожения скелетов не требуется заколдованное оружие. Исключение составляет костяной лорд, особая разновидность мстителей. Кажется, они получают силу скорее от духовных энергий, нежели от своих костяных останков. Костяные лорды очень могущественны и очень опасны. На них не действует обычное оружие.
Считается, что вампиры в Морроувинде исчезли много сотен лет назад. В культуре Данмера всегда существовала особая ненависть к вампирам, и в более древние временя Ординаторы и Вечная Стража охотились на них, пока не полностью не истребили. Однако, в последние годы вампиры снова начали появляться в Морроувинде, то ли они проникают сюда из других краев, то ли проснулись какие-то очень древние особи, которые лежали в земле долгие годы. Вампиры различаются по своей субстанции и силе, в зависимости от их возраста и полученных знаний, но даже самый слабый вампир неизмеримо сильнее всей остальной нежити.
Примечание: Пепельные Вампиры — не вампиры, но и не нежить. Пепельные Вампиры особенно опасны. Хотя их души и их тела должно быть сохраняются благодаря какому-то магическому процессу, святые воины Храма Трибунала сообщили, что все заклинания, которые действуют на нежить, не оказывают никакого влияния на вампиров пепла.



Легкий шаг: Нордские руины Скайрима (Сигилий Юст)


Древние нордские руины, повсеместно встречающиеся в Скайриме, представляют собой настоящий памятник гениальности нордов прошлого. Сооружая места последнего упокоения для своих правителей, эти "варвары", какими мы привыкли их считать, доказали совершенно противоположное: создали такую хитроумную и изящную систему защиты, которую редко где еще можно увидеть. Усиленная ужасающими драуграми, эта защита превращает исследование гробниц нордской знати в весьма серьезное испытание.
Искатели сокровищ часто забывают о том, что гробницы изобилуют ловушками. Их неисчислимое множество — от незамысловатых камней, падающих при прикосновении к растяжке, до сложных механизмов, которые выпускают рой дротиков, когда на напольной пластине оказывается слишком большой вес. При этом значительная часть ловушек легко обходится, если вовремя заметить пусковой механизм и обойти его. Обычно эти пусковые механизмы устанавливаются скрытно, и что-то намеренно отвлекает от них внимание, поэтому никогда не торопитесь и внимательно смотрите под ноги.
Один из секретов выживания в нордских руинах — использование ловушек против местных обитателей. В большинстве случаев довольно легко заманить чудовищ прямо к пусковому механизму в надежде, что они активируют ловушку и благополучно умрут, заодно обезвредив и ее. Особенно удобно применять этот способ, когда речь идет о масляных ловушках. Приманите с свою жертву (например, скрытно выпустив стрелу) прямо в лужу с маслом, а затем выстрелите в светильник, висящий над ней. Когда светильник упадет и разобьется, масло вспыхнет — вместе с вашими противниками. Только предварительно удостоверьтесь, что вы сами не стоите в той же самой луже, иначе этот фокус может завершить вашу экспедицию гораздо быстрее, чем вы рассчитывали.
Однако самые удивительные инженерные конструкции, с которыми вы можете столкнуться в руинах, предназначены не для убийства. Ваш путь часто преграждают загадки, для решения которых нужно использовать самые разные механизмы в самом разном порядке — цепи, рычаги, нажимные пластины и так далее. Ищите явные признаки таких преград: ряд рычагов, расположенный в одном месте; крутящиеся столбы, украшенные резьбой сверху донизу; или даже целые залы, чей пол состоит из одних только нажимных пластин. В большинстве случаев решение головоломки требуется отыскать методом проб и ошибок, но иногда оно скрыто где-либо в самих руинах. Потому я рекомендую постоянно вести записи и описывать все любопытные места, которые вы обнаружите.
Хотя в нордских руинах во множестве обитают злокрысы и пауки, они не идут ни в какое сравнение с могучими драуграми. Этих чудовищных живых мертвецов можно встретить едва ли не в любой гробнице, и они яростно защищают места своего упокоения. Так как драугры обычно спокойно лежат до тех пор, пока к ним не подойдут вплотную, я рекомендую следить за нишами и саркофагами, которые встретятся вам на пути. Живые мертвецы движутся очень быстро и бесшумно, поэтому всегда следите за тем, кто происходит вокруг — те останки, которые спокойно лежали на полу, когда вы проходили мимо, вдруг могут ожить и ударить вас в спину без всякого предупреждения.
Того, кто преодолел все опасности нордских руин, ждет достойная награда. Погребальные залы в больших гробницах, как показала практика, просто набиты богатствами — от обычных золотых монет до зачарованного древнего оружия или брони. Также не проходите мимо небольших церемониальных урн, которые часто можно увидеть в руинах. По обыкновению их наполняли маленькими, но ценными пожертвованиями. Также ходят слухи, что едва ли не во всех древних гробницах древние норды воздвигали большие стены, усеянные магическими письменами, но подтверждений тому пока недостаточно.
И помните: хотя данная книга может показаться вам очень подробным путеводителем по руинам, я могу с уверенностью сказать, что нам известны далеко не все те опасности, которыми полны древние сооружения нордов. Всегда помните о том, что перед походом в гробницы вам нужно как следует запастись провизией и хорошо вооружиться. Терпение, внимание и легкий шаг — эти три принципа откроют вам путь к несметным сокровищам; забудете о простейших мерах предосторожности — и станете постоянным обитателем этих руин, как и многие, кто вступал под их своды до вас.



Лед и хитин (Плетиус Спатек)


Сия история датируется 855 годом Второй Эры, это случилось после того, как генерал Талос взял себе имя Тайбера Септима и начал завоевание Тамриэля. Один из его командующих офицеров, Беатия из Иллиолоса, попала в засаду, возвращаясь со встречи с императором. Она и пять ее солдат с трудом вырвались из окружения, но оказались теперь отрезаны от своей армии. Они шли пешком по безлюдной скалистой местности, их то поливало дождем, то посыпало градом. Атака была настолько неожиданной, что у них даже не было времени взять доспехи или забраться на лошадей.
"Если мы сможем добраться до хребта Горвай, — прокричал лейтенант Аскутус, показывая на горную вершину, торчащую из тумана где-то вдалеке, — то сможем встретиться с легионом, который вы разместили в Порхнаке". Ему с трудом удавалось перекрикивать завывания ветра.
Беатия изучила скалистый пейзаж сквозь ветки старых деревьев, поваленных ветром, и покачала головой: "Только не так. Нас пристрелят раньше, чем мы пройдем хотя бы половину расстояния до горы. Я даже отсюда вижу дыхание их лошадей".
Она показала солдату на разрушенную старую башню на замерзшем перешейке Нерона, которая находилась через бухту от хребта Горвай. Башня возвышалась на выступе скалы и была похожа на множество других заброшенных замков в северном Скайриме, все они являлись остатками оборонительного заграждения Ремана Сиродила против акавирцев. Когда они достигли назначенного места и разводили огонь, они слышали, как у них за спиной армия военачальников Данстрара располагается лагерем на юго-западе, отрезая им все пути отступления, кроме морского. Солдаты расположились у основания башни, а Беатия всматривалась в окутанную туманом воду сквозь бойницы руин.
Она бросила камень и смотрела, как он скачет по льду, оставляя следы в тумане, потом он исчез в одной из трещин с громким всплеском.
"Нам не удалось обнаружить ни еды, ни оружия, командир, — доложил Лейтенант Аскутус. — В хранилище есть какая-то броня, но за все эти годы она очень сильно подверглась влиянию стихий. Не знаю, можно ли ей пользоваться".
"Долго мы здесь не протянем, — ответила Беатия. — Северяне знают, что ночью мы будем совершенно беззащитны, и эти старые развалины их не остановят. Если здесь есть хоть что-то, что можно использовать, найдите это. Нам придется идти по льду до хребта".
После нескольких минут поисков и компоновки частей солдаты смогли похвастаться только двумя очень грязными, изношенными и треснутыми хитиновыми доспехами. Даже непритязательные путешественники и пираты, которые забредали в этот замок, не удостоили эти доспехи своим вниманием. Солдаты не решились их чистить: похоже было, что пыль — единственное, что не дает им развалиться на части.
"Да, особо они нас не защитят, если только замедлят, — скривился Аскутус. — Если мы побежим по льду, как только стемнеет…"
"Любой, кто мог спланировать и осуществить такую засаду, как спланировали военачальники Данстрара, будет ожидать от нас этого. Нам необходимо двигаться очень быстро и выходить прямо сейчас, пока они не подошли ближе. — Беатия нарисовала в пыли карту бухты, а потом полукруглую линию их маршрута, это была дуга, тянущаяся от замка к хребту Горвай. — Солдаты должны будут идти через бухту вот этим путем. Там толстый лед и много скал, за которым можно укрыться".
"Но вы же не останетесь здесь, чтобы удержать замок!"
"Разумеется, нет, — Беатия покачала головой и нарисовала прямую линию, ведущую от замка через бухту. — Я возьму один из хитиновых доспехов и попробую перейти бухту вот здесь. Если вы не увидите или не услышите меня, когда доберетесь до земли — пробирайтесь в Порхнак".
Лейтенант Аскутус попытался отговорить своего командира, но он прекрасно знал, что она никогда не пошлет ни одного из своих солдат на верную смерть и что они все погибнут, не добравшись до хребта Горвай, если никто не отвлечет армию противника. Он видел только один способ выполнить свой долг и защитить своего командира. Было не просто убедить командира Беатию, что он должен пойти с ней, но, в конце концов, она уступила.
Солнце было уже низко, но оно все еще освещало снег призрачным светом, именно в этот момент пять мужчин и одна женщина проскользнули между камнями за замком к замерзшей кромке воды. Беатия и Аскутус шли осторожно, выверенными движениями, опасаясь скрипа, который мог раздаться, если хитин заденет камень. По сигналу командира четыре невооруженных человека пошли по льду на север.
Когда ее люди достигли первого укрытия, каменной спирали, выступающей на несколько ярдов от подножия мыса, Беатия повернулась, чтобы прислушаться к звукам, издаваемым армией наверху. Но там царила полная тишина. Их пока не заметили. Аскутус кивнул, в его глазах не было страха. Командир и лейтенант вышли на лед и побежали.
Когда Беатия изучала бухту через бойницы замка, наиболее близкий к берегу переход казался ей широкой белой равниной. Теперь, когда они очутились на льду, все стало немного по-другому, переход был еще более широким и пустым, туман доходил им только до лодыжек, и расступался при их приближении, как будто сама природа показывала врагам, где их искать. Они были абсолютно беспомощны и незащищены. Когда Беатия услышала, как один из разведчиков подает сигнал своему командиру, она даже вздохнула с облегчением.
Они не стали поворачиваться, чтобы посмотреть, приближается ли армия. Звук стучащих копыт и хруст веток очень четко разносился в воздухе.
Беатии хотелось только одного, взглянуть на север, чтобы убедиться, что ее люди спрятались, но она не решилась этого делать. Она слышала, как справа, тяжело дыша, сохраняя темп, бежит Аскутус. Его броня была тяжелее, а хитин за время бездействия стал очень хрупким и потерял гибкость.
Каменистый берег хребта все еще был от них в целой вечности пути, когда Беатия упала и услышала свист стрел. Большинство воткнулось в лед у их ног с резким трескающимся звуком, но несколько стрел все-таки нашли цель, отрикошетив от их спин. Она молча произнесла благодарственную молитву неизвестному, теперь уже наверняка мертвому кузнецу, который создал эти доспехи. Они продолжили бежать, поскольку за первым залпом почти сразу последовал второй, а потом и третий.
"Спасибо Стендарру, — выдохнул Аскутус. — Если бы в подвалах были только кожаные доспехи, нас бы уже нашпиговали стрелами. Если бы только они не были такими негнущимися".
Беатия почувствовала, как ее собственный доспех начал становиться все более жестким, колени и бедра встречали сопротивление при каждом шаге. С этим ничего нельзя было поделать: они приближались к берегу, но теперь они бежали намного медленнее. Она слышала стук копыт, значит, армия уже скакала по льду, приближаясь к ним. Всадники старались быть осторожнее на скользком льду и не гнали лошадей, но Беатия знала, что вскоре они доберутся до них.
Старый хитиновый доспех мог выдержать еще несколько стрел, но не удар копья, особенно если будут бить с лошади, несущейся галопом. Это было всего лишь вопросом времени.
К тому моменту, когда Аскутус и Беатия добрались до берега, их почти оглушил громоподобный стук копыт. Огромные острые камни, торчащие на берегу блокировали все подходы. У них под ногами трескался лед. Они не могли стоять на месте, не могли бежать вперед или назад. Преодолевая сопротивление собственных доспехов, они сделали еще пару шагов вперед и упали на камни.
Первое приземление на лед сопровождалось громким хрустом. Когда они поднялись для последнего прыжка, их окатило водой, такой холодной, что даже сквозь доспехи она обожгла их, как огонь. Правая рука Аскутуса вцепилась в глубокую трещину. Беатия схватилась обеими руками, но ее камень оказался обледеневшим и потому очень скользким. Прижавшись лицами к камням, они не могли повернуться, чтобы посмотреть на армию, которая преследовала их.
Но они слышали, как хрустит лед, и как кричат от ужаса солдаты. Потом какое-то время они слышали только завывание ветра и плеск воды. Мгновение спустя на склоне раздались шаги.
Четыре солдата пересекли бухту. Двое из них подняли Беатию с камня, еще двое занялись Аскутусом. Они прокляли все на свете, изнемогая под тяжестью доспехов, но в конце концов дотащили своего командира и ее лейтенанта до хребта Горвай.
"Клянусь Марой, они явно тяжеловаты для легких доспехов".
"Да, — устало улыбнулась Беатия, оглядываясь назад, на пустое ледяное поле, и на трещины, расходящиеся от двух параллельных тропинок — их следов. — Но иногда это бывает очень полезно".



Литургия пристрастия к боли: коллекция текстов Вексиса Велруана (Аниас Гейл)


Дорогой читатель, фолиант, который ты сейчас держишь в руке — хроника боли, пытки и открытий. В этих мемуарах я познакомлю тебя с моей глупой и провальной попыткой обрести великую мощь. Пройди вместе со мной путь, на котором я разорвал узы общепринятых норм, отбросил ограничения, налагаемые древними законами таинств, и оставил за бортом путы магической этики. В завершение ты найдешь предсмертные слова Вексиса Велруана.
Да будет тебе известно, мой верный читатель, что я посвятил всю свою жизнь изучению магии, до последней минуты. Но я — не простой ученик. Я тот, кто проложил свой собственный путь к глубочайшему пониманию принципов магии. Обратив действие магии разрушения на свою собственную плоть, я добился большего, чем кто-либо из ученых до меня.
Именно это безрассудство и привело меня к моему нынешнему состоянию. Рассудок мой ясен, я полностью сознаю свои способности, а также здраво оцениваю жертвы, принесенные мной на этом пути. Я давно уже утратил способность к физическим ощущениям, пожалуй, за исключением запредельной боли, приводящей к агонии. Я столь сроднился с болью, столь далек от обычных чувств. Она всегда со мной. Ты же не думаешь о том, что тебя окружает воздух?
Ты спросишь, как я дошел до такого состояния? Все началось достаточно невинно. Когда-то я был целителем, одним из самых многообещающих учеников храма. Какого? Неважно. В конце концов меня изгнали. Глупцы. Видите ли, в нашем скромном святилище была группа пациентов, инфицированных красной лихорадкой. Мои старания использовать магические искусства, чтобы заставить болезнь пожрать саму себя, были более чем неэффективны даже на ранних стадиях. За попытку найти способ лечения я был изгнан.
Вскоре после своего изгнания я нашел способ искоренить болезнь, используя разрушительную энергию магии. В своих исследованиях школы разрушения я обнаружил, что, пропуская элементные энергии через собственное тело, я могу увеличить свои способности. Подвергнув себя разряду молнии, мне удалось углубить понимание природных сил магии.
Вначале боль была терпима. Я обращал лишь малую часть энергии на самого себя. Я учился сочетать разрушительные и восстанавливающие энергии. Это умеряло ущерб, причиняемый моему телу, но не избавляло от самой боли.
По мере того, как повышался болевой порог, я начал прокачивать все больше и больше энергии через свое тело. Мое понимание разрушения стало обширнее моих познаний в восстановлении. Я мог лишь уменьшить ущерб, но не мог добиться полного исцеления. Моя кожа обуглилась и почернела; она иссыхала, шелушилась и лопалась. От меня пахло паленым мясом. Но я не мог сопротивляться тяге ко все большей и большей мощи.
Я стал подобен пожирателю скумы самого худшего сорта. Я больше не использовал магию для практических целей. Я просто выкачивал все больше и больше энергии — я почувствовал вкус к боли. Предвкушал момент, когда сила и боль омоют меня, как одно целое, замораживая мою плоть, сжигая ее сверх всякой меры. Моя кожа превратилась в сеть шрамов, язв, ран и ожогов. Но мне все было мало. Всегда. Мне нужно было больше. Больше боли. Больше мощи.
Я потерял зрение. Мои глаза превратились в кипящие озера стекла, столь горячие, что оставили после себя полосы вспузырившейся кожи, когда стекли по лицу подобно горящим слезам. Моя правая рука смерзлась и разлетелась на тысячу кусков, когда я безрассудно ударил ей по косяку в ужасе от случившегося. Кости обеих моих ног раскололись подобно битому стеклу, разрывая плоть и мышцы, окружавшие их.
Хотя это может видеться через призму ужаснейших последствий, но, дражайший читатель, могу тебя заверить — тебе никогда не осознать себя творением из плоти и крови настолько же ясно, как мне. Тебе никогда не достигнуть уровня понимания хрупкости плоти, до которого дорос я. Я познал магию лучше, чем высшие мастера Гильдии, но это достижение бледнеет в сравнении с открытиями, которыми одарил меня мой опыт.
Все люди, включая тебя, считают, что боли надо избегать. Прятаться от нее. Страшиться. Через мои страдания и нечувствительность, что лишает меня способности ощущать ее, я могу сказать тебе: боль есть обычный фактор человеческого существования. Она дает нам возможность чувствовать — ценить временное убежище, занимаемое нашим духом. Боль есть величайший дар богов, когда либо данный смертным.
И ныне, когда я передаю тебе эту историю руками писца, я есть лишь обрубок человека, опутанный протекающими повязками, неспособный вновь познать наслаждение. Однако у меня есть еще одна мысль, которой хочу поделиться с тобой: прими себя таким, каков ты есть.
Слава лорду Шеогорату, ибо он открыл мне глаза.



Луна некроманта(автор неизвестен)

От редакции гильдии:Это послание к некромантам написано еще в последнем году 3-ей эры.Тогда архимагом Гильдии магов был Ганибал Травен,который начал истреблять некромантию.Полностью об этих событиях можете прочитать в отдельной литературе.

Братья и Сестры Червя!
Не страшитесь испытаний, ведь наше время грядет.
Бог Червей наблюдает за нашим орденом, а в День Расплаты избавит нас от бед. А пока выполняйте Его заветы, служите Ему и ищите на небесах Его знаки.
Призрак, Луна Некроманта, наблюдает за нами. Форма Его, приобретшего Божественность, заняла свое законное место в небе и закрыла нас от врага, Аркея, чтобы мы могли служить Ему. Когда небесный свет сойдет на нас, ищите знаки, спешите к Его алтарям и приносите жертвы, чтобы Он даровал вам хотя бы частицу Его истинной силы. Большие камни души, предложенные Ему, потемнеют, и с их помощью можно будет ловить неосторожные души; такому мастерству подивился бы даже великий Н'Гаста.
Оставайтесь верны ордену Черного Червя, и ваша верность будет вознаграждена. В надлежащее время Он вернется, чтобы исправить этот мир, и те, кто станет у него на пути, будут страдать вечно, как и те, кто сопротивлялся ему ранее.
Пока не пришел этот день, вы должны верить и быть терпеливыми. Прячьтесь в ваших пещерах, в ваших разрушенных фортах, в ваших тайных убежищах. Собирайте ваших слуг и подручных, читайте ваши заклинания. Когда орден зовет вас, откликнитесь на его зов. Смотрите и слушайте.



Лунный Лорхан (Фал Друн)


Не стану описывать противоречивые версии того, что случилось в Адамантиновой Башне, и не буду рассказывать о войне Явных Метафор, из-за которой эти истории не могут считаться тем, что мы называем "изложением фактов". Мы все знаем историю о Лорхане, о том, как Лорхан создал Нирн, и о том, что случилось с его Сердцем. Но теория о Лунном Лорхане требует особого внимания.
Вкратце, Луны были и до сих пор являются двумя половинами "божественной плоти" Лорхана. Как и все остальные Боги, Лорхан был планом (или планетой), которая участвовала в Великом Строительстве, но когда Восемь отдали часть своих божественных тел, чтобы создать план(ету) смертных, план(ета) Лорхана треснула пополам и его божественная искра упала на Нирн, "зародив на нем существование и немного эгоизма".
Таким образом, Массер и Секунда — олицетворение дихотомии — "Расщепленная дуальность", как говорит Артейум — эта легенда о Лорхане противопоставляет: внешнее/внутреннее, добро/зло, бытие/небытие, любовь/отчуждение и так далее — и в ночном небе всегда можно увидеть напоминание Лорхана смертным об их обязанностях.
Приверженцы этой теории считают, что остальные "истории Сердца" — мифы, искажающие правду о сущности лун (естественно, это касается и "теории пустого ядра").

Любовные стихи: Послание от Колсельмо к Фалин




Ее любовь — холодный камень,
Что скрыт от взгляда в толще льда.
Пусть говорят: "Она не с нами."
Но я отвечу: "Не всегда."


Скала, что в жаре рождена,
Потом тепла не источает.
Ее любовь мне не видна,
И я тоскую и печалюсь.


Когда крутые склоны гор,
Людей достойных привлекают,
Крюком, веревкой, топором
Они вершину покоряют.


Одна гора, что выше всех,
Не покорилась никому.
Кто пробовал подняться вверх,
Упал в ущелья глубину.


Заветных недр глухую дверь
Не сможет одолеть напор.
Но стойкостью своей ручей
Пробьет дорогу к сердцу гор.


Моя любовь — поток воды,
Что точит камень день за днем.
Услышь слова моей мольбы,
И камень будет побежден.


Я долго жил среди камней,
Мой город выточен из них.
Я там — в бессветной глубине,
Где сердце гор согрел родник.





Магия, рожденная небом (Ирлав Джарол)


Древние айлейды верили, что Нирн сформирован из четырех основных элементов — земли, воды, воздуха и света, а из этих четырех элементов, по их мнению, первичной формой света являлся свет звезд. Звезды — это наша связь с планом Этериуса, источника всех магических сил, и, следовательно, свет звезд является сильнейшей и величайшей из всех магических энергий.
Время от времени фрагменты Этериуса падают с небес. Люди называют их "падающими звездами", и иногда такие фрагменты Этериуса находят на Нирне. Чаще встречается "метеоритное железо", металл, свойства которого при ковке волшебного оружия и брони делают его особо ценным в глазах кузнецов и зачарователей. Это метеоритное железо использовано также в айлейдских источниках, древних колдовских артефактах, которые можно найти по всей территории Сиродила.
Другая, более редкая форма фрагментов Этериуса называется "метеоритное стекло". Именно из этих фрагментов сделаны такие айлейдские колдовские артефакты, как камни велкинд и камни варла.
Айлейдские источники разбросаны по территории Сиродила. Принцип их расположения неизвестен, он не связан с местонахождением известных айлейдских городов и поселений. Предполагается, что неким способом они черпают магическую силу света звезд. Весьма вероятно, но не подтверждено, что они размещены на точках пересечения древних силовых линий магии, хотя современная волшебная наука не обнаружила наличия подобных силовых линий.
Те, кто обладает способностями к волшебству, могут черпать магию из айлейдских источников, чтобы восстановить собственный запас колдовской силы. Поскольку никакого ритуала или тайных знаний не требуется, можно предположить, что эти колодцы были созданы для того, чтобы служить лицам, не искушенным в искусстве волшебства. Опустошенные источники опять наполняются в полночь. Возобновив запас магии, они испускают вверх лучистые потоки энергии, это позволяет некоторым строить догадки, что колодцы являются также объектами, значимыми для религиозных или магических ритуалов, символизируя возвращение магии небесам.
Камни велкинд (на языке альдмерис — "небесный камень", дословно "дитя неба") — куски обработанного и наделенного магическими силами метеоритного стекла, служащие резервуарами для хранения магической энергии. Обладающий колдовскими способностями с помощью этих камней может пополнить собственный запас. Увы, способы восстановления этих камней утеряны вместе с айлейдами. Ныне эти объекты просто рассыпаются в пыль, будучи использованы.
Великие велкиндские камни — это зачарованные куски метеоритного стекла огромной величины. Ученые полагают, что Великий велкиндский камень, сердце каждого древнего айлейдского города, отвечал за все магическое обустройство жизни поселения. Возможно, эти большие камни были связаны с меньшими, восстанавливая и управляя их колдовской силой. В любом случае, изучение Великих камней велкинд невозможно, поскольку все известные айлейдские руины были разграблены, и экземпляров таких камней не осталось.
Другой редкий колдовской предмет, который можно найти в айлейдских руинах называется камень варла (на альдмерис — "звездный камень"). Камни варла обладают удивительной силой, позволяющей даже необученным пользователям восстанавливать магическую энергию любого числа зачарованных предметов. Вследствие своей большой стоимости и полезности, эти предметы также очень редки, но поскольку они невелики и легко прячутся, упорные исследователи до сих пор могут наткнуться на них в айлейдских руинах.
Айлейдские источники. Камни велкинд. Камни варла. Рассмотрим эти чудеса магического зачарования. Следует ли нам сделать заключение, что айлейды были высшей расой со сверхкультурой? Превзошли ли они нас в искусстве и ремеслах настолько, что могли бы с издевкой смотреть на слабые силы волшебников Третьей эры?
Никогда! Айлейды были могущественными и хитроумными, но они не были ни добродетельными, ни мудрыми, а потому были свергнуты. Их творения покинули Нирн, оставив лишь эти редкие сверкающие сокровища. Их древние города темны и пусты, там не встретить никого, кроме мрачных призраков и неупокоенных духов, обреченных вечно бродить по скорбным залам среди костей и праха.



Маленькая грубая песня (Автор неизвестен)




Вам скажет всяк,
Что залив Илиак
Место, где оживают надежды
И леди бегают без одежды,
Нет ни печалей там, ни забот,
И западный ветер песни поет,
И счастливы жители все круглый год.
Там море без бури, там смех без причины,
Там женщины пляшут и пляшут мужчины,
Не думай о бедах, привольно живи
В чарующем царстве свободной любви
Она называется так: залив Илиак.


А если ты вправду умеешь грешить,
Придется тебе в Морровинд поспешить.


И если не в силах ты перебороть
Свою без сомнения грешную плоть,
То место найдется для огненной страсти,
Что душу и тело разносит на части
Тебя ожидает заветная цель
В стране Даггерфолл и в стране Сентинель.


Веселый сторонник любых извращений,
Спеши в Морровинд и не нужно сомнений.


Это выдумали барды,
Что бретонцы и редгарды
Веселее нас живут
И ужасно любят блуд.
Знайте, истинный ходок
Едет только на восток.


Ведь если твой посох стал мягким, как воск,
Спеши в Морровинд, там вернешь прежний лоск.


В Морровинде нашем
Грех и вправду страшен.
Морровинда нет прекрасней
Это всем должно быть ясно.
Здесь может навеки забыться любой,
И после никто не сравнится с тобой,
Коль ты в Морровинде хоть раз побывал,
То знай, милый друг, ты навеки пропал.
Вернешься ты к нам, как бы ты ни устал.
Ведь от пустынь и до теплых морей
Любовь в Морровинде
Всех прочих сильней.


Если дом родимый стал вдруг нехорош,
Только в Морровинде счастье ты найдешь.





Малый лабиринт: Шалидор и Лабиринтиан


Свою недобрую славу Лабиринтиан получил в начале Третьей эры. Именно оттуда была добыта часть Посоха Хаоса, благодаря которому удалось свергнуть Джагара Тарна и положить конец эпохе Имперского Симулякра. С тех пор название этого места закрепилось в умах всех жителей Империи, и руины Лабиринтиана время от времени посещали верноподданные, в своем паломничестве повторявшие путь Вечного Чемпиона.
При этом, однако, немногим известно о том, как именно было образовано это название — Лабиринтиан.
Когда-то эти мрачные, зловещие руины служили храмом, в котором поклонялись драконам. Постепенно вокруг храма образовался большой город, названный Бромьунар. Некоторые исследователи полагают, что Бромьунар был столицей Скайрима во времена наивысшего расцвета Культа драконов. До нас дошло слишком мало записей той эпохи, чтобы потвердить или опровергнуть это утверждение, но точно известно, что верховные жрецы Культа собирались в Лабиринтиане, чтобы обсудить ключевые вопросы правления.
Однако с упадком Культа драконов Бромьунар был заброшен. Многие годы руины Лабиринтиана лежали покинутыми — медленно рассыпающимся в прах напоминанием о темном периоде нордской истории. Так было, пока Шалидор не нашел новое предназначение этому месту.
Архимаг Первой эры Шалидор известен своими подвигами. Ему посвящено множество легенд, в которых он то в одиночку сражается с легионами двемеров, то полностью отстраивает Винтерхолд одним заклинанием, произнесенным шепотом, или крадет у Акатоша секрет жизни, или же собственноручно строит Лабиринтиан.
И хотя многие истории, посвященные Шалидору — не более чем преувеличения или откровенные небылицы, известно наверняка, что Шалидор действительно имел некое отношение к отстройке Лабиринтиана.
Шалидор стоял в первых рядах движения, главной целью которого было повысить образованность магов и препятствовать использованию магии рядовыми жителями. В некоторой степени заслугой этого движения стало изначальное деление магии по школам, а также основание Коллегии в Винтерхолде.
В соответствии со своими убеждениями Шалидор отстроил глубоко под руинами Бромьунара особый лабиринт, призванный служить испытанием для претендентов на пост архимага. И хотя путешествие по разрушенному городу формально не входило в испытание, многие погибали в пути. Шалидор ценил не только академические знания, но и практические навыки, и чтобы просто добраться до лабиринта, требовались как раз они.
Лабиринтиан Шалидора на самом деле представляет собой два лабиринта, соединенных между собой в форме песочных часов. Ни один из лабиринтов нельзя пройти, не пройдя и другой, что делает единственное уцелевшее до наших дней указание, связанное с Лабиринтианом, особенно загадочным:

Войдя дважды — Выйди лишь единожды
Изменение приведет
тебя к Разрушению
Лишь Иллюзии укажут
дорогу к Восстановлению
Не прибегай к Призыву,
но прими призыв.

Нам остается только гадать, в чем же состоит испытание и как его можно пройти. Ведь Лабиринтиан обрел столь зловещую репутацию не только из-за большого количества погибших там потенциальных архимагов, но и из-за крайней скрытности тех, кто прошел испытание.
В конце концов использование Лабиринтиана сошло на нет, и теперь для современных магических организаций он является не более чем символом прошлой, более жестокой эпохи. Руины вновь пусты, путешественники избегают приближаться к ним, лишь птицы гнездятся в них и дикие животные укрываются от непогоды. Однако долгая история и наследие этого места, похоже, имеют те же шансы стереться у нас из памяти, как сами его руины — скрыться под морской водой.



Манифесто Сиродиил Вампирум




Вам предназначается
Тем, кто видимы Нам:
Зорким ночным охотникам
Дикость превозмогшим
Пьющим без жадности
Блага ценящим, устои чтущим
Никто не знает вашей природы,
кроме Нас
Никто не разделяет вашу судьбу,
кроме Нас
Никто не приветствует вас как братьев,
кроме Нас


О нашем Ордене.
Усвойте прежде всего, мы — не просто племя дикарей, разрывающих глотки с яростной страстью подобно нашим примитивным родичам. Мы — цивилизованное сообщество, связанное общей нашей — каждого из нас — жаждой и плоти, и власти. Благодаря имперской структуре и бюрократии, Сиродил стал нашим оплотом в Третьей эре, в границах его не тревожат нас неотесанные родичи наши, тая свою сущность, держим мы бразды правления и манипулируем обществом в своих целях.
О двух наших покровителях.
Отцу народа нашего Молаг Балу, тому, кто назло Аркею привел в этот мир Кровавую матрону Лами, обязаны мы своим существованием, как и все вампиры, хотя и не все чтят Его. За него поднимаем мы кубок за пиршественным столом и ему признательны за дар, текущий в наших венах. Покровителю Клавикусу Вайлу, вдохновителю наших деяний, обязаны мы успехами своими и социальным положением. Наша связь с Вайлом делает нас особенными среди рода нашего, ибо учит он ставить во главу угла разум и знания, задвигая на второй план мучающую нас жажду. Благодаря нему можем мы жить среди людей и управлять ими, используя институты власти.
О наших соперниках.
Большая часть варварских племен полагает, что могущественны одним посредством дара крови Бала, и растрачивают дар понапрасну. Есть и те, что выделяются на общем фоне и, тем самым, заслуживают нашего внимания — такие как Гленморил Вирд, живущие в бретонских городах, или община Острых Клыков из Чернотопья, использующих магию для того, чтобы держать пленников в состоянии кататонии и пить их красный нектар. Эти враги могут в один день стать угрозой для нашего владычества в Сиродиле, надобно быть бдительными. Ежели посягнут они на на нашу вотчину, расправа должна быть быстрой и жесткой.
О нашем управлении.
Следует соблюдать два главных правила, дабы сохранить наши идеалы и наш стиль жизни. Прежде всего, никому не рассказывайте о себе и о нашем Ордене, ибо осторожность есть величайшая из наших добродетелей. Не питайтесь там, где вас могут заметить, или теми, кто подозревает вас. Избегайте дневного света, рассеивайте легенды о нашем народе и следите за внешним видом, регулярно утоляя жажду. Второе, посвятите жизнь вашу приобретению политического и прочего влияния. Наша сила не в числе, а в умелом манипулировании обществом. Всегда помните о наших Покровителях и храните Орден. Отдайте себя полностью нашим идеалам, и Орден станет для вас домом родным.

Маннимарко, Король Червей (Хориклес)


О, Артейум, священный остров! Здесь волшебством наполнен воздух,
И средь домов, и меж цветов играет ветер нежный,
Спускаясь с зелени холмов под пену вод безбрежных,
Весна под сводами дворцов туманом сладким тает.
Сей остров орден мудрецов от глаз чужих скрывает:
Великих тайное собранье мужей, что славны благородством.


С паденья Реманов когда минуло двадцать дюжин лет,
Студентов пара начала у мудрецов свое ученье.
У первого душа светла, второго мучают сомненья:
И Маннимарко познавал глубины древних фолиантов,
Он смерти тайны постигал путями некромантов.
Прельстился властью он тогда, не мил стал ему свет.


А друг его, Галерион, был добрым нравом славен он,
Оставить темные дела безумца попросил.
Он молвил: "Зло не для тебя, не трать волшебных сил".
Лишь усмехнулся темный маг и удалился прочь,
Принял его холодный мрак, взяла в объятья ночь.
Сеть грязных помыслов своих продолжил он плести потом.


О, Артейум, священный остров! С бедою справится непросто,
Хоть жуткой правды лик раскрыт, ничтожно было наказанье —
От Манимарко был закрыт на остров путь за те деянья.
И он отплыл на материк, разжечь чтоб смерти пламя.
"Того, кто носит волчий лик, вы к овцам отослали!" —
Хоть восклицал Галерион, менять решенье было поздно


"Не нужно больше слов о нем", — ответ последовал старейшин.
Наш юный маг не в первый раз узрел их бессердечность,
От посторонних скрыты глаз, надменны и беспечны.
Наш юный маг не в первый раз решил покинуть Артейум,
Чтобы до всех свободных рас, построив Гильдию свою,
Искусство магии донесть, величье сил древнейших.


Потом не раз поэт воспел благие всходы его дел.
Мир изменил Галерион, разрушил псиджиков оковы,
Но вскоре тлен увидел он: под гнетом тьмы были готовы
Селенья пасть и города, чума грозила Тамриэлю —
Лесам, озерам и морям. Взалкавши крови, словно зверем
Стал безрассудный Маннимарко, над миром власти захотел.


От колдунов со всех краев к нему стекались подношенья:
Младенцев кровь и мертвых тел усохшие останки,
В которых жар разврата тлел, отравы, яд, поганки —
Всю гадость мира собирал владыка безобразный.
Будто паук он сеть сплетал в чертогах своих грязных.
Король червей. О, Маннимарко! Он мерзким личам дал рожденье.


Безумной жаждой разрушенья, чумой, проказой, разложением
Его душа и плоть его отравлены навеки,
Хоть сердце билось у него, он не был человеком:
В прогнившем теле существа по венам слизь бежала.
Вразрез с законом естества из-под земли вставала
Армада падших мертвецов, больного колдовства творенье.


Проклятья древних артефактов давали силу Маннимарко.
Узрел когда Галерион, беда какая статься может,
Жизнь посвятить поклялся он тому, чтоб зверя уничтожить
И мир избавить от напасти. Он Магов гильдию покинул,
Что прозябала в глупых распрях, пока чума грозила миру.
На север он дружину двинул, согреть чтоб горы битвой жаркой.


В краях червей и разложенья случилось страшное сраженье.
Галерион воззвал пред тем: "Король червей, сдавайся!
Как и положено тебе, в могилу возвращайся!"
Ужасным хохотом ответ в ущелье отозвался:
"Ты первым, неразумный дед, в могилу отправляйся!"
Схлестнулись маги в тот же миг со скверны темным порожденьем.


Огонь и лед сей край объяли, и в страхе горы задрожали.
Разрядов молний хоровод кружился в танце диком,
Бурлил войны водоворот, сплетенье сил великих.
По зову тьмы тела бойцов из пепла поднимались
И в пепел вновь в пылу боев безмолвно обращались.
Нет счета душам, что в ту ночь во мгле навек пропали.


Галерион непобедимый, как будто лев неукротимый,
Сражался с нежити ордой неистово и смело,
И сердце яростью святой в груди его горело,
Свет привнося во мрак теней. Сей маг не устрашился
В момент, когда Король Червей из логова явился
И показал свое чело, свой жуткий лик, досель незримый.


Раздался богомерзкий крик, и пасть беззубая разверзлась.
И с каждым выдохом своим проклятья изрыгая,
И воздух испражненьем сим, зловоньем, наполняя,
Луну и звезды погасил, мир погрузил во тьму —
Он бился не жалея сил, но все же пал в бою:
Король червей покинул мир, он в небытие навек низвергнут.


Избавлен мир от мерзкой скверны, и некроманты прочь бежали,
Забыв забрать во тьму с собой червя проклятые творенья,
Что с той поры нашли покой под магов строгим наблюденьем.
С тех пор не меркнет яркий свет, что магией зажжен:
Хотя прошло немало лет, почил Галерион,
Но память о его деяньях хранят истории скрижали.


И все же темными ночами, когда весь город засыпает,
Когда луна на небе спит в безмолвной тишине,
И лишь на кладбище огни колышутся во мгле,
Друзья мои, в тот час ночной одну лишь мысль лелейте,
Что после смерти ждет покой. Молитесь и надейтесь,
Что власти Короля Червей никто из смертных не познает!



Маркартский Медведь: Преступления Ульфрика Буревестника (Арриан Арий, Имперский ученый)


Ульфрика Буревестника многие считают героем за его роль в подавлении Восстания Изгоев. Принято говорить, что когда Империя оставила Скайрим и коренные жители Предела восстали (несомненно, из-за притеснений со стороны нордов), Ульфрик Буревестник пришел с ополчением, чтобы отвоевать "свою" землю у Изгоев. После всех восхвалений и героических баек, с которыми скальды повествуют о его свершениях, создается впечатление, что Ульфрик был великаном среди людей, и самому Тайберу Септиму не уступал в хитроумии, умении управлять и предпринимать решительные действия.
Однако истина открывает нам куда большее. Да, в период 4Э 174–176 Изгои действительно управляли Пределом как отдельным от Скайрима королевством. Да, это произошло в то время, когда Империя подверглась нападению Альдмерского Доминиона и не могла прислать Легион для восстановления порядка. И да, Ульфрик Буревестник действительно подавил восстание без помощи со стороны Империи. Все это вполне соответствует истине, однако о чем барды умалчивают в своих сказаниях, так это о том, что королевство Изгоев оставалось довольно спокойным на протяжении всех двух лет своего существования.
Конечно, от них пострадали некоторые из бывших нордских землевладельцев (зачастую из числа тех, кто наиболее сурово обращался с рабочими, которые были коренными жителями Предела), но в целом Изгои правили в своей земле справедливо и предпринимали попытки получить признание со стороны Империи в качестве законного королевства.
Можно представить, сколько неразрешенных государственных вопросов накопилось у Империи в период после окончания Великой войны. Прежде, чем могло быть принято решение по мирному договору с Изгоями, ворота их столицы, Маркарта, осадило ополчение Ульфрика Буревестника. Происходящее в ходе битвы можно назвать войной, однако то, что произошло после ее окончания, иначе как военным преступлением не назовешь.
Мечу предавали всех чиновников, работавших на Изгоев, даже тех, кто сдавался. Местных женщин подвергали пыткам, чтобы выведать имена Изгоев, бежавших из города или скрывавшихся среди холмов Предела. Казнили всех жителей города, как Изгоев, так и нордов, кто не сражался на стороне Ульфрика после взятия ворот. "Или вы с нами, или вы против Скайрима" — таков был приговор Ульфрика, которым тот отправлял на казнь лавочников, крестьян, стариков и подростков, кто был в состоянии поднять меч и не откликнулся на призыв сражаться на его стороне.
Так что, когда "благодарная" Империя признала победу Ульфрика и направила солдат для восстановления порядка в Пределе, было неудивительно, что тот не согласился пускать Легион, прежде чем ему не разрешат свободно поклоняться Талосу. Учитывая творившийся на улицах Маркарта беспредел и сообщения о растущем с каждым днем числе смертей, у Империи не оставалось иного выбора, кроме как разрешить Ульфрику и его людям их обряды.
Мы позволили им поклоняться Талосу, прямо нарушая заключенный с Альдмерским Доминионом Конкордат Белого Золота (в котором признается эльфийское вера в то, что Талос, будучи человеком, не может являться Божеством). Империя поступила опрометчиво, ставя под угрозу соглашение, ради которого было принесено столько жертв в Великую войну. Но скажите, был ли у нее выбор? Для Маркартского Медведя, Ульфрика Буревестника, "нет" — это не ответ.



Мать-дымок: две теории (Матиас Этьен)


В народных сказках северных краев Скайрима редкий персонаж встречается чаще, чем мать-дымок: призрачная женщина, заманивающая наивных путешественников на погибель, крадущая детей и несущая возмездие тем, от кого пострадала при жизни.
В Тамриэле существуют другие подобные истории: мелузаны с острова Строс М'Кай, которые заманивают корабли на скалистые отмели и пожирают души моряков; змееподобные шалассы Чернотопья; валенвудские амроналы.
Но, в отличие от этих мистических существ, Матери-дымки, как считает большинство ученых, существуют на самом деле. Достоверные сообщения об увиденных Матерях-дымках хоть и нечасты, но уже слишком многочисленны, чтобы их игнорировать. Далее представлен краткий обзор того, что можно извлечь из провинциальных легенд, и основные теории о том, чем собственно эти существа могут являться.
Матери-дымки.
Большинство преданий сходится в отношении ряда основных фактов о матерях-дымках. Они всегда женского пола. Они принимают форму человеческих (по словам некоторых, эльфийских) призраков, окутанных дымкой и облаченных в гнилые лохмотья. Они владеют морозной магией и редко появляются в умеренном климате.
Однако в остальном предания значительно расходятся. В некоторых говорится, что это духи, ищущие упокоения. В других — что это последнее, что осталось от снежных эльфов, некогда правивших Скайримом. В каких-то источниках говорится, что они в основном обитают в Хьялмарке (или просто на севере), но другие помещают их в забытые места, на горные вершины в далеких Джерольских горах.
Большинство уважаемых ученых отвергает эти рассказы, предпочитая основываться на ряде документированных случаев последних лет. Так возникли две основные теории.
На основе глубоких исследований некромантии и культуры айлейдов Сиродила, Мастер Садрен Сарети утверждает, что мать-дымок — это некрологическое состояние, разновидность лича, развившаяся в рамках ныне забытой культуры Первой эры. Согласно этой теории, они — не просто призраки, а секта могущественных волшебниц, достигших вечной жизни после смерти.
С другой стороны, Лидетта Вилиан из Синода доказывает, что матери-дымки вовсе не нежить, а элементальные проявления самого Нирна. Отмечая ряд схожих черт со спригганами и ледяными привидениями, она утверждает, что по сути матери-дымки являются элементальными олицетворениями снега или тумана, по самой своей природе наделенные силой их стихии, а не управляющие ею с помощью колдовских наук.
Пряди.
Согласно большинству рассказов, мать-дымок привлекает своих жертв призрачно светящимися огоньками — прядями. Хотя изначально они бездейственны, впоследствии эти существа атакуют совместно с нею, отвлекая жертву и высасывая ее жизненную силу.
Согласно расхожей легенде, эти существа — духи прежних жертв матери-дымка. Эти духи дают ей дополнительную силу, так что всем, кто надеется ее уничтожить, следует сперва освободить души убитых ею.
При таком описании ученые наверняка вспомнят блуждающие огоньки — редких и опасных обитателей болот южного Тамриэля. Как ни странно, сиродильские легенды неизменно описывают блуждающие огоньки как одиноких хищников, в то время как пряди матери-дымка живут в неком симбиозе с им подобными.
Вилиан утверждает, что эти блуждающие огоньки — это подвид прядей, падальщиков, заманивающих жертв к матери-дымку и питающихся психоэфирной энергией, что высвобождается при убийстве. Будучи взаимно зависимыми падальщиками, они наверняка не отличаются той же грозной защитой, какой обладают их собратья-хищники, и потому куда более уязвимы.
С другой стороны, Сарети доказывает, что пряди по сути — лишь эманации или магические творения матери-дымка, а не самостоятельные существа. В подтверждение приводится один случай, когда один искатель приключений прикончил мать-дымка и увидел, как пряди тут же погибли вместе с нею, хотя этот источник признается крайне ненадежным.
В целом же остается признать, что мнения ученых о матерях-дымках и прядях остро расходятся, и в ближайшее время вряд ли здесь что-то изменится. Тем не менее, все источники соглашаются в одной важной мысли: существа эти крайне опасны и следует избегать их любой ценой.



Мистицизм: Непостижимое странствие (Тетрониус Лор)


Мистицизм есть школа волшебства, наименее изученная магическим сообществом, наиболее трудно воспринимаемая магами-новичками. Эффекты заклинаний, ассоциирующиеся со школой мистицизма, имеют широкий спектр, от захвата души, или создания вместилища для души жертвы после ее смерти, до телекинеза, или управления предметами на расстроянии. Но эти эффекты — всего лишь эффекты. Волшебство, стоящее за ними, покрыто завесой тайны, уводящей к древнейшим цивилизациям Тамриэля и даже дальше.
Псиджики острова Артейум называют мистицизм Старым путем. Это словосочетание заводит нас в болото семантики, так как термин Старый путь также означает религию и обычаи псиджиков, которые могут быть, а могут и не быть частью магии мистицизма.
Немногие маги посвятили свою жизнь изучению мистицизма. Остальные школы намного более предсказуемы и просты для понимания. Мистицизм, похоже, черпает свою силу в противоречиях и парадоксах; проведение эксперимента в любой форме может влиять на магические потоки самим своим существованием. Поэтому магу-мистику необходимо настроиться на поиск стабильных узоров в хитросплетении энергий. На пути к достижению устойчивых результатов, маг может открыть для себя десятки новых заклинаний и эффектов из других школ волшебства. Маг-мистик терпелив и сосредоточен на научных исследованиях.
Столетиями, в основном, во Второй эре, научные журналы публиковали теорию за теорией об аспекте или аспектах магии, называемой ныне мистицизмом. В традициях Гильдии магов находить ответы на все поставленные вопросы, ряд уважаемых исследователей предложил, что источник энергии связан с Этериусом или даже самими дэйдра, дабы объяснить кажущиеся случайными проявления мистицизма. Иные дошли даже до утверждения о том, будто мистицизм исходит от неиспользованных элементов удачно или неудачно примененных заклинаний. Дискуссия внутри ордена Псиджиков, происходившая после повторного появления острова Артейум, привела часть ученых к мысли, что мистицизм имеет духовную природу, поскольку интеллект и эмоциональное состояние мага влияет на потоки энергии и их сплетения.
Никакие из этих теорий не являются полностью удовлетворительными. Начинающему студенту школы мистицизма лучше изучить сперва сплетения, что уже были выделены из водоворота энергий в прошлых столетиях. Чем больше узоров найдено, тем проще понять оставшиеся. По крайней мере, пока они не изменились. А затем исследование придется начать с начала.



Миф или угроза? (Автор неизвестен)


Очень многие исследователи пытались решить загадку Гильдии воров. Хотя власти настаивают, что Гильдии воров не существует, молва утверждает обратное. Сколько бы историки ни пытались найти доказательства существования этой таинственной организации, ничего так и не было найдено. Свидетели ничего не знают. Явки пустуют. Скупщики краденого оказываются обычными торговцами.
Позвольте мне прояснить ситуацию: сами воры существуют, это очевидно. Они гниют в темницах по всему Тамриэлю. И конечно, воры объединяются в банды, чтобы сообща совершать преступления. Есть свидетельства того, что некоторые такие банды существовали на протяжении очень длительного времени.
Однако гильдия — это нечто большее, чем просто банда. Под гильдией подразумевают организацию с постоянным членством. У такой организации должна быть своя финансовая структура, включающая в себя систему членских взносов или иные способы сбора средств. Также необходим кодекс поведения, общий для всех членов гильдии. И, конечно же, в гильдии должна быть иерархия. При этом каждый член гильдии должен иметь возможность продвинуться вверх по иерархической лестнице.
Самые достоверные сведения о Гильдии воров были поступили из Морровинда. В течение довольно короткого промежутка времени некий Джентльмен Джим Стэйси управлял бандой воров, которая грабила богатых торговцев и аристократов по всей провинции. Во время недавних событий, связанных с реинкарнацией Неревара, Гильдия бойцов и Мораг Тонг уничтожили всю эту банду. Судьба самого Джима Стэйси остается неизвестной.
Гильдия воров Морровинда действительно имела финансовую и иерархическую структуры. Эта организация обладала многими признаками настоящей гильдии. Как бы то ни было, существовала она недолго. Достоверные источники свидетельствуют, что банда Стэйси вела свою деятельность в течение нескольких лет. Хотя Гильдия бойцов Морровинда утверждает, что полностью уничтожила ее, некоторые историки считают, что банда просто ушла в подполье.
Доказательство того, что Гильдии воров не существует, скорее всего, относится к области философии. Ибо невозможно доказать отсутствие, можно лишь подтвердить наличие. Я не могу доказать, что Гильдии воров не существует — могу только заметить, что историкам пока не удалось найти подтверждения, что она все-таки есть.
Если бы Гильдия воров в настоящее время существовала в Сиродиле, уровень преступности был бы очень высок, а это не так. Кроме того, воры не склонны доверять друг другу и сотрудничать в течение долгого времени. Ведь по натуре каждый вор — нарушитель правил. Таким образом, организация, основанная на своде правил, очень быстро бы развалилась, если бы все ее члены были ворами. Поэтому я сильно сомневаюсь, что в настоящее время в Сиродиле существует Гильдия воров.

Мифический рассвет. (Манкар Каморан)



Комментарии 1


DAGON
Здравствуй, ученик. Знай, когда-то и Манкар Каморан был таким, как ты, пребывал во сне, лишен был мудрости, имел лишь протонимик. Мы, смертные, покидаем дремотную оболочку нашего рождения не обремененными ничем, кроме связи с нашими матерями, чтобы приобретая опыт и устанавливая отношения с окружающим миром, мы могли впоследствии освободить сердца от нужд и страхов, что она останется позади. В этот момент мы бесповоротно уничтожаем ее и входим во владения Лорда Дагона.
Если жаждешь войти в те пределы, то книга эта тебе раскроет дверь. Хоть стезя твоя — разрушение, но должен ты подчиниться замкам.
Лорду Дагону нужны лишь те, кто достаточно умен, чтобы остановиться и повременить, все прочие в их глупой суете принадлежат Аурбису.
Еще шаг сделай. Осмотрись. То нетерпение, что гложет — вот первое, что тебе надо побороть..
Ныне входи, как Лорд Дагон начертал: приближайся неспешно, неся четыре ключа. Знай, теперь увенчан ты, новый тип разрушителя, чьи сады заполнятся цветами, ведомыми и неведомыми, как было то в Мифический Рассвет. Вернешь себе первичный плач и станешь ты другим. И будет на сей раз это неонимбиозом, мастер сроднится с Мастером, чьей Матерью была темная скверна.
А наше пришествие принимается не иначе, как с дрожью, ибо знает нас каждая четверть. Ты можешь прийти или посредством войны, или познания, или тени, или расположения определенных змей. Хотя каждая дорога значима в своем роде, награда одна и вот она: добро пожаловать, ученик, ты здесь потому, что достоин королей. Теперь проверь свой карман.
Ярким сиянием нового Рассвета озарен твой первый ключ. Гляди, вот он.
И как ночь следует за днем, знай, что это первое прозрение падет, будто в бурное вечернее море, где проверяется на прочность вера. И вот уверение: даже Узурпатор пришел под Илиак до того, как собрался призвать свой флот. Страшись, но только лишь секунду. Поколебленная вера подобна воде: в саду Рассвета мы будем дышать целыми реальностями.
Мирно входи, как Лорд Дагон начертал: приближайся неспешно, неся четыре ключа. Наш Орден основан на принципах его всемогущей Бритвы: Ученик, Странствующий рыцарь, Капеллан и Магистр. Да будут жестокосердные обожжены его светом, будто пристальным нашим взором. И Знание наше направится в нужное русло. Однако помни, твое видение все еще узко. Хоть ты и приглашен, тебе неведома пока дорога
Путь мой лежал через книгу, что Лорд Дагон писал собственноручно в пустынях ржавчины и ран.
Ее имя "Мистериум Заркса", собрание Альдмеретада, предшественник жены загадок всех. Каждое слово вскормлено Бритвой и тайно, тоньше разлома, блекло, словно напоено красным питьем. Само упоминание о книге — напутствие на пути к твоему новому рангу, дитя мое. В ней ныне вырезано и твое имя.
Роскошь дворца, хижину или пещеру — ты оставил туман понятийных миров позади. Ну-мантия! Свобода! Возрадуйся, ибо обещано тебе блаженство!
А ныне бесконечно оно будет приобретать и изменять форму вокруг тебя, поступки как сущности, все системы лишь за час до перехода их в нулевые суммы, расцветающие как покровы, блаженные одеяния, что надеты для танца у златых ног Лорда Дагона. Шторм — в его первой руке, ливень бедствий — во второй, тлен Ану — в третьей, глаза Падхоум — в четвертой. Воспрянь, ибо есть у тебя первый ключ, что ударит высоко и низко в червивую гниль фальшивых небес.
Так я бродил, громко повторяя слова истинного учения, пока не сник мой голос. Я прочел мистерии Лорда Дагона, и чувство обновления переполняло меня. Мои слова не находили отклика, пока не скрылся с глаз я. Те речи не для люда Тамриэля, чьим духовенством давно уже превратно подано само существование Рассвета. Учись на моих ошибках, знай, что смирение было начальной мудростью Манкара Каморана. Приближайся неспешно, неся четыре ключа.
Отдал я всего себя тому Рассвету, и кольцо благости сомкнулось вкруг меня. Когда мой голос вернулся, он говорил уже иным языком. Через три ночи речь моя стала огнем.
Радостный, опоенный красным, Бритвой вскормленный, увидел я тропу в саду, и пришло прозрение — чтобы направлять других в гавань их странствий, должен я сам вначале погрузиться в пучины поисков. Знай, я нашел свой флот, а ты — флагман моей надежды. Приветствую тебя, ученик. Манкар Каморан был таким, как ты, пребывал во сне, лишен был мудрости, имел лишь протонимик, но сейчас Я Не Таков.
Сегодня восседаю я и ожидаю пира, с тобой мы будем праздновать во всех мирах вселенной этой. Ну-мантия! Свобода!



Комментарии 2


ALTADOON
Кто бы ни нашел сей документ, назову его я братом.
Акты освобождения и есть ответы. Рабы Мальбиоджа, пришедшие узнать Ну-мантию, свергли своего короля-тюремщика Мазтиака, которого Заркс Мистериум называет Аркейном. Мазтиака, чьи останки проволокли по улицам подвластные ему раньше зомби; и его плоть осталась на камнях, а ангелы, больше не питавшие к нему любви, пили его медовый ихор, восклицая: "Пусть все познают свободу воли и делают, что желают!"
Я видел твой приход, брат, ибо предсказан он был Лордом Дагоном в его книге Бритв.
Ты все ближе, низвергаются идолы на твоем пути. Возвышен ты в глазах, еще не узревших тебя; деревенский простак, прошедший путь до бывалого странника, а затем и до сокрушителя мантий.
Рай — для тебя! Ты, брат, воссядешь со мною там и свободен будешь от незнания.
О, да, я покажу тебе Его книгу и ее едва читаемые, многажды переписанные правила богослужения, чтобы ты облек в символы то, что уже познал: разрушение есть не что иное, как млеко для раскрепощенных. Не я являюсь причиной твоих неудач, ожидаемы они и благословлены.
Падений я не требую от тебя, хотя в их отсутствие ты можешь превзойти меня даже в пришествии Земли всех бесконечностей. Лорд Дагон не желает для тебя иных бед, как только важного значения.
А раз Он хочет, ты должен предаться мечтам. Так изучи начертанный Богом твоим Ритуал Желания.
Голову склони к земле и шепни тогда: коль нечестивец камень взял, будет кровь и хруст костей, ибо кровь Есть кровь и кость Есть кость. И земле суждено разломиться и ответить, и пасть перед одним и единственным. Я нарекаю тебя Драконом как брата и короля.
Дреуга шкуры: 7 и 7, часть Масла, 1 и 1, круги, нарисованные Дибеллитами: три концентрических. И пусть их кровь, текущая снизу, окропит все, что возможно. Рождение, наблюдаемое черными дроздами — первое число месяца Огня очага. Произнеси написанное ниже, когда слух твой ослабеет.
Еще прочти. Восхищен, он, тот, кто идет не записанным. Записаны рабы, что по незнанию вращают Колесо. Порабощены все дети Аурбиса Как Есть.



Комментарии 3


CHIM
Башня касается всех покровов Небес, братья-ученики. Достигнув ее вершины, каждый сможет стать, кем возжелает.
А даже более того. Быть тем, кем был, и уже измениться для всех, кроме идущих следом той же дорогою. Это третий ключ Ну-мантии и секретное знание, как смертные становятся творцами, а творцы — смертными. Костям Колеса надобна плоть, сие есть наследие человечества.
Шторм близится. Клятвопреступники, берегитесь, ибо бегут изменники названными дорогами, гончие псы многословных богов.
Наше вознесение спрятано Кровью Дракона в шести тысячах лет этерического лабиринта, что есть Арена, отрицаемая ими Клятвенная связь.
Я заклинаю именем Книги: возьми ключ и пронзи божественную оболочку, что скрывает похитителей мантий. Златую кожу! СКАРАБ ЭЙ АУРБЕКС!
Клятвопреступникам горе! Мистериум Заркса говорит о златой коже: "Пусть не введут вас в заблуждение несчастные, что сходят бездумно с дороги, ибо утратили веру они, и в потере той виновны Аэдра, не желающие знать иных планет". Далее слова Лорда Дагона велят нам уничтожить этих неверующих: "Съешь или выпусти кровь заблудших и обрети то малое, что поначалу вело их дорогой Божественности. Выплюнь или сожги все, что побудило их медлить. Знай их как Мнемоли".
А за каждую новую конечность уплачено несведущими. Учти сие, брат, и не давай ничего больше гидре.
Скоро ты ощутишь хор теней, читатель. Комната, где находишься ты, наполнится глазами и голосами. Свеча или огонек заклинания, освещающий книгу, станут вратами помянутым мною изменникам.
А ты насмехайся над ними и не бойся. Обзывай их прозваньями всякими, расскажи им об их истинной сущности. Я, Манкар звездный, с тобою, и я заберу тебя в мой Рай, где Башни предатели будут висеть в стекле закованные, пока не улыбнутся они новому порядку.
Есть это твоя охрана против Мнемоли. С грохотом несутся они, сияя и переливаясь голубизной, и все только лишь тогда, когда земля содрогается, знаменуя приход новых носителей мантий. Скажи им: "Изыди! ГАРТОК АЛ МНЕМ! Бог пришел! НУМИ МОРА! НУМ ДАЛЭЙ МНЕМ!"
Ты, как взойдешь на путь Мифический, почувствуешь, что окружен его мощью. Миф есть не что иное, как первое желание. Непроизносимая правда.
Спокойно обдумай это, пока ищешь четвертый ключ.
Ясные законы таинств природных истают, как жар. "Первый Принцип Башни: привяжите мутанта там, где он не принесет больше вреда. Каково будет Богу Мундуса, таково будет и отпрыскам его, отделенным от своих божественных искр. Мы есть восьмикратно восемь Экзархов. Пусть дом Падомая в нас видит единственный выход".
Познай КИМ. Те, кому это ведомо, могут придать земле иную форму. Зрите дом Красного Короля, Покрытый Некогда Джунглями.
Он, кто входит в рай, входит в Мать свою. ЭЙ АЛМА РУМА! Аурбис заканчивается во всех направлениях. Конец мы ищем в озарении нашего Рассвета, конец всему.
Лишь испытай колебания и присоединишься к сиротам, что служат мне пищей. Последуй смело и радостно приветствую тебя в доме своем. Моя первая дщерь сошла с дороги Дагонитов. Имя ей было Рума, и съел я ее без хлеба, и сделал другую, способную учиться, и я полюбил ее, и давно уж черные дрозды сделали ей близнеца.
Узри звездный свет — то твоя мантия, брат. Носи ее, и принесет она тебе озарение, и войди с этим светом в Рай.



Комментарии 4


GHARTOK
Да ведомо будет владельцу ключа четвертого, что некогда было так:
Единовластно Земною Твердью правили тиранические дреуги-короли, каждый в своем доминионе, и граничные войны гремели между порабощенными ими океанами. Были они подобны временным тотемам былого, жестокосердны, злобны и нечестивы.
Не было среди живущих тех, кто бы не страдал от дреугов. Я даю душу мою Магна Ге, говорили счастливцы в Раю, ибо создали они Бритву Мехрунеса в секрете, в самих глубинах Лига, области исчезающего Начала. Хотя пришли они из разных вод, у каждого Гета была одна цель: создать принца доброты, сплетая его подобие каждым движением и наделяя его самым драгоценным и редким достоянием Обливиона — надеждой.
Не умолкая, пою я в Раю: Мехрунес Гроза Воров, Мехрунес Божественный, Мехрунес — Воздетые Красные Руки! Ну-Мантия! Свобода!
Отрицайте или нет, но дни те придут вновь, ученики мои!
Глаголю я: как Мехрунес сбросил Лига и разбил лицо ему, объявляя все девятнадцать и девять и девять океанов Свободными, так разобьет он змеиную корону Сиродилов и создаст союз!
О, все изменится в дни эти, как изменилось в те, ибо с магическим словом Ну-Мантия поднялось великое восстание и сокрушило башни КИМ-ЭЛ ГАРДЖИГ. Воители Начала были повержены, и полилась кровь потоком с высочайших вершин до шахт и копей, где рабы с исступлением сорвали цепи и вцепились в тюремщиков своих, и затлел огонек надежды.
Славься вовек! Твой Рассвет внемлет, мой Лорд! Пусть сам Аурбис познает Свободу! Мехрунес пришел!
О, нет царств иных, кроме свободной воли!
Легионы твои двинулись от Лига к внутренним холодным землям, по легиону для каждого Гета, и расколоты солнца были, и повержены были и Кури, и Джеф, а Хорма-Гайл сокрушен был хладной солью и назван навек Хором, и так будет вновь, когда придет время Врат.
Низинный Мальбиодж пал, тот старый Город Цепей окутан был новым теплом и стал Свободным. Галг и Мор-Галг повержены были в одну ночь, что пришла после дня, и так будет вновь, когда придет время Врат.
Царство горести, вот что есть НРН, ставший Ямой, семь проклятий на его Дреуга, Вермей НИ-МОК! Но ради царства сего поднимется Святой Поход по мановению моего лорда, Гет за Ге. Да, слаб ты, но нет цепей более, лишь совесть твоя!
Аурбиса народ, знай, твой Ад Разрушен, восславь Ну-Мантию, что есть Свобода!

Мифы Шеогората (Мимофонус)


Шеогорат изобретает музыку.
В начале дней, во времена, когда мир был еще юн, Шеогорат решил побродить среди смертных. Он принял облик Джентльмена с Тростью и пошел от одного места к другому, никем не узнанный. Через одиннадцать дней и ночей Шеогорат решил, что жизнь среди смертных еще скучнее, чем его иномирное существование.
"Что я могу сделать, чтобы их жизнь стала более интересной?" — подумал он. В это время молодая женщина неподалеку с тоской прошептала: "Какие прекрасные звуки умеют издавать птицы…"
Шеогорат молча согласился с ней. Смертные не могли издавать такие прекрасные и вдохновляющие звуки, как птицы. Их голоса были жалкими и блеклыми. Он не мог изменить природу смертных, ибо это было в ведении других принцев даэдра. Однако он мог дать им инструменты, что могли рождать прекрасные звуки.
Шеогорат взял недовольную женщину и разорвал ее на части. Из ее сухожилий он сделал лютни. Из черепа и предплечий сделал барабан. Из ее костей он сделал флейты. Он вручил эти дары смертным, и так родилась Музыка.
Шеогорат и король Лиандир.
Король Лиандир был известен как чрезвычайно рациональный человек. Его дворец был мал размером, уродлив, в нем не было ни одного произведения искусства. "Большего мне не нужно, — говаривал он. — Почему я должен тратить деньги на всякую роскошь, когда могу использовать их на нужды своей армии или полезные общественные дела?"
Его королевство процветало под таким благоразумным правлением. Однако люди не всегда следовали примеру своего практичного повелителя. Они строили дома, которые были прекрасны на вид, хотя это и не было вызвано необходимостью. Они посвящали силы и время созданию произведений искусства. Они отмечали события пышными празднествами. В общем, они были совершенно счастливы.
Король Лиандир был огорчен, что народ не следует его примеру и не ведет скромную, благоразумную жизнь. Он размышлял об этом много лет. Наконец он решил, что люди просто не понимают, сколь многого могли бы добиться, если бы не тратили время на такие бесполезные занятия. Возможно, решил он, им нужно понять это самим.
Король объявил, что все новые здания в городе должны быть простыми, лишенными украшений, и не больше размером, чем требуется в соответствии с их назначением. Люди были не слишком счастливы по этому поводу, но они любили своего короля и уважали законы. Через несколько лет в городе стало больше простых зданий, чем украшенных. Люди использовали сэкономленные деньги, чтобы создавать и покупать еще более изысканные произведения искусства и проводить еще более пышные празднества.
И вновь король Лиандир решил показать им, что полезнее было бы использовать их время и средства для достижения практических целей. Он запретил в городе все произведения искусства. Люди были просто выведены этим из себя, но они знали, что их король делает то, что считает лучшим для них. Однако человеческую природу не так-то просто обойти. Прошло еще несколько лет, город был застроен некрасивыми примитивными зданиями и свободен от какого-либо искусства. Однако у людей было теперь еще больше денег и времени, чтобы посвящать их вечеринкам и фестивалям.
С тяжелым сердцем король Лиандир решил, что с его народом надо обращаться, как с детьми. И они, как все дети, нуждаются в правилах и дисциплине, заложенных высшими авторитетами, тогда их можно будет заставить понять, что действительно ценно в этой жизни. Он объявил о запрете всякого шумного веселья в городе. Песни, танцы и музыка были объявлены вне закона. Даже пища и питье были ограничены водой и простейшими съестными припасами.
Для людей это было уже слишком. Революции быть не могло, армия короля Лиандира была превосходно обучена и отлично оснащена. Люди толпами обивали пороги храмов и святилищ, умоляя всех богов и даже некоторых принцев даэдра вмешаться, дабы король Лиандир отменил новые тягостные установления.
Шеогорат услышал их мольбы и решил нанести визит королю Лиандиру. Он явился монарху во сне в виде поля цветов, каждый с руками вместо лепестков и лицом Безумного Бога в середине. "Я Повелитель Творчества и Повелитель Безумия. Поскольку мой дар творчества тебе без надобности, я решил благословить тебя вторым моим даром, и в избытке".
С этого дня каждый ребенок, появлявшийся на свет в городе, рождался безумным. Поскольку по лицу новорожденных понять это было невозможно, прошли годы, прежде чем это выяснилось. Собственный сын короля был одной из жертв, он страдал от припадков и галлюцинаций. Однако король Лиандир отказывался одуматься.
Когда его сыну, Глинту, было двенадцать лет от роду, он зарезал отца во сне. С последним предсмертным вздохом король Лиандир спросил: "За что?" Его сын ответил: "Это самое практичное, что я мог сделать".
Юный король приказал убить всех дворцовых слуг. Он организовал грандиозное празднество, чтобы отметить начало своего правления и отмену законов короля Лиандира. Он накормил толпы жарким из мяса дворцовых слуг. Он приказал все восточные стены домов в городе выкрасить красным, а западные сделать полосатыми. Он повелел всем жителям города носить вычурные маски на затылках. Потом он сжег дворец и начал строительство нового.
В новом дворце молодой король приказал не делать в его покоях дверей, в страхе, что крошечные лесные создания нападут на него. Он приказал не делать там окон, опасаясь, что солнце и луна завидуют ему и желают его смерти.
Так кончилась династия короля Лиандира. Жители города вернулись к своим великим трудам на ниве искусства и беспорядочным празднованиям. Они вели себя так, будто король еще жив, и даже сохраняли дворец, поселив там своих сумасшедших детей и ухаживая за ними. Шеогорат был очень доволен таким исходом дела. С этого дня и впредь город был благословлен рождением большего, чем обычно, числа одаренных художников и страдающих психическими расстройствами граждан.
Состязание воли.
Могучий чародей по имени Рават однажды шел по Ветрам Времени в поисках лорда Шеогората. Он намеревался добиться благосклонности самого капризного из принцев даэдра. Найдя Шеогората, Рават смиренно заговорил с ним: "Лорд Шеогорат, я умоляю о твоей милости. Я с радостью сведу с ума тысячу человек для тебя, если ты всего лишь наделишь меня большими магическими силами".
К счастью для Равата, Шеогорат был в хорошем настроении. Он предложил игру: "Я дам тебе то, что ты желаешь, если ты будешь все еще в здравом уме через три дня. За этот срок я приложу все усилия, чтобы лишить тебя здравого рассудка. Это будет великая потеха".
Равату это предложение не слишком понравилось, ибо он действительно планировал свести с ума тысячу человек. "Повелитель Шеогорат, я сожалею о беспокойстве, причиненном моей пустой, эгоистичной просьбой. Считай, что я не обращался к тебе со своей ничтожной мольбой. Я хотел бы скромно удалиться".
Шеогорат лишь рассмеялся: "Слишком поздно, могучий Рават. Игра началась, и ты в ней участвуешь". Рават попытался бежать, но лишь обнаружил, что все выходы из даэдрического домена запечатаны. Он блуждал бесцельно, постоянно оглядываясь через плечо, подпрыгивая при любом шуме. Каждое мгновение приносило все новые ужасы, поскольку он ждал, когда же Шеогорат начнет исполнять задуманное.
Через три дня Рават уже подозревал в каждом растении и животном орудие Шеогората. Он не ел и не пил в страхе, что Шеогорат отравит еду и питье. Он не спал в страхе, что Шеогорат вторгнется в его сны (что было глупо, ибо сны есть сфера Вермины, да дарует она нам Спокойный Сон).
И наконец Шеогорат появился перед ним. Рават вскричал: "Ты заставил целый мир следить за мной! Каждое существо и растение выполняли твою волю, чтобы свести меня с ума".
Шеогорат ответил: "На самом деле я не делал ничего. Ты сам свел себя с ума своими страхами. Твои галлюцинации доказывают, что ты действительно ненормален, и поэтому я победил. Ты собирался свести с ума тысячу человек, мне же было нужно сломить только один рассудок: твой".
С этого дня Рават верно исполнял все причуды Шеогората. Когда бы путешественники ни осмеливались искать встречи с Шеогоратом, Рават предупреждал их: "Шеогорат уже внутри каждого из вас. Вы уже проиграли"



Молитвы Бараната (Народное предание)


Когда леди Геневра была похищена из своего и дома и за нее попросили выкуп, ее мать распространила весть, что тот, кто спасет Геневру, сможет жениться на ней и унаследует земли. К сожалению, в те времена было очень много убийц и воров, поэтому достойных героев не хватало. На самом деле, единственным, кто откликнулся на призыв, был худой маленький юноша по имени Баранат.
"Конечно же, ты очень храбрый малый, но я боюсь, что у тебя ничего не получится," — сказала старая женщина. "Видишь ли, мою дочь похитили братья Корибаель, о чьей физической силе ходят легенды".
"Миледи", — сказал Баранат, — "при рождении я был благословлен Вивеком, Алмалексией и Сотой Силом, поэтому святые на моей стороне. Если я попаду в неприятности, я позову их".
У старой женщины не было другого выбора, и она послала Бараната на спасение дочери, объяснив, где находится лагерь бандитов. В центре лагеря самый старший и самый сильный из братьев, Айрен Корибаель, удерживал леди Геневру. Все остальные братья охраняли долину, поэтому Баранату нужно было победить всех, чтобы спасти девушку.
Баранат проехал многие мили через северные болота, и наконец встретил Ваниса Корибаеля, младшего из братьев, наблюдавшего за появлением незваных гостей в долине. Ванис славился тем, что был быстрее ветра, он мог убить своего противника еще до того, как тот вынимал меч из ножен. Баранат посмотрел на свой дешевый железный меч и воззвал к святым.
Святой Велот Пилигрим появился перед Баранатом в сияющих одеждах, и улыбнулся ему: "Баранат, опусти свой меч и я сделаю тебя быстрее, чем вспышка молнии."
Баранат бросил меч и побежал к Ванису, двигаясь так быстро, что не шелохнулся ни один листик от его поступи. За миг Ванис был мертв от руки Бараната. Искатель приключений продолжил свой путь и встретил второго брата, Ферина, который был не только быстрым, как Ванис, но еще и таким сильным, что мог вырвать куст с корнями всего двумя пальцами. Баранат спрятался и задрожал, когда увидел гиганта Ферина Корибаеля. Опять он молился святым.
Святой Капитан Неревар появился перед Баранатом в золотых доспехах, и улыбнулся: "Баранат, я сделаю тебя сильнее, чем сотня воинов."
Баранат бросился на Ферина и ударил гиганта валуном, превратившимся в пыль от удара. Ферин попытался подняться, но Баранат набросился на него и разорвал на восемьдесят семь маленьких кусочков, которые он разбросал по всей долине. После Ферина, перейдя бурную реку, Баранат встретил следующего брата, Хориса. Он был более быстрым, чем Ванис, сильнее, чем Ферин, но еще и таким терпимым к боли, что мог плавать в лаве Дагот Ура, как будто это был Падомический океан. Баранат подумал о своей чувствительности к боли и вновь воззвал к святым.
Святой Мученик Рорис появился перед Баранатом сверкая драгоценными камнями, и улыбнулся ему: "Баранат, я сделаю тебя выносливым, как сердце Забвения".
Баранат бросился на Хориса и они оба рухнули в бегущую реку. Двенадцать часов они боролись друг с другом под водой, пока Хорис не смог больше задерживать дыхание и не утонул. Баранат вышел из реки и пошел дальше по долине, пока не дошел до лагеря бандитов. Там его ждал сам Айрен Корибаель. Он сторожил мешок, в котором, по предположению Бараната должна была находиться леди Геневра либо же несколько очень больших кошек. Баранат подумал о своих шансах на победу у самого быстрого, самого сильного, самого выносливого и самого опытного из братьев, и снова воззвал к святым.
Святой Олмс Справедливый появился перед Баранатом в сиянии пламени улыбнулся ему: "Баранат, я сделаю тебя таким искусным в битве, что ты будешь опаснее любой даэдры"
После чего Баранат прошел в лагерь и напал на Айрена Корибаеля. Семь дней продолжался поединок, и шесть из них удача была на стороне Айрена. Он наносил удары ногами и руками в стиле, который хаджиты называют "Зуб подагры"; он парировал и блокировал удары в стиле нордлингов; он управлял своим балансом, координацией, скоростью, силой, временем, и тактикой, как луна встает и заходит в небе. Но на седьмой день, когда он уже готовился нанести свой Смертельный Удар, он вдруг остановился с широко открытыми глазами. Кровь отлила от его лица, так как он понял, что попал в ловушку, из которой не было выхода. Тремя быстрыми движениями Баранат завершил Кровавый Цикл, старый редгардский прием, который он когда-то начинал изучать. Айрен Корибаель был повержен.
Баранат бросился открывать мешок, в котором лежала леди Геневра. Она был очень удивлен. Леди Геневра была очень некрасивой, она сразу же начала пенять ему, что он слишком долго ее спасал. Баранат понял, что у этой дамы очень, очень, очень тяжелый характер. Несколько дней спустя, когда они возвращались в дом старой женщины, он обнаружил, что собственность, которую он должен был унаследовать чрезвычайно запущена годами разрушений от штормов и бедными урожаями.
Святой Делин Мудрый наблюдал за ним из облака на небе и улыбнулся ему: "Баранат, прежде чем сражаться, выясни, за что ты сражаешься".



Монастырь Мотылька Предка (Автор неизвестен)


Для прочтения всем послушникам монастыря:
Орден Мотылька Предка столь же древний, сколь и известный. Мы славим наших предшественников, чьи души воплотились в мотыльках. Каждый мотылек несет фьюрон души предка. Примерный перевод этого слова — "стремление к миру". Фьюрон может быть включен в шелковую нить, даваемую мотыльком. Если из нее спрясти ткань и украсить генеалогической вышивкой нужного предка, можно получить одеяния, обладающие удивительными волшебными свойствами.
Адепты нашего ордена благословлены пророческой силой. Мудрость предков позволяет услышать песнь будущего. По этой причине только нашему ордену даруется привилегия толковать Древние свитки. Эти письмена не подвластны даже богам, как аэдра, так и даэдра. Такое глубокое проникновение в ткань реальности стоит дорого. Каждое прочтение Древнего свитка открывает все больше, и каждое ослепляет жреца на все больший период времени. Наконец, жрецу удается почти полностью постичь смысл написанного, однако он слепнет окончательно. Больше никогда не сможет он читать свитки.
Наш монастырь заботится об этих выдающихся служителях нашего ордена. Теперь они доживают свою жизнь вместе с Мотыльками Предков, к которым они так привязаны. Их подземные обители хорошо подходят для мотыльков. Жрецы выращивают и кормят этих хрупких созданий, поют им. Они получают шелк и прядут из него ткань. Они ткут одежду, вышивая ее историями предков, вплетенных в шелк. Такова их новая жизнь.
Как они заботятся о Мотыльках Предков, так и мы заботимся о слепых монахах. В то время как они трудятся в темноте, мы служим им на свету. Им нужны пища и вода. Мы обеспечиваем. Им нужны инструменты и мебель. Мы обеспечиваем. Им нужны тайна и покой. Мы обеспечиваем. Им нужна помощь в продаже плодов их труда. Мы обеспечиваем.
Раньше мы обеспечивали им и защиту. Много лет назад в наш храм пришла Гудрун. Ослепленная пророческими видениями, она принесла с собой новое знание. Предки открыли ей, что монахам нужно уметь защищать себя. Они постоянно тренируются и практикуются в искусстве Гудрун. Они — мастера фехтования без мечей.
Будучи послушником, ты изучишь школу Гудрун. Ты узнаешь путь мирного кулака. Ты научишься служить слепым монахам. Ты научишься давать. И, возможно, однажды ты постигнешь мир Мотыльков Предков.



Мономиф (Автор неизвестен)


"В Миндусе конфликт и неравенство влекут за собой перемены, а перемена — самая священная из Одиннадцати Сил. Перемена — это сила без цели и происхождения."- Оэгнитр, Таэритае, Порядок ПССССЖЖЖЖ.

В двух словах, расхождение в мировоззрении Людей/Алдмер заключается в отношении смертного с божественным. Люди выбирают себе непритязательную роль — они были созданы бессмертными силами, а Алдмер считают, что боги произошли от них. Это мало о чем говорит, но это разграничение определяет и остальные расхождения в мифологиях.
Все Тамриэльские религии начинаются с одного. У истоков всего стоит дуализм Ану и Его Другого. Эти двойные силы известны под многими именами: Ану-Падомай, Ануи-эль и Ситис, Ак-Эль, Сатак-Акэль, Есть-Нет. Ануэль — это Вечный Невыразимый Свет, Ситис — это Разрушающее Невыразимое Действие. В середине находится Серое Может Быть ("Нирн" у Эльнофекса).
В большинстве культур Ануиэль почитается за роль, которую он сыграл в создании мира, но Ситис уважаем куда больше, потому что он тот, кто вызывает реакцию. Ситис — Изначальный Создатель, сущность, создающая перемены и ничего, кроме них. Даже историки признают существование этой стихии.
Ануиэль также воспринимается как порядок в противоположность Ситису — Хаосу. Может быть, для смертных проще представить себе перемены, чем статическую гармонию, но Ануиэль зачастую уводится на второй план, тогда как на первом неизменно возникает Ситис. В сказках Йокуданов, который считаются одними из наиболее четких в мире, Сатак соотносится только с пригоршней времен, тогда как "Хум" является преобладающей силой.
В любом случае от этих двух сущностей произошли эт" Ада или Изначальные Духи. Для людей эт" Ада — Боги и Демоны, для Алдмер — Аэдра/Даэдра или "Предки". Все Тамриэльские пантеоны заполняются именно эт" Ада, хотя непосредственный ассортимент может меняться в зависимости от культуры. Но, в каждом из этих пантеонов наличествуют архетипы Бога-Дракона и Потерянного Бога, иначе Ану и Падомай.
Бог-Дракон и Потерянный Бог.
Бог-Дракон всегда связан со временем, и обычно считается "Первым Богом." Его часто называют Акатош, "тот, кто поднялся из вечности и позволил быть дню." Он является главным Божеством Империи Киродиила.
Исчезающий Бог всегда связан с Планом Смертных и является ключевой фигурой в расхождении религий Людей/Алдмер. Термин "потерянный" относится либо к его отсутствию в пантеоне (еще один душевный кризис, который объясняется разными причинами), или к исчезновению его "искры божьего гнева" за счет других бессмертных. Его очень часто называют Лорханом, и многочисленные эпитеты этого бога, бывают хулительны и благочестивы.
Надо заметить, что Тамриэль и План Смертных до сих пор не существуют. Серое Может Быть все еще является площадкой для игр у Изначальных Духов. Некоторые из них привязаны к свету Ану, некоторые — к непостижимой бездне. Их постоянное движение и взаимодействие увеличивает их число, и чтобы сформироваться, их личностям нужно достаточно много времени. Когда формируется Акатош, начинается Время, и некоторым духам становится проще осознать себя в качестве существ с прошлым и будущим. Появляются самые сильные и узнаваемые духи: Мефала, Аркей, И" ффр, Магнус, Руптга и т. д. и т. п. Остальные духи остаются в виде концепций, идей или же эмоций. Один из самых сильных, еле сформировавшийся импульс, который все остальные называют Лорханом, разрабатывает концепцию создания Мундуса, Плана Смертных.
Люди, за исключением Редгардов рассматривают это, как акт божественного милосердия, просветления, с помощью которого низшие существа могут достичь бессмертия. Алдмер, за исключением Темных Эльфов, рассматривают это действие, как жестокий обман, шутку, которая оборвала все их связи с духовным планом.
Миф об Орбисе.
Книга "Мифический Орбис" с подзаголовком "Компенсация Псиджиков" являлась попыткой апологетов Артеума объяснить основы религии Алдмеров Уриэлю V в ранние, славные годы его правления. Она тихо обходит стороной любые обвинения или предубеждения против концепции Лорхана, который все еще почитается в Киродииле под именем "Шезарра", пропавшего брата Божественных. Несмотря на это Псиджики создали четкую картину верований Древних, и это теперь послужит для наших целей. Эта версия — из архивов Имперской Семинарии, текст взят их рукописных заметок неизвестного автора.
Мифический Орбис существует, и он существовал с начала времен без меры, как причудливое Странное Измерение.
"Орбис" должен быть связан с неизвестной Пенумброй, Серым Может Быть, центром между ЕСТЬ/НЕТ Ану и Подомая. Он содержит многочисленные измерения Эфириуса и Завбения, а также другие, менее структуризированные формы.
Магические эффекты Мифического Орбиса длятся очень долго, и обладают сложными жизнями, создавая структуру мифа.
Существуют духи, сделанные из частей бессмертной полярности. Первым из них был Акатош, Дракон Времени, чье появление облегчило задачу других духов по воплощению. Боги и Демоны формировались, деформировались и создавались снова.
Наконец магические сущности Мифического Орбиса рассказали последнюю историю — историю их собственной смерти. Для некоторых это была всего лишь художественная трансфигурация в единую форму, в не-магическую субстанцию мира. Для других это была война, в которой были уничтожены все, а их тела стали частью субстанции мира. Еще для кого-то это означало романтический брак, счастливое отцовство или материнство, а духи-родители должны были умереть, чтобы освободить путь более успешным смертным расам.
Вдохновителем это общего решения был Лорхан, которого ранние мифы характеризуют, как жулика и обманщика. Более благожелательные версии этой части истории утверждают, что Лорхан явился причиной появления плана смертных, как такового.
Волшебные сущности создали расы Орбиса смертных по своему образу, может быть, аккуратно, как артисты или мастера, а может быть, используя плодородный гниющий материал, из которого затем появляются люди, ну или по аналогии.
Волшебные сущности затем умерли, став эт" Адой. Эт" Ада — это субстанции, воспринимаемые смертными в качестве богов, духов или гениев Орбиса. После своей смерти эти магические субстанции отделили себя в природе от других магических субстанций из Странных Измерений.
В это же время были созданы Даэдра, которые являются духами и Богами более приспособленными к Забвению, либо их измерение находится очень близко от Бездны Подомая. Этот процесс является рассветом Мифической (Меретической) Эры. Он был воспринят смертными очень по-разному, как "второе творение" или (особенно у Эльфов) болезненное отмежевание от божественного. Вдохновителем этого события является Лорхан.
Лорхан.
Эта сущность — Создатель-Обманщик-Испытатель — существует в каждой Тамриэлической мифической традиции. Его самое распространенное имя у Алдмеров "Лорхан" или Дум Драм. Он обманом убедил или сумел заставить Изначальных Духов начать создание Плана Смертных, нарушая статус-кво, как когда-то его отец Падомай, который принес во вселенную нестабильность. После того, как мир материализуется, Лорхан отделяется от своего божественного центра, иногда невольно и провоцирует создание эт" Ада. Интерпретация этих событий в очень большой степени зависит от культуры. Ниже вы можете найти несколько примеров:
Йокуда, "Сатакал — Кожа Мира".
"Сатак был Первым Змеем, Змеей, которая пришла До, и все миры тогда покоились в мерцании его чешуи. Но он был таким большим, что кроме него не могло быть больше ничего, и хотя он сворачивался вокруг себя самого, и миры скользили через друг друга, но не было места, чтобы хоть один из них смог вздохнуть или даже просто быть. И миры позвали что-нибудь, чтобы оно спасло их и выпустило их, но кроме Первого Змея не было больше ничего, и помощь пришла изнутри, это был Акэль, Голодное Чрево. Акэль сделал так, что о нем знали, и Сатак не мог больше не думать о том, что это такое, и это был лучший голод, поэтому он ел, и ел, и ел. Вскоре стало достаточно места для того, чтобы жить в мирах и для того, чтобы начались вещи. Эти вещи были новыми и часто делали ошибки, но у них раньше не было возможности потренироваться в бытии вещами. Так что большинство вещей закончились очень быстро, либо они не были хорошими, либо перестали верить в себя. Некоторые вещи почти что начались, но они были съедены, потому что Сатак как раз перешел к этой части своего тела. Это было жестокое время.
"Очень скоро Акэль заставил Сатака укусить собственное сердце и это было концом всего. Голод, однако, никуда не делся, даже после смерти, и Первый Змей сбросил свою кожу, чтобы начать новую. Поскольку старый мир умер, начался Сатакэль, и когда вещи поняли это, они также поняли, что нужно делать им. И они начали брать себе имена, такие, как Руптга или Ту" вакка, и они бродили в поисках своего рода. Сатакэль продолжал есть себя, и самые сильные духи научились игнорировать цикл, двигаясь под странными углами. Они называли этот процесс Прогулкой, способом шагать между кожами мира. Руптга был таким большим, что мог разместить на небе звезды, чтобы более слабые духи могли находить дорогу. Это стало так просто, что появилось место, называемое Далекие Берега, время ожидания до следующей кожи.
"Руптга смог породить так много детей с помощью этих циклов, что стал известен под именем Большой Отец. Он продолжил вешать звезды, чтобы осветить бездну для других, но прошло так много циклов, что появилось слишком много духов, и им всем невозможно было помочь. Он сделал себе помощника из предыдущих кож, и это был Сеп, или Второй Змей. В Сепе осталось еще очень много от Голодного Чрева, различные виды голода, доставшиеся от разных кож. Он был так голоден, что не мог размышлять. Иногда он просто ел духов, которым должен был помогать, но Большой Отец всегда успевал достать их обратно. В конце концов, устав помогать Большому Отцу, Сеп пошел, собрал остатки старых кож и сделал из них шар, обманом заставив духов помогать, пообещав им, что теперь они достигнут нового мира, который будет сделан из старого. Этим духам нравилась такая жизнь, поскольку она была проще. Больше никаких прыжков с места на место. Многие духи присоединились к Сепу, верить было приятно. Большой Отец только покачал головой.
"Очень скоро духи на шаре из кож начали умирать, потому что они находились слишком далеко от настоящего мира Сатакэля. И они обнаружили, что уже не могут спрыгнуть обратно на Дальние Берега. Оставшиеся духи умоляли Большого Отца забрать их обратно. Но суровый Руптга не стал этого делать и сказал им, что теперь им придется искать новые способы идти по звездам к Дальним Берегам. А если не получится, они должны жить в своих детях, а это уже совсем не то же самое. Однако, Сепа необходимо было наказать, поэтому Высокий Отец ударил Змея большой палкой. Голод выпал из мертвого рта Сепа и стал единственным, что осталось от Второго Змея. Пока весь остальной мир возвращался к хорошему, Сеп мог только метаться в своей мертвой коже или плавать по небу черной бездной и пытаться от бессилия есть звезды."
"Песнь Шезарра" Киродиила.
"Шезарр описал богам нечто совсем новое, как быть отцами и матерями, как быть ответственными, и приносить огромные жертвы без всякого шанса на успех, но Шезарр говорил так прекрасно, и уводил их за завесу тайны и слез. Хотя Аэдра дали свободное рождение этому миру, зверям и существам, они делали их из частей себя. Это свободное рождение было очень болезненным и после него Аэдра был уже не молоды, не сильны и не так могущественны, как это было в начале времен.
"Некоторые Аэдра разочаровались и скорбели по своим утратам и гневались на Шезарра и на своих созданий, потому что чувствовали, что Шеззар солгал и одурачил их. Эти Аэдра, Боги Алдмера, под предводительством Аури-Эля пришли в ужас от своей слабости и от того, что они создали. "Теперь все испорчено, отныне и навсегда, и единственное, что мы можем сделать — это научить Эльфийские Расы выдерживать страдания с достоинством, с честью и казнить себя за свою глупость, и отомстить Шезарру и его союзникам." Таковы Боги Эльфов, темные и задумчивые, и таковы Эльфы, разочарованные своим бессмертием, всегда гордые и мужественные, несмотря на жестокость этого беспощадного и безразличного мира.
"Другие Аэдра посмотрели на свои творения и остались вполне довольны. Эти Аэдра, Боги Людей и Звериного Народа, восхваляли и лелеяли своих созданий, Смертные Расы. "Мы страдали, и истощены, и это навсегда, но смертный мир, который мы создали, великолепен, он наполняет наши сердца и души надеждой. Давайте научим Смертные Расы хорошо жить, уважать красоту и доблесть, и любить друг друга, как мы любим их." Это Боги Людей, нежные и терпеливые, и это Люди и Звериный Народ, великие сердцем, ибо наслаждаются страданиями своими и жаждут великой мудрости и лучшего мира.
"Когда Даэдрические Лорды услышали Шезарра, они стали смеяться над ним и над остальными Аэдра. "Отрезать части себя? И терять их? Навсегда? Это глупо! Вы еще очень сильно пожалеете! Мы гораздо умнее вас, потому что мы создадим новый мир из себя самих, но мы не будем его отрезать и не позволим ему издеваться над нами, мы создадим этот мир внутри нас сами, он будет навеки наш, и он будет под нашим полным контролем."
"Так Даэдрические Лорды создали Даэдрические Измерения, и все виды Меньших Даэдра, больших и маленьких. И, в большинстве своем, Даэдрические Лорды были довольны этим, поскольку у них всегда под рукой были и последователи, и слуги, и игрушки. Но, в то же самое время, они иногда с завистью смотрели на Измерения Смертных, ведь хотя смертные были глупыми, и хилыми, и презренными, но их страсти и амбиции были более увлекательными и удивительными, чем кривляние Младших Даэдра. Поэтому Даэдрические Лорды соблазнили несколько особо увлекательных особей из Смертных Рас, особенно страстных и могучих. Это доставило Даэдрическим Лордам особое удовольствие, поскольку они крали у Шезарра и Аэдра самых великих и амбициозных смертных. "Вы, дураки, не только искалечили себя," злорадствовали Даэдрические Лорды, "Вы даже не можете сохранить лучшие куски, которые предпочли силу и славу Даэрических Лордов ничтожной вульгарности рассыпающихся мозгов Аэдра.""
Альтмеры "Сердце Мира".
"Ану осуществлял и осуществлял все вещи. Так что он должен был знать сам, что создал Ануиэля, его душу и душу всех вещей. Ануиэль, как и все души, занимался самоотображением, и для этого ему нужно было менять свои формы, атрибуты и интеллекты. Так был рожден Ситис, который был суммой всех ограничений, которые Ануиэль использовал, чтобы обдумать себя. Ануиэль, который был душой всех вещей, таки образом стал множеством вещей, и этим взаимодействием был и остается Орбис.
"Сначала Орбис был беспокойным и сбивающим с толку, так что размышления Ануиэля ни к чему не приводили. Тогда аспекты Орбиса попросили расписание, которому можно следовать или процедур, во время которых они могли бы наслаждаться собой вне идеального знания. Итак, чтобы познать себя еще и с этой стороны, Ану создал Ауриэля, душу своей души. Ауриэль ввел в Орбис новую силу, называемую временем. Со временем различные аспекты Орбиса начали понимать свою природу и ограничения. Они взяли себе имена, такие, как Магнус или Мара или Ксен. Один из них, Лорхан, был скорее пределом, нежели природой, поэтому он не мог долго существовать где бы то ни было.
"Лорхан вошел в каждый аспект Ануиэля и зародил идею, что все почти полностью базируется на ограничении. Он разработал план создания души для Орбиса, места, где аспекты аспектов смогут самоотображаться. У него было много последователей, даже Ауриэль, когда ему сказали, что он будет королем нового мира, согласился помочь Лорхану. И так они создали Мундус, где могли жить их аспекты, и стали эт" Ада.
"Но это была лишь уловка. Лорхан знал, что в этом мире больше ограничений, чем их отсутствия, поэтому он совсем не являлся вещью Ану. Мундус был Домом Ситиса. Когда их аспекты начали умирать, многие эт" Ада бесследно исчезли. Некоторые сбежали, как Магнус, поэтому в магии нет ограничений. Другие, как И" ффр трансформировались в Эльнофи, Кости Земли, чтобы весь мир не погиб. Некоторым пришлось женить и завести детей, просто, чтобы продолжить свой род. Каждое новое поколение было слабее предыдущего, и вскоре появились Алдмер. Воцарилась темнота. Лорхан создал армии из самых слабых душ и назвал их Людьми, и они несли Ситис в каждый уголок мира.
"Ауриэль молил Ану забрать их обратно, но он уже занял их места чем-то еще. Но его душа была добрее и дала Ауриэлю его Лук и Щит, чтобы он смог спасти Алдмер от Людских полчищ. Некоторые уже пали, как Кимеры, которые слушали испортившихся эт" Ада, а другие, как Босмер, испачкали линию Времени, взяв себе Человеческих жен.
"Ауриэль не смог спасти Алтмору, Старший Лес, и он погиб. Их преследовали на юге и на востоке до Старого Эльнофея, и Лорхан был совсем рядом. Он порвал эту землю на множество других, мелких земель. Наконец Тринимак, величайший рыцарь Ауриэля, победил Лорхана на глазах у его армии и вынул его Сердце. Он был уничтожен. Люди оттолкнули тело Лорхана и поклялись мстить потомкам Ауриэля во все времена.
"Но когда Тринимак и Ауриэль попытались уничтожить Сердце Лорхана, оно рассмеялось над ними. Оно сказало, "Это Сердце — Сердце мира, потому что было сделано для того, чтобы удовлетворить остальных." Тогда Ауриэль прикрепил сердце к стреле и запустил стрелу далеко в море, где ее не сможет найти ни один аспект нового мира."

Имперский перечень Лордов Даэдра (Автор неизвестен)


Азура, Владыка Сумерек и Рассвета, правит землями Лунной Тени, сумеречным краем теней и помыслов. Исконными посетителями этого острова являются, в основном, данмеры восточного Морроувинда и кошачий народ Эльсвейра. Оба народа испытывают глубокую привязанность к матери постоянства, хотя природа этой привязанности различна. На момент написания настоящего документа прошло уже несколь лет, как недоступны постоянные врата в Лунную Тень. Никто не может сказать, послужили ли тому причиной преступные инциденты в столичном Зале Хогитума или банальная прихоть Азуры. Из самых известных деяний, сотворенных Азурой в последнее время, Воплощение Неревара и поныне дает о себе знать. Впрочем, этот вопрос выходит за рамки данной брошюры.
Боэтия, именуемый Князем Интриг, вновь переименовал свой край политических хитросплетений и предательств. Прежде именовавшиеся "Горою Змей", сады-лабиринты и витые башни Князя Боэтии ныне несут имя "Доли Полномочий", и горе далеким от таинств политики, кто посмеет туда сунуться. Боэтия, как и его сторонник Азура, высоко чтим последователями Храма Трибунала, хотя побочные культы этого Князя давно и прочно закрепились в среде едва ли не каждого светского правительства. Традиционное торжество в его честь проводится 2-го числа месяца Заката, и в этот день заключается множество договоров как между королями, так и среди простолюдинов.
Клавикус Вайл, бог-дитя Моргенштерна, свои земли наделяет необычной безмятежностью, облик которых, по-видимому, должен перекликаться с его сферами издевательств и клятвопреступлений, хотя и сложно сказать, какое обличье могут принять подобные понятия. Объяснение может заключаться в том, что в пасторальном облике земель Клавикуса Вайла отражается его важнейший аспект, столь притягательный для его последователей: сила умиротворения исполнением желаний. Никому, кроме сильнейших подданных Императора, не советуется заключать сделки с Князем Клавикусом, и даже им следует быть готовым испить из Горькой Чаши.
Хермеус Мора, "Садовник Людей", притязает на звание старейшего из Князей, как созданный из идей, выброшенных во время сотворения смертного плана в Мундусе. Имперские Манонавты подтверждают, что влияние данного Князя на судьбу и время истинно и неподдельно, что связывает его непосредственно с Акатошем, главой Девяти Божеств. Поскольку Акатош является изначальным духом времени, появление которого привело к образованию вселенной, слова Хермеуса Моры можно считать правдой. Впрочем, согласно воле Его Величества Уриэля VII, лишь во время официального праздника 5-го числа месяца Первоцвета дозволено отправление обрядов почитания этого Даэдрического Князя. "Все прочее суть превратность."
Гирциновы Охотничьи Угодья решением Совета Старейшин закрыты до отдельного сообщения, и упоминаются здесь только из соображений завершенности.
Малакат правит самыми труднодоступными землями на просторах Забвения — Зольником. Учитывая его роль как Князя-покровителя лишенных гражданства и изгнанников, весьма логичным выглядит характерный уровень скрытности, присущий путям в эти владения. Главным очагом культа Малаката является Орсиниум, королевство орков, что выглядит несколько неожиданным в сочетании с распространенной среди орков ненависти к духам Даэдра. Однако, в таких обстоятельствах могут оказаться правдой слухи, согласно которым Малакат является не истинным Даэдротом, но плененным божественным духом Этериуса. Князю Изгоев более чем подошло бы быть таковым самому.
Мехрун Дагон, Властелин Бритв, из раза в раз представал врагом Империи. Войной, нечестивой молвой и вооруженным насилием тревожил границы Мундуса увенчанный кованой медью четырехрукий Князь Разрушения, чье обличье ужасно. Изгнанный в небытие во время побоища у Затвора Плотины, а затем — в Кватче, боевыми магами 33-го легиона, Мехрун Дагон опять вернулся в Забвение, и звезды не сулят изменений в его неуклонности. Призываем всех героев Киродиила быть бдительными перед угрозой тайного распространения его поборников.
Мефала объединяет свои таинственные земли, которых в Забвении немалое число, длинными нитями магической тайнопаутины. Все они посвящены ее сферам секса и тайного убийства. Та же структура прослеживается и во множестве посвященных ей эзотерических культах по всему Тамриэлю, многие из которых запрещены Имперским правом. Обличия ее множественны и сокровенны даже тогда, когда она предстает перед толпами последователей в ее святилищах в месяц Мороза.
Меридия владеет пространствами, совокупно известными как "Расписные комнаты". Неоднократные свидетельства о связи этого Князя с Магнусом-Солнце позволяют предположить, что и она недалека от божественно-этериусного происхождения. В одном из наиболее известных очерков по этому вопросу, Трактате Марид-нунда, Меридия недвусмысленно предстает в лице своенравной дочери солнца, изгнанной с небес за связи с нечестивыми спектрами.
Молаг Бал, Король Раздора, среди врагов Императора уступает лишь своему брату Князю Мехруну Дагону. Его земли — склепы и рабские загоны Хладной Гавани, где снисхождения не приходится ждать ни явившимся намеренно, ни заблудшим по ошибке. Своим существованием праздник в честь Молаг Бала обязан лишь заключенному в давние времена соглашению, по которому, как предполагается, он предоставил свою адскую силу для создания первых камней душ.
Копошащаяся Бездна Намиры решением Совета Старейшин закрыта до отдельного сообщения, и упоминается здесь только из соображений завершенности.
Ноктюрнал практически единодушно всеми властителями Забвения был пожалован титул Ур-дра. Как мать ночи, она утверждает, что является аспектом изначального Небытия, так что повсеместно принято поддержать это утверждение в своих вечерних молитвах.
Перийтовы ямы извечно были недоступны для смертных. Все достоверные сведения о них, которыми мы располагаем, почерпнуты из слов других демонических Князей. Утверждается, что Перийт охраняет низшие слои Забвения, и тем, кто призовет его, следует относиться к его внешней схожести с Акатошем как к занятному казусу глубокой древности.
Сангвин, Князь Гедонизма, властвует не меньше чем над десятирежды десятью тысячами очагами наслаждения в Небытии. Как покровитель пирушек и пьяного угара, сей Князь был в почете у Императоров еще со времен основания первой Империи. Дошедшие до нас записи свидетельствуют, что он даже пребывал в Башне Белого Золота в правление Ремана Сиродиила и помогал ему в довольно сомнительном планировании Фестивалей Крендали, распутства которых сослужили худую службу Имперской экспансии на Алинор и остальной Саммерсет.
Шегоратовы Сумасшедшие Дома решением Совета Старейшин закрыты до отдельного сообщения, и упоминаются здесь только из соображений завершенности.
Вернима, Князь Знамений и Снов, поддерживает особую магеографическую связь с Мундусом, благодаря чему спящих смертных заносит в ее владения без всяких к тому усилий. Традиционное жертвоприношение Верниме проводится 10-го числа месяца Солнцеворота, однако молитвы к ней, как и к прочим духам удачи, довольно часто возносятся и в прочие дни, и не только лишь перед сном.



Прорыв Ну-Мантии


Письмо Первое.
На секретный глиф: послание сонного рукава.
Сонный рукав: срочный, протоколы безопасности предоставлены.
Протоколы безопасности: защиты белой кости предка сфинксового мотылька.
Канцлеру Окато, во власти! В триумфе! Согласно абсолютному нравственному добру!
Простите моё прямое послание, Канцлер, и знайте, что я делаю это с уважением каждого из предков в моём роду, но Грандмастер Джофри никогда не реагировал на предыдущие усилия предупредить Современную Империю о находках Исследовательского Древа Сфинксового Мотылька. Замечу, что эти предупреждения могут быть излишне эзотерическими, чтобы обращать на них внимание, которого они заслуживают.
Вктратце, Барьер ослабевает, и я знаю почему. Моресо, я раскрыл заговор, который простирается к Временам Рассвета и расколу Альдмериса. Современная Империя находится под угрозой предыдуших реальностей, и Айлейды совсем не уничтожены.
Ближайшие к моим ушам и губам мотыльки служили при Белхарзе Быке во времена своего телесного существования. Ты знаешь таким образом степень моей верности. Пожалуйста, дай мне разрешение быть услышанным на Совете Стареиших, даже только с помощью Герцогской мемоспоры.
Ваш верноподданый Красного Алмаза,
Ну-Хатта
***
Брат Ну-Хатта,
Да. Я помню ваши отчёты. Джофри передал их по каналам. Интересная теория, но здесь нет ничего, с чем мы можем работать. Тёмные охватывающие империи заговоры? При всём уважении к твоим выдающимся помошникам, ни Древние Свитки, ни предки-мотыльки не смогли когда-либо обеспечить нас достаточно реальной информацией. Но после того, что уже произошло, да, пророчества всегда имеют смысл. Историки и учёные строят карьеры на таких вещах. Но моё дело — это управление Империей здесь и сейчас, с множеством проблем и опасностей, которые действительно ясны. Я не хочу показаться пренебрежительным, но предоставь мне что-нибудь конкретное и ты увидишь нас в действии.
Я, Окато Фестхольдский, Высокий Канцлер Совета Старейших, Имперский Боевой Маг и так далее и тому подобное.
Письмо Второе.
На секретный глиф: послание сонного рукава.
Сонный рукав: срочный, протоколы безопасности предоставлены.
Протоколы безопасности: защитные системы белой кости предка сфинксового мотылька.
Фестхольд слишком добр.
"Затем могучий Акатош ответит, и проситель должен будет требовать полной свободы. Говорить в огнях времени — суть есть предоставлять говорящему возможность задать вопрос матроне Джиллсов, служителей Дракона, что в одиночестве исправляют минуты. Только посредством свободы истинные слова могут остаться неприкосновенными."
Мои отчёты всё ещё следуют. Я предпологаю, мы переходим к гаданию Стареших?
Ваш верноподданый Красного Алмаза, Ну-Хатта.
***
Брат Ну-Хатта,
Да, очень хорошо. Я не знаю, найдёт ли весь Совет ваше использование сонного рукаваоправданым, но я оставляю это на вас.
Окато
Письмо Третье.
Члены Совета Старейших,
Простите дерзость, с которой это доходит до вас, но обратите внимание на штамп, которому Окато предоставил наименьшее согласие. Знайте также, что культ Предка-мотылька полностью подчиняется Совету, как это было определено со времён Эдикта 18.x2n.3E2IS, даже несмотря на обвинения всякой законодательной власти, являющейся Симулакрум Терминатус в исполнении.
Познания в предмете метафизической Башни небывало высоки. Со времён Выборки мы не видели столь опасного интереса к шеззаритским силам-символам. Кто-нибудь здесь полагает, что это совпадение? Что подобная деятельность не находится под влиянияием дубликата сна и незаконного обмена сообщениями? Кто-нибудь здесь считает, что это не работа Тарнатоса и его спящих? Падение Красной Башни не должно быть явлено словно учтивое покорение сиродильских агенств, из-за которых мы снова были обмануты Драконитами. Несмотря на долгие эры, во времена которых земные боги извращали Божественный Закон, покровительство Красного Камня должно было оставаться без изменений: парадоксальная защита нашим Врагом от наших врагов.
Башни земного плана обладают своими историями, окутанными ложью и неверными толкованиями. Земли, в которых они обладают контролем над нескончаемыми волнениями, восточные и западные должны дать общее согласие относительно их реакции на все-имперское обсуждение сего ужасающего предмета.
В соответствии с контекстами исключительно лишь моих вводных комментариев, я понимаю, что кто-нибудь из Совета может пожелат прибегнуть к праву предостережения или призыву к молчанию. Услышав подобное сейчас, я отойду от споры; В ином случае я продолжу.
***
Я продолжаю, во что бы то ни стало.
Несмотря на то, что Совет может заставить меня молчать, он не может принудить к глухоте. Я неспособен доказать ложность предмета обсуждения, находящегося у меня под рукой в моём стерильном поместье. Неспобосный действовать, Я в своём положении сдаюсь на волю Совета.
Дивайт Фир
Письмо Четвертое.
Первопричины нашей нынешней проблемы простираются к Меретической Эре.
…
Я уже слышу звуки протеста. Прошу, позвольте мне заверить вас, я буду соблюдать определённую Советом меру и представлю мои находки в виде принятой старой формы квадрографа: метафизического корня, исторических лессонатов, нынешней оценки опасности и гипотезу о манёврах врага. Все Старейшие, желающие войти в состояние транса, могут сделать это сейчас.
Альдмерис раскололся во время Рассвета, но, как и во всё потом, эти осколки пользовались квази-темпоральными исправлениями. Временами Остров Начала был с нами, временами нет или не в полной мере, близко, как оно было, к тому, что является современным духом.
Джиллсы не обладали своими полными силами; скорее, смею заметить, все духи мундекса обладали каждой силой в каждое время исправления в каждом упорядочиваниии, то есть, никто из них не мог польностью реализоваться; наш мир был молод, и по-этому его архитекторами были боги.
Следующее, что известно, известно всем нам по-разному, и невозможностьневероятность Рассвета дарует всем этим воспоминаниям доверие. Я говорю об Ур-Башне, Адамантине, анон Диренни и их создании и цели.
Ауриэль-который-Акатош вернулся на Арену Мундекса со своей собственной планеты, призав всех Аэдра собраться на статической встрече, которая будет последней вне пределов аурбического времени. Его гладкий серебрянный сосуд стал острием в изменении земли, и блистающие ветра его влияния предупредили каждого духа, что вошёл с ним в ауру, что он будет записан — и по согласию присутствия их действия будут последними во неприступном времени, и так было определено, что бы ни пришло к этим духам позже, и даже если они вернулись к аетеру, охотно поддавшись или под угрозой сититового стирания. Таким образом Аэдра пришли к истинному соглашению в пределах реальности.
Наши предки видели возведение Ада-мантии, Ур-Башни и Нулевого Камня. Дайте Стареишим признать эту правду: Каждая Башня несёт свой Камень. Точка невозможности Соглашения была первым, несмотря на то, что другие носили истинное название Первого Камня.
По причине того, что мы фактически являемся пантеософическим собранием, я не буду утверждать, был ли Лоркхан судим в качестве священного, или нечестивого, или трансцендентного на Собрании. Мои братья в Храме Одного могут потребовать перерыва в работе заседания после обсуждения моего графика в третичном чувство-градиенте; в то же время аргументарный усик одобряется Мотыльком. Моим главным намерением является желание показать эхо-эффект Ада-мантии и почему это со временем принесёт проблемы Современной Империи. Я могу сделать это, только лишь рассказав историю о Первом Камне без последующих дебатов.
"Aad semblio impera, dela can carpio semblex."
Посредством сих слов я интонирую богатый язык Эльнофея. Значения фраз могут быть двоякими: "как и в образе королей становятся их сердца их тенями" и "тени королевских сердец это словно образ", где "словно" понимается в контексте слова ур.
Результатом Собрания явился полный исход из земного плана, для их же общего блага, но сие должно было продолжаться даже в их отутствие в качестве видимости Ада-мантии. Мундусу была дарована его вторая Башня, Красная, чей Первый Камень был Сердцем Мира, "словно в образе".
Время начало своё активное движение. Те духи, что остались, меньшие или могучие, непреднамеренные или рождённые в кости земли, уступили уступили свою божественность. Альдмерис, будучи свидетелем, возводил оставшиеся башни во времена Меретика: Белого-Золота, Кристалла-как-Закона, Орихалька, Зелёного-Сока, Ходячей Меди, Снежной Глотки и так далее, "aad semblio impera."
Мы обратились к первым сформированным людям и историческим лессонатам, обращённым вспять враждой, ошибками и страхом, существующими одновременно в двух значениях: "Aad semblio impera, dela can carpio semblex."
Что случится, когда единое сменит инверсию; возможно ли это в наши дни? Мы подошли к моменту, когда Обливион впервые доставил проблемы нашей новой земле.
Письмо Пятое.
Члены совета, поспешим возвестить о церемонии. Я верю, что узнанное проведёт границу между Башней метафизики и Башнями историй. Начнём же лессонаты.
Что такое Башни?
Они являются магическими и физическими отголоскаи Ур-Башни, Ада-мантии. Ада-мантия была первой спицей в неприступной реальности в Рассвете, по-другому названному Нулевым Камнем. Силы при Ада-мантии могли определять через этот Камень распространение созидания и свои части в нём.
Силы также создали Красную Башню и Первый Камень. Это позволило Мундусу существовать без полного присутствия божественного. Таким образом, силы Ада-мантии обеспечили Мундусу особый тип божественности, который был назван НИРН, являвшийся результатом изменчивой судьбы.
После этих двух свершений, которые обычно называются Собранием, боги покинули землю. Так как они являлись наиболее могущественными из меньших духов во времена после Собрания и стремились подражать тому, что они видели, Альдмер начали создание своих собственных башен.
То, что они построили больше башен, чем одну, говорит о том, что они не были единомысленны. Альдмер начали разделяться по культурным линиям в понимании, как лучше распространять созидание и свои части в нём. Каждая башня, что была построена, являлась примером определённых взглядов. Этот раскол в целях является мифом о "разрушении Альдмериса". За пределами Рассвета, и даже потом только лишь в мечтаниях о собственных землях, никогда не было земной родины у Эльфов. "Старый Эльнофей" это магический идеал, состоящий из смешанных воспоминаний о Рассвете. Не верьте написанным историям. Вся смертная жизнь зародилась в звёрдном сердце красоты Рассвета, Тамриэле.
***
Если мы спешим, то почему выслушиваем лекции о метафизическом значении Башни в древней теологии Альдмериса? Мой адьютант сообщит мне, если здесь откроется что-нибудь по существу. Я полагаю, остальные члены Совета поступят также. У меня есть по-настоящему важные вопросы, которые мне надо обсудить сегодня с Императором.
Окато.
***
Я поддерживаю канцлера, хотя он в этом не нуждается. Если окружённые мотыльками джентельмены, будут столь любезны, то пусть перейдут к современному этапу оценки угрозы на своём квадрографе.
Хасфат Антаболис
Письмо Шестое.
Прежде чем я продолжу, пусть будет известно, что я подчиняюсь желанию Совета перемесить квадрограф дальше. Я отменю послания IV–IX лессонатов мемо-споры с сонного рукава. В этом сеансе они будут недоступны.
Я пользуюсь своим правом представить ещё два послания, однако, в контексте Заклинания Невидимой Башни.
Письмо Седьмое.
Что такое Камни?
Камни это магические и физические отголоски Нулевого Камня, посредством которого Башня может фокусировать свою энергию для формирования созидания. Часто, Камни заимствовали избыточное созидание из Забвения, перемещая его в земной домен своей священной Башни.
Так было и обойти Обливион, чтобы добраться до источника созидания напрямую, Аэтериуса, было сложно. Однако сие было достигнуто, но не без великих затрат, земного и иного. Впрочем, доступ к Забвению, Пустоте, которая окружает Арену Мундекса, к которой мы можем прикоснуться каждой ночью, в сравнении с этим лишь детская игра.
Культивирование созидания, которое смывалось в Пустоту из Аэтериуса, стало правилом среди Камней. Даэдрические Царства были сформированы похожим принципом: падомаические силы, использующие аэтериальный мусор, чтобы возвести свои пустоты-территории. Башни, построеные в Мундусе, с тех пор, как земли вокруг них застыли в отсутствие богов, не могли соответствовать капризам Лордов Беспорядка.
Иногда.
Эльфы были разделены; некоторые, такие как Альтмеры, сделали всё возможное, чтобы отстоять "волю Ануиэля" и даже приняли хризалиды Собрания; другие, такие как Кимеры, доказывали несостоятельность всех упорядочений и аэдрических мер, следуя за своим пророком к "Камню, что не Камень, которым является". Наиболее гнусная Башня, Ходячая-Медь, опровергла куда больше, доходя в этом до де-созидания, но мы ещё дойдём до её роли в нынешней опасности Современной Империи на данный момент. Это не более чем мелкая пешка относительно большого зла:
Башня Белого-Золота, чей Камень Чим-ель Адабал, Амулет Королей, мастера которого возвращаются. Я говорю, конечно же, об Айлейдах, для которых "иногда" было недостаточно хорошо.
Письмо Восьмое.
Что такое Башня Белого-Золота?
Как и все полидоксальные конструкты раннего Альдмера — безотносительно их абнеаурбических кредо — Башня Белого-Золота это канал созидания, aad sembia sembio, построеный, чтобы осуществить обратный ход застывшего духовного стока, причиной которому было Собрание. Другими словами, она фокусировалась на (пере-)достижении божественности.
Башня Белого-Золота была создана Айлейдами, Высокими Эльфами Хартленда, которые не хотели ничего делять со своими островными собратьями. Когда Альтмеры стремились сфокусироваться на дракохризалиде, или хранении древней магии в ограничении, прежде чем она изменится в что-нибудь меньшее(и воздействие с которой по иронии требует аэтериальный избыток), Айлейды собирали нечестивое созидание из Забвения, благодаря заключению пакта с мастерами Пустоты, князьями Беспорядка.
***
Вставка дастмеморы непарного шелкопряда — Должно обратить внимание на то, что глупо полагать, что целые расы делимы словно сознания. "Айлейд" это в той же степени метафизическое понятие, как и культурное. Также как и ранние Кимеры, разорвавшие связь с эксодитами Велоти, но остающиеся Кимерами и сегодня, большое число Айлейдов выказали интерес в немедленных ранних нуждах в земледелии, нежели в магических потребностях формирования концептов. Различие станет важным позже, когда "Айлейды" начнут то определять других, и часто чужих. Каждая созданная на Рассвете Башня имеет форму мифа. Красная Башня это вулкан и всё, что его окружает. Снежная Глотка это гора, чья вершина видна только на половину. Ходячая-Медь это соответсвенно нечто передвигающееся, и(в большинстве случаев) передвигающееся. Полидоксы Альдмери были космонахами, и проект Белого-Золота от этого не отличался. Хотя Айлейды отдали свои(полидоксы) центральному Шпилю в качестве образа Ада-мантии, весь полидокс напоминал Колесо, чьи восемь меньших башен сформировали кольцо вокруг примуса. Отказ от данной мифектуры как пародии на Аурбис это игнорировать важный момент: эта упомянутая "насмешка" дала Башне Беломого-Золота силу над созиданием, непохожую ни на что на этом плане(планете). Это было триумфом сочуственного фетиша, и началом(Угрозы! Империи!), которая и привела меня к Совету.
Если Айлейды создали своё Колесо внутри Колеса, являвшееся сетью aad semblio, что может случиться, если они оборвали его спицы?. Наиболее гнусная Башня, Ходячая-Медь, опровергла куда больше, доходя в этом до де-созидания, но мы ещё дойдём до её роли в нынешней опасности Современной Империи на данный момент. Это не более чем мелкая пешка относительно большого зла:
Башня Белого-Золота, чей Камень Чим-ель Адабал, Амулет Королей, мастера которого возвращаются. Я говорю, конечно же, об Айлейдах, для которых

Семь Битв Алдудагги




Битва Первая: Пожирающее Рождение Дагона


От редакции гильдии: перед вами отрывки из Алдудаггавелашадингас или "Песен о Драконе и Дагоне", представленные в укороченном варианте, как и название их основого тома. Эти Песни относят к периоду Бретоно-Нордских сказателей.
То были дни Хоага Великого, рожденного в сапоге… [Много воды утекло с тех пор, как] два колокола [козы Всесоздателя] отзвенели свой протест, вызывая конец дней в Сартаале и мире, и тень Алдуина расползлась как ковер огня на восток, запад, юг и север… [он был] пожирателем эпох. И вдалеке от человеческих глаз, над вихрящимся витками местом, где останавливается дракон, остался только Великий Хротгаар.
И Алдуин сказал, "Хо ха хо.".
Но смотрите! Еще семь гор, таких как Хротгаар, оставалось в Мерете и Дьявольский Король Прыгунов (простой добрый демон-прыгун, если быть точным, но их король) перескочил бесшумную воронку. Он подошел к Алдуину (который всегда сначала пожирал Нордов) и сказал, "Постой, постой, постой! Погоди! Еще не время, чтобы уничтожить мир!".
На что Алдуин зарычал и засмеялся и сказал, "Король Скакун, ты всегда подскакиваешь ко мне примерно в такое время (потому что ты один единственный дух, который может продержаться до моего последнего укуса) и кричишь, "Погоди!", но я никогда не жду и сейчас не буду. Запрыгни на верхушку Хротгаар и подожди там еще немного с чувством небольшой гордости. Два колокола прозвенели "Гонг! Гонг!", и это значит, что кальпа2повернулась."
Король Демонов-Прыгунов знал, что все это было правдой, но все же сказал, "Погоди, первый и последний из духов, кальпа повернулась слишком рано, и я могу доказать это! Посмотри вон туда, на вершину Красной Горы. Видишь Жадный Человек машет там руками?"
Алдуин проглотил еще часть Мерета (так были разрушены Ньорвела и Округ Тид) и взглянул. И правда, Жадный Человек махал руками, как будто пытаясь сказать дракону, пожирающему время, чтобы тот остановился. Алдуин резко фыркнул (так, что несколько ферм вылетело из его носа, но он поймал их языком и втянул обратно в рот, ибо поедает он все) и сказал, "И Жадный Человек всегда примерно в такое время машет руками, как будто пытаясь остановить меня, так же как и ты. Похоже, что вы вместе работаете чтобы задержать меня. Это так? А пока вы вдвоем это делаете, какой-нибудь низший дух прячет части мира? Не от того ли каждый кальпа-пир всегда длится немного дольше предыдущего?
И тогда Алдуин строго посмотрел в глаза Жадному Человеку (вдалеке) и Короля Демонов-Прыгунов (вблизи), взглянув на каждого из них одним из своих глаз, и понял, что так оно и есть. Оба эти духа взглотнули и были пойманы.
"Вот черт", сказал Жадный Человек, "Он знает о моей сделке с королем прыгунов, лучше бы мне спрятаться под своей горой!", но он подумал и сказал все это слишком быстро, и немедля спрятался под своей горой, несмотря на то, что ее основание уже было сьедено и поэтому она существовала не целиком. (Вот так Жадный Человек оказался в ловушке внутри и снаружи кальпы.)
"Вот черт", сказал Король Демонов-Прыгунов, "Ты раскусил нас, Пожиратель Мира! Да, как только звучат два колокола Козы Всесоздателя, и Жадный Человек, и я, и наши слуги начинают прятать кусочки мира, чтобы ты не съел его целиком. И когда мир возвращается, мы выставляем эти кусочки обратно, и вот почему тебе приходится каждый раз есть все больше и больше. Но это была не моя идея! Жадный Человек тебя очень ненавидит и это он хотел поймать тебя в ловушку в одну из кальп, когда она станет слишком большой, и ты разорвешься изнутри и погибнешь, и миру никогда больше не придется снова умирать!"
Алдуин (чей желудок болел, потому что был немного растянут, хотя раньше такого не случалось, и теперь он знал почему) ужасно разозлился и выпалил, "Ты, маленький тупой придурок, да ты знаешь что бы СЛУЧИЛОСЬ если бы все это произошло — моя погибель и отсутствие возможности поедать и кальпа, идущая вечно? Да что я вообще спрашиваю тебя, маленького низшего духа, чья сила только и заключается в прыжках туда-сюда? Ведь на самом деле я должен злится на Жадного Человека!"
И Король Демонов-Прыгунов увидел возможность выбраться из этой передряги, но закивал слишком усердно, говоря "Да, да, да! Да!", и дракон понял, что любая милость, которую он мог ниспослать этому маленькому демону, не преподаст ему никакого урока. И он проклял короля прыгунов, назвав его Дагон, и говоря:
"Жадный Человек уже все сам себе испортил, спрятавшись в том, чего больше не существует, но ты… тебя я проклинаю здесь и сейчас! Я забираю твою возможность прыгать и прыгать и прыгать и обрекаю тебя на [существование в пустоте], которую ты не сможешь покинуть кроме как в особые дни, каждый из которых далек от следующего, да и это будет не так-то просто. И будет так, мой маленький ловкач, до тех пор пока ты не уничтожишь все украденное тобой из предыдущих кальп, в этом мире, что скорее всего вообще никогда не произойдет!"
Дагон (больше не Король Демонов-Прыгунов) вскричал, "Пожалуйста, нет! Мы украли у тебя так много и разбросали все это по самым сумасшедшим местам, что я никогда снова не обрету свое прыгающее счастье! Тем более если я смогу возвращаться в этот мир в особые дни, каждый из которых далек от следующего и это также будет требовать ритуалов! Я молю тебя не делать этого, О Ака! Я молю тебя сто тысяч и восемь раз!"
Дагон сделал, как и говорил, умоляя Алдуина Пожирателя Времени изменить свое решение сто тысяч и восемь раз, и посреди этой мольбы Дагон крепко закрыл свои глаза, чтобы точно иметь это в виду, а завершив процесс на три четверти, он начал выкрикивать свои мольбы чтобы точно, точно, точно иметь это ввиду, но когда он закончил умолять, Алдуина не было рядом с вершиной горы, на которой Дагон стоял.
В действительности, после того как он посмотрел на восток, запад, юг и север, и ничего не увидел, кроме вьющегося вокруг него места, где останавливается дракон, Дагон понял — в то время как он умолял закрытыми глазами, Алдуин съел его, вершину горы и все остальное, а он не услышал громкий хруст, потому что умолял слишком громко. И он знал, что в его последнем мире был полностью съедено все, кроме украденных частей, и что когда новая кальпа начнет формироваться, Жадный Человек (который никогда надолго не оказывался в западне) станет выставлять эти украденные части по самым сумасшедшим местам, и что сам он никогда не сможет прыгать, до тех пор пока все не будет как раньше.
Он также знал, что теперь имя "Дагон" будет именем не доброго демона-прыгуна, а того, кто будет разрушать и разрушать и разрушать когда он сможет хотя-бы ненадолго убежать [из своего заключения в обливионе]…
1 — Под семью горами здесь, скорее всего, подразумеваются Эт'Ада, которые нашли способ, как избежать своего разрушения. В этом случае гора Хротгаар подразумевает Акатоша. Место, где останавливается дракон — Обливион, а точнее его пустоши (voids of Oblivion). В оригинале "место, где останавливается дракон" — "dragon stop" и это именно stop еще и потому, что кроме этого места ничего не оставалось, когда Алдуин заканчивал пожирать мир, т. к. завершал поедание кальпы в этом месте.
2 — Кальпа (Kalpa) — период длиной в 4320 млн. лет, цикл времени, на Санскрите. Когда кальпа заканчивалась, мир полностью разрушался.



Битва Вторая: Как Херкел-Дурак стал Умным Человеком


От редакции гильдии: перед вами отрывки из Алдудаггавелашадингас или "Песен о Драконе и Дагоне", представленные в укороченном варианте, как и название их основого тома. Эти Песни относят к периоду Бретоно-Нордских сказателей.
Это были дни Исгрима…[чьё] дыхание было утяжелено звуками силы…
…[после] многих ночей разрушение Сартаала наконец закончилось, и пожарища догорели, и снега стали счастливее. [Исгрим] покачал головой, говоря своим танам и женам войны, "И вот он снова сожжён, кто теперь будет помнить его залы и захватывающие виды, кто вспомнит фонтан голосов или дом из бивней, где Ярл Язык вырвался из утробы матери, выкрикивая богохульства, которые только взрослым позволено знать? Кто сможет остановить снега?" (Ибо никто не сможет остановить снега.)
И вот его Толпа двинула на восток, на север и снова на восток, долго скитаясь, и во время пересечения Хрол`Дана (первого) Херкелу Вскормленному Щитами вдруг пришла в голову идея. "Повелитель, я придумал план, который мог бы сохранить нашу память о Сартаале и его великих видах, и не только в песнях. Устроит ли вас, хотя мы, возможно, никогда не восстановим его, что если Норд сможет произнести небольшую молитву, боги покажут город в его былом величии?"
Херкел никогда не был Умным Человеком, и Исгрим косо на него посмотрел. То, что говорил Херкел, было волшебно, но иногда идеи растут там, где никогда не было почвы для них. (Это подарок Кайн, называемый [вдохновением].)
Наконец Исгрим сказал: "Ты можешь говорить, Херкел, а мы будем слушать."
И вот все таны-защитники и жены войны смотрели на Херкела, ибо все они хотели снова увидеть потерянный Сартаал и его великие виды, даже как иллюзию, созданную при помощи молитвы. И Херкел начал:
"Ну, Сартаал был уничтожен на славу, уж эльфы-то позаботились об этом!" (Здесь все присутствующие произнесли обычные проклятия.) "И даже несмотря на то, что я бросал древние щиты из моих кишок как крутящиеся диски, которые убили первый их ряд, а Эриксдоттер станцевал танец занавеси из сосулек и убил их второй ряд, а Брога пукнул как гора и уничтожил их третий и четвертый ряды (это было смешно), а Вьевака выкинул благоприятные числа на рунических костях, убив пятый ряд, а Халийор… [далее Херкел перечисляет деяния каждого из "шести сотен с мелочью" собравшихся нордских воинов]…и вы, мой король, даже если вы самолично убили пятисотый ряд Олендрангом, даже после этого эльфы продолжали напирать! И, да, в конце концов мы проиграли, и ценой этому был город, дороже которого для нас нет, и вот как получилось, что мы отмораживаем себе задницы в этом долгом походе…"
И к этому моменту Херкел Вскормленный Щитами говорил так долго, что ему нужно было остановиться. Невероятно, что он говорил так долго в такой холод, но его живот горел огнем [после перечисления всех их деяний], поэтому он почти смог закончить свою мысль. Но смотри-ка! Другие норды насмерть замёрзли, пока он разговаривал. (Вот почему сейчас не считается невежливым прерваться, если ты замёрз.)
"О чёрт!" — сказал Херкел, — "я говорил так долго, что убил своих соратников и даже моего короля! Они были связаны клятвой выслушать меня, и сейчас разрушение Сартаала воистину свершилось! О, каким я был дураком, когда мнил себя Умным Человеком, владеющим магическим языком. Видишь, к чему приводят долгие разговоры?"
Но тут, конечно же, явился Дагон (услышавший свое имя), и засмеялся старый Лорд Хаоса и сказал: "Каким же великим, величайшим му**ком ты был, Херкел Вскормленный Щитами! Посмотри, ты сделал то, что было не под силу бесконечным легионам эльфов, я имею в виду полное уничтожение воинства седовласого короля Исгрима!"
И Херкел начал плакать и умолять лорда Дагона, говоря, — "О Властитель Огненных Бурь и Ревущих Ветров, о Величайший Принц всего Вредоносного, о Дагон Порочный, кто… эй, погоди! Что ты делаешь здесь? Сегодня не один из дней твоего призыва!"
А Дагон засмеялся снова и сказал — "Никакого обмана, Херкел, просто всего этого кровопролития и пожаров в Сартаале достаточно мне [чтобы пронзить покров обливиона]. Всё это нашёптывание в эльфийские уши неплохо сработало!"
Тут Херкел Вскормленный Щитами удивлённо посмотрел на Дагона и сказал: "Подожди, так это ты послал орду эльфов, которую невозможно было остановить, хоть мы и прорвали ее пятитысячный ряд?" На что Дагон ответил, — "Конечно! Хотя это было легко, ведь они всё равно ненавидели вас, но да, да, именно я подлил масла в огонь ужасных мечтаний и зеркал, которые только сейчас стали затухать! О да, сейчас я исчезаю — наслаждаться своим положением! Кто знает, сколько у меня времени до того, как Алдуин заметит, что я снова сбежал из его ловушки?"
Но пока Дагон говорил всё это, Херкел сорвал [молот] Олендранг с замороженного пояса Исгрима. И вновь преисполнившись гневом, он ударил Лорда Хаоса сверху по голове. Дагон упал в беспамятстве в снег с громким шлепком. А Херкел был уже готов вышибить дьявольские мозги. И тут он подумал: "Погоди-ка! Убийство королей [пустоты] — это не навсегда, и я не уверен, что даже Олендранг может больше, чем просто вырубить его! О, Дагон будет настолько зол, когда очнётся, что уничтожит даже больше, чем сейчас! Я должен найти другой выход! Что могу я, дурак, как показали последние события, сделать сейчас, чтобы прийти к нужному выводу?"
Затем у Херкела появилась идея, и он начал оттаскивать замороженные тела своего короля и соратников назад к руинам Сартаала — на запад, на юг и снова на запад. Он тащил их по двое, ибо они были твёрдыми как лёд и не сгибались, что затрудняло подъём, так что каждый раз, возвращаясь за следущей парой, Херкел приподнимал Олендранг и укладывал Дагона обратно спать. Наконец, после всех этих мучений (трёх с небольшим сотен походов назад к Сартаалу), Херкел притащил Дагона и оставил у границы руин. Дагон был всё ещё без сознания, так что у Херкела было время завершить свой план.
Он помолился Алдуину, дракону времени, тому, кто был величайшим врагом людей, ибо пожирал мир всякий раз, когда пробуждался. Но Херкел знал, что Дагон был злейшим врагом дракона, так что он учел это в своей молитве, говоря, — "О могучий пожиратель времени, я Херкел Дурак, и я воистину дурак. Но я храбро сражался при падении Сартаала, лежащего сейчас у моих ног, равно как и тот, кто несет ответственность за его разрушение. Я не прошу тебя пробудиться, Алдуин, ибо ты еще бОльший разрушитель, чем Дагон (хватит уж того, что я продолжаю бить его по голове)! И я не прошу тебя оживить моих соратников и короля, так как это сфера твоего брата, а я не настолько дурак, чтобы просить этого! И я не прошу тебя повернуть время вспять, так как это против законов всех богов! Вместо этого я прошу тебя немного помочь мне, даже если…" (И он продолжал молиться.)
А Дагон очнулся с ужасной головной болью, посмотрел на Сартаал и увидел! Город не был разрушен вообще! Всё было на месте — и мощные стены, и усадьбы, и фонтан голосов, и таверна Ярла Языка! И прямо перед городом выстроилось готовое к битве воинство седовласого Исгрима!
"О чёрт!" — сказал Дагон, тряся своей больной головой, — "Я пришёл слишком рано, пока ещё не произошло разрушение Сартаала, я вижу армию короля Исгрима, ждущую посланных мною эльфов. О чём я думал, возвращаясь до того, как покровы были прорваны? Даже законы мошенничества не помогут мне, если я сделал это!"
Так что Дагон скрылся обратно в свою тюрьму [в пустоте]. И с ним также исчезли чары, наложенные на старый Сартаал, ибо вызваны они были одной только силой молитвы Херкела Дурака, который стоял средь замороженных воинов, выстроенных будто бы на битву. Его план сработал, хотя его это и не очень утешало, и попрощался он со своими соратниками и королём, и как только пошёл снег, чтобы покрыть Сартаал навсегда, Херкел взобрался по ступеням Высокого Хротгара, где он стал в конце концов Умным Человеком.
(И вот почему иногда, когда вы молитесь достаточно усердно, вы еще можете увидеть Сартаал не только благодаря своей памяти, причем в расцвете его славы.)



Битва третья: Снежный Кит и Грязептица


От редакции гильдии: Нижеследующие выдержки происходят из более подробных версий «Алдудаггавелашадингас», или «Песен Дракона и Дагона». Здесь они укорочены, как и сам заголовок. Авторство этих песен приписывается неизвестному количеству бретонордских скальдов.
И были дни Красной Реддоттер, которая превзошла своего отца в кусании щитов…
[И случилось так, что] произошла странная вещь: Алдуин Мироед, спящий между [кальпами], видел тревожный сон, и слегка пробудился, хотя и не настолько, чтобы нанести ущерб, и, сомкнув тяжелые веки, вернулся [к вековому ожиданию]. Но прежде он всего лишь чуть зевнул, чего с ним раньше никогда не случалось. И так родился Грязный Участок, На Котором Не Скапливается Снег.
Сейчас это место не найдешь ни на одной карте Скайрима, и вовсе не потому, что мы, норды, не разбираемся в картографии (в конце концов, мы пересекли Мыс Слёз и пометили проходы, которые до сих пор используют даже восточные Дьяволы)… ибо, видите ли, это то, чего быть не должно, небольшое миро-разрушение, скорее икота, а не намерение, и потому Грязный Участок был то там, то здесь, из-за чего возникали всякого рода проблемы (и все знают эту историю), пока Фьорк Борода-До-Пят (Fjork Beard-to-Toes) из Горы Глотки (Throat Mountain) не применил [голосовое заклинание], чтобы ограничить эти прыжки в основном западом.
(Что по-прежнему доставляет неприятности фермерам Ричмена, ха-ха-ха).
В любом случае, после многих лет, как это случается, некоторые формы животной жизни решают, что им лучше живется в каком-то особенном месте, а не в других, и некоторые выбрали себе Грязный Участок, и были они птицами (кто может сказать, почему птицы поступают так, а не иначе?). Нам неизвестно, откуда они прилетели, но они-таки прилетели, и им всегда-всегда удавалось найти Грязный Участок и построить там свои дома, зарываясь глубоко в его мягкую почву, где они устраивали свои гнёзда… (Я знаю, это необычное поведение для птиц, но кто может сказать, почему птицы поступают так, а не иначе?)…[только] для того, чтобы подняться и улететь, и когда Грязный Участок исчезнет, находить его снова и снова (Вот почему, если вы видите грязептицу, летящую на север, вы поворачиваете на юг).
И вот как-то раз произошла одна из Глупейших Вещей, Когда-либо Случавшихся: Грязный Участок оказался в небе! Прямо над горным хребтом! (Никто не может точно вспомнить, где, но это случилось). И грязептицы все равно его нашли, и стали строить свои гнёзда, зарываясь в парящую землю, и с ужасом выпадали с другой стороны, прежде чем взлететь и облететь Грязный Участок [чтобы попытаться снова]. Очень скоро они поняли, что не смогут вырыть себе гнёзда (и кто бы мог подумать, что нечто бестолковое, как, например, большой кусок грязи в небе, может быть сочтено абсурдным животными, которые действительно бестолковы, вроде птиц, но это всё-таки случилось), и они стали щебетать, все как одна, в ужасном и раздражающем плаче.
И, конечно же, они привлекли внимание снежных китов.
Снежные киты водились в Скайриме со времён [возвращения Людей], живя на вершинах высочайших гор, напевая магические звуки, перепрыгивая с пика на облако и обратно, распространяя своё счастье-снег в роговидном ликовании из своих дыхал. Когда-то мы охотились на них, наши лучшие скалолазы бросали вызов скалам и ледникам, неся с собой верёвку и шпоры с крюками. У них было много мяса, у этих китов, а ещё жир, и жидкости, из которых получались краски и розовая вода для наших женщин. Первым охотникам не повезло; струи счастье-снега [испускаемые китами сверху] стекали вниз с облаков и вызывали у них приступы дурашливости. Они смеялись как счастливые дети, некоторые в порыве веселья шумно скатывались вниз по склонам — из-за чего начинался еще больший гогот — или начинали хлопать друг друга по спине или обниматься по-мужски, чтобы подтвердить свою дружескую привязанность и товарищество; в сущности, счастье-снег входил в их головы, и они просто забывали, что собирались сделать. В конце концов Хаггерт Измятый До Нечитаемости (Huggert the Wrinkled Unto Unreadable), один из наших Умных Мужей, добился того, чтобы охотники иногда неожиданно били друг друга, или отпускали непристойные шутки о жёнах, матерях или сыновьях своих товарищей, или крали и прятали их обувь, и укладывали на края их щитов васаби, так что, когда охотники кусали щиты, они могли забыть про всё это китовое счастье, страдая от горящего носа и сдавленного горла. Все эти меры, увы, не помогли, ибо мощь счастья снежных китов оставалась [ненарушенной никакими порывами гнева], и их снежный порошок неминуемо превращал наших охотников обратно в хихикающих детей, а видя себя в таком состоянии и в воинском снаряжении, они фыркали и шутили всё больше и больше.
Урок был выучен. Мы оставили снежных китов в покое.
Однако грязептицы, в их назойливой и неугомонной скорби, выводящие свои трели и чак-чак-чак, привлекли внимание стада снежных китов с горных вершин, которые решили поглядеть, из-за чего весь этот шум. Они были так же удивлены, как и все остальные, когда обнаружили земную равнину, подвешенную в небе, и перемазанных в почве птиц, бешено порхающих в истерическом отчаянии вокруг неё.
«Что за хрень», — сказал один, — «я никогда не видел такой бессмыслицы». И так снежные киты прогудели друг другу на своём языке, а некоторые, охваченные жалостью, выплюнули огромные бури счастья в грязептиц, чтобы развеять их похоронное настроение. Но как Грязный Участок был заколдован от снега, так и птицы унаследовали эту невосприимчивость. Хриплые стенания пернатых не ослабевали.
Один из снежных китов, молодой самец, только недавно вырастивший свои пятна, прыгнул оттуда на облако и обратно, крутясь так, что оба его глаза могли видеть всю эту жуткую неразбериху. И он фыркнул, и заметил: «То, что мы видим здесь, мои родичи, несомненно работа зловредного Дагона». Тут одна из грязептиц, молодая самочка, услышала это заявление и прервала свои жуткие причитания, подлетела к огромному глазу кита и сказала: «При чём тут Лорд Мятежа и Испорченных Нравов, известный всем и повсюду как запутывающий всё в этом мире, и чьё вероломство широко известно даже среди сыновей и дочерей Тавы?» (Тава — языческая богиня. Самих птиц, ни больше ни меньше). Но кит-самец бултыхнулся в покрытый льдом обрыв ближайшей горы, игнорировав её. Однако, поскольку лёд твёрже снега, широкая лопасть его хвоста осталась на поверхности на миг дольше, чем обычно, и грязептица нырнула и схватила её своим клювом. Вот так она последовала за снежным китом в [забвение].
Умные Мужи говорят, что областей [забвения] великое множество, хотя некоторые [ограничивают] их количество шестнадцатью. И нет никого, кто мог бы сосчитать бесконечные переходы из одной в другую, ибо они меняются, причём часто, ибо они такие же непостоянные по своей природе, как и демоны, которые проходят по ним и правят ими. Тем не менее, есть берег Холодной Гавани (Coldharbour), что в провинции Молаг Бала, и большинство ледовых зверей касались его или приходили туда, хотя бы в кошмарах, и этим, как и волей Богов, можно объяснить, что снежный кит направился сквозь пустоту, лежащую за пределами реального мира, с грязептицей, крепко сжавшей свой клюв и плотно закрывшей глаза, чтобы не видеть зла вокруг себя.
[Вот так] молодой кит-самец проложил путь в замороженные владения Короля Насилия, расколов фонтан во внутреннем дворе Бала, вдребезги разбив непристойные ледяные статуи, венчавшие его в холоднейшей из страстей. И прежде чем солдаты смогли [организовать защиту от] снежного кита, тяжёлый звук разнёсся по двору и покрыл его весь туманом радости, который заставил всех смеяться, а слышать это было отвратительно. И с этим звуком соизволил Молаг Бал подняться со своего трона и войти во двор, чтобы противостоять дерзкой выходке кита северных облаков. «И какого *** тебе нужно?», — спросил он.
Кит взглянул на Принца, и отвесил поклон, как научили его старшие самки, и заговорил так: «Могучий Лев Вечера, Грубый и Низменный, Хранитель Холодной Гавани со времён падения Лига (Lyg), Крушителя Человечьих Сердец, я пришел, чтобы…». Но тут он был прерван чириканьем и потоком увещеваний своей пассажирки, которая оставила его хвост и взлетела прямо к лицу Принца. Гневная обличительная речь грязептицы-самки [слишком гнусная и непристойная], чтобы повторить её здесь, но сказано было более или менее следующее: «Один из твоего **** рода, очевидно, **** наш **** Грязный Участок, единственное **** место, где мой народ может строить свои **** гнёзда, а с тех пор, как он плавает в **** небе, это стало **** невозможно, как видишь, и вот мы не можем отложить свои **** яйца в нужный момент из-за такого чудовищного **** бедствия, так что мы были вынуждены причитать и **** причитать, ты, ****!» На что снежный кит согласился, что это правда, добавив только: «Что, конечно, чертовски надоело всем остальным».
Король Насилия взял паузу. Уже целую вечность никто не говорил с ним так, и уж, по крайней мере, никогда этого не делала птица. Бал подумал мгновение, а затем нахмурился, пожимая плечами. «Ну, во-первых, что за **** этот Грязный Участок?»
И снежный кит с грязептицей рассказали всю историю, шаг за шагом, и все детали, и в своём великолепии Молаг Бал понял, что это действительно была работа Мехруна Дагона, его брата по бритвам, единственного Принца, осмелившегося потревожить сон дракона-поедателя Алдуина. Но хотя правители [забвения] мало заботятся о верности дружбе, Бал не видел выгоды в нарушении планов своего брата, и так и сказал своим посетителям, прибавив угрозу страшного неодобрения, если они немедленно не прекратят свои оскорбления. Грязептица осталась неудовлетворённой и (не забывайте, что грязептицы бестолковы) стала гневно клевать голову Принца, упрекая его и весь его род и все причинённые ими беды.
Возможно, снежный кит по ошибке принял это безрассудство за храбрость, или, может быть, его восхитило то, что грязептица пробралась непрошеной в царства проклятых, или и то и другое с примесью нежности, которую испытывают друг к другу все летающие создания, но кит вдруг понял, что в этот самый момент он полюбил нечистую, сквернословящую, опрометчивую грязептицу всем своим немалым сердцем. Прежде чем Король Насилия смог прихлопнуть её, кит снова протрубил на весь двор, рассыпая пудру радости, надеясь поставить перед Молаг Балом помеху блаженства, чтобы они оба смогли беспрепятственно исчезнуть. «Хо-хо-хо», — хохотнул Молаг Бал с улыбкой, хотя никакой радости ни в том, ни в другом не было. Его аспект стал таким свирепым, что даже грязептица перестала долбить его по голове и спряталась за китом в порыве внезапного страха. Принц Холодной Гавани заговорил: «Ты, глупый маленький снежный кит, знаешь ли ты, что не может быть никакой радости для Меня? Что давным-давно я отказался от таких вещей для усиления моего гнева? А поскольку я признаю любовь между созданиями, непохожими друг на друга, я построил защиту против этой радости, и…»
«Постой-постой», — прервала его грязептица. «Что это за любовь между созданиями, непохожими друг на друга?» И если бы снежный кит только мог, он бы [обязательно] покраснел. Даже Молаг Бал был ошеломлён, ибо он был уверен в своём сердце, что любая дева, последовавшая за мужчиной в ад, делает это только в знак любви. Что касается грязептицы, она покинула своё убежище и снова устроилась на лице принца-демона.
«А?»- спросил он, мигая. «Вы двое разве не вместе?»
«Я — ГРЯЗЕПТИЦА, ты, гений», — ответила она, «а он — **** СНЕЖНЫЙ КИТ, понятно? Дело не в любви, а в том, что мы не можем отложить яйца в парящей земле, и в твоём брате, полнейшем ****, который должен всё исправить. Или сделать что-нибудь».
На это Король Насилия только поднял густую бровь.
Снежный кит прочистил горло [важно]. «Или…», — начал он, неуверенный в себе. «…Или я соберу всех своих родичей», — и тут он поймал кураж, — «всех-всех, вплоть до последней новорожденной самочки, со всех горных вершин Скайрима, и с облаков над ними, и из каждой снежной расщелины этой земли, и мы покинем её. Навсегда».
Это смутило Молаг Бала, Принца Беспорядка, чья ненависть была как кузнечные мехи в его животе, и кто давно уже отказался от всех удовольствий, связанных с любым весельем. И даже грязептица отвернулась от него, чтобы посмотреть на кита, и она тоже не поняла его.
Бал сказал: «А какое мне до этого дело?»
Тогда солдаты Принца Холодной Гавани стряхнули с себя порывы смеха, и опять взялись за свои пики, и вспомнили своё место и свою мерзость, и окружили они фонтан, который использовал кит как порог. А дыхало снежного кита было пусто, оставляя его беззащитным перед ними, и, похоже, это читалось в его глазах, ибо Молаг Бал зловеще заулыбался, и грязептица со страхом сглотнула.
«Тебе есть до этого дело», — ответил кит, — «Могучий Лев Вечера, Грубый и Низменный, Хранитель Холодной Гавани со времён падения Лига, Крушителя Человечьих Сердец, тебе есть до этого дело, потому что мой род приносит счастье в верхний мир, который ещё не отказался от него ради усиления своего гнева, и кто приветствует любовь, счастье и хорошее настроение… так же как и боится крушения всего, или предательства, или кары демонов. Эти последние — орудия [забвения] и твоя кровь, и только счастье делает твои устройства сомнительного предназначения боле приятными для тебя, ведь они не достигают цели, если применить их к тому, кто не знает ничего, кроме отчаяния и только отчаяния. Тебе есть до этого дело, Лорд Бал, ибо как можешь ты уничтожить сердца людей, когда эти сердца уже пусты?»
И с этими словами снежный кит опустился обратно в фонтан, из которого появился, но задержал один плавник своего хвоста наверху на миг дольше, чем обычно. И грязептица ухватилась за него своим клювом.
Когда они вернулись в Скайрим, внезапно появившись из снега на вершине, снежного кита и грязептицу встретила полная тишина. Их сородичи исчезли, как те, так и другие, а с ними и ревущий шум и какофония птичьих причитаний. Но самка уловила своими органами чувств напряжение Грязного Участка, и почувствовала, что он находится южнее и ниже, и поняла, что всё более или менее вернулось к обычному порядку вещей. Она отпустила китовый хвост и подлетела к его глазу. «Получилось», — сказала она, — «Бал поговорил по душам со своим братом Дагоном. Я чувствую это в моей груди». «Думаю, так и было», — сказал кит, — «а я слышу, как моё стадо прыгает по горам и небесам». И, может быть, когда она поняла, что снежный кит скоро может покинуть её, присоединившись к своему роду, а быть может, из-за того, что он показал своё бесстрашие, непохожее на её, но такое же сильное, а может быть, из-за того и другого с примесью нежности, которую испытывают друг к другу все летающие создания, но грязептица поняла, что с этого самого момента она полюбила благородного, огромного и нелепого снежного кита всем своим маленьким сердечком.
«Там, где я живу, не может быть снега», — сказала она тихонько. На что кит кивнул, добавив: «и есть ещё, конечно же, разница в размере». И тут они улыбнулись друг другу, и разлетелись в разные стороны, и каждый был тепло принят своими сородичами, певшими им хвалебные песни.
(И вот почему, когда вы видите грязептицу, направляющуюся на север, вы останавливаетесь… и смотрите на небо, прежде чем повернуть на юг. Иногда, если вам улыбнётся удача, вы можете увидеть его, кита северных облаков, смотрящего на неё, возлюбленную деву Тавы, языческую богиню, которую мы время от времени скупо признаём).




Наблюдающий за Камнями (Гелиф Сиг, Тан Бьорина)


Долго прождал я у Хранителей. Я должен знать: есть ли правда в рассказах? Наверняка вы их слышали. Повести о том, как камни наделяли могуществом древних героев, тех избранных, что могли выбрать любой камень, чтобы переписать свою судьбу. Конечно, вы о них слышали, поэтому-то вы и дотрагиваетесь до камней, проходя мимо. Вы слышали, что они приносят удачу или знак свыше. Но вы мало задумываетесь об их действии. Для вас оно не имеет подлинного значения. Я вижу это в ваших глазах, когда вы проходите мимо. Вы не верите. Но я верил всегда. Всегда чуял, что я — один из тех, чья судьба не определена навеки звездами при моем рождении. Один из тех, кто мог использовать камни, призвать силу богов и изменить свою жизнь, изменить свое будущее. Я всегда это чуял.
За свои годы я совершил немало. Бился в сражениях, защищал поселения, странствовал в поисках славы и приключений по всему Скайриму. Я одолел в битве вайтранских Соратников и свершил деяния, достойные вечно быть воспетыми Коллегией бардов. Я не проводил различия между малыми и великими задачами, если они сулили мне честь и славу, доказывали, что я достоин силы камней. И все впустую.
В своих странствиях я не раз встречал эти распроклятые камни, и ни один из них не ответил на мое прикосновение. После каждого нового подвига я возвращался к Камням-хранителям, гадая, не признали ли наконец боги меня достойным. Но теперь эти дни в прошлом. Я стал стар, огонь сражений потух во мне. Большинство из вас, проходя, даже мельком не бросает взгляд на камни. Вы никогда не слышали их зова, никогда не ощущали влечения к ним. Порой я завидую вам в этом.
Долго буду ждать я у Хранителей, ибо я должен знать: есть ли правда в рассказах?

Надежда Редорана (Тириул Нирит)


Одним из немногих видов магических искусств, который псиджики из Артейума приберегают для себя и держат вне поля зрения Гильдии магов, является дар прорицания. Несмотря на это, а может быть, и благодаря этому, предзнаменования и пророчества широко распространены в Тамриэле — одни вполне осмысленные, другие откровенно глупые, а третьи столь запутанные, что их невозможно проверить. Однако некоторые прорицания хранятся в тайне, начиная от пророчеств о Дро’Джизаде в Эльсвейре и о Нереварине в Морровинде и кончая самими Древними свитками.
Среди знатных нордов распространен обычай составления предсказаний при рождении ребенка. Обычно смысл этих текстов довольно темен. Но одна из моих знакомых рассказала мне, что ее родителям сообщили, что жизнь их дочери спасет змея, и потому на специальной церемонии ей дали имя Серпентия. И эта молодая дама, Эрия Валкор Серпентия, много лет спустя действительно была спасена змеей — покушавшийся на нее убийца наступил на гадюку.
Порой предсказания оказываются явно ложными, как будто Боэтия нарочно таким образом готовит ловушки. Мне вспоминается один случай. Много лет назад в Доме Редоран появилось на свет дитя мужского пола. Роды проходили очень трудно, мать ребенка слабела и находилась уже в полубессознательном состоянии. И как только сын ее появился на свет, перед отходом в мир иной она изрекла следующее:

Судьба улыбается ныне нам.
Мой сын будет крепок умом и телом,
Вернет он надежду Дому Редоран.
Не повредят ему ни клинок, ни заклятье,
Ни болезнь, ни яд не совладают с ним,
И никогда на землю кровь его не прольется.

Мальчик, названный Андасом, действительно был необычным ребенком. Он никогда не болел и за все детство не получил ни царапины. Кроме того, он был на редкость умен и силен, что, в сочетании с его неуязвимостью, заставляло многих верить в правдивость слов его матери и называть его Надеждой Редорана. Разумеется, человек, которого все зовут "надеждой", быстро становится заносчивым, и вскоре у него появились враги.
Худшим из этих врагов был его двоюродный брат Атин, которому пришлось многое вынести от Андаса. Главной причиной для обиды было то, что, по настоянию Андаса, для завершения образования Атина отправили в Рихад. Атин вернулся из Хаммерфелла из-за смерти своего отца, бывшего Советником Дома. Атин был достаточно взрослым и мог бы занять его место в Совете, но на пост решил претендовать Андас, утверждая, что его брат слишком много времени провел вдали от Морровинда и не может разбираться в политике так же хорошо, как он. Многие согласились с Андасом, ибо всем хотелось, чтобы Надежда Редорана быстрее возвысилась.
Атин использовал свое право вызвать брата на бой. Все думали, что у него нет шанса на победу, но битва была назначена на следующее утро. В ту ночь Андас распутничал, ел и пил с советниками. Он был уверен, что почетное место в Доме будет за ним, что он и есть надежда на возрождение Дома Редоран. Атин уехал к себе в замок вместе со своими друзьями, врагами Андаса, и слугами, которых он привез из Хаммерфелла.
Атин с друзьями обсуждали предстоящую дуэль, когда в зал вошла одна из его учителей, воительница Шарди. Она очень гордилась своим учеником в Хаммерфелле, так гордилась, что даже последовала за ним через всю Империю на его родину, и теперь хотела знать, почему он сомневается в своей победе в грядущем бою. Ей рассказали о необычных способностях Андаса и пророчестве его матери.
— Если его не берет ни болезнь, ни яд, ни магия, и кровь его никогда не прольется, как я могу мечтать о победе над ним? — вскричал Атин.
— Разве ты забыл, чему я тебя учила? — ответила Шарди. — Разве ты не можешь придумать оружия, которое убивает, не проливая крови? Разве мечи, копья и луки — это все, чем ты владеешь?
Атин сразу понял, о каком оружии говорит Шарди, но это показалось ему нелепым. Не только нелепым, но примитивным и жалким. Однако то была его единственная надежда. Всю ночь Шарди обучала его технике, показывала ему разнообразные позиции и замахи, которые разработал ее народ в Альбион-Горе; контратаки, ложные выпады и оборонительные приемы йокуданцев; классический и двуручный захват самого древнего оружия в истории.
На следующее утро братья сошлись, и никогда еще два бойца не отличались так сильно. Появление Андаса приветствовали одобрительным шумом, не только потому, что его очень любили как Надежду Редорана, но и потому, что в победе его никто не сомневался и никому не хотелось портить с ним отношения. Его сияющая кольчуга и меч вызывали восхищение и ужас. Появление же Атина вызвало вздох изумления и лишь несколько вежливых хлопков. Он был одет и вооружен, как варвар.
Атин, как советовала Шарди, позволил Андасу атаковать первым. Надежда Редорана желал побыстрее завершить битву и устранить препятствие к власти, о которой он мечтал. Клинок в могучей руке Андаса лишь скользнул по груди Атина, и, прежде чем нападавший успел замахнуться еще раз, Атин отбросил его назад своим оружием. Когда Атин нанес удар Андасу, Надежда Редорана уронил меч — так его поразило прежде незнакомое ему ощущение боли.
Не стоит рассказывать больше о том, как проходила битва. Достаточно будет упомянуть, что Атин, при помощи обычной дубины, забил Андаса до смерти, не пролив при этом ни единой капли его крови.
Атин занял место своего отца в совете, и люди стали говорить, что слова о надежде в пророчестве относились к Атину, а не к Андасу. В конце концов, если бы Андас не попытался отнять у двоюродного брата кресло советника, тот, не будучи честолюбивым, мог бы сам не захотеть занять его. И с этим, я полагаю, нельзя не согласиться.



Надписи


НАДПИСЬ I.
Прежде рождения людей, Мундус был во власти драконов.
Их слово было Голосом, и они говорили, лишь когда нельзя было молчать.
Ибо Голос мог затмить небо и затопить землю.
НАДПИСЬ II.
Люди родились и разошлись по Мундусу.
Драконы правили всеми бескрылыми существами.
Слабы были люди тех времен, у них не было Голоса.
НАДПИСЬ III.
Юные души людей были сильны в Старые времена.
Они не страшились войны с драконами и их Голосами.
Но драконы криком разбивали их сердца.
НАДПИСЬ IV.
Кин воззвала к Партурнаксу, который пожалел людей.
Вместе научили они людей использовать Голос.
И закипела Война драконов — Дракон против Языка.
НАДПИСЬ V.
Люди победили, криком изгнав Алдуина из этого мира.
Всем доказали, что их Голос не слабее.
Но жертва их была велика.
НАДПИСЬ VI
Кричащие Языки несли Детям Неба победу.
Основали Первую империю — Мечом и Голосом.
Покуда драконы ушли из этого Мира.
НАДПИСЬ VII.
От Красной горы Языки ушли посрамленными.
Юрген Призыватель Ветра начал свою Семилетнюю медитацию.
Чтобы понять, как могучие Голоса могли проиграть.
НАДПИСЬ VIII.
Юрген Призыватель Ветра избрал молчание и вернулся.
17 спорщиков не могли его перекричать.
Юрген Спокойный выстроил дом Свой у Глотки Мира.
НАДПИСЬ IX.
Годами молчали Седобородые, произнесли лишь одно имя.
Тайбера Септима, еще юношу, призвали они в Хротгар,
Благословили его и нарекли Довакином.
НАДПИСЬ X.
Голос есть служение.
Следуй Внутреннему пути.
Говори, лишь когда молчать нельзя.



Необычный вкус (Гурман)


Мои поздравления!
Открыв эту книгу, вы начали по-настоящему великое приключение, сделали первый шаг в путешествии по огромному миру бретонской кухни с ее мириадами радостей и чудес. Вам откроются запахи, вкусы и ощущения столь изысканные, что они покажутся чем-то невозможным в этом мире. Но нет, они более чем возможны!
Да-да, следуя тщательно отобранным рецептам, представленным в этой кулинарной книге, вы приготовите потрясающие блюда так просто, что окружающие заподозрят, что дело не обошлось без магии. Но единственная магия, к которой мы прибегнем — это магия в вашем собственном сердце, ваша страсть к созданию вкуснейших, удивительных блюд, приготовление которых легко, а наслаждение от них — бесконечно.
Начните с этой книги, и когда-нибудь вы тоже сможете стать Гурманом!
Суфле "Солнечный свет".
Ингредиенты:
— 75 г коровьего сыра
— 30 г сливочного масла
— 30 г муки
— 270 мл молока
— щепотка соли
— щепотка перца
— Чашка молотого мускатного ореха
Рецепт:
— Разведите огонь в печи и доведите до умеренного жара.
— Нарежьте сыр мелкой стружкой, проводя остро наточенным эльфийским кинжалом вдоль целого куска.
— Отделите белки от желтков и энергично взбейте белки в пену.
— Приступаем к приготовлению фирменного соуса "Солнечный свет". Растопите масло и добавьте муку, непрерывно помешивая до тех пор, пока масса не станет однородной. Переставьте ее на слабый огонь и начинайте медленно вливать молоко. Крайне важно не прекращать помешивать! Помешивайте соус 10 минут, пока он не загустеет. И тогда, только тогда, можно считать, что соус "Солнечный свет" готов.
— Добавьте соль, перец и мускатный орех, снимите массу с огня.
— Добавьте наструганный сыр, затем желтки. Хорошо размешайте смесь. Потом аккуратно введите в смесь белки ложкой, вырезанной из орешника.
— Осторожно вылейте смесь в четыре каменные формы для суфле, наполнив их почти (обязательно оставьте немного места!) до краев.
— Поставьте формы в умеренно горячую печь и закройте дверцу! Не открывайте печь в течение 25 минут, иначе ваши восхитительные маленькие солнышки поднимутся лишь для того, чтобы тут же навсегда осесть в бездне духовки.
— Через 25 минут вытащите суфле и немедленно подавайте к столу.
Узрите великолепие солнца и насладитесь изысканным вкусом суфле "Солнечный свет"!
Бульон ле Манифик, или "Великолепный горшочек".
Ингредиенты:
— 480 мл куриного бульона
— 480 мл говяжьего бульона
— 75 г сливочного масла
— 1 деревянный кувшин муки
— 120 г нарезанной кубиками моркови
— 60 г нарезанного кубиками репчатого лука
Рецепт:
— Разведите огонь в открытом очаге и доведите до небольшого жара.
— Смешайте все ингредиенты в большом суповом горшке.
— Энергично помешивайте!
— Когда похлебка прогреется, немедленно разливайте ее по глиняным суповым мискам!
Перед вами фирменное блюдо Гурмана — бретонская похлебка "Великолепный горшочек"!
Но постойте. Я знаю, о чем вы думаете. "И это все? Больше ничего добавлять не надо? В чем же секрет Гурмана?"
Вы действительно ждете, что я открою вам секрет своего самого известного блюда? Знаете что? Я это сделаю! Секрет, мои дорогие друзья, это — вы! Да-да, похлебка "Великолепный горшочек" вкусна и удивительна. Используя простейшие ингредиенты, перечисленные выше, вы создадите похлебку, питательную и простую, но в то же время изысканную и утонченную. Но чтобы сделать бретонскую похлебку поистине великолепной, потребуется сила воображения по-настоящему вдохновенного повара. Есть ли у вас этот талант?
Я подавал к столу миски бретонской похлебки "Великолепный горшочек", и взрослые мужчины рыдали от счастья. Сможете ли вы догадаться, какой ингредиент я добавлял?
Сможете ли вы сотворить… магию?



Настоящий Неревар (Автор неизвестен)


[Это телваннийская неофициальная статья о Нереваре. Никаких источников не указано.]
Когда Данмеры последовали за Велотом в Морроувинд, они представляли собой множество соперничающих кланов, без общего закона и предводителя. Один же данмерский военачальник, Неревар, имел честолюбивые помыслы о правлении всеми Данмерами.
В те времена Дом Двемер славился своими заклинателями, поэтому Неревар втайне посетил двемерскую кузню и попросил зачарованное кольцо, себе в помощь. Это кольцо давало своему обладателю огромную силу убеждения; для пущей безопасности, оно было зачаровано так, что немедленно убивало всякого, кто его наденет, кроме Неревара. Это кольцо прозвали Лунозвездием, и оно помогло Неревару объединить различные кланы в Первый Совет.
Впоследствии, однако, религиозные споры раскололи Совет, и Дом Двемер с Домом Дагот оказался по одну сторону, а все прочие Дома — по другую. Двемер и Дагот призвали в союзники Орков и кланы Нордлингов, и укрепились на северо-западе Морроувинда, в то время как Неревар собрал другие Дома и кочевые племена и повел их навстречу силам Двемера-Дагота и Жителей Запада.
Воинства встретились у Красной Горы, оплота Двемеров. Двемеры были разбиты, с огромными потерями и применением ужасающих заклинаний, что привело к полному уничтожению Дома Двемер, Дома Дагот и их союзников. Неревар был убит в бою, его кольцо утрачено, но наследие Неревара живет в правящем политическом институте Морроувинда, Великом Совете.

Странник (Автор неизвестен)


[Это слова пророчества под названием "Странник." Они были записаны по мере того, как она рассказывала их мне.


Когда земля разделена, и небеса падут во тьму,
И спящие узнают семь проклятий,
Появится в то время странник,
Прошедший далеко за звезды и луну.


Хотя рожден лишь для прояснения
Вид его определит судьбу.
Грешники преследуют, праведные проклинают.
Пророки говорят, но отрицают.


Столько испытаний проясняют
Странника судьбу и яд проклятий.
Множество камней летит в него
Все пали, но один остался.



Неопровержимый свидетель: Истинная история Матери Ночи (Энрик Милнес)


Мне довелось повидать графинь и куртизанок, императриц и ведьм, ярых воительниц и поборниц мира, но мне никогда не приходилось встречать женщин, подобных Матери Ночи, и я никогда не встречу ее снова.
Я писатель, поэт, не снискавший громкой славы. Если я назову свое имя, вы можете узнать его, но я не удивлюсь, если это не так. До недавних времен я проживал в городе Сентинель на побережье Хаммерфелла и водил дружбу со многими артистами, художниками, декораторами и писателями. Я и подумать не мог, что когда-нибудь я буду безошибочно распознавать убийц по их легкой поступи, а уж тем более буду водить знакомство с их королевой, Кровавым Цветком, Леди Смертью и Матерью Ночи.
Конечно, я слышал о ней.
Несколько лет назад мне повезло встретиться с Пеларн Асси, уважаемым ученым, который приезжал в Хаммерфелл, чтобы провести исследования для своей книги об ордене Диагны. Его труд "Братья Тьмы" вместе с книгой "Огонь и Тьма: Братства Смерти" Инира Горминга считаются каноническими трудами об орденах наемных убийц Тамриэля. К счастью, сам Горминг тоже находился в Сентинеле, и мне повезло встретиться с ними обоими в мрачном притоне скумы в затхлых городских трущобах. Мы курили и говорили о Темном Братстве, Мораг Тонг и Матери Ночи.
Не оспаривая возможности того, что Мать Ночи может быть бессмертной, Асси считает, что, вероятнее всего, разные женщины — или даже мужчины — в течение столетий занимали этот почетный пост. Он утверждал, что не логично говорить, что есть одна Мать Ночи, чем утверждать, что есть один король Сентинеля.
Горминг же считает, что матери Ночи никогда не было, по крайней мере, в человеческом облике. Мать Ночи — это сама Мефала, которую Братство считает второй после Ситиса.
— Я не думаю, что мы сможем узнать это наверняка, — дипломатично заметил я.
— Однозначно, можем, — прошептал Горминг, оскалившись. — Поговори с тем парнем в плаще, что сидит в углу.
До этого я и не замечал того человека, который одиноко сидел, скрывая лицо под капюшоном. Он будто не выделялся на фоне грубых камней и грязного пола. Повернувшись к Иниру, я спросил его, почему этот человек должен знать о Матери Ночи.
— Он из Темного Братства, — прошептал Пеларн Асси. — Это ясно, как день. Даже и не вздумай заговорить с ним о ней.
Мы переключились на другие вопросы, касающиеся Мораг Тонг и Братства, но я не мог забыть того одинокого человека, взгляд которого был устремлен в никуда и ощущался всюду, человека, сидящего в углу грязной комнаты с клубами дыма от скумы, плавающими вокруг него, подобно призракам. Когда я увидел его на улицах Сентинеля несколько недель спустя, то пошел за ним.
Да, я пошел за ним. Читатель может спросить меня: "Зачем? Как?" Я не виню вас в этом.
"Как" — это вопрос того, насколько хорошо вы знаете свой город, вернее, знаете ли его так хорошо, как его знаю я. Я не вор и не умею ходить тихо, но я знаю улицы и переулки Сентинеля, как свои пять пальцев, ведь я жил в нем годами. Я знаю, какие мосты скрипят, какие здания отбрасывают длинные тени, интервалы между переливами птичьего пения, разливающегося вечерами над городом. Относительно легко я следовал за темным братом, оставаясь вне его поля его зрения и слуха.
Ответить "почему" еще проще. Меня вело врожденное любопытство писателя. Когда я вижу нечто странное или необычное, я наблюдаю за ним. Это мое проклятие.
Я следил за человеком в капюшоне. Мы углубились в город и шли по переулкам, таким узким, что между домами нельзя было найти даже щелку, мимо старых покосившихся заборов и вдруг каким-то чудом мы оказались в месте, где до этого я никогда не был. Маленькое кладбище с дюжиной старых полуразвалившихся деревянных надгробий. У окружающих домов окна на эту сторону не выходили, и, похоже, никто не знал о существовании этого маленького некрополя.
Никто, кроме шестерых мужчин и одной женщины, стоявших там. И меня.
Женщина сразу увидела меня и жестом позвала подойти поближе. Я мог бы убежать, но… не мог. Я узнал о тайне здесь, в родном Сентинеле, и теперь я не мог уйти.
Она знала мое имя, и произнесла его с мягкой улыбкой. Мать Ночи была небольшой старой женщиной с пушистыми седыми волосами, щеками, сморщенными, как печеное яблоко и добрыми глазами, голубыми, как Илиакский залив. Она мягко взяла меня за руку, мы уселись среди могил, она хотела обсудить предполагаемое убийство.
Она не всегда находилась в Хаммерфелле и не всегда доступна для встреч, но, похоже, с радостью общается с заказчиками.
— Я пришел не для того, чтобы нанять Братство, — сказал я уважительно.
— А тогда зачем же? — спросила Мать Ночи, пристально глядя на меня.
Я ответил, что хотел узнать о ней. Я не ожидал получить ответ, но она стала рассказывать.
— Я совсем не против тех историй, которые вы, писатели, сочиняете обо мне, — рассмеялась она. — Некоторые из них очень обаятельны, а некоторые забавны. Мне особенно нравится страстная темная женщина, возлежащая на диване, в романе Карловака Таунвея. Увы, правда такова, что из моей жизни не сделаешь захватывающую историю. Я была вором, давно, очень давно, когда Гильдия воров только появилась. Было так скучно крадучись лазить по дому, когда ты его грабишь, и многие из нас предпочитали сперва задушить обитателя дома, просто на всякий случай. Я выдвинула предложение, чтобы часть нашей Гильдии посвятила себя искусству и науке убийства.
— Это не казалось мне такой уж неверной идеей, — пожала плечами Мать Ночи. — У нас были специалисты по кражам со взломом, карманники, взломщики, скупщики краденого и другие люди, нужные для работы. Но Гильдия посчитала, что поощрение убийств плохо скажется на делах. Все перессорились.
— Быть может, они были правы, — продолжила старая женщина. — Но мне удалось найти выгоду в неожиданной смерти. Мертвого можно не только ограбить. Если у твоей жертвы есть враги, как часто бывает у состоятельных людей, можно заработать на этом даже больше. Обнаружив это, я стала убивать людей иначе. Задушив их, я вставляла им в глаза два камня, один черный, другой белый.
— Зачем? — спросил я.
— Ну, это было моим отличительным знаком. Ты ведь писатель, так? Разве ты не хотел бы видеть свое имя на обложке твоей книги? Я не могла оставить свое имя, но мне хотелось, чтобы потенциальные заказчики знали обо мне и моей работе. Теперь в этом нет необходимости, но тогда это была моя подпись. Моя слава распространялась, и скоро мои дела пошли очень хорошо.
— И так появился Мораг Тонг? — спросил я.
— О, брось, — улыбнулась Мать Ночи. — Мораг Тонг существовал задолго до меня. Я знаю, что стара, но не настолько. Я лишь наняла некоторых из их ассасинов, когда организация стала разваливаться после убийства последнего потентата. Они не хотели оставаться членами Тонг, и так как мне принадлежала единственная в то время организация, достойная упоминания, и они присоединились ко мне.
Я тщательно выбирал слова для следующего вопроса: "Вы убьете меня теперь, когда рассказали обо всем этом?"
Она грустно кивнула, отведя от меня мягкий взгляд бабушки: "Ты такой приятный и вежливый молодой человек, и мне не хотелось бы обрывать наше знакомство. Быть может, нам стоит заключить с тобой один-два контракта в обмен на твою жизнь?"
К моему вечному стыду, я согласился. Я сказал, что никому не расскажу о нашей встрече, хотя, как видит читатель, спустя годы я не сдержал своего обещания. Зачем же я подверг опасности свою жизнь?
Из-за тех обещаний, которые я дал и которые выполнил.
Я помогал Матери Ночи и Темному Братству в поступках столь гнусных и кровавых, что мне сложно описать их словами. Мои руки дрожат, когда я думаю о людях, которых я предал, начиная с той ночи. Я пытался писать стихи, но чернила обращались в кровь. Наконец я бежал, изменив имя, в такие места, где никто меня не знал.
И написал это. Вот истинная история Матери Ночи, рассказанная с ее слов, произнесенных в ту ночь, когда мы встретились. Уверен, это будет последнее, что я напишу в своей жизни, и каждое слово здесь — правда.
Молитесь за меня.
От редакции гильдии: Хотя вначале текст был опубликован анонимно, однако личность автора не вызывает сомнений. Каждый, кто читал творения поэта Энрика Милнеса, узнает в "Неопровержимом свидетеле" слог и стиль, присущий его книге "Алик'р". Вскоре после публикации Милнес был убит. Его убийца так и не был найден. Поэт был задушен, и два камешка, белый и черный, были оставлены в его глазницах. Очень жестоко.

Неотправленное письмо одержимой


Возлюбленный Дюфрайм, я знаю, что ты посчитал меня сумасшедшей, когда я отказалась бежать из Кул Алуэ с тобой и остальными, но я не могла оставить наших детей умирать. Знай же, что то, что случилось с нами, и отдаленно не похоже на те ужасы, которые ты несомненно представлял в своем воображении.
Я пишу тебе это письмо в надежде, что оно успокоит тебя.
Приблизительно через неделю после того, как ты уехал вместе с теми, кого не коснулась болезнь, я пешком обходила внешние стены. Даже наш бедный Келтер заболел, и ездить на нем стало невозможно. Я молилась, чтобы ни у кого из бандитов не хватило глупости отправиться за поживой туда, где свирепствует болезнь — ведь запасы наши были на исходе. И вдруг на фоне огненных лучей заката я увидела высокую фигуру, которая приближалась к деревне.
Путник оказался эльфом с Саммерсета по имени Оркендор. И он изменил судьбу жителей Кул Алуэ.
Оркендор ходил среди нас, не боясь подхватить заразу, что уже пустила корни в каждом из нас, включая к тому времени и меня. Несколько дней он ел нашу еду и говорил с нами, узнавал имена каждого из нас. Он успокоил деревню, как не удалось успокоить ее мне своими лживыми молитвами. И воспряли духом жители, что еще несколько дней назад безучастно ждали неотвратимой смерти.
Затем Оркендор собрал нас всех в амбаре Куллет — в тот момент она была слабее всех остальных, не могла передвигаться самостоятельно, и Оркендор принес ее на руках.
И тогда эльф сказал нам то, что никто не ожидал услышать. Он провозгласил, что болезнь не была проклятьем, наложенным на нашу деревню, как мы были уверены до этого. Нет, Оркендор настаивал на том, что это благо, это маяк, что привел его к нам. И он признался, что служит принцу даэдра Периайту.
Я знаю, о чем ты сейчас думаешь — ведь не прошло и трех лет с той поры, как мы сожгли Дину и Лукаса. Жители Кул Алуэ никогда бы не позволили ереси даэдропоклонников распространяться среди нас. Но мы позволили. Более того, мы жадно ловили каждое слово эльфа. Возможно, ты полагаешь, что мы были уже слишком больны, слишком слабы, но это не так.
Оркендор попросил у нас прощения за тех, кто скончался, сказав, что он старался добраться до Кул Алуэ как можно скорее. С момента его прибытия никто не умер, хотя за несколько часов до того несколько человек были при смерти. Он хотел отвести нас в новое место, в новый дом, где мы могли бы прожить всю жизнь, поклоняясь Периайту, как его избранники. Как его Одержимые.
Не отказался никто. Кого-то везли в повозках и на телегах, но все выдержали дорогу до Скайрима, последовав за Оркендором, оставив позади покинутый, проклятый Кул Алуэ.
С тех пор мы живем здесь, в руинах древнего гномьего города. Среди нас есть и другие Одержимые, история многих из них схожа с тем, кто случилось в Кул Алуэ, и все мы связаны нашим божественным заболеванием. И хотя нельзя отрицать, что все мы больны, последствия этой болезни больше не беспокоят нас, но придают нам силу. Мы исцеляемся настойками и смесями, которые стали бы ядом для других людей.
Оркендор, милостью нашего принца Периайта, бережет нас от невзгод. Я же стала Апостолом Одержимых и теперь распространяю учение Периайта среди остальных.
Итак, мой милый Дюфрайм, дух Кул Алуэ живет. Я никогда не обвиню тебя в том, что ты бросил нас в тот, уже далекий день. На самом деле, мне грустно, что ты не был избран Периайтом и не проснулся, как все мы, с сочащимися кровью легкими. Да хранит тебя Периайт, дорогой муж, и знай, что твои дети счастливы.



Неревар Луна-и-Звезда


От редакции гильдии:Это извлечения из серии монографий, написанных разными имперскими учеными, изучавшими эшлендские легенды.
В древние времена пришли глубинные эльфы с великой ордой чужаков с Запада, хотели они отнять земли у данмеров. Неревар был тогда великим ханом и воеводой людей Дома, но он чтил древних духов и закон Племени и стал как один из нас.
Поэтому, когда Неревар поклялся на своем великом кольце предков, Один-Клан-под-Луной-и-Звездами, держаться путей духов и правил Земли, все Племена присоединились к людям Дома в великой битве на Красной горе.
Хотя данмеры, люди Племен и люди Дома, во множестве полегли на Красной горе, двемеры были разбиты, их злая магия уничтожена, а чужаки выдворены с земель. Но после той великой победы алчущие власти ханы великих домов тайно убили Неревара и, объявив себя богами, пренебрегли обещаниями, данными Нереваром Племенам.
Но сказано, что Неревар вновь явится со своим кольцом и низвергнет ложных богов, и силой своего кольца сдержит обещание Племенам — чтить духов и прогнать чужаков.



Неревар у Красной Горы(неизвестный автор)


От редакции гильдии:Все нижеследующее есть выдержки из Апографы, тайных письмен Храма Трибунала. Это ученый пересказ традиции, переданной посредством Эшлендеров, о битве у Красной Горы и последующих событий. Эшлендеры связывают этот рассказ с рассказами Аландро Сула, щитоносца Неревара, поселившегося с Эшлендерами после смерти Неревара во время вознесения Трибунала. Есть много разных вариантов этой истории, но основные элементы в традиции устойчивы. Убийство Неревара, трагическая судьба Дагот Ура, и нечестивые источники божественной силы Трибунала отрицаются доктриной Храма как эшлендские суеверия, и мало известны среди цивилизованных Данмеров
Ресдайн, современный Морроувинд, был местом, где состязались два разных народа: Кимеры, которые чтили Даэдр, и Двемеры, которые чтили нечестивую и тайную силу. Эти два народа постоянно воевали между собой, пока их земли не были захвачены молодым, полным жизни и жестоким враждебным народом, Нордлингами.
Два героя, один из Кимеров и другой из Двемеров, Индорил Неревар и Думак Гномо-Орк, заключили мир между своими народами и вместе выбили чужаков. Потом эти два героя долго и усердно трудились, сохраняя последующий мир, хотя их советники думали, что он не продлится долго, или, что хуже, он не должен длиться. Королева Неревара и его генералы — Альмалексия, Сота Сил, Вивек — говорили ему, чтобы он объявил своим весь Ресдайн. Но Неревар не слушал их, ибо помнил свою дружбу с Думаком. Должен был быть только мир.
Пока не прибыл Дагот Ур. Дом Дагот открыл источник нечестивой и тайной силы Двемеров: легендарное Сердце Лорхана, которое народ Думака использовал, чтобы сделать себя бессмертными и возвыситься над богами. Фактически, один из их верховных жрецов, Кагренак, создавал Нового Бога, чтобы Двемеры провозгласили Ресдайн своим.
Трибунал побудил Неревара вновь начать войну с Гномами. Неревар был обеспокоен. Он отправился к Думаку, старому своему другу, и спросил, правда ли сказанное Дагот Уром. Но Кагренак и верховные жрецы Двемеров таили секрет Нового Бога от своего Короля, и Думак сказал, что Двемеры не виновны ни в каких грехах. Неревар был вновь обеспокоен и отправился в Холамаян, священный храм Азуры, которая подтвердила, что все, сказанное Дагот Уром, истинно, и что Новый Бог Двемеров должен быть уничтожен для безопасности не только Ресдайна, но и всего мира. Когда Неревар вернулся и рассказал Трибуналу, что сказала богиня, королева и генералы почувствовали свою правоту и вновь посоветовали начать войну. Это были причины, по которым Двемеры и Кимеры всегда ненавидели друг друга.
В конце концов, Неревар, раздраженный что его друг Думак лгал ему, вернулся в Вварденфелл. В этот раз Король Кимеров был вооружен, облачен в доспехи, и окружен свитой, и резко разговаривал с Думаком Гномо-Орком, Королем Красной Горы. "Ты должен отказаться от почитания Сердца Лорхана или я забуду нашу дружбу и все, сделанное во имя ее!" И Думак, который все еще ничего не знал о Новом Боге Кагренака, но будучи горд, и заботясь о своем народе, ответил: "Мы не откажемся от того, что было нашим образом жизни бессчетные годы, как Кимеры не откажутся от своих связей с Лордами и Леди Забвения. И приходить к моей двери таким образом, с оружием и в броне, и с вооруженной свитой, означает для меня, что ты уже забыл нашу дружбу. Остынь, мой милый Неревар, или, клянусь, пятьдесят одним золотым тоном, я убью тебя и всех твоих людей.
И Кимеры и Двемеры начали войну. Двемеров хорошо защищала их крепость у Красной Горы, но храбрость и ум королевы Неревара и генералов выманили большую часть армии Думака в поле, и удерживали их там, пока Неревар, Дагот Ур и небольшая группа их спутников могли найти тайные пути к Комнате Сердца. Там, Неревар, Король Кимеров, встретил Думака Гномьего Короля, и они оба лишились чувств от серьезных ран. Дагот Ур убил Кагренака и взял инструменты, которые Двемеры использовали, чтобы черпать мощь Сердца. Он подошел к своему умирающему повелителю Неревару и спросил, что ему делать с этими инструментами. И Неревар вновь вызвал Азуру, и она показала ему, как использовать их, чтобы отделить народ Двемеров от силы Сердца.
И на поле, Трибунал и их армии видели, как Двемеры превратились в пыль, как только их краденое бессмертие покинуло их.
А в Красной Горе, Неревар сказал Дагот Уру охранять инструменты и Комнату Сердца, пока он не вернется. Дагот Ур сказал, "Но не должны ли мы уничтожить их сразу же, так что они никогда не будут использованы во зло?" Но Неревару мешали раны и его печаль (ибо он все еще любил Думака и народ Двемеров), и он вышел наружу в поля вокруг Горы, посоветоваться со своей королевой и своими генералами, кто предвидел, что начнется эта война и чьего совета он не мог снова игнорировать. "Я спрошу Трибунал, что мы с ними сделаем, ибо у них есть мудрость в прошлом, которой нет у меня. Оставайся здесь, верный Дагот Ур, пока я не вернусь"
Потом Неревара рассказал своей королеве и генералам, что произошло под Красной Горой, и как Двемеры использовали специальные инструменты, чтобы превратить их народ в бессмертных и о волшебной мощи Сердца Лорхана. Трибунал решил, что Кимеры должны научиться использовать эту мощь, чтобы Неревар мог объявить свои права на Ресдайн и весь мир для своего народа. Неревар не ожидал и не хотел этого, так что он попросил королеву и генералов помочь ему вызвать Азуру для совета. Но Трибунал стал алчен как Кагренак, услышав о мощи Сердца, и они возжелали ее. Они начали обряд, как бы вызывая Азуру, как хотел Неревар, но Альмалексия использовала отравленные свечи, а Сота Сил — отравленные одежды, а Вивек — ядовитые чары. Неревар был убит.
Потом Азура все же появилась и прокляла Трибунал за их нечестивые деяния. Она сказала им, что она использует свою власть над восходом и закатом, чтобы Неревар смог вернуться и все исправить. Но Трибунал посмеялся над ней, и сказал что вскоре они сами станут богами, и что народ Кимеров забудет свою древнюю веру. И Азура знала, что так оно и будет, и потребуется долгое время, пока ее сила сможет вернуть Неревара. "Что вы сделали здесь и сегодня — нечестие выше всякой меры, и вы вскоре пожалеете об этом, ибо жизни богов — не то, что думают смертные, и то, что кажется смертным лишь годами, окажется вечностью для богов." И, чтобы они вечно помнили свое злое дело, Азура превратила Кимеров в Данмеров, и их кожа стала пеплом, а глаза — пламенем. "Пусть эта отметина напоминает вам о ваших истинных сущностях, которые, как гули, питаются благородством, героизмом и верой их короля".
И потом Трибунал отправился в глубины Красной Горы и встретил Дагот Ура. Дагот Ур увидел, что они сотворили, ибо его кожа тоже изменилась, и попытался отомстить за смерть Неревара, но безуспешно. Трибунал нашел инструменты, которые он охранял, и, изучив методы Кагренака, они превратили себя в богов.
Тысячи лет спустя вершины своего могущества, Трибунал все еще боги Морроувинда, и древнюю веру помнят немногие. И убийство Неревара известно еще более немногим. Но его королева и генералы все еще боятся его возвращения, ибо слова Азуры тянутся долго, и они каждый день видят знак ее проклятия на своем народе.



Нечестивые призраки (Автор неизвестен)


…не в мире и не вне его, но между мирами колеблются они, удерживаемые у домашнего очага и могилы узами крови и преданности. И если они являются незваными, из-за любви к роду своему или веры в долг, в этом нет ничего порочного. Это лишь ответ предков, пробуждение тех, кто никогда не спит, призыв тех, кто связан с Домом и Очагом на защиту клана.
Но если они вызваны колдовской силой, тогда такой вызов кощунство, мерзость перед лицом Племен и Храма, и грех столь тяжкий, что даже столетия в пламени не смогут искупить его. Не потерпите присутствия колдуна среди вас, ибо он приходит украсть кости отцов ваших и прах могил ваших. Он хочет силой получить то, что принадлежит вам по праву, вытащить души из их мира между и заставить их служить себе, словно рабов или животных.
Кто знает, как страдают от стыда мертвецы, кто слышит безостановочные рыдания рабов некроманта? Достаточно жестока служба предкам, совершаемая из любви к Очагу и Роду. Но дух или страж, ходячий труп или Костяной Лорд, призванный ритуалом профана и силой привязанный к телу, как такой несчастный может найти покой? Как он найдет дорогу назад, к своей крови и клану?
Только праведный данмер, кровью связанный с очагом и родом, давший клятву Храму, может призывать духов погибших данмеров. Эти чуждые колдуны других рас, наводнившие наши берега, неужто им будет позволено грабить наши могилы, и обращать в рабство духи нашего рода, чтобы красть жизни у мертвых, как крадут они землю у живущих? Нет, говорю я, нет, нет и тысячу раз нет. Эти некроманты должны умереть, и их мерзкая магия должна умереть вместе с ними.
А должны ли мы терпеть тайные убежища нежити, заносчивых королей некромантии, древних демонов вампиров, которые выбираются из своих нор на Западе, ища пристанища у нечестивых алтарей Даэдра, в покинутых крепостях данмеров и разрушенных подземных лабиринтах отвратительных двемеров? Многие годы Великим Домам и Храму удавалось оберегать наши земли от вампирической заразы, но теперь повелители нежити и их послушный скот вернулись. Эти вампиры должны умереть, и их приспешники вместе с ними, а пятна их крови навеки уничтожены огнем и кольями.

Норды Скайрима(неизвестный автор)



Дети Скайрима — мой народ, моя гордость…(без подписи)

Уважаемый читатель. Меня зовут Хротмунд Волчье Сердце, и я норд. Но что более важно, я — норд, родившийся и выросший на скайримской земле.
Я пишу эту книгу в отчаянной надежде на то, что остальные жители Тамриэля узнают мой народ так, как он того достоин, и эту провинцию разглядят по-настоящему — как край неповторимой красоты и культуры.
Кое-что из того, что вы знаете, вполне соответствует истине. В телесном плане мы, норды, производим довольно внушительное, даже импозантное впечатление — высоким ростом, крепкой костью, сильной плотью. Волосы наши часто светлы, и по старому обычаю мы нередко заплетаем их в косицы. Зачастую мы облачены в шкуры зверей, ибо Скайрим изобилует ими, и глупо было бы нам не воспользоваться столь доступным даром природы.
Дочитав до этого момента, вы уже наверняка шокированы силой моих слов и грамотностью северного "дикаря". О да, многие норды умеют и читать, и писать. Мой отец начал обучать меня премудростям грамоты, когда я еще под стол пешком ходил, так же делал его отец и отец его отца.
Однако достоинств у детей Скайрима премного, и одним мастерством словес они не ограничиваются. Ибо мы еще и ремесленники, и века научили нас умению обращаться со сталью не хуже, чем скульптор обращается с глиной.
Истинно говорю, что своими глазами видел, как приезжие из Хай Рока и Сиродила прослезились от изумления при виде клинков, что выковали в огне Небесной кузницы и отточили до превосходной смертоносности благословенные богами руки клана Серая Грива.
Но как такое может быть, спросите вы? Как на подобные достижения способен народ, еще толком не выбравшийся из грязи и снега? Вот и опять провинциальные предрассудки заслоняют истину.
Города Скайрима служат очевидным свидетельством искусности и мастерства нордов. Из них главные — Солитьюд, вотчина верховного короля и столица провинции; Виндхельм, древний и славный, сокровище снегов; Маркарт, высеченный из цельной скалы в давно ушедшие века; Рифтен, укрытый золотистыми тенями Осеннего леса, где вдоволь вкусной рыбы и меда; и Вайтран, построенный вокруг зала Йоррваскр, где обосновались благороднейшие Соратники и легендарная Небесная кузница.
Вот теперь-то, уважаемый читатель, ты узнал все сполна. Мы, норды, воплощаем все, что вы о нас воображали — и гораздо больше того.
Но да не будет эта книга вашим единственным проводником к правде. Садитесь в карету или на корабль и отправляйтесь на север. Узрите Скайрим собственными глазами. Увидьте его таким, каким мы, норды, видим его с той поры, как боги впервые вылепили мир.



Норды, восстаньте! (Без подписи)


Восстаньте, гордые норды! Сбросьте оковы имперского угнетения. Сбросьте иго императора, недостойного им быть. Будьте верны своим сородичам, встаньте на защиту своей родины!
Империя запрешает нам молиться святому Талосу. Как же может человек отвергнуть бога? Могут ли истинные норды Скайрима изгнать из своих сердец Бога, который родился среди нас? Могучий Тайбер Септим, первый Император, покоритель всего Тамриэля, вознесся на небеса и сидит по правую руку Акатоша. Тайбер Септим, истинный сын Скайрима, рожденный на этой заснеженной, жестокой земле, воспитанный в традициях нашего народа, стал Талосом, богом силы и чести. Империя не имеет никакого права запрещать нам молиться ему.
Наш собственный верховный король Торуг предал нас, отдал нас на откуп Империи. Он променял нашего бога на унизительный мир. Он принял договор с Талмором, подписанный трусливым лжеимператором. Обязаны ли мы соблюдать этот пакт? Нет! Тысячу раз нет!
Не позволяйте себе забывать уроки истории. Альдмерский доминион и его хозяева-талморцы развязали войну против человечества — точно так же, как в древние времена эльфы объявили войну Исграмору и нашему народу. Сияющий Саартал был сожжен дотла, обращен в руины и пыль из-за их вероломного нападения. Но Исграмор и его сыны собрали пятьсот Соратников и дали бой эльфам, и изгнали их из Скайрима. В Великой войне, где сражались наши отцы, эльфы вновь предали людей, напав на нас без повода и предупреждения. Доминиону и Талмору нельзя доверять!
Ульфрик Буревестник — истинный герой Скайрима, верный продолжатель дела Исграмора. Его имя будет звучать под сводами Совнгарда многие поколения. Ему одному хватило мужества избавить нас от трусливого Торуга, вызывав его на поединок. С помощью ту'ума, дара самого Талоса, Ульфрик убил короля-изменника. Теперь мы свободны от имперских оков и талморских владык, что вьются вокруг имперского трона.
Империя бросила против нас свои легионы. Поставила под свои флаги наших собственных сородичей. Настроила брата идти против брата, отца — против сына. Они хотят, чтобы мы перебили друг друга во славу и в интересах Империи. Но мы не позволим им расколоть нас. Не позволим захватить нашу землю! Отбросьте имперский закон, примите Талоса в свое сердце. Присоединитесь к Ульфрику Буревестнику, ибо его дело — правое!



Ночь приходит в Сентинель (Боали)


В безымянной таверне в Сентинеле не играла музыка, и потому там было довольно тихо, если не считать невнятного бормотания переговаривающихся людей, мягкого стука шагов трактирщицы, и тихого причмокивания постоянных клиентов, уткнувшихся носами в кружки. Если бы кто-то из них отвлекся от своего занятия, вид молодой женщины-редгарда в черном бархатном плаще мог бы вызвать удивление. Даже подозрения. Странный посетитель для подвальчика таверны, не имевшей названия.
"Вы Джомик?"
Крепкий человек средних лет поднял голову и кивнул. Потом вернулся к своей кружке. Молодая женщина села рядом с ним.
"Меня зовут Абалла", — сказала она и положила рядом с его кружкой мешочек с золотыми монетами.
"Ну да, — оскалился Джомик и снова поднял на нее глаза. — Кого ты хочешь пришить?"
Она не отвернулась, а просто спросила: "Разве тут безопасное место?"
"Тут никому не нужны ничьи проблемы, кроме своих собственных. Ты можешь снять свой панцирь и станцевать на столе с голой грудью, и никто даже не плюнет, — улыбнулся мужчина. — Так кого ты хочешь пришить?"
"Вообще говоря, никого, — ответила Абалла. — По правде говоря, мне только нужно… устранить кое-кого, на время. Но я не хочу никому причинять вреда, так что мне нужен профессионал. О вас очень хорошо отзываются".
"С кем ты говорила?" — угрюмо спросил Джомик, возвращаясь к выпивке.
"Друг друга друга друга".
"Один из этих друзей не знал, о чем говорит, — проворчал мужчина. — Я этим больше не занимаюсь".
Абалла быстро достала еще один кошелек с золотом, а за ним еще один, и подвинула их к локтю своего собеседника. Он смотрел на нее несколько мгновений, потом высыпал золото из кошельков и начал считать. Закончив, он спросил: "Так кого ты хочешь устранить?"
"Секундочку, — улыбнулась Абалла, покачав головой. — Сначала обсудим детали. Я хочу убедиться, что вы профессионал и не причините слишком большого вреда моему человеку. И в том, что вы будете благоразумны".
"Ты хочешь благоразумия? — мужчина перестал считать. — Ладно, расскажу тебе кой-чего про одну мою старинную работенку. Было это — Аркей, самому не верится — двадцать лет назад, и нынче никого в живых не осталось, кроме меня, кто про эту работенку помнит. Да и было-то это еще до бретонской войны, слыхала о такой?"
"Я была еще ребенком".
"Ясное дело, — Джомик улыбнулся. — Все знают, что у короля Ллотуна был старший брат, Греклит, который помер, верно? А еще есть у него старшая сестра, Аубки, которая вышла замуж за этого парня, короля из Даггерфолла. Но на самом-то деле у него было два старших брата".
"Правда?" — в глазах Абаллы вспыхнул интерес.
"Да уж не ложь, — хихикнул он. — Хилый такой парень, Артаго его звали, королевский первенец. Ну так вот, этот парень наследовал трон, и родители не слишком-то переживали по этому поводу, а потом, стало быть, королева родила еще двух принцев, которые для этого дела гораздо больше подходили. Тут-то они и наняли меня и моих парней, чтобы все выглядело так, словно этого старшенького забрал подземный король, и все такое".
"Я ничего не знала!" — прошептала молодая женщина.
"Ну, ясно, ты не знала, в том-то и дело было, — Джомик покачал головой. — Благоразумие, в точности, как ты сказала. Мы посадили парнишку в мешок, сбросили его в старую шахту и дело с концом. И никакой суеты. Пара парней, мешок да дубинка".
"Вот что меня интересует, — сказала Абалла. — Техника. Мой… приятель, которого нужно устранить, такой же слабак, как этот принц. Зачем нужна дубинка?"
"Это инструмент. Раньше было столько вещей, которые прекрасно работали, а теперь их нет, и все потому, что люди считают их устаревшими. Дай-ка я объясню: на теле обычного парня есть семьдесят один болевой центр. У эльфов и каджитов на три и четыре больше соответственно. У аргониан и слоудов пятьдесят два и шестьдесят семь, — коротким толстым пальцем Джомик указывал на точки на теле Абаллы. — Шесть на лбу, две в бровях, две на носу, семь в горле, десять на груди, девять на брюхе, по три на каждой руке, двенадцать в паху, четыре на толчковой ноге, пять на другой".
"Это шестьдесят три", — сказала Абалла.
"А вот и нет", — проворчал Джомик.
"А вот и да, — молодая леди была явно возмущена тем, что кто-то позволил себе усомниться в ее математических способностях. — Шесть плюс два плюс два плюс семь плюс десять плюс девять плюс три на одной руке и три на другой плюс двенадцать плюс четыре плюс пять. Шестьдесят три".
"Наверное, я что-то позабыл, — пожал плечами Джомик. — Главное дело, если умеешь управляться с посохом или дубинкой, то становишься настоящим мастером по этим болевым центрам. И если правильно стукнуть, даже легкий тычок может убить или вырубить, вот оно как".
"Захватывающе, — улыбнулась Абалла. — И никто никогда не узнал?"
"Откуда бы им? Родители мальчика, король и королева, давно умерли. Другие детишки всегда считали, что их братца забрал Подземный Король. Так все думали. А мои товарищи поумирали".
"Естественной смертью?"
"Не более естественной, чем всегда бывает, знаешь ли. Одного парня сожрал селену. Другой погиб от той же самой чумы, что унесла королеву и принца Греклита. Еще одного в драке до смерти забили. Надо держаться на дне, как я, если хочешь остаться в живых, — Джомик закончил считать деньги. — Ты, должно быть, здорово хочешь убрать этого парня с дороги. Кто он?"
"Лучше я вам покажу", — сказала Абалла, поднимаясь на ноги. Не оглядываясь, она вышла из Безымянной Таверны.
Джомик допил пиво и последовал за ней. Ночь была холодная, ветер волновал воды залива Илиак, поднимал в воздух груды опавших листьев. Абалла стояла на улице напротив таверны и махала ему. Когда он подошел к ней, она распахнула плащ, обнажив доспехи под ним и герб короля Сентинеля.
Мужчина попытался броситься бежать, но она действовала быстро. Через мгновение он уже лежал на спине, колено женщины упиралось ему в горло.
"Король потратил много лет, чтобы разыскать тебя и твоих товарищей, Джомик. Он не дал мне четких инструкций относительно того, что делать, когда я найду тебя, но ты сам подал мне одну идею".
Абалла отстегнула от пояса маленькую тяжелую дубинку.
Пьяница, вывалившийся из бара, услышал тихий стон и шепот, доносившийся из темноты аллеи: "На этот раз посчитаем вместе. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь…"



Ночь слез (Дранор Селет)


Пусть его название и забыто многими, Саартал сыграл огромную роль в истории Скайрима. На этом месте стояло первое крупное нордское поселение, один из первых городов людей в Скайриме, и старейшая известная столица их государства. Здесь же разыгралась ужасная трагедия, когда эльфы попытались изгнать нордов из Скайрима, но вызвали только гнев Исграмора и его легендарных Пяти сотен Соратников, которые выбили эльфов из Скайрима и навсегда сделали его домом для нордов.
Все это известно, но мало что — кроме этого. Что произошло в Ночь слез, когда Саартал был разрушен? Что заставило эльфов пойти на такую неприкрытую, хладнокровную жестокость? И почему ответ нордов был столь суров?
Вингальмо в своем трактате о древней истории альтмеров предполагает, что эльфы Меретической эры, вместе со своими современниками, ранними двемерами, обладали высокой культурой, невиданной более в Тамриэле. Мощь их цивилизации превосходила все, чего мы могли бы ожидать от той эпохи. Хотя конкретных объяснений автор не приводит, я полагаю, что этот труд — в сравнении с ранними работами Хесефа Хирирниса — позволяет предположить, что за событиями той ночи в Саартале стояло нечто большее.
Истинные причины, приведшие к Ночи слез, скрыты от нас в глубине веков, но я полагаю, что на карту тогда было поставлено нечто куда более важное, чем просто борьба за территории или контроль над Скайримом. Я полагаю, что саартальские события были сконцентрированы вокруг чего-то весьма конкретного.
Норды нашли что-то глубоко под землей, когда строили свой город. Они попытались сохранить находку в тайне, но эльфы узнали о ней и возжелали обладать ею. Потому они и штурмовали Саартал: они хотели не изгнать нордов, а заполучить могущественный артефакт. Я думаю, что Исграмор знал, что именно эльфы найдут под Саарталом, и собрал своих людей, чтобы отбить драгоценную находку. Когда норды снова получили контроль над Скайримом, они погребли предмет раздоров глубоко под землей и запечатали его.
Время лишило нас этого знания, но я надеюсь, что Время когда-нибудь подтвердит правоту моих слов. Мы приложим все усилия, чтобы найти Саартал и вновь обрести утраченное сокровище.



О великом обвале


Многоуважаемому Вальдимару, ярлу Винтерхолда,
Прежде всего, позвольте принести Вам мои искренние соболезнования. Мне известно, что Вы, как и многие другие, потеряли свою семью, и я Вам глубочайше сочувствую.
Мне также известно, что некоторые из Вашего совета возлагают вину за эту чудовищную катастрофу на моих коллег из Коллегии. Хотя я вполне могу понять, какой шок вызывает масштаб последних событий, а также возникающее желание постичь происшедшее, я настойчиво прошу Вас учесть все обстоятельства.
Вам, равно как и всем, хорошо известна история Коллегии и ее репутация в Винтерхолде. Она долгое время служила для города предметом гордости, не имея равных во всем Скайриме. Здесь проходили обучение одни из величайших волшебников, и Коллегия всегда поддерживала добрые отношения с другими провинциями Тамриэля.
Широко известно, что эти отношения в последние десятилетия стали несколько, скажем так, натянутыми. Вполне естественно, что после Кризиса Обливиона люди в Скайриме стали относиться к магам с недоверием, даже несмотря на то что почти все мы активно противостояли действиям культа Мифического Рассвета. Коллегия ожидала подобной реакции и надеялась, что со временем недоверие спадет.
И тут пришел Красный год. Никто не мог предвидеть извержение Красной Горы, как и масштаб разрушений, понесенных данмерской культурой. Ваш предшественник проявил благородство, принимая многих беженцев, особенно тех, кто мог присоединиться к научной деятельности Коллегии. Мы были весьма благодарны.
Когда данмерам щедро предоставили на заселение Солстхейм, я был удивлен не меньше других. Я, впрочем, не разделял бытовавшего мнения, что с того момента все темные эльфы покинут Скайрим. Не ускользнуло от моего внимания и то, что в Винтерхольде многие были не слишком довольны тем, что столько магов предпочло не переселяться, а остаться при Коллегии.
И вот теперь наконец стихли штормы, разорявшие побережье Скайрима почти год, но их завершение обошлось нам высокой ценой. Великий обвал, опустошивший Винтерхолд, застал всех нас врасплох, заверяю Вас. Тот факт, что Коллегия при этом не пострадала, свидетельствует лишь о прочности защитной магии, которой она была ограждена со стародавних пор. Из этого никоим образом не следует, что мы в какой-то мере заранее подготовились именно к этому событию, и совершенно точно это не означает, что Коллегия в какой-то мере виновна в происшедшем.
Конечно, у меня и в мыслях нет обвинять Вас в распространении иных слухов среди народа Винтерхолда. Однако я попросил бы Вас не допускать распространения этих толков, пока те не стали всеобщим мнением. Мне бы не хотелось, чтобы наши отношения постиг тот же крах, какой испытал Винтерхолд, и хочу Вас заверить, что Коллегия останется здесь еще на долгое, долгое время.
Ваш неуклонный сторонник,
Архимаг Денет



О водном дыхании (Галиель Мирм)


Он шел по людным улицам Бал Фела, радуясь в душе, что вокруг столько незнакомых людей. В Вивеке все было не так. Там его все знали, знали, что он был контрабандистом. А здесь его могли принять за кого угодно. Может, быть за коробейника, или даже студента. Некоторые даже толкали его, проходя мимо, словно говоря, "Мы не можем быть настолько невоспитанны, чтобы признать, что вам здесь не место."
Серине Релас не было ни в одной таверне, но он знал, что она где-то рядом, может быть, прячется за окном или роется в навозной куче в поисках экзотического ингредиента для какого-нибудь заклинания. Он немного знал о чародейках, но они постоянно выкидывали что-то эксцентричное. Из-за этих предрассудков он почти не заметил старуху Данмер, которая пила воду из колодца. Это было слишком банально, но взглянув на нее, он понял, что это и была Серине Релас, великая колдунья.
"Я дам вам золото," сказал он, подойдя к ней со спины. "Если вы научите меня дышать под водой."
Она обернулась, широко улыбаясь. "Я не дышу в воде, юноша. Я просто пью."
"Не смейтесь надо мной," невозмутимо сказал он. "Либо вы Серине Релас, и тогда вы обучите меня этому заклинанию, либо вы — кто-то другой. Третьего не дано."
"Если вы хотите научиться дышать под водой, вы должны понять, что перед вами откроются и другие возможности. Школа Изменений — это новые возможности положения вещей. Может, я не Серине Релас, но я могу научить вас дышать под водой," она вытерла рот. "Или может быть, я Серине Релас, но я не буду вас учить. Или может я могу научить вас, но вы не сможете научиться."
"Я смогу," просто ответил он.
"Почему бы вам просто не купить свиток или снадобье в Гильдии Магов?" спросила она. "Так обычно все и поступают."
"Они недостаточно сильны," ответил он. "Мне придется провести под водой слишком много времени. Я заплачу вам, сколько пожелаете, но вы не должны ни о чем меня спрашивать. Мне сказали, что вы сможете научить меня."
"Как вас зовут, юноша?"
"Вот вы уже спрашиваете," ответил он. Его звали Тальен Винлот, но в Вивеке его прозвали Сборщиком Пошлин. Его работа заключалась в том, чтобы собирать деньги с контрабандистов при входе в гавань. Затем он отдавал их своему боссу в Камонна Тонг, и получал свою так называемую зарплату. Зарплата была небольшая. Все, что ему удалось скопить, он отдал Серине Релас.
Обучение началось в тот же день. Чародейка привела своего ученика, которого она называла просто "юноша," к морю.
"Я обучу вас заклинанию, которое позволит вам дышать под водой," сказала она. "Вы должны стать мастером. Это касается всех заклинаний — чем больше у вас практики, тем лучше у вас получается. Но просто практики недостаточно. Чтобы стать настоящим мастером, вы должны понимать, что вы делаете. Недостаточно просто уметь махать мечом — необходимо осознавать, что вы делаете и зачем."
"Это логично," сказал Тальен.
"Да," сказала Серин, закрывая глаза. "Но заклинания школы Превращения не поддаются логике. Бесконечные возможности, разбить небесный свод, поглотить пространство, танцевать со временем, верить, что невозможное станет возможным. Вы должны выучить законы бытия, а затем нарушить их."
"Кажется… очень сложным," ответил Тальен, пытаясь сохранить спокойствие.
Серин указала на серебряную рыбку под водой: "Им это сложным не кажется. Они спокойно живут под водой."
"Но это не магия."
"Юноша, я как раз пытаюсь доказать вам обратное.
Несколько недель Серин учила юношу, и чем больше он понимал в том, что делает, и чем больше он тренировался, тем дольше он мог дышать под водой. Когда он полностью научился управлять заклинанием, он поблагодарил чародейку и попрощался с ней.
"Я дам вам последний урок," сказала она. "Вы должны понять, что просто желания недостаточно. Ваши заклинания ограничены независимо от того, насколько сильно вы хотите им управлять."
"Спасибо за этот урок," сказал он и отправился в Вивек.
На пристани ничего не изменилось — те же раковины, те же звуки, те же личности. Его босс нашел нового Сборщика Пошлин. Они все еще не нашли корабль Мородранг и потеряли всякую надежду на это. Тальен знал, что они его не найдут. Он видел, как корабль затонул.
Безлунной ночью он прочитал заклинание и бросился в сиреневую воду. Он думал о бесконечных возможностях, что книги могли петь, трава могла стать синей, вода была воздухом. Постепенно он приближался к затонувшему кораблю, где его ждали сокровища. Впереди показалась призрачная тень Мороданга, его мачта покачивалась в подводном течении. Он также почувствовал, что заклинание теряло силу. Ему хватило бы сил, чтобы выплыть на поверхность, но доплыть до корабля он бы не смог.
Следующей ночью он снова нырнул, и на этот раз заклинание было сильнее. Он как следует разглядел корабль, покрытый илом. В корпусе была дыра от столкновения с рифами. Внутри блестело золото. Но он вновь почувствовал, что магия исчезает, и ему пришлось выплыть на поверхность.
На третью ночь он доплыл до рубки, мимо распухших трупов моряков, наполовину съеденных рыбой. Их стеклянные глаза были навыкате, рты широко открыты. Если бы только они знали заклинание, подумал он, но тут же переключился на золото, раскиданное по полу. Ящики почти все разбились. Он подумал, что можно положить монеты в карманы, но тут увидел крепкий железный сундук, в котором могли быть более ценные вещи.
На стене висели ключи. Он снял их все и попробовал открыть замок. Ни один ключ не подошел. С другой стороны, на стене не хватало одного ключа. Тальен обыскал комнату. Куда он мог деться? Он перевел взгляд на труп одного из моряков, плавающий рядом с сундуком. Моряк что-то сжимал в руках. Это был ключ. Когда корабль начал тонуть, моряк, видимо, бросился к сундуку. Что бы там ни было, оно стоило очень дорого.
Тальен взял этот ключ и открыл сундук. Он был полон разбитого стекла. Он опустил туда руку, и она наткнулась на что-то твердое. Он вытащил две фляги с чем-то похожим на вино. Он улыбнулся, подумав о глупости бедного алкоголика. Вот что было так важно для моряка, важнее, чем все сокровища Мороданга.
И вдруг Тальен Винлот почувствовал, что его магические силы на исходе.
Он совсем забыл о том, что его заклинание не безгранично. Его способность дышать исчезала. У него не хватило бы времени, чтобы подняться на поверхность. Времени не хватило бы ни на что. Он вдохнул, и его легкие наполнились холодной соленой водой.
Несколько дней спустя на пристани обнаружили труп бывшего Сборщика Пошлин. В том, что в Вивеке нашли утопленника, ничего особенного не было, но про эту историю все судачили за флином еще несколько недель, задаваясь вопросом, как можно было утонуть, держа в руке снадобье, позволяющее дышать под водой.



О воровской чести (Арни Писарь)


Многие спрашивают меня: "Арни, как стать таким, как ты?"
И я отвечаю им: "Вы хотите вступить в гильдию. Заводите знакомства. Приложите усилия".
"Но кто может вступить в гильдию?" — спрашивают они.
Наша гильдия похожа на все остальные. У нас есть свои требования к желающим присоединиться к нам. Если вы хотите подниматься по служебной лестнице, у нас есть свои стандарты.
Хотите быть ловким и быстрым. Хотите уметь незаметно подкрадываться. Хотите узнать все о безопасности — о замках, ловушках и о том, как их обойти. Вы хотите защищать себя. Вы путешествуете налегке. Вы носите легкое оружие, такое, как кинжалы и короткие мечи. Вы не хотите ввязываться в драку, поэтому носите с собой метательное оружие — лук, арбалет, дротики. Вы надеваете легкие доспехи, чтобы сохранять маневренность и скорость.
Зачем вступать? Все очень просто. Всем нужны друзья.
Друзья могут снабдить вас информацией. Ваши друзья в гильдии Воров знают, где можно провернуть дело, и где это будет безопасно, а где нет. Друзья должны предоставлять друг другу место для отдыха, а также место, где можно купить необходимый инвентарь. Помощь друзей подразумевает решение проблем со стражей с большими скидками. В этом и заключается "воровская честь". Друзья держатся вместе и помогают друг другу.
"А как же соперничество?" — спросят меня.
Соперничество есть у Камонны Тонг. Вы не хотите быть с ними, потому что вы им не нужны. Они косо смотрят на чужаков. Они хотят их убить. Так что если не хотите умереть — не вступайте к ним в гильдию.
Камонна Тонг — плохие парни. Они могут легко убить человека. Более того, они ЛЮБЯТ убивать. Воровская гильдия же считает, что убийство — это грязная работа. Хотите быть хорошим парнем? Вступайте в гильдию Воров и держитесь подальше от Камонны Тонг.
Итак, вы хотите вступить в гильдию. Где же нас найти?
Быть вором — это не то же самое, что быть воином. Нельзя просто так прийти в местное здание гильдии. У воровской гильдии нет официального здания. Но воры любят быть там, где живут их друзья. А где искать этих друзей? В местных харчевнях или торговых ларьках. В Вварденфелле ищите друзей в Балморе, Альд’руне, Садрит Море и иностранном квартале Вивека.

О Драконорожденных (Приор Эмелин Мадрин, Орден Талоса)


Приорат Вейнон, 360 год Третьей эры, правления же Его Величества Пелагия IV двадцать первый.
Многие слышали термин "Драконорожденный" — конечно, ведь нами правят "Драконорожденные Императоры" — однако его смысл мало кто понимает полностью. Нам, членам Ордена Талоса, эта тема близка и дорога, и в этой книге я попытаюсь осветить историю и значение тех, кого с древних времен величали Драконорожденными.
Большинство ученых сходятся во мнении, что термин был впервые употреблен в связи с Заветом Акатоша, когда Святая Алессия получила Амулет Королей и впервые зажглись Драконьи огни в Храме Единого. "Акатош призрел на бедствия людей и исторг бесценную кровь из собственного сердца, и благословил Святую Алессию сей кровью Драконов, и поставил Завет в том, что доколе потомки Алессии будут верны драконьей крови, Акатош будет удерживать печать на Вратах Обливиона и отрешит армии даэдра и нежити от врагов их айлейдов, чтящих даэдра". Тех, кого Акатош благословил "кровью драконов", стали называть Драконорожденными.
Таким образом, связь с правителями Империи имелась с самого начала — только обладающие драконьей кровью могли носить Амулет Королей и возжигать Драконьи огни. Все законные правители Империи были Драконорожденными: Императоры и Императрицы первой Сиродильской империи, основанной Алессией; Реман Сиродил и его наследники; и, разумеется, Тайбер Септим и его наследники, вплоть до нашего правящего Императора, Его Величества Пелагия Септима IV.
Из-за этой ассоциации с Императорами, однако, другое качество Драконорожденных отошло в тень и было практически позабыто всеми, кроме ученых и нас, посвятивших себя служению благословенному Талосу, коим стал Тайбер Септим. Лишь немногие понимают, что Драконорожденными не становятся лишь по праву рождения — поскольку речь идет о благословении Самого Акатоша, мы не способны до конца постигнуть, как и почему оно даруется. Тех, кто становится Императором и зажигает Драконьи огни, следует без сомнений считать Драконорожденными — Амулет на их груди и зажженные огни служат тому доказательствами. Но потому ли они могли это совершать, что уже являлись Драконорожденными, или сам этот акт являлся знамением, что на них снизошло благословение Акатоша? Мы можем лишь сказать, что все это так и не так одновременно — сие есть божественное таинство.
Конечно, в династии Септимов все были Драконорожденными, что и сделало столь распространенным упрощенное понятие о том, что ими становятся по наследству. Но нам точно известно, что не все древние правители Сиродила были в родстве друг с другом. Не существует также подтверждений, что Реман Сиродил происходил от Алессии, хотя об этом гласят многие легенды, большая часть которых возникла в эпоху Ремана — скорее всего, как попытка узаконить его правление. Нам известно, что Клинки, которых принято считать телохранителями Императора, происходят от акавирских крестоносцев, по непонятной причине вторгшихся в Тамриэль в конце Первой эры. По-видимому, они искали Драконорожденного — об этом свидетельствуют события в Белом Проходе. И те же акавирцы стали первыми, кто объявил Ремана Сиродила Драконорожденным. В целом, именно акавирцы старались утвердить за ним статус Императора (хотя сам Реман за всю свою жизнь так и не принял этого титула). Также, разумеется, не известно и о каких-либо родственных связях между Тайбером Септимом и предыдущими Драконорожденными правителями Тамриэля.
Может ли одновременно быть более одного Драконорожденного — еще одна загадка. Императоры старались всеми силами исключить подобную мысль, но, конечно, принцип престолонаследия предполагает одновременное существование как минимум двух, если не больше, вероятных Драконорожденных — правящего монарха и его или ее наследников. История Клинков также имеет на то указания. Хотя об их деятельности в период Междуцарствия, что продлился с падения Реманской империи до возвышения Тайбера Септима, известно мало, многие полагают, что Клинки в это время продолжили искать и оберегать тех, кто, по их мнению, был Драконорожденным либо мог стать таковым.
И наконец, мы подошли к вопросу о том, что на самом деле значит быть Драконорожденным. Связь с драконами столь очевидна, что о ней практически забыли — в наши дни, когда драконы остались лишь в далеких воспоминаниях, мы забываем, что в прежние времена быть Драконорожденным означало обладать "драконьей кровью". Некоторые ученые считают, что это понималось в буквальном смысле, хотя точное значение остается неизвестным. Норды рассказывают о Драконорожденных героях, которые прославились как убийцы драконов и были способны забирать силу убитых ими драконов. Доподлинно известно, что акавирцы охотились на драконов и убили немалое их число в ходе вторжения. Есть также свидетельства, что они продолжили это и после того, как стали Драконьей стражей Ремана Сиродила (и здесь параллель с драконами) — прямой предшественницей нынешних Клинков.
В завершение я помещаю здесь "Пророчество о Драконорожденном". Зачастую утверждают, что оно происходит из Древнего свитка, хотя иногда его также приписывают древним акавирцам. Многие пытались его истолковать, и многие также полагали, что указанные в нем предзнаменования уже свершились и следует ожидать скорого прихода "Последнего Драконорожденного". Я не притязаю на роль толкователя пророчества, однако замечу, что оно определенно дает понять, что истинное значение дара Акатоша человечеству еще лишь предстоит полностью узнать.

Когда воцарятся беспорядки в восьми частях света,
Когда Медная Башня пойдет и Время преобразится,
Когда триблагие падут и Красная Башня содрогнется,
Когда Драконорожденный Государь утратит свой престол, и Белая Башня падет,
Когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие,
Проснется Пожиратель Мира, и Колесо повернется на Последнем Драконорожденном.




О Скрещенных Кинжалах: история Рифтена (Двеннон Винделл)


Расположенный у восточных берегов озера Хонрик Рифтен напоминает нам об ушедшей эпохе. Величественные в свое время улицы и здания канули в небытие, и на смену им пришло скопление деревянных построек и грубых каменных сооружений, неизменно окутанных похожей на туман дымкой. Чтобы понять, как от столь крупного города осталась лишь прославленная крепость, не нужно далеко ходить за ответами — достаточно лишь обратиться к историческим книгам.
Рифтен являлся крупным центром деятельности на пути торговых караванов и путешественников, направлявшихся в Морровинд и обратно. Озеро дни напролет было усеяно рыбацкими лодками, а оживленный город не затихал и ночью. Городская стража внушала трепет и зорко следила за населением, охраняя его безопасность. Рынок Рифтена, где на многочисленных прилавках можно было найти товары со всего Тамриэля, также привлекал немало народу.
В 4Э 98, среди воцарившегося из-за Пустых ночей замешательства, Хосгунн Скрещенные Кинжалы стал новым ярлом после того, как его предшественника убили. Несмотря на то что многие считали Хосгунна напрямую причастным к убийству и улицы Рифтена сотрясали крики протеста, ярл занял трон и немедленно занялся укреплением своего положения. С помощью городской стражи он расчистил улицы от протестующих и ввел комендантский час. Любого, кто нарушал комендантский час, немедленно отправляли в тюрьму без всякого следствия, а в случае рецидива казнили.
Свыше 40 лет Хосгунн правил Рифтеном железной рукой и черной волей. Он обложил неслыханными налогами своих подданных и торговцев, желающих продавать свой товар в стенах города. Большую часть собранного золота Хосгунн оставлял себе и использовал на постройку массивного деревянного замка с неоправданно роскошной внутренней отделкой. На постройку замка ушло семь лет, и в итоге он стал наглядным напоминанием о притеснении народа, заслужив прозвище Каприз Хосгунна. К концу его правления улицы Рифтена тонули в отбросах, а жители страдали от болезней и голода.
И вот в 4Э 129 терпению народа пришел конец. Своей численностью они смогли отбросить городскую стражу на время, необходимое для того, чтобы поджечь Каприз Хосгунна заодно с жадным ярлом. Затем бои возобновились, а огонь тем временем свободно распространялся по городу. К утру победа оказалась за народом, но цена ее была велика. Большая часть города лежала в развалинах, многие погибли.
Прошло пять лет, прежде чем Рифтен смогли отстроить в виде города поменьше, который мы сейчас и видим. И хотя с тех пор прошло свыше пятидесяти лет, до конца ему пока что не удалось оправиться. Некоторые полагают, что того процветания, какое он испытывал в начале Четвертой эры, городу уже не достичь, но есть еще немногие, кого не покидает надежда на то, что Рифтен восстанет из пепла и вновь станет центром торговли.



О Фьори и Холгейре


В 29-е лето своей жизни сошлась Фьори-охотница с вождем воинов Холгейром на ратном поле. Никто уж не вспомнит причину их раздора, ибо посетившая их любовь была столь велика, что затмила всякую вражду и разногласие. Их поединок кончился ничьей, и видели пришедшие с ними, как ее меч расколол его топор, а его щит притупил ее клинок, и всем стало ясно, что они стоят друг друга.
И как Орел находит себе пару, так и Фьори нашла себе ровню в Холгейре, и наступила мирная пора для кланов леса. Но как тепло лета уступает место зимнему хладу, так и этот покой продлился до поры.
Но приползла Змея и укусила Холгейра, и яд ее глубоко проник в рану.
И предстал перед очами Фьори Кит, когда та пришла к берегу через заснеженные горы.
Она получила эликсир из Акавира и спешно возвратилась в лес.
Хоть ветер Совнгарда уже доносился до Холгейра, она дала ему эликсира, и тот излечился в мгновение.
Однако Змея укусила Фьори, когда та влила последнюю каплю в уста Холгейра, и та, утомленная долгим путем, тотчас отошла к праотцам.
Таким было горе Холгейра, что он соорудил ей гробницу и, окончив работу, расстался с жизнью, чтобы воссоединиться с Фьори.



Об Обливионе (Мориан Зенас)


Совершенно неверно, хотя и привычно, называть обитателей Обливиона "демонами". Эта традиция, возможно, восходит к Алессианским доктринам пророка Первой эры Марука, который, что весьма забавно, сначала запретил "сделки с дэмонами", а потом не счел нужным объяснить, кто же все-таки такие эти "дэмоны".
Наиболее вероятно, что "дэмон" представляет собой искажение или этимологическое преобразование понятия "даэдра", древнеэльфийского слова, обозначавшего диковинных могущественных существ с неясной мотивацией, являвшихся из измерения Обливион. ("Даэдра", в действительности, множественное число; единственное — "даэдрот".) В более позднем трактате скайримского короля Хейла Набожного, написанном почти тысячелетие спустя после публикации оригинальных Доктрин, интриги его политических оппонентов уподобляются "злокозненности демонов Обливиона… их порочность достойна самого Сангвина, они жестоки как Боэтия, расчетливы как Молаг Бал и безумны как Шеогорат". Таким образом, Хейл Набожный в своем писании дает нам сведения о четырех лордах даэдра.
Но письменные трактаты, в конечном счете, не являются лучшим способом изучения Обливиона и населяющих его даэдра. Те же, кто все-таки вступает в "сделки с дэмонами" редко желают делать этот факт достоянием общественности. Тем не менее, в литературе Первой эры встречаются во множестве дневники, журналы, протоколы, повествующие о сожжениях ведьм, и руководства для "даэдроубийц". Их я и использовал в качестве основного исходного материала. Они заслуживают не меньшего доверия, чем слова лордов даэдра, которых я сам вызывал и с которыми вел долгие беседы.
Очевидно, что Обливион это место, состоящее из многих земель — отсюда и множество имен, синонимичных Обливиону: Холодная Гавань, Трясина, Лунная Тень, и проч. Было бы корректно предположить, что в каждой из земель Обливиона правит свой принц. Принцы даэдра, чьи имена встречаются вновь и вновь в древних текстах (хотя это нельзя считать непогрешимым тестом на их аутентичность и доказательством существования) это ранее упоминавшиеся Сангвин, Боэтия, Молаг Бал и Шеогорат, а также Азура, Мефала, Клавикус Вайл, Вернима, Малакат, Хеурмиус (или Хермеус, или Хормаус, или даже Херма — похоже, единой транскрипции не существует) Мора, Намира, Джиггалаг, Ноктюрнал, Мерунес Дагон и Периайт.
Судя по моему опыту, даэдра представляют собой весьма пестрое множество. Почти невозможно как-либо характеризовать их как целое, если, конечно, не считать их безмерной мощи и склонности к экстремизму. Однако я попробую разбить их на несколько классов, исключительно в целях категоризации, которую так любят все ученые.
Мерунес Дагон, Молаг Бал, Периайт, Боэтия и Вернима относятся к самым "демоническим" по существу даэдра, в том смысле, что их сферы, похоже, разрушительны по своей природе. Другие даэдра могут, конечно, быть не менее грозными, но редко когда разрушение производится ради самого разрушения. Но и эти пятеро не одинаковы в своей деструктивности. Мерунес Дагон, кажется, предпочитает для вымещения ярости стихийные бедствия — землетрясения и вулканы, Молаг Бал использует других даэдра, а Боэтия вдохновляет смертных воинов. Стихия Периайта, кажется, эпидемии, а Вернимы — пытки.
Готовясь к следующему опусу этой серии, я намерен исследовать два вопроса, которые заинтриговали меня в самом начале моей карьеры даэдролога. Первый касается одного отдельного даэдрота, возможно, еще одного принца даэдра, который упоминается во многих местах инкунабулы как Хирсин. Хирсина называют "Охотником Принцев" и "Отцом всех Зверолюдей", но я пока не нашел никого, кто мог бы его вызвать. Другая и, возможно, более трудная задача, которую я перед собой поставил, заключается в изыскании практического способа перемещения простого смертного в Обливион. Моя философия всегда основывалась на том, что имеет смысл бояться лишь того, чего мы не понимаем. И с этой мыслью я когда-нибудь достигну своей цели.



О занятиях волшебников (Туредус Таланиан на службе у Господина Ариона)


Вы хотите стать частью Дома Телванни?
Посторонние люди, узнав об отшельническом характере волшебников Дома Телванни и их ненависти к чужеземцам, часто делают вывод, что попасть к ним на службу просто невозможно.
Однако, ситуация очень далека от правды.
Например, так как Телванни всегда были ярыми сторонниками рабовладельческого строя и держат Аргониан и Хаджитов в качестве рабов, большинство Аргониан и Хаджитов считает, что Дом Телванни никогда не примет их на службу.
Неправда. Телванни принимают на службу представителей всех рас.
Так как Телванни управляют благородные лорды-волшебники, многие считают, что они принимают на службу только тех, кто обладает большой силой воли.
Неправда. Телванни принимают на службу даже тех, кто обладает скромными интеллектуальными данными и силой воли.
Действительно, продвижение на службе у Телванни зависит от интеллектуальных возможностей и силы воли. Кроме того, кандидаты, имеющие выдающиеся способности в магии — особенно, в Мистицизме, Колдовстве, Иллюзиях, Изменении, Разрушении и Зачаровании — быстрее получат повышение, чем их коллеги.
Но все искатели приключений из любой расы и с любыми способностями, которые придут в Зал Совета Телванни в Садрит Море в поисках работы, могут рассчитывать на гостеприимный прием.
(Советники Телванни лично никогда в совете не появляются. Вместо этого, они нанимают верных представителей, которые собираются в Зале Совета и от лица своих господ принимают решения и голосуют.)
Дело в том, что лорды-волшебники Дома Телванни практически во всех вопросах рассчитывают на своих верных, способных и хорошо оплачиваемых помощников, называемых Говорящими. Хотя иногда Дом Телванни берет на службу телванийцев из низших классов, им часто приходится выходить из дома, чтобы найти необходимых мастеров и специалистов. И так как по политическим причинам Дом Телванни решил уменьшить свою зависимость от редоранских наемников в вопросах защиты и безопасности, пришлось обратиться к западным стражникам и агентам.
Однако, чужеземцам будет несколько сложнее добиться продвижения по службе. Больше всего их обычно беспокоит тот факт, что для перехода на следующую должность им зачастую приходится убивать соперников и конкурентов Дома Телванни. Те, кого не устраивают подобные задания, могут поступить на службу в Гильдию Магов.



О Морровинде, имперской провинции (Эрраманви из Санхолда)


После завоевания Хаммерфелла имперские легионы придвинулись к северо-восточным границам Сиродила, а из портов Скайрима готовился к выступлению флот.
Хотя имперские легионы и флот считались непобедимыми, поначалу Дом Индорил и иерархи Храма предложили стоять насмерть. Редоран и Дрес выступили на стороне Индорила, а Телванни остались нейтральными. Хлаалу выразили стремление к переговорам.
Затяжные приграничные бои в Чернотопье не дали решительной победы, однако стало ясно, что болотистая местность не располагала к совместным действиям легионов и флота. Против легионов, сосредоточенных к западу от Башни Силград и Крагенмура, и легионов, что были западнее Черносвета и Кормариса, Морровинд выставил жалкие силы ополчения, сдобренные немногими ротами редоранских наемников, а также элитными дружинами знати, ординаторами и армигерами, или Вечной стражей, Храма. Положение еще более усугубилось отказом Индорила, Дреса, Хлаалу и Телванни прикрыть западные границы; Индорил и Дрес предложили не защищать границы, а отступить вглубь территории и навязать партизанскую войну. При конформизме Хлаалу и нейтралитете Телванни Редоран, по сути, оказался один на один против мощи Империи.
Ситуация радикально изменилась, когда Вивек лично появился в городе Вивек и объявил о заключении договора с императором Тайбером Септимом, по которому Морровинд получал статус провинции Империи, но гарантировались "все права веры и самоуправления." Шокированная храмовая иерархия, чьего совета явно никто не спросил, встретила соглашение неловким молчанием. Индорилы поклялись сражаться до последнего, при моральной поддержке Дреса, в то время как Редоран, благодарный за отведение угрозы превосходящих сил от своих границ, объединился с Хлаалу и поддержал договор. Телванни, видя, откуда дует ветер, примкнули к Хлаалу и Редорану и тоже подписали соглашение.
Ничего неизвестно об обстоятельствах личной встречи Септима с Вивеком, а также о ее месте или о ходе их переговоров. Официальной причиной секретности называют нежелание раскрыть задействованных агентов. На западе всевозможные спекуляции строятся вокруг роли Зурина Арктуса в истории с договором; на востоке ходят слухи о том, что Вивек якобы предложил Нумидиум, способствовавший покорению альтмеров и острова Саммерсет, в обмен на значительные уступки в сфере самоуправления, сохранения традиций Домов и религиозных обрядов в Морровинде.
Высший лорд-канцлер Великого Совета, Индорил, отказался утвердить договор или подать в отставку. Его убили, а на его место назначили Хлаалу. Дом Хлаалу воспользовался случаем свести старые счеты с домом Индорил, и в ряде местных советов власть сменилась путем кровавых переворотов. В этих междомовых распрях пролилось больше крови, чем за весь период борьбы против имперских легионов, предшествовавший превращению Морровинда из независимого государства в провинцию Империи.
Генералы легионов страшились вторжения в Морровинд. Данмеры были давно известны как самые жестокие и упорные противники, что еще более усугублялось их религиозными и клановыми традициями. Генералы не понимали политической слабости Морровинда, которую так хорошо разглядел и использовал император Тайбер Септим. В то же время, учитывая трагическое снижение численности населения и разрушения в других провинциях, завоеванных Септимом, и сравнивая это с мягкой и эффективной ассимиляцией Морровинда в имперскую правовую и экономическую систему, что оказало сравнительно небольшое воздействие как на высшие, так и на низшие классы Морровиндского общества, нельзя не воздать должное и Трибуналу, вовремя осознавшему тщетность защиты Морровинда и возможность истребования важных гарантий в результате захвата инициативы за столом переговоров.
Многие же индорильские аристократы, напротив, предпочли наложить на себя руки, но не подчиниться Империи, что привело к значительному ослаблению Дома в переходный период и к гарантированной утрате им значительной доли власти в пользу Дома Хлаалу, чье влияние только возросло от договора с Империей. Храмовая иерархия справилась с потерей лица более умело, отстранившись от политических распрей, и предпочла зарабатывать репутацию в народе, сосредоточив усилия на экономической, образовательной и духовной благотворительности.



О подготовке тел




Том первый: Приобретение тела


Хотя искусство некромантии находится вне закона только в провинции Морроувинд, не многие граждане Империи разбираются в нашем искусстве. Из-за этого часто бывает сложно достать тело для проведения экспериментов.
В Сиродииле, немногие некроманты, которые служат Империи, получают тела преступников и бродяг для легального использования. Таким образом, те, кто добиваются назначения на подобный пост, обеспечивают себе постоянный приток тел, большая часть этих тел молодые, сильные и целые.
В Морроувинде, из-за того, что некромантия там вне закона, заниматься ею было бы невозможно, если бы не существование института рабства. Хотя Храм расследует явные признаки проявления некромантии, такие как поспешно опустошенные могилы или кражи пепла из погребальных костров, осторожный и благоразумный некромант может процветать в Морроувинде, пользуясь рабами. Чаще всего считается, что раб сбежал, или погиб в Эшленде.
В Чернотопье почти невозможно найти подходящие тела, потому что они очень быстро портятся. Кроме того, есть еще болезни, аргонианцы, и другие сложности, с которыми приходится иметь дело. Я знаю всего нескольких некромантов, работающих в Чернотопье, и то они держатся у побережья.
Хотя в лесах Эльсвейра проблемы схожи с проблемами Чернотопья, в пустыне тела хранятся сотни лет, и почти не требуют подготовки. Хаджиты из пустынных племен часто прикрывают погребенного пирамидкой из камней, которые очень легко найти. Хаджиты очень спокойно относятся к нашей работе с могилами. Говорят, что в порту Сеншаль можно найти все, чего только пожелаешь. Это чистая правда, если вы желаете получить свежее тело.
Хотя некоторые босмерийцы предпочитают ритуалы Аркея, более примитивные босмерийцы чаще всего поедают своих врагов, что существенно сокращает количество доступных тел. Как и следовало бы ожидать от таких отсталых людей, они совершенно нетерпимо относятся ко всем проявлениям Некромантии. Многие некроманты, практикующие наше искусство в Валленвуде сами становятся "теми, кто с деревьями".
Остров Саммерсет в некоторых отношениях еще хуже. Некоторые альтмеры, рожденные в наиболее благородных и образованных семьях, в открытую изучают мертвых. Однако, во время этих исследований они скорее ищут способ продлить собственную жизнь, чем занимаются развитием нашего искусства. Некромант любой другой расы, пойманный на острове Саммерсет, может ожидать худшего из наказаний.
В Хаммерфелле, где большая часть населения поклоняется Аркею, мертвых хоронят по закону Аркея. Исключения составляют битвы в отдаленных районах, когда люди погибают вдали от священников. К счастью, опасная местность и множество монстров в горах и пустынях Хаммерфелла делают возможным получение тел, хотя они часто оказываются в плохом состоянии и требуют специальной подготовки.
Недавно сформировавшийся Орсинум предоставляет уникальные возможности. Как вы знаете, тела орков очень высоко ценятся из-за прочности их кожи и костей. Если король Гортвог прислушается к доводам разума, мы можем предложить ему услуги нашего искусства для защиты молодого государства в обмен на использование погибших орков. Это, безусловно, взаимовыгодное соглашение, и я не сомневаюсь, что орки увидят, насколько это разумно. В данный момент в Орсинум уже направлена делегация, правда, мы еще не получили сведений о том, как проходят переговоры.
В моем родном Хай Роке, традиции, восходящие к королям ведьм и кочевым конникам, требуют ритуального сожжения умерших. На севере оно практикуется почти повсеместно, а имперское погребение в гробнице или на городском кладбище более распространено на юге. Много тел по сей день остается на полях сражений Бетонской войны и последовавших за ней беззаконных времен. Даже ходят слухи, что король Готрид из Даггерфолла собирается жертвовать тела преступников некромантам, для устрашения бандитов и пиратов, все еще угрожающих заливу Илиак.
В Скайриме холодная погода и изолированная территория позволяют немногим некромантам действовать свободно. Увы, доступные тела ограничиваются теми нордлингами, которые погибают на полях сражения или в походах. Хотя благодаря холоду тела хорошо сохраняются, из-за снега их трудно найти. Исследования магического обнаружения тел могут оказаться неоценимыми для некромантов из Скайрима.
Слоады наиболее известные некроманты, но об их родном Трасе мало что известно. В Тамриэле слоады практикуют некромантию только на других расах. Никто не знает, то же ли самое происходит в Трасе. Если так, это объясняет количество рабов, поставляемых в Трас торговцами-слодами, и слухи о том, что воздушные корабли слоадов вывозят тела из Сеншаля.
Эти сложности заставляют многих некромантов самим обеспечивать себе тела. Хотя я предпочитаю работать с теми, кто умер естественной смертью, иногда для дальнейшего изучения нашего искусства бывает целесообразно прибегнуть к некоторым уловкам.
Хотя искусство некромантии можно практиковать и на животных, немногие из этих экспериментов дают положительный результат. Способность слуги следовать указаниям ограничена уровнем интеллекта данного субъекта при жизни. Подняв тело человека, эльфа или зверочеловека, мы можем получить отличного слугу, но подняв животное получим в лучшем случае сторожевую собаку. Часто поднятые из мертвых животные не в состоянии отличить своего хозяина от прочих живущих, и многие практики были разорваны на части созданными ими слугами животными. Пусть эти сведения послужат вам уроком.



Том второй: Скелеты


Когда вы поднимаете слугу из скелета, самое главное, чтобы набор костей был полным. Если у скелета отсутствуют какие-либо кости, результат может оказаться обескураживающим. Скелеты поднимать можно только в том случае, если все, или почти все кости на месте.
Хотя магия, используемая при подъеме скелета, складывает все кости в нужном порядке, скелеты могут быть значительно улучшены путем укрепления суставов. Чаще всего используются полоски кожи, которые создают суставам дополнительную поддержку. Некоторые практики также скрепляют суставы металлическими штифтами, что стоит дороже и отнимает много времени, но зато самые слабые места их слуг оказываются защищены. Подробности не очень важны, потому что даже начинающий может существенно усилить скелет. Только на практике можно найти наиболее подходящий для вас метод перевязывания и укрепления слуги-скелета. Начинающие часто совершают одну ошибку, связывая суставы слишком крепко, что ограничивает подвижность скелета и делает его бесполезным. Но, повторюсь, только практика даст вам необходимый опыт в этом деле, и лучше наложить на суставы слишком тугие повязки. Впоследствии их всегда можно ослабить.
Еще одно замечание для учащихся: хотя большую часть нежити можно поднимать снова и снова, скелеты часто получают такие сильные повреждения, что поднять их заново становится невозможно. Это еще одна причина, по которой скелеты следует хорошенько готовить. Слишком многие молодые некроманты поднимают все найденные скелеты, не особенно утруждая себя подготовкой. Учитывая трудности с получением тел, к такому небрежению трудно отнестись с терпимостью.



Том третий: Свежие тела


На свежих и разложившихся телах могут находиться остатки плоти. Если разложение зашло слишком далеко, или вы почему-либо хотите получить слугу скелета, положите тело на берег, или в болото. Животные являются лучшими друзьями некроманта, когда нужно удалить с тела остатки плоти. Прожорливые грязевые крабы Морроувинда могут очистить тело до костей за считанные дни. Более мелкие крабы в других провинциях выполнят ту же работу за недели.
Если вы хотите создать слугу зомби, вам нужно будет лишь принести тело в подходящее место и провести соответствующие ритуалы. Однако, есть несколько подсказок для молодых некромантов. Например, разложившегося слугу можно поднять много раз, даже если он расчленен теми, кто не уважает нашего искусства. Если один из ваших слуг погиб, вы можете поднять его снова, собрав как можно больше частей тела, связав кости полосками кожи, и сшив мясо (если оно не слишком разложилось) сухожилиями животных. Каждый раз при этом ваш слуга будет становиться слабее, но если относиться к зомби бережно, их можно поднимать до двадцати раз.
Однако, оставим создание обычных зомби ленивым или отчаянным практикам. Потратив лишь немногим больше времени и сил, можно создать гораздо более полезного мумифицированного слугу.
Первый шаг к созданию мумифицированного слуги — поместить его в соляную или содовую ванну хотя бы на месяц. Это остановит разложение тела, а если тело настолько свежее, что имеет неприятный запах, соли полностью устранят его. Во влажном климате, например в Аргониане или Трасе, вам, возможно, придется использовать дополнительную порцию соли. Некоторые некроманты устраняют органы до или после этого процесса, но я не вижу для этого никаких практических причин.
Ваш следующий шаг — завернуть клиента в льняную или другую ткань. Это сохранит тело от разложения, а также обеспечит дополнительную защиту. Не волнуйтесь из-за того, что тело выглядит слишком сухим и жестким для создания хорошего слуги, соответствующие ритуалы позволят мумифицированному телу двигаться самостоятельно. Самое важное, что вы получите прекрасного слугу, который будет выполнять ваши приказы с большой независимостью и пониманием.

Обзор владений ярла Гьялунда


Кои освидетельствовал Слафкнир Писец, принеся клятву старым богам и новым
Вайтран — AHROLSEDOVAH — ярлова вотчина, пребогатая водою и пастбищами. Здесь находится Йоррваскр, прославленный зал Соратников.
Рориков Двор — RORIKHOFKAH — невеликая усадьба на Западных равнинах. Зерно, кожа, лошади.
Гранитный холм — QUETHSEGOL AHROL — три фермы и трактир, прямо к северу от Фолкрита. Еженедельно здесь учиняется рынок.
Хролдан — AHROLDAN — просторный древесный зал и пастбища, давеча захваченные у людей Предела. Серебро и железо в качестве дани от коренного народа.
Бромджунар — BROMJUN1R — старинное поселение, куда как уменьшившееся с былых времен. Древесина и камень.
Корваньюнд — KORVANJUND — малое укрепленное поселение. Шкуры и мясо.
Волундруд — VOLUNR5D — укрепленный древесный зал подле Ущелья Великанов. Мясо и выделанная мамонтовая кость.
Хилгрундов Двор — HILLGRUNDHOFKAH — великая усадьба у основания Монавен. Зерно, медовуха, мед.



Обряд Красного Орла


Омыв клинок человеческой кровью, принеси его в Каирн Мятежника вместе со своей жертвой и произнеси такие слова:
Владыка Красный Орел, вождь древних, первейший и старший среди людей Предела, услышь свой народ! Мы все еще боремся за свободу! И наши мечи все так же темны от крови! Обрати на нас свой взор и вновь даруй нам благословение!
Я возобновляю древний обет: когда наши земли наконец обретут свободу, мы вернемся с твоим мечом свободы в руках. Восстань же тогда, о, великий, из своей усыпальницы! Верни себе украденный трон! Правь нами вовеки, о верховный владыка Предела!



Об истинной природе Орков


Орки рождены в позднейшие дни Начальной Эры. История не по праву именует их звериным племенем, родственным народу гоблинов, но на самом деле Орки — дети Тринимака, сильнейшего из духов-предков Альтмери. Когда Тринимак был поглощен князем Даэдра Боэтой, и трансформировался внутри этого отвратительного бога, Орки также претерпели изменения. Древнее имя Орков — "Орсимер", что означает "отверженный народ". Они повинуются Малауху, тому, что осталось от Тринимака.
Кто такой Малаух?
Он больше известен как Князь Даэдра Малакат, "чье призвание опекать презираемых и изгоняемых, принесенные клятвы и кровавые проклятия". Он не Лорд Даэдра в полном смысле, и другие Даэдры не считают его таковым, но он подходит своему назначению. Когда-то он был Тринимаком, великим героем из пантеона Высоких Эльфов, в некоторых местах почитаемый более, чем Аури-Эль, который защищал их от внешних и внутренних врагов. Когда Тринимак и его последователи попытались остановить движение инакомыслящих Велотов, Боэта съел его. Тело и душа Тринимака были подверглись порче, и он вышел наружу как Малакат. Его последователи также изменились к худшему. Презираемые всеми, особенно неоскверненным Аури-Элем, они вскоре бежали в северную глушь, неподалеку от Саартала. Они сразились с Нордлингами и Кимерами за место в этом мире, но без особого успеха. В Скайриме Малаката называют Орки, или Старый Ворчун, а его битвы с Исмиром вошли в легенды.



Об Артеуме (Торс иль-Ансельма)


Остров Артеум (ар-ТЕ-ум) — третий по размеру в архипелаге Саммерсет. Он расположен на юге от деревни Моридунон в Потансе и на западе от деревни Рунсибей. Остров знаменит тем, что на нем базируется Псиджикский орден, возможно, самый древний монашеский орден в Тамриэле.
Первое упоминание о Псиджиках восходит к 20-му году первой эры. В тех записях рассказывается о путешествии знаменитого бретонского мага Воернета на остров Артеум для встречи с Ячесисом, мастером обрядов Псиджиков. Уже тогда Псиджики были советниками королей и последователями "Пути Древних", о котором им рассказали представители древней расы, жившей в Тамриэле. Путь Древних — это философия самопознания и медитации, с помощью нее можно подчинить своей воле силы природы. Она сильно отличается от магии, но эффект от нее примерно тот же.
Говорят, что это было не простое совпадение, когда остров Артеум в буквальном смысле слова исчез в начале второй эры в момент основания гильдии Магов в Тамриэле. Различные историки по-разному трактуют это событие, но, похоже, правду мог рассказать только Ячесис.
Через пятьсот лет Артеум вернулся на свое место. Псиджики на острове состояли в основном из эльфов, которые исчезли во вторую эру. Их считали умершими. Они не дали никаких объяснений по поводу исчезновения острова, судьбы Ячесиса и всего совета Артеума, да и не хотели их давать.
В данный момент Псиджиков возглавляет Целарус, который председательствует в совете Артеума вот уже двести пятьдесят лет. Совет периодически вмешивается в политику Тамриэля. Короли Саммерсета, особенно из Моридунона, очень часто спрашивают совета Псиджиков. Император Уриэль V в начальные годы своего правления находился под большим влиянием Совета, еще до того, как он напал на Акавир. Предполагалось, что флот короля Оргама из Пиандонеи был уничтожен совместными усилиями Императора Антиохуса и ордена Псиджиков. Последние четыре императора, Уриэль VI, Мориата, Пелагиус IV и Уриэль VII, весьма подозрительно относились к Псиджикам, и отказывались принимать послов с острова Артеум в Столице.
Очень сложно указать географическое местоположение острова Артеум. Он постоянно перемещается то ли случайным образом, то ли по решению Совета. На остров так редко кто-нибудь приезжает, что об этих посетителях практически ничего не известно. Любой, кто хочет найти Псиджиков, может обратиться к ним в Потансе и Рунсибее, а также во многих других королевствах Саммерсет.
Если бы была возможность, Артеум мог стать одним из любимых мест посещений для путешественников. Я сам однажды был на острове, и все еще с умилением вспоминаю его прекрасные фруктовые сады и просторные пастбища, его спокойные бухты, его туманные леса, и уникальную архитектуру Псиджиков, которая очень гармонично вписывается в окружающий пейзаж, но также обладает и собственным великолепием. Башню Цепорах я бы с удовольствием изучил, так как это сооружение осталось еще от цивилизации, которая существовала за несколько столетий до появления высших эльфов. Псиджики используют башню в своих обрядах. Может быть, когда-нибудь, я вернусь туда.
(От редакции Гильдии: Автор в момент написания этой книги находился на острове Артеум по приглашению мастера Саргениуса из совета острова.)



Огонь и тьма: Братство смерти (Инир Горминг)


"Брат мой! Я до сих пор зову тебя братом, ведь нас связывают узы крови — проверенные, но не разорванные ненавистью. Знай это, брат — даже если меня убьют, что, похоже, неизбежно. Ни ты, ни я более не невинные младенцы, так что наша вражда — не трагедия, но ужас. Эта тайная, необъявленная война — яд в вине, нож в спину, удавка на горле — всему этому нет конца. На примирение надежды нет. Тени в комнате движутся, но пламя свечи спокойно. Это знак того, что я…"
Эта записка была найдена в 358-м году Второй эры под полом заброшенного дома в Джалленхейме, деревне нордов. В доме жил какой-то сапожник — ходили слухи, что он принадлежал к Мораг Тонг, страшной гильдии наемных убийц, которая была объявлена вне закона в Тамриэле за тридцать четыре года до того. В доме был полный порядок — будто сапожник просто исчез. На записке осталось лишь пятнышко крови.
Темное братство нанесло визит.
Эта записка и записки, похожие на нее — редкость. И Мораг Тонг, и ее ненавистное дитя, Темное Братство очень тщательно уничтожают все вещественные доказательства — их члены знают, что нарушение скрытности карается смертью. Это весьма осложняет работу историков.
Большинство ученых считает, что Мораг Тонг является частью жизни Морровинда с самого начала времен. В конце концов, история Ресдайна (так называли Морровинд в древности) полна убийств, кровавых жертв и религиозного фанатизма. Обычно говорят, что и раньше, и теперь, члены общества Мораг Тонг убивали во славу Мефалы, принца-даэдра, но общеизвестные истины редко оказываются верны. Я полагаю, что самые первые общества Тонг поклонялись другому божеству, более древнему и ужасному, чем Мефала. Как бы ни был страшен принц Обливиона, они почитали и почитают еще более великое зло.
Записки об убийствах, относящиеся к Первой эре — это бесценные крупицы знания о ранней философии Мораг Тонг. С одной стороны, они написаны обычным, повседневным языком, как и наши современные записи, но во многих из них содержатся стихотворные фрагменты, которые вот уже несколько столетий остаются непостижимой загадкой для ученых. "Лепечущий свистящий шепот", "Нежная власть эфира", "Мерзкий поцелуй мимолетного греха" — эти и другие странные, почти безумные вставки были кодами, указывающими имя жертвы, его или ее местонахождение и время, когда должно было быть совершено убийство. В этих вставках были также прямые указания на божественный дух по имени Ситис.
Приводить доказательства искушенности Мораг Тонг в убийствах вряд ли необходимо. Мало кому удавалось ускользнуть от Мораг Тонг — такие случаи редки и примечательны — и это доказывает, что Мораг Тонг были и остаются терпеливыми и талантливыми убийцами. Этот фрагмент письма, найденный среди имущества одного известного оружейника, довольно долгое время хранился в наших архивах. Скорее всего он был написан неизвестным убийцей, принадлежавшим к Мораг Тонг. В нем убийца заказывает оружие — здесь содержатся сведения о том, какие клинки они использовали. Кроме того, здесь упоминается Воуноура — остров, куда Мораг Тонг отправляла своих убийц, которые отошли от дел:
"Поздравляю тебя — баланс и вес кинжалов идеален, это настоящие произведения искусства. Лезвие ножа — нежное словно шепот, элегантно выковано, но непрактично. Оно должно быть более толстым — ведь перерезанные артерии имеют обыкновение смыкаться, предотвращая необходимую потерю крови. Через две недели я покину Воуноуру, чтобы осмотреть твои новые инструменты. Надеюсь, они будут более высокого качества".
В начале второй эры Мораг Тонг тихо распространились по Тамриэлю, поклоняясь Мефале и Ситису и принося им кровавые жертвы, как это было заведено среди этих культов.
Когда в 2920 году Первой эры Мораг Тонг убили императора Ремана, а в 324-м году второй эры — его преемника, потентата Версидью-Шайе, убийцы, так долго бывшие в тени, внезапно вышли на свет. Они осмелели, стали упиваться убийствами и даже написали на стене слова "МОРАГ ТОНГ" кровью потентата.
Мораг Тонг были немедленно и единодушно объявлены вне закона во всех уголках Тамриэля, за исключением их родины, Морровинда. Там, с благословения Домов, они продолжили свои действия, и, очевидно, оборвали все связи со своими братьями на западе. Здесь они продолжают свое полулегальное существование — принимают черные метки и убивают безнаказанно.
Многие ученые полагают, что Темное Братство, светское общество, компания, убивающая ради получения прибыли, появилось на свет в результате религиозного раскола в Мораг Тонг. Учитывая атмосферу секретности, царящую в обеих организациях, сложно определить истинность этого заявления, но, мы тем не менее, можем сделать некоторые логические заключения.
Чтобы выжить, Мораг Тонг должны были обратиться за помощью к высшей силе Морровинда. В то время, во Вторую эру, такой силой мог быть только Трибунал — Альмалексия, Сота Сил и Вивек. Говорят, что Мефала, которой поклонялись Мораг Тонг, была предтечей Вивека. Не логично ли заключить, что в обмен на поддержку Мораг Тонг прекратили поклоняться Мефале и стали поклоняться Вивеку?
Мораг Тонг, насколько нам известно, продолжают поклоняться Ситису, Темное же братство, как считают многие, не является религиозной организацией, это просто компания, убивающая за золото. Однако я видел письменные свидетельства того, что Братство до сих пор поклоняется Ситису.
Так где же, спросит читатель, причина раскола? Почему началась тайная война, если две эти группы так близки? Ведь и та, и другая почитают Ситиса. И все же появилась фигура, которая заставит эти голоса замолчать.
Мать Ночи.
Кто такая Мать Ночи, откуда она пришла, какова ее роль — никто не знает. Карловак Таунвей в своем серьезном историческом труде "2920: Последний год Первой эры" изображает Мать Ночи руководительницей Мораг Тонг. Но исторически она никогда не связана с Тонг, только с Темным Братством.
Мать Ночи, мой дорогой читатель, это Мефала. Темное братство запада, не связанное приказами Трибунала, продолжает поклоняться Мефале. Возможно, они не называют ее по имени, но ими до сих пор руководит даэдра убийства, плотской любви и тайн, и они по сей день не простили своим братьям то, что они забыли ее.
Сапожник, убитый в конце Второй эры, который не видел конца войны между Братством и Тонг, был прав. В тени Империи Братья Смерти ведут войну, и скорее всего, эта война не окончится никогда.



Ода покорителям тундры (Аноним)


О великий покоритель тундры!
Как смотришься ты со своим могучим зверем на фоне необъятных оранжевых просторов!
Гром шагов возвещает твой приход. Человек и зверь вместе прокладывают путь.
Как единое целое, полагаясь друг на друга, они больше, чем просто человек и зверь, но равные, объединенные борьбой за выживание.
Как же мне охота пересечь тундру, следуя за их могучими стопами.
Это было бы для меня величайшей честью.
Мы бы провели утро, собирая краски, чтобы нанести их на наших мамонтов и вырезать свирепые символы на их бивнях.
Тогда подошло бы время охоты на злокрысов. Наши дубины обрушились бы на зловредных крысаков и вышибли бы из них дух.
Мы бы сидели вечерами у костра, и я бы славил сидящих рядом песнями об их величии и красоте.
Они бы дали мне вкусить мамонтового сыра. Пищи премерзкой, но столь целебной.
Мы бы перекусили жареным злокрысом, пойманным в этот самый день, и затем легли бы спать под звездами.
Я бы медленно отошел ко сну, погрузившись в обволакивающее тепло мамонтового меха. Он защищает от холода, и в нем так уютно.
Какое славное то было бы время.

Описание Зедилиана


Лорд Шеогорат, описывая устройство Зедилиана, позвольте начать с выражения совершеннейшего почтения вам и вашей божественной сущности. Сооружение было завершено в срок, расходы оказались существенно ниже суммы, которую вы велели не превышать ("под страхом усмешки", кажется, так вы выразились), а людские потери сведены к абсолютному минимуму. С гордостью заявляю, что, используя энергию этой весьма необычной кристаллической структуры, Зедилиан будет функционировать долгие годы (конечно, при надлежащем уходе). По вашей просьбе я написал подробные инструкции по использованию для каждой части объекта. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, прошу вас, обращайтесь ко мне в любое время (как и в первый раз, когда посреди ночи вас посетила идея создания Зедилиана).
Сердцем Зедилиана является его источник энергии — Судный резонатор. Настраивая эту кристаллическую глыбу с помощью Судного аттенюатора (своего рода камертона), мы извлекаем волну соблазнительного звука, который привлечет кого угодно из-за пределов Островов. Чтобы поддерживать чистоту и стабильность этой звуковой волны, в разных местах конструкции были размещены три фокусирующих кристалла. Для функционирования объекта все три фокусирующих кристалла должны звучать в унисон, поэтому весьма важно, чтобы они содержались в чистоте и покое в своих "гнездах" (которые я назвал Судными центрами). Добыть или сделать запасные фокусирующие кристаллы на сегодняшний день невозможно, поэтому необходимо принять соответствующие меры по охране конструкции, когда она не используется.
Зедилиан разделен на три зоны, соединенные новейшими моделями магических телепортаторов. Как только злополучные "зедилианиты" (было очень забавно экспериментировать над ними, благодарю вас за это) попадают в одну из комнат, они подвергаются испытанию, основанному на философии Мании или Деменции… на ваше усмотрение в каждом конкретном случае. Все, что от вас потребуется, это нажать одну-единственную кнопку, затем устроиться поудобнее с бокалом вина (мы предусмотрели роскошные платформы для обозрения, с которых можно наслаждаться шоу) и наблюдать за результатом.
В каждой зоне реализован особенный замысел, который в меру наших возможностей удовлетворяет вашим пожеланиям. Я думаю, результат вам понравится. Ниже я описал каждую комнату и ее возможности (вкратце, так как я осознаю вашу занятость, милорд).

Камера Превращения.

Совершенно пустая комната с большой решеткой, вделанной в пол, и одним "безобидным" гнарлом, ростом вполовину меньше обычного, бродящим в центре.
Маниакальный вариант: Наш маленький безобидный гнарл начинает расти до размеров, приблизительно втрое превышающих среднего зедилианита. Большинство из тех, за кем мы наблюдали, бегают по комнате в попытках спастись от неповоротливого существа. В конечном счете монстр перестает расти и исчезает. Магия комнаты усиливается под воздействием спорового газа, нагнетаемого через решетку.
Дементный вариант: К нашему крохотному дружку гнарлу присоединяется небольшая стайка его братьев, и они нападают на ошарашенных гостей! Гениально!

Камера Алчности.

В этой комнате лежит огромная гора сокровищ. Она располагается на усеченной пирамиде в надежно закрытой клетке (к которой нет ключа).
Маниакальный вариант: Мы выбрасываем на пол несколько сотен ключей, являющихся точными копиями друг друга. Весьма занимательно наблюдать за зедилианитами, перебирающими ключи в поисках нужного. Некоторые занимаются этим не один день. Восхитительно.
Дементный вариант: Когда зедилианит добирается до вершины пирамиды, мы ударяем его мощнейшим заклинанием огня. От взрыва они всегда разлетаются… отличная забава для всех, кроме тех, кто не пережил вспышки.

Камера Анафемы.

Как вы и просили, это мы оставили напоследок. Зедилианит, достаточно выносливый, чтобы зайти так далеко, подвергается самому тяжелому испытанию. Комната заполнена свежими трупами, кровью и висящими телами (весьма мрачная атмосфера, моему лорду понравится).
Маниакальный вариант: Мы убиваем зедилианита и заставляем призрак его прежней сущности выйти из тела. Рассудок лишь некоторых из них способен вынести такое… в этот момент большинство сходит с ума. Должен признаться, эта комната моя самая любимая.
Дементный вариант: Нет ничего лучше старой доброй драки! Мы поднимаем как минимум вдвое большее количество зомби, чем зедилианитов, находящихся в комнате, и оставляем их наедине! Просто, элегантно и смертельно.
Я надеюсь, вы удовлетворены Зедилианом. Уверен, вы получите столько же удовольствия, используя его, сколько получили мы при его создании. Странно, что мы еще не получили оплату за проделанную работу, но, без сомнения, это небольшое упущение будет исправлено, как только у вас найдется вре…



Олаф и дракон (Адонато Леонетти)


Среди наиболее красочных легенд нордского фольклора есть сказание об Олафе Одноглазом и Нуминексе.
Давным-давно в Первую эру грозный дракон по имени Нуминекс нес разорение по всему Скайриму. Свирепый змий уничтожал целые деревни, сжигал города и губил бессчетное число нордов. Казалось, что нет такой силы во всем Тамриэле, что смогла бы остановить это чудовище.
Это происходило в неспокойный период истории Скайрима, ибо владения раздирала жестокая война за престол. Возможно, ярлам удалось бы одолеть эту тварь, действуй они сообща, однако доверие в ту пору было большой редкостью.
Опытный воин именем Олаф вызвался победить чудовище. В некоторых источниках его называют ярлом Вайтрана. В иных вариантах легенды Олаф обещал народу Вайтрана поймать монстра, если те сделают его ярлом.
Так или иначе, Олаф отправился в поход с горсткой ближайших соратников и искал Нуминекса, пока не нашел того в логове на вершине горы Атор. Далее, разумеется, последовало эпическое сражение.
Сначала Олаф кинулся на дракона с топором и щитом. В некоторых вариантах легенды говорится, что Олаф и чудище днями бились клинок к когтю, но силы были равны, и ни одному из них не удавалось взять верх.
Согласно большинству рассказов, Олаф, по-видимому, раздраженный бесполезностью своего оружия в битве с драконом, в итоге отбросил его прочь. Вкладывая в свой голос всю накопившуюся в нем ярость, Олаф издал ужасающий крик.
Здесь описания снова расходятся. Согласно многим повествованиям, Олаф не знал, что обладает силой Драконьей речи, в то время как в иных высказывается догадка, что он давно владел этим даром, но прежде хотел потягаться с драконом в схватке на оружии.
Впрочем, практически все варианты легенды сходятся в описании дальнейших событий.
Используя ужасающее могущество драконьего языка, Нуминекс и Олаф сражались в грандиозном поединке криков на вершине горы Атор. От мощи их слов, как повествуется, крошились камни и раскалывались небеса.
Наконец, Нуминекс пал, изнемогая от ран и усталости. Неким образом — и на этом месте практически в каждом повествовании зияет пробел — Олафу удалось доставить дракона прямиком в Вайтран.
Жители Вайтрана встретили плененное Олафом чудище с должным восхищением. Они соорудили огромный каменный острог в задней части дворца, который они переименовали в Драконий Предел. В этой огромной камере Нуминекс оставался узником до самой смерти.
Олаф же в итоге стал верховным королем Скайрима, положив конец войне за престол. Следует полагать, что благодаря своему великому подвигу он стал единственным правителем, который устраивал всех, и так в стране снова наступил мир.
Мне, чужестранцу в Скайриме, эта история кажется как захватывающей, так и весьма курьёзной. Нетрудно догадаться, почему эта история является одной из самых знаменитых нордских легенд. Это рассказ об исключительном героизме, в котором находчивый и достойный норд сражается с поистине грозным противником и одерживает победу, криком принуждая дракона к подчинению. Еще более нордской эта история могла бы быть, только если бы Олаф победил Нуминекса в питейном состязании.
Впрочем, не обошлось и без тех, кто сомневался в правдивости легенды. Бард Свакнир, живший во времена правления Олафа, исполнял аллитерационный стих собственного сочинения, в котором оспаривал изложенную Олафом версию событий. Верховный король был разъярен и бросил мятежного барда в тюрьму, а все записи стиха уничтожил.
Как мне хотелось бы заполучить запись этого стиха! Надо признать, что мне донельзя интересно, как именно, по мнению Свакнира, Олаф на самом деле одолел Нуминекса.
Возможный ответ на этот вопрос можно обнаружить в нескольких старинных бардовских текстах. Согласно этим книгам, Нуминекс был столь злобным из-за весьма преклонного возраста. По версии этих рассказов, дракон проводил свои последние годы, разоряя поселения, пока не улетает на вершину горы Атор, чтобы спокойно умереть там.
Когда Олаф нашел Нуминекса, последний оказался слишком слаб для сопротивления. Олаф и его люди без труда пленили дракона, но решили воспользоваться выгодной ситуацией и сочинить героическую историю. Не лишним будет заметить, что все соратники Олафа, кто, согласно рассказам, был свидетелем поединка криков, впоследствии стали богатыми людьми в правление верховного короля Олафа.
Впрочем, не менее вероятно, что у Свакнира по какой-то причине был зуб на Олафа, и своим скандальным стихом он стремился опорочить репутацию верховного короля. Увы, этого нам никогда не узнать.
Напоследок, любезный читатель, хотелось бы напомнить тебе о следующем: хороший историк должен всегда быть беспристрастным и рассматривать все точки зрения. Время склонно искажать изложение событий, так что чем ближе тебе удастся подобраться к первоисточникам, тем лучше!



Опускулус Лами Бал та Меззаморти: Краткий рассказ о Лами Бал и неупокоении в смерти (Мабей Айвенил, летописец, перевод — Издательство Университета Гвилима; 3E 105)


Чем ярче сияет свет, тем гуще тени. И взглянул даэдра Молаг Бал на Аркея и узрел, что гордится аэдра своей властью над смертью людей и меров, и была в том истина.
Бал, чьей сферой является притеснение и мучение душ смертных, искал возможности навредить Аркею. Уверен был Аэдра, что ни люди, ни эльфы, ни звериные народы Нирна не могут избежать смерти. И решил тогда Молаг Бал обмануть смерть.
Тамриэль был все еще юн, наполнен опасностями и чудесами магии, когда Бал принял обличье человека и взял деву, Лами Беолфег, из недийского народа. Жестоко и грубо Бал надругался над ней, и из криков ее родились Визжащие Ветры, что доселе гуляют по фьордам Скайрима. Уронив на чело ее одну каплю крови, Бал покинул Нирн, ибо ярость его была уже посеяна.
Лами, оскверненную и недвижную, нашли кочевники и стали ухаживать за ней. Минули две недели, шаманка облачила Лами в саван, поскольку смерть пришла к той. По обычаю соорудили кочевники костер, дабы обратить бренное тело в пепел. Той ночью Лами поднялась со своего погребального ложа и бросилась на племя, все еще объятая пламенем. Она разрывала горло у женщин и выедала глаза у детей, а мужчин насиловала так же жестоко, как поступил с ней Бал.
Так Лами (которую знаем мы как кровавую матрону) распространила нечестивое проклятье на народ Тамриэля и породила породу бесчисленных мерзких тварей, из которых и произошли вампиры, наихитрейшие из созданий ночи. Так ударил бич не-смерти по Тамриэлю, злобно насмехаясь над циклом жизни и смерти Аркея на все будущие эры эт'Ада, и ко всей своей печали знал Аркей, что сотворенное нельзя исправить.



Ордо Легионис(неизвестный автор)


Имперские Легионы, самая дисциплинированная и эффективная военная сила в истории, служат гарантом мира и законности в Империи. В случае необходимости гарнизоны легионов могут быть быстро отмобилизованы и использованы для защиты от вторжения извне или от внутренних беспорядков, за изъятием Округа Вварденфелл в Морроувинде. Местные форты способствуют поддержанию порядка и законности, предоставляя воинов местным охранным отрядам Храма и Великих Домов Хлаалу, Редоран и Телванни.
В Округе Вварденфелл стоят пять легионных гарнизонов. Три городских гарнизона — Легионный Форт Лунной Бабочки в Балморе, Легионный Форт Пестрой Бабочки в Альдруне и Форт Пелагиад в Пелагиаде — полностью укомплектованы. Легион Сумеречной Бабочки, стоящий в замке Эбенгард — это элитное гвардейское соединение, также полностью укомплектованное. Приграничное укрепление, Форт Дариус в деревне Гнисис, имеет в настоящий момент единственный гарнизон не полной силы в Вварденфелле. Пригодные граждане, желающие вступить в ряды Имперского Легиона, должны обращаться к командующему этим гарнизоном, Генералу Дариусу.
Легион отбирает кандидатов по таким критериям, как выносливость, солдатская доблесть, личная благонадежность, гражданское мужество, ибо служба в Легионе является образцом выполнения Имперского гражданского долга. От солдат ожидается проявление мастерства на длинных мечах, копьях и дробящем оружии. Солдаты легиона тренируются при щитах и в тяжелых доспехах и должны уметь как отражать удары, как и передвигаться в тяжелой броне.
Если вы хотите стать рыцарем или пехотинцем, вы должны владеть длинным мечом, копьем и дробящим оружием. Вы должны отразить все удары, какие сможете, а те, что придутся на броню — принять достойно. Рекруты должны также обладать отменной физической подготовкой, необходимой для маршей на большие расстояния с полной выкладкой, для наступления и маневра, для быстрого вступления в схватку и тактического отступления на боле боя.



Орудия Кагренака(неизвестный автор)


(От редакции Гильдии:выборка из Апографа Гилваса Барело, Аббата Холамаяна и различных произведений Жрецов-Отступников)

Под Красной Горой шахтеры Двемеров обнаружили великий магический камень. Используя различные методы, Лорд Кагренак, Высший Жрец и Маг древнего Двемера выяснил, что этот камень является сердцем бога Лорхана, оставленным здесь в Эру Зари, в качестве наказания за вред, который Лорхан причинил всем при создании мира смертных. Кагренак должен был использовать свою силу, чтобы создать нового бога исключительно для выгоды Двемера, и он выковал три великих волшебных артефакта, которые называются "Оружием Кагренака." Призрачный Страж — это волшебные рукавицы, защищающие носящего их от повреждений, которые он может получить, работая с сердцем. Разделитель, или Разлучник — это волшебный молот, нужный для того, чтобы бить по сердцу и получать желаемую силу в необходимом объеме. Разрубатель — это волшебный клинок, который используется, чтобы собирать и фокусировать энергию, поднимающуюся от сердца.
Когда Кагренак использовал эти инструменты по назначению, то испробовал их на Сердце во время Битвы Красной Горы, никто не знает, что случилось, но раса Двемер полностью исчезла с лица земли. Лорд Неревар и Лорд Дагот нашли эти инструменты, но не знали, что с ними делать. Неревар попросил Дагота посторожить инструменты, пока он сходит и проконсультируется со своими советниками, Вивеком, Альмалексией и Сота Сил. Он ушел и поговорил с тремя советниками, и они решили вместе вернуться к Красной Горе, чтобы решить, что делать дальше.
Но пока Неревара не было, Дагот соблазнился силой этих инструментов. Когда появился Неревар и его советники, он отказался отдавать им инструменты, мотивируя это тем, что он обещал Неревару охранять их. Потом Дагот сражался с Нереваром, был смертельно ранен, и инструменты были возвращены.
Неревар и его советники решили забрать эти инструменты на хранение. Они поклялись друг другу никогда не пользоваться ими, но после смерти Неревара Вивек, Альмалексия и Сота Сил поддались искушению. Они сами взяли инструменты, пошли к сердцу Лорхана, которое покоилось под Красной Горой и взяли себе часть божественной силы.
Но Дагот не умер. Мы не знаем, что случилось, но нам кажется, что все было следующим образом. Его эксперименты с Оружием Кагренака каким-то образом наделили его божественной природой Сердца, так что он научился черпать силу непосредственно из Сердца бога.
Мы предполагаем, что Дагот Ур, ведомый гневом и жадностью, воспользовался сердцем без надлежащей осторожности и сдержанности, и в итоге стал очень могущественным и столь же безумным. Но Советники проявили большую выдержку и осторожность в использовании инструментов, поэтому они не сошли с ума и сделали потом много хорошего. Однако, несмотря на это, даже они оказались испорчены властью сердца, хотя и в меньшей степени.
Орудия Кагренака прокляты. Красть силу из Сердца бога — ужасно неосмотрительно, и рано или поздно это приведет к катастрофе. Трибунал уже проигрывает битву, он не может больше полностью контролировать силу Сердца. Их питает та же испорченная сила, которая сводит Дагот Ура с ума. Они слабеют и уже не могут защитить нас от Дагот Ура. Но даже если бы они и могли сделать это, стали бы мы поклоняться таким богам, как эти? Они стыдливо прячут от нас истину. Этот же стыд заставил их уничтожить Нереварина и Жрецов-Раскольников, хотя стоило бы принять их с распростертыми объятьями и использовать их помощь для борьбы с Дагот Уром.
Трибунал сделал много хорошего для Морроувинда и Данмера. Но они поддались искушению Оружия Кагренака, и хотя эти инструменты могут показаться кому-то орудием спасения, на самом деле — это инструменты рока.



Основы алхимии (Альяндон Матиэрри)


Часто презираемая заносчивыми магами алхимия есть проверенная временем и уважаемая дисциплина, которая может изменить жизнь того, кто постиг ее тайны. Познание свойств материалов, которые используются в рецептах, может быть опасным, но тщательные исследования и тяжелый труд в конце концов сторицей вознаградят алхимика.
Для достижения успеха и даже перед тем, как попробовать приступить к практическим опытам, начинающий алхимик должен понять основные принципы этого мастерства. Многие вещи из нашего мира, по большей части органического происхождения, могут быть разложены на базовые составляющие магическими средствами. Чем более опытен алхимик, тем больше возможностей ингредиента может он раскрыть. Сочетая вытяжки из двух или более ингредиентов, мы получаем зелье, которое может выпить кто угодно. (Есть легенды об алхимиках высочайшего класса, которые могли сделать снадобье даже из одного ингредиента, но такое умение, конечно, превосходит возможности большинства.)
Зелье алхимика может иметь несколько эффектов, в зависимости от использованных ингредиентов, и далеко не все эффекты воздействуют благотворно. Во многих случаях формула приводит к созданию микстуры, сочетающей положительные и отрицательные эффекты; алхимик сам решит, какое рецепт наиболее удачен. (Разумеется, можно сделать зелье, которое обладает только негативными эффектами, и в дальнейшем использовать его как яд. Автор не рекомендует такую практику, и в этом тексте такие снадобья мы более обсуждать не будем.)
Травничество.
Алхимические инструменты.
Ступка и пестик — это основные и самые важные инструменты алхимика. Без них ни один ингредиент нельзя правильно подготовить для использования в зелье. Начинающему алхимику рекомендуется всегда держать под рукой ступку и пестик, и как можно скорее привыкнуть к их постоянному присутствию. Простое измельчение ингредиента есть самый важный шаг в изготовлении зелий. Если измельчить лепестки цветка редворта правильно, получится порошок, из которого при смешивании с другими ингредиентами, например, женьшенем, получается противоядие. (Эту формулу алхимики выучивают очень быстро, так как ошибки при смешивании ингредиентов часто приводят к необходимости срочно принять противоядие.)
У опытных алхимиков есть и другие инструменты, которые позволяют им улучшить качество снадобий. Реторты используются для очистки настоек, в результате чего положительные эффекты зелий усиливаются. Пропустив смесь через перегонный куб, можно дистиллировать микстуру, уменьшив отрицательные эффекты, а кальцинатор используется, чтобы окончательно очистить смесь, усилив воздействие всех ее эффектов. Хотя вся эта аппаратура не является необходимой для самого изготовления зельев, рекомендуется использовать весь набор аппаратов при возможности.
Сочетаемость ингредиентов.
Качество зелья зависит от используемых в его приготовлении ингредиентов. Только компоненты, обладающие одинаковыми эффектами, могут быть использованы для изготовления зелья; в одной микстуре можно сочетать до четырех ингредиентов.
Когда алхимик набирается опыта в изготовлении снадобий, он может обнаружить новые возможности для изготовления различных смесей. И хотя расширение рецептуры может быть волнующим занятием, алхимику следует соблюдать осторожность при проверке эффектов, которые имеют его зелья. Даже традиционные рецепты могут порой давать новые результаты, не все из которых окажутся благоприятными.



Основы конструирования замков (Неизвестный автор)


Я встречал многих воров, которые интересовались замками лишь для того, чтобы открыть их и забрать ценности из запертого помещения или сундука. Я решил создать такую систему замков, которая может успешно бороться с такими гнусными намерениями.
Очень важно, из каких материалов сделан замок. Дрянная латунь или медь согнутся после пары точных ударов, и замок придет в негодность. При изготовлении замков я предпочитаю сталь железу. Более прочные материалы чрезмерно дороги и для них требуется дверь, сделанная из таких же металлов. Однажды мне случилось увидеть деревянный сундук, разнесенный в щепки — рядом лежал неповрежденный замок двемерской работы, все еще запертый.
Когда основные детали определены, обратите особое внимание на смещение штифтов. Сместите замок на семь градусов по отношению к замочной скважине — изогнутый ключ будет работать хорошо, но ворам, не использующим гнутые отмычки, гарантирована хорошая головная боль.
Пружины тумблеров должны быть сделаны разными кузнецами. При этом кузнецы создадут пружины с разными напряжениями. Это также создаст дополнительные сложности для тех, кто попытается взломать замок.



Особенности флоры Тамриэля (Исследователь в области ботаники Хардин)


Как белая, так и черная разновидности Мака произрастают в горах Хаммерфелл. Его мясистые стебли очень часто являются единственной пищей для путешественников, которые оказались в дикой местности без провизии. Считается, что настойка из Черного и Белого Мака имеет волшебные свойства. Если размолотая смесь растений смешана с молоком быстроногой горной козы, зелье позволяет употребляющему его буквально скользить над поверхностью земли.
Огненный Папоротник, многолетнее растение, произрастает в провинции Морроувинд. Его непримечательные цветы очень часто спрятаны. Его гладкие вечнозеленые листья и бутоны достаточно устойчивы к условиям жаркого климата и яркого солнечного света. Лепестки этого растения, положенные под язык путника, послужат защитой от жары и огня кратерной лавы и термальных течений Дагот Ура.
Язык дракона, общее название для растения, найденного в Чернотопье. Это растение особенно распространено в районе Болот Ултерус. Это красивый цветок, который получил своё имя благодаря огненно-красному листовидному отростку, что защищает золотистый бутон. Несмотря на свою привлекательность, растение содержит смертельный яд для большинства живых существ и путешественникам его следует избегать, особенно тем, кто незащищен, так как прикосновение к растению тоже смертельно. Но, тем не менее, считается, что Аргониане могут держать растение в руках и использовать сок из его корня для повышения выносливости.
Домика Красносочная — растение, выращиваемое большинством жителей Валленвуда из-за его впечатляюще красивых цветов. Растения достигают высоты примерно трех футов и выпускают тонкие листья, причем цветы обычно ярко-красные. Вдобавок к своей красоте, растение, как говорят, имеет волшебную способность делать всякого держащего или носящего цветок красивее с точки зрения внешности.
Железный Орех имеет крепкую скорлупу и растет на железном дереве, которое распространено глубоко в лесах Скайрима. Древесина этого орешника тверда как металл, благодаря чему он и получил свое название. Считается, что на очень редкой разновидности черного Железного дерева растут очень мясистые орехи, способные увеличивать силу путешественника, если конечно он сможет расколоть скорлупу и достать ядро.
Лист Джинко, который можно найти на берегах рек и озер в Хаммерфелле, является самым непостижимым растением из всех, полулунная форма делает его особенно заметным. Эти сладкие листья пригодны в пищу и довольно вкусны. Ходит легенда, что листья Джинко, правильно смешанные с мякотью алоэ, обладают способностью ненадолго повышать выносливость.
Лунный Папоротник можно найти на болотах в Чернотопье. Его листья имеют светло-зеленый цвет, и они довольно нежны. Собирать листья может оказаться трудно, так как они легко повреждаются от прикосновений, но, достав его однажды, можно заставить своего врага заснуть ненадолго, если провести листом у него под носом.
Стрелокорень — это толстый, упругий клубень, который произрастает в провинции Валенвуд. Растение довольно трудно найти, так как его наземная часть очень неприметна и мала. Но сам корень может быть очень полезен для собирателя, так как он имеет волшебные свойства. Паста, сделанная из измельченного корня, очень благотворна и может увеличить меткость при стрельбе из лука или другого метательного оружия.
Белладонна имеет репутацию очень ядовитого растения. Но не смотря на это, разновидность, произрастающая во многих районах Элсвейра, очень нужна Хаджитам, которые преуспели в воровстве. Многие Хаджиты кладут листочек белладонны под одежду, чтобы повысить свою способность незаметно подкрадываться, прятаться и становиться невидимыми.



Остров контрабандистов (Кварде Анарион)


Харитоэль обыскал весь остров немногим более, чем за час. Он вернулся к С-Риижу, туда, где оставил его, полузасыпанного песком, чтобы ничто не беспокоило его поломанные кости. Один из ящичков с лунным сахаром был вскрыт.
"Портишь товар тут без меня?" — злобно вопросил Харитоэль.
"Больно очень, а он облегчает…" — проговорил С-Рииж. "Как далеко мы?"
"Мы не добрались до материка" — сказал Харитоэль. "Я обшарил островок по периметру. Но это еще не все — я не нашел никакой еды. Несколько тощих деревьев и водоросли — это все".
"И никто больше не выжил?" спросил С-Рииж.
"Нет, похоже, мы одни остались. Полагаю, есть и хорошая сторона в этом всем — ведь если мы спасемся, то придется делить прибыль на двоих, вместо двенадцати".
"Итак, либо мы трупы, либо богачи" — произнес С-Рииж. "Как удобно".
С-Рииж был чересчур помят, чтобы оказать хоть какую-нибудь помощь, но Харитоэль оказался вполне способен соорудить примитивное убежище, и расстелил водоросли на песке. Ночь опустилась на маленький островок, и двое мужчин заговорили о делах контрабандистов, и о своей неудаче. Их лодка, груженая пятью ящичками с лунным сахаром, должна была встретиться с другой, под названием Санкариот, у побережья Хла Оуд. И что предвещало шторм? Кто мог сказать заранее, что все утонут, и горделивый капитан, и этот таинственный человек, имевший связи в одном из королевских Домов, все — кроме С-Риижа и Харитоэля? Они порешили меж собой, что все это была причуда Боэты или какого-нибудь другого Даэдры с жестоким чувством юмора.
Поиски пресной воды были самым важным, но как оказалось, бесплодным занятием. Харитоэль перекопал много мест, но на островке не оказалось ни одного источника, лишь камень и песок. С-Рииж почувствовал, как паника охватывает его душу, пока не увидел маленькую золотистую рыбку в воде около берега. Где-то он слышал, что рыба — это не только еда, но в ней также есть влага, способная заменить пресную воду. Если бы он только мог поймать ее, они были бы спасены. Но с переломанными ногами он представлял собой жалкое зрелище, и даже кинув несколько камней, отказался от этой идеи, опасаясь спугнуть рыбу.
Харитоэль наблюдал за его тщетными усилиями некоторое время, прежде чем приступить к работе. Складным ножом он срубил ветку одного из маленьких деревьев и обточил ее в форме копья. Раз за разом он пытался проткнуть рыбу копьем, но удача не была к нему более благосклонна, чем к его товарищу.
"Ты копье-то в руки раньше брал?" — осведомился С-Рииж.
"Это не любимое мое оружие" — огрызнулся Харитоэль, еще раз метнув копье, промазал и выругался: "Нчлоу!"
С-Рииж рассмеялся: "Не хочешь попробовать камень?"
Харитоэль проигнорировал его иронию, мурлыча что-то себе под нос, "Я слышал, что тут весь фокус в том, чтобы предугадать движение рыбы и тыкать туда, где она будет, а не туда, где она сейчас находится. Надо просто понаблюдать за ними подольше. И почему эти твари не могут плавать по прямой?"
Еще примерно через час размахивания копьем, Харитоэль ухитрился попасть в рыбу. Они разодрали ее на куски и съели сырой. Проходили дни и недели, и Харитоэль оттачивал свое мастерство, пока не начал бить быстро и с почти сверхъестественной точностью. Он мог попасть в рыбу и броском копья, и острожа ее, стоя по пояс в воде. С-Рииж разводил огонь, но, будучи хром, полагался на Харитоэля в вопросах добычи пропитания.
Они почти два месяца болтались на берегу, но вот показалась долгожданная лодка. Тогда они разожгли большой костер, и с лодки их заметили. Когда лодка приблизилась, они к немалой своей радости опознали в ней Санкариот — ту самую маленькую шхуну, с которой они должны были встретиться в ночь шторма. Контрабандисты, которые плыли на ней, должны были дать им очень приличную сумму за лунный сахар. К счастью, С-Рииж истратил только несколько щепотей драгоценного состава, и у них были пять почти полных ящичков. Они не только будут спасены, но еще и разбогатеют — как и предсказывал Харитоэль.
Харитоэль хотел помочь подняться товарищу, но тот встал сам.
"Ты можешь ходить!" — расхохотался Харитоэль. "Просто чудо!"
"С-Рииж еще нетверд в ногах" — заметил С-Рииж. "Не соберешь ящички?"
Харитоэль, возбужденный от близости спасения, начал собирать ящички. "Эх, приятель, что же ты мне не сказал, что можешь ходить. Помог бы мне охотиться за проклятой рыбой в последнюю неделю".
"С-Рииж еще умеет смотреть" — сказал С-Рииж. "Ты бы удивился, поняв, что можно узнать, если внимательно смотреть." С-Рииж прошаркал по берегу и заметил, что лодке осталось всего несколько минут плыть до причаливания. "И С-Рииж слушает. Когда ты сказал, что добыча, поделенная между двумя, лучше, чем добыча, поделенная между двенадцатью, С-Рииж слушал". С-Рииж прошаркал обратно к ящичку, лежащему под деревом. "И С-Рииж понял, что делить надо между одним собой — так лучше." С-Рииж вытащил копье из черепа мертвого приятеля. Траектория был угадана точно — копье упало с дерева, ровно в тот момент, когда Харитоэль приподнял ящичек — все прошло по плану. "Как ты сказал, надо только понять, куда поплывет рыба, и нацелить копье."
С-Рииж поволок ящичек к берегу, помахивая контрабандистам рукой.



От лягушки к человеку (Микус Ральбрек)


Жизненный цикл граммитов практически уникален. На вид они напоминают лягушек и, возможно, даже связаны дальним родством с аргонианами, хотя прямых доказательств тому у меня нет. Как и обычные лягушки, граммиты рождаются из кладки яиц, находящейся возле воды. Из яиц вылупляются крохотные головастики, не больше моей ладони.
Головастик быстро растет, в течение нескольких недель отращивает конечности и превращается в земноводного баливога. Баливог живет до двух лет, становясь больше человека и по длине, и по весу.
Наступает момент, когда взрослый баливог начинает чувствовать потребность найти глубокое место и закопаться в ил. Там он находится в спячке многие месяцы, приобретая очертания граммита. У меня не получилось определить точное время трансформации. Граммит выходит из ила полностью сформированным.
Юные граммиты никогда не покидают воду и всецело поглощены стремлением совокупляться. Женские особи выходят из воды, чтобы отложить яйца. Граммиты подвешивают кладку над водой — это, с одной стороны, не позволяет добраться до нее водоплавающим хищникам, а с другой, позволяет головастикам оказаться в воде сразу после вылупления.
Как только самка откладывает яйца, она забывает о них. Теперь она проводит большую часть времени на суше, но всегда неподалеку от воды. Стремление самца к совокуплению утихает за полгода-год. Он также выходит на сушу и, как и самка, ничего не предпринимает для защиты яиц.
Взрослые граммиты обладают неким подобием примитивной культуры. Крафтен Высокобровый утверждает, что они искусные ремесленники, способные создавать ювелирные изделия и оружие и даже добывать руду для этого. Это просто смехотворно. Хотя я не смог определить происхождение их инструментов и украшений, я убежден: они выменивают их у цивилизованных рас.
Что касается историй о граммитах, использующих магию, это еще более нелепо. Хотя их примитивный мозг необычно велик, у них однозначно не хватит разума, чтобы постичь тайное знание. Я не знаю, каким образом Крафтен сумел выдрессировать своего ручного граммита, чтобы он творил заклинания, но уверяю всех моих читателей — это просто какой-то трюк.



От славы — к падению (Нитилис Лидари)


Гильдия Воров Скайрима является своего рода загадкой. За несколько последних десятилетий их орден превратился из одной из крупнейших и влиятельнейших преступных организаций во всем Тамриэле в небольшую группку бродяг, едва способных навести шумиху у себя дома в Рифтене. Хотя какие-либо факты, которые могли бы объяснить этот стремительный упадок, так никогда и не вскрылись, возникла масса догадок.
Согласно одной из теорий, Гильдия понесла потери — есть серьезные подозрения, что их Гильдмастера убил один из своих. Гильдмастер, известный просто как "Галл", поддерживал крепкие связи со многими влиятельными семействами Скайрима. Когда его не стало, не стало и этих связей. Без этих связей Гильдия уже не могла спокойно промышлять во владениях Скайрима.
По другой же теории предполагается, что Гильдия находится под какого-то рода мистическим "проклятием", из-за которого обычная деятельность становится для ее членов чрезвычайно сложной. Хотя существенных подтверждений этой теории и нет, за последние два десятилетия у Гильдии непривычно участились неудачные попытки провести особо богатые кражи. Возникновение этого предполагаемого проклятия приписывают чему угодно, от вышеупомянутого убийства до божественного вмешательства.
Дабы разрешить эту загадку раз и навсегда, последние два года я посвятил внедрению в Гильдию Воров. Поначалу выйти с ними на связь в Рифтене оказалось сложно, так как они крайне недоверчивы к чужакам, однако с помощью неустанных попыток мне удалось завоевать их расположение. Я надеюсь, что как только я получу доступ к кому-нибудь из заправил Гильдии, мне удастся узнать больше об их упадке и опубликовать второй том моего труда.
Хотя, помогая Гильдии выполнять мелкие преступления, я разделяю с ними клеймо преступников, я считаю, что эта жертва с моей стороны стоит того. Загадка утраты Гильдией Воров своего могущества должна быть разрешена раз и навсегда, как для наследия, так и в качестве дополнения к истории Скайрима.

Отец Нибена (Перевод и комментарии Флорина Джалила)




Введение


Писать чью-либо биографию всегда трудно. Обычно для этого обращаются к различным источникам и сравнивают данные разных летописей, выделяя факты и отбрасывая слухи и сплетни — и в написании подобного труда это самое сложное. Говорят, что Вогин Джарт, написавший серию книг о Королеве-Волчице Солитьюда, использовал более ста источников. Я не могу пожаловаться на то, что в моей работе встретились такие же сложности.
Существует лишь одна сохранившаяся запись о человеке по имени Топал Кормчий, первом из альдмерских исследователей Тамриэля. Только четыре коротких отрывка из эпоса "Отец Нибена" дожили до наших дней, но они представляют интересный, хотя и спорный взгляд на Среднюю меретическую эру, когда Топал Кормчий бороздил моря Тамриэля.
Хотя "Отец Нибена" — это единственный письменное свидетельство путешествий Топала Кормчего, это далеко не единственное доказательство его существования. Среди сокровищ великой Кристаллической Башни острова Саммерсет есть его хоть и неточные, но поражающие воображение карты, наследие, оставленное им для всего Тамриэля.
Перевод альдмерского Удендра Нибену, "Отец Нибена", принадлежит моему перу, и я понимаю, что многие ученые могут со мной не согласиться в выборе тех или иных слов. Хотя и не могу обещать, что мой текст сможет передать всю красоту оригинала, я могу заверить моего читателя, что пытался лишь достичь логического соответствия.



Фрагмент первый




Второй корабль "Пасквиниель", управляемый рулевым
Иллио, должен был следовать по путеводному
Камню юга; а третий "Нибен", под управлением
Топала Кормчего, должен был направиться по
Путеводному камню северо-востока; приказ ему был дан такой:
От Кристаллической Башни плыть в течение
Восьмидесяти лун и вернуться, чтобы обо всем доложить.
Только "Нибен" вернулся в Фестхолд, корабль был
Загружен золотом, специями, мехами и странными созданиями,
Мертвыми и живыми.
Однако, Топал так и не нашел Старый Элнофей, хотя
Он рассказал истории о землях,
Чудеснее которых нет на свете.
Шестьдесят шесть дней и ночей он плыл среди бушующего
Моря, водоворотов, через
Туман, который жег, подобно пламени, пока он не достиг
Входа в большой залив, покрытый
Зеленеющими лугами и лесистыми лощинами.
Когда он и его команда отдыхали там, вдруг раздался страшный рев,
И отвратительные орки бросились на них из темной
Лощины; со следами крови человеческой на зубах.


В течение многих веков в местах крушений альдмерских кораблей и на остатках пристаней находили странные шары, вырезанные из хрусталя, артефакты, обычные для Меретической эры и эры Рассвета, которые ставили археологов в тупик — пока не было обнаружено, что у них есть тенденция располагать свои оси в каком-то особенном направлении. Есть три варианта: один вид всегда направлен на юг, другой на северо-восток, третий на северо-запад. Не совсем ясно, как они работают, но, видимо, они располагаются по определенным меридианам силы. Это и есть "путеводные камни", упомянутые в этом фрагменте, по которым ориентировался мореход в ходе своего путешествия. Корабль, название которого не упомянуто в данном отрывке, направился на северо-запад к Трасу и Йокуде. "Пасквиниель" направился по путеводному камню юга, вероятно, к Пиандонее. Топал же, следуя путеводному камню северо-запада, обнаружил земли Тамриэля.
Этот фрагмент дает нам понять, что три корабля отправились на поиски Старого Эльнофея — альдмеры, живущие на Саммерсете, хотели знать, что случилось с их родиной. Поскольку данная работа является исследованием, посвященным Топалу Кормчему, вряд ли мы сможем найти в ней место для обсуждения теорий исхода альдмеров из Старого Эльнофея. Если бы мы использовали эту поэму в качестве единственного источника, то нам пришлось бы согласиться с мнением ученых, полагающих, что несколько кораблей отплыли из Старого Эльнофея и попали в шторм. Выжившие попали на остров Саммерсет, но теперь у них не было путеводных камней, и они не смогли найти путь на родину. Иначе, какое может быть объяснение тому, что три корабля отправились в разных направлениях, чтобы найти это место?
Только один корабль вернулся, и мы не знаем, куда делись остальные два. Быть может, они отыскали Старый Эльнофей, или же исчезли в морской пучине или в руках древних пиандонейцев, слоудов или йокуданов. Если мы не считаем альдмеров глупцами, то мы должны признать, что, по крайней мере, один из кораблей отправился в верном направлении. Возможно, это даже был Топал, который просто не заплыл на северо-восток достаточно далеко.
Итак, Топал отправился на северо-восток от Фестхолда. Как мы знаем сегодня, это направление, в котором можно двигаться по Абесинскому морю дольше всего, не встречая земли. Если он бы двигался на восток, то через несколько недель пристал бы к континенту где-то в районе сегодняшнего Коловианского Запада Сиродила. Если бы он плыл на юго-восток, то через несколько дней достиг бы холмов Валенвуда. Но наш рулевой, судя по всему, отправился на северо-восток через Абесинское море и Илиакский залив, и через пару месяцев пристал к берегу где-то у современного Антиклера.
Зеленеющие холмы южного Хай Рока не может не узнать никто из тех, кто хоть раз видел их до этого. Конечно, остается вопрос, откуда взялись орки, наводнившие тот регион? Традиционно считается, что орки начали появляться только после того, как альдмеры расселились на континенте, и что они возникли как отдельная раса после знаменитой битвы между Тринимаком и Боэтией во времена Ресдайна.
Не исключено, эта точка зрения ошибочна. Возможно, орки были аборигенами, населявшими те места до альдмерской колонизации. Возможно, это было другое проклятое племя, "орсимер" на альдмерис значит то же, что и "орк", и, может, в разные эпохи это слово использовалось для обозначения разных племен. Очень жаль, что первый фрагмент обрывается на этом месте, и значительная часть текста, которая могла бы открыть истину, для нас потеряна.
Мы можем лишь догадываться о содержании текста, расположенного между первым и вторым фрагментами. Прошло больше восьмидесяти месяцев, потому что Топал оказывается уже на противоположной стороне Тамриэля, и собирается плыть на юго-запад, чтобы вернуться в Фестхолд, так и не достигнув Старого Эльнофея.



Фрагмент второй




Не найти прохода на запад в острых скалах,
Торчащих ввысь подобно огромной челюсти, и "Нибен"
Плывет на юг.
Проплывая мимо острова песчаного, лесного, обещающего
Приют и покой, команда преисполнилась радости.
Но радость их сменилась ужасом, когда громадная тень выросла
Из-за деревьев на кожистых крыльях
Огромный летучий ящер размером с корабль, но кормчий
Топал натянул лук и сбил его стрелой в голову
Когда тот падал, он спросил своего Бо'суна: "Думаешь, он мертв?"
И прежде, чем ящер упал в волны, он
Выстрелил еще раз тому в сердце.
И еще сорок шесть дней "Нибен" двигался на юг.


Тут мы видим, что в дополнение ко талантам Топала в качестве морехода, картографа, путешественника и рассказчика, он еще и мастерски владеет луком. Конечно, это может быть некоторое художественное преувеличение, но у нас есть археологические доказательства того, что альдмеры Меретической эры были искусными лучниками. Их луки из дерева и кости, украшенные серебристой шелковой нитью изумительны, и как говорят специалисты, ими и сейчас, спустя тысячелетие после их создания, можно пользоваться по назначению.
Так и хочется представить себе дракона, однако создание, с которым столкнулся Топал в начале этого фрагмента по описанию похоже на предка скальных наездников сегодняшнего Морровинда. Коварное скалистое побережье похоже на область у Некрома, а остров Горн — вероятное обиталище "летучего ящера". Насколько известно, сегодня такие создания в Морровинде не живут.



Фрагмент третий




Вонючие зловещие болота и люди-ящеры
Остались на востоке. Топала и его людей
Сердца наполнились радостью от вида
Сверкающе-голубого чистого океана.
В течение трех дней они спокойно плыли на северо-запад,
Куда манил их Фестхолд, но надежда вдруг исчезла,
Превратившись в страх, когда земля явилась
Пред ними.
Топал Кормчий был в ярости, и обратился
К картам, написанным его рукой, дабы
Узнать, что будет лучше — пойти на юг
И обогнуть континент, или пойти вверх по реке,
Текущей к северу.
"На север! — скомандовал он своим людям. — Идем на север мы!
Не бойтесь, идем на север!"


Вычисляя передвижения Топала, мы можем определить, что он наткнулся на берег Морровинда и начал продвигаться через Южное Чернотопье, стараясь следовать показаниям своего путеводного камня настолько, насколько возможно. Болота, которые они оставили, вероятно, находились недалеко от современного Гидеона. Зная о личных качествах Топала, нам не сложно понять, почему он так расстроился, оказавшись в заливе между Чернотопьем и Эльсвейром. Такой человек, как он, неукоснительно следует своему плану и знает, что ему надо идти на северо-восток по реке, чтобы достичь Фестхолда. Смотря на его карты, мы видим, что он пытался найти проход, поскольку он нанес на карты Внутреннее море Морровинда и несколько болотистых притоков Чернотопья. Без сомнения, болезни и аргонианские племена, которые отбивали всякую охоту к изысканиям и у будущих поколений исследователей, заставили его свернуть с намеченного пути.
Держа в руках современную карту Тамриэля, мы видим, что решение избрать путь на северо-восток вместо юга было ошибкой. Он не мог знать, что то, что он принял за основную часть материка, было лишь маленьким выдающимся полуостровом. Он лишь знал, что уже зашел слишком далеко на юг, и принял разумное, но, к сожалению, ошибочное решение подниматься по реке.
Какая ирония, что это упущение сегодня стало знаменательным историческим событием. Залив, который он принял за безбрежный океан, сегодня известен как Топальская бухта, а река, которая ввела его в заблуждение, называется по имени его судна — река Нибен.



Фрагмент четвертый




Демоны-кошки на двух и четырех лапах бежали по берегам реки,
Всегда удерживая судно в поле зрения
Своих зеленых глаз, шипя, плюясь и
Яростно рыча.
Но путникам не пришлось приставать к берегу,
Поскольку фруктовые деревья так низко опускали,
Свои ветви над водой,
Будто собирались их обнять, и люди собирали
Фрукты прежде, чем кошки успевали подскочить.
Одиннадцать дней они плыли по реке на север,
Пока не попали на озеро хрустальной чистоты с восьмью островами
Изумительной красоты и спокойствия.
Сверкающие летучие создания изумительных цветов
Приветствовали их на языке альдмеров,
Изумляя людей, пока они не поняли,
Что те только повторяют слова,
Услышанные ими,
Не понимая смысла их. Это развеселило
Моряков.
Топал Кормчий был просто очарован островами
И пернатым его населением.
"Нибен" там остановился на целый месяц, и люди-птицы
Научились произносить слова
И писать своей когтистой лапой.
От радости, что получили так много новых знаний, они сделали Топала
Своим властителем, отдав ему в подарок
Острова.
Топал сказал, что однажды он вернутся, но для начала он
Должен найти путь к востоку, к Фестхолду, который теперь
Так далеко.


Это последний фрагмент производит такое приятное впечатление из-за ряда причин.
Нам известно, что эти странные и добродушные пернатые обитатели, с которыми столкнулся рулевой, в дальнейшем исчезли. Фактически, это единственное место в текстах, где упомянуты птицы Сиродила. Грамотность, принесенная им Топалом, не помогла им спастись от смертельной участи. Вероятно, они погибли от лап "демонов-кошек", предположительно, древних каджитов.
Сегодня мы понимаем, что Топал и его команда так и не выбрались с восьми островов — современного Имперского города — к Илиакскому заливу. Его карты могут рассказать нам больше, чем поэма. Мы видим его путь по реке Нибен к озеру Румаре; сделав еще несколько попыток, которые так и не привели его к цели, он впал в тяжелейшую депрессию, как и вся его многострадальная команда. Они возвращались по реке Нибен к Топальской бухте. Очевидно, они обнаружили свою ошибку, поскольку мы знаем, что они обогнули полуостров Эльсвейр. Они двигались вдоль его берегов, затем вдоль берегов Валенвуда, домой. Обычно все эпические истории заканчиваются счастливо, но у этой истории счастливое начало, а не конец. Никто из них не достиг цели.
Кроме необыкновенных птиц Сиродила, мы встретили древних орков (вероятно), древних скальных наездников, древних аргониан и древних каджитов в последнем фрагменте. Это великая история, заключенная в нескольких строфах простых стихов — история ошибки, допущенной человеком, который хотел вернуться домой, но выбрал не ту дорогу.




Охота на троллей (Финн)


Приветствую вас, коллеги-странники, на страницах этого пособия!
Здесь я разъясню вам все, что необходимо знать об охоте на троллей, в том числе о том, как обойти их незаурядную способность лечения и как себе на выгоду использовать их природную любовь к холоду. Я даже поделюсь с вами своим испытанным секретом, как убивать троллей.
Заинтригованы? Уж надеюсь! Жир тролля — ценный товар, и перед смелыми охотниками на троллей открывается путь к богатству и славе.
Итак, начнем!

Глава I: Я только что увидел тролля!

Если вы считаете, что увидели тролля, то сохраняйте спокойствие и медленно отступайте. Мудрый охотник знает, что подготовка — ключ к успеху, и уж чего-чего, а на троллей точно не стоит охотиться неподготовленным!
Да, но действительно ли тролля вы заметили?
Охоту следует начинать с точного опознавания цели. Тролли в целом человекообразны, у них длинные мускулистые руки с когтистыми пальцами. В широкой пасти зверя полно острых неровных зубов, которые отлично подходят, чтобы грызть кости глупых охотников, не удосужившихся приобрести мою книгу.
Несомненно, главной отличительной и необыкновенной чертой тролля является третий глаз, расположенный посреди лба.
Шкура тролля покрыта густым, косматым мехом. Расцветка меха в разных местностях отличается. Мех пещерного тролля бурого окраса, а у морозных или снежных троллей мех белый.

Глава II: Прекрати себя лечить.

Итак, вы правильно распознали тролля и теперь выслеживаете его, готовясь к нападению. Вам предстоит нелегкая битва, но прибыльная — в том случае, если вы выживете.
Вы сразу же заметите, что для своих размеров тролли невероятно быстры и сильны. Тролли забивают своих жертв сильными ударами рук и когтей. Поэтому я настойчиво рекомендую пользоваться щитом.
Если же у вас достаточно смелости — или сумасбродства, — чтобы сражаться с троллем без щита, то вам лучше как следует уметь отбивать атаки тем оружием, что у вас есть.
Тролли также обладают способностью быстро залечивать полученные ранения. Так что затянувшаяся битва с ними вам будет явно не на руку. Скорость и напор — ваш ключ к тому, чтобы одолеть тролля, потому что ни одно другое существо в Тамриэле не сможет держаться дольше него.
Конечно, одних скорости и напора против разъяренного тролля недостаточно. И здесь-то вам и пригодится мое тайное оружие.

Глава III: Тайное оружие Финна.

Огонь, друзья мои. Произнесите это слово вслух и хорошенько запомните, ибо огонь — это лучшее оружие охотника на троллей.
Вряд ли я могу преувеличить, насколько важен огонь в битве с троллем. Даже те тролли, что не обитают в холодных климатах, уязвимы к огню. Если вы не владеете магией огня, найдите себе зачарованное оружие с волшебным пламенем.
Почему тролли уязвимы к огню? Поговаривают, что способности к регенерации у тролля куда менее эффективны в отношении ожогов. Точного ответа я не знаю, но могу вам обещать с уверенностью — огонь на троллей действует. Это было доказано уже множество раз.

Глава IV: Сбор жира.

Хоть вы и одолели тролля, но на этом ваша задача не заканчивается.
Когда огоньки потухнут, осмотрите тело тролля. Если повезет, вы обнаружите жировые отложения, за которые дадут неплохую награду в лавке аптекаря. Да и вообще, если вы чего-нибудь смыслите в алхимии, можете сами растопить жир и использовать в разнообразных зельях и укрепляющих средствах.
Если вам удастся найти логово тролля, непременно изучите и его. Возможно, вам попадутся останки какого-нибудь глупого искателя приключений, которому скупость не позволила приобрести эту книгу.
Наверняка вам удастся поумнее распорядиться его деньгами.
Теперь вы знаете все необходимое, чтобы стать богатым и уважаемым охотником на троллей. Так вперед! Выбирайтесь наружу и начинайте искать троллей!



Очищение собора: Хроники Святых Братьев Марука


Том IV или, Очищение собора.

(От редакции Гильдии: Это единственный уцелевший фрагмент хроник этой секты Алессианского ордена времен Первой эры. Вероятно, они хранились в гигантском монастырском комплексе на озере Канулус, который был разрушен в период войны Справедливости (1E 2321), а архивы уничтожены или разграблены.
Заметим также, что алессианские писцы того времени обыкновенно исчисляли даты с момента Вознесения Алессии (1E 266).
Здесь записаны события года 127-го эпохи Благословенной Алессии.)

В том году выдался такой день, что свет померк, а Солнце стало подобно Массеру трех дней от роду, и в полдень завиднелись на небе звезды. То случилось пятого числа месяца Первого зерна. Все, кто узрел сие, ужаснулись и сказали, что вскорости следует ждать великих потрясений. Так и вышло, ибо в тот же год из древнего эльфийского храма, называемого Малада, выступила огромная рать демонов, какой не видели со времен короля Белхарзы. Те демоны осквернили землю, и люди не могли более пахать, сеять и собирать урожай. Обратили свои взоры люди к братьям Марука и взмолились о помощи. Тогда аббат Космас собрал братьев и повел их в Маладу, или "Великий собор" по-эльфийски. Не смогли демоны противостоять священному пламени, и были уничтожены, а с ними были сожжены их дьявольские реликвии и книги. И настал на земле мир на долгие годы.



Падение Вайтарна


Глава I, В которой строится крепость Вайтарн и первое поколение правителей сменяется вторым.

Граф Вайтарн, который возвел свою крепь из грязи Деменции и обустроил ее, протягивал руку дружбы любому, кто готов был признать себя вассалом. Окрестные племена фанатиков объединились под его властью для защиты его земель и границ, и так шла жизнь графа на островах. У них с графиней Мейвин родились Ксаран и Нвила, первые отпрыски Вайтарнов.
Мать Ксарана верила, что, заполучив надлежащее политическое влияние, ее сын будет в состоянии свергнуть Шеогората и привести Дрожащие острова к процветанию. А отец, граф Вайтарн, вообще отказывался признавать Шеогората, почитая себя и своих наследников бесспорными правителями царства.
Это, разумеется, бесконечно забавляло Безумного Бога, и потому он не стал препятствовать браку Ксарана с Зерцалом-Открытий, дочерью аргонианской няньки, полагавшей, что в мире смертных ее дочь ожидают лишь ненависть и притеснения.
Нельзя было пожелать лучшей графини для Ксарана, чем Зерцало-Открытий, ибо единственным желанием ее было принести честь и славу принявшим ее дому и графству. Годами ее разум оставался незамутненным, несмотря на жизнь в самом сердце Деменции. Увы, никто не может долго пребывать на Островах без того, чтобы его коснулось благословение Шеогората, и Зерцало-Открытий в конце концов потеряла рассудок из-за неверности графа, своего супруга.
Ксаран был одержим идеями кровной верности и не доверял никому, с кем не имел кровного родства, включая свою жену. Хотя Зерцало-Открытий родила графу сына (который исчез с Островов на двадцатом году жизни), известно, что они делили постель все реже по мере того, как усиливалась паранойя Ксарана. В конечном счете он бросился в объятия своей родной сестры Нвилы, которая родила от этой кровосмесительной связи наследника трона Сесрина. Некоторые из нас застали правление Сесрина и помнят его вклад в падение Вайтарна.

Глава II, В которой рождение графа Сесрина знаменует выдающийся, кровавый и короткий век Вайтарна.

Жестокий по натуре и вспыльчивый Сесрин искал врагов там, где их не было. В первые же дни на троне Вайтарна он стал истреблять все племена людей, меров и животных в пределах видимости с башен оплота, пока не извел их под корень.
В течение его краткого правления значительная часть юго-восточного побережья Деменции была небезопасна для путешественников. Ландшафт ее "украшали" тела тех, кто незаконно проник в земли Вайтарна — их привязывали к деревьям в качестве пограничных знаков. Помимо своих садистских наклонностей, граф Вайтарна Сесрин был также известен слабоумием и хилым здоровьем.
В самом деле, Сесрин родился с разными по длине ногами и дышал с тяжелым хрипом. В пору его юношества учителя просто отчаивались, пытаясь научить этого кретина хоть чему-нибудь. Няньки и мамки окружали его, на каждый его чих у них были заготовлены бальзамы и припарки, доставленные со всех концов Островов. Достигнув совершеннолетия, он отослал их всех прочь, грубо и беспардонно.
Со временем Сесрин становился все более замкнутым (возможно, унаследовав эти черты от отца), и терпел присутствие лишь нескольких избранных придворных. Его видели на людях только во время организации очередного рейда его вассалов-фанатиков по окрестностям.
Неожиданно для всех он, наконец, внял настоятельным просьбам своих советников и даже временно прервал свои грабежи, чтобы жениться и обеспечить продолжение благородного рода Вайтарнов. Угасающий от болезни граф избрал себе в нареченные энергичную крестьянку из коммуны еретиков в дебрях Мании. Воистину, графиня Джайдин являла собой полную противоположность супругу. Вассальные фанатики, долгое время верно соблюдавшие древнее соглашение с графом Витрейном, сочли этот брак отступничеством. Напряжение все возрастало, а состояние здоровья Сесрина все ухудшалось, пока он не угас окончательно и на трон Вайтарна не взошел его юный сын Сирион.

Глава III, В которой раздор охватывает Вайтарн и граф Сирион Миролюбивый теряет трон.

Молодого графа Сириона почти никогда не видели на людях до его поспешной коронации во дворе крепости Вайтарн. Некоторые утверждают, что во время церемонии на его теле были видны следы побоев, нанесенных немощной рукой отца в его последние часы. Если бы Сирион был достаточно взрослым, чтобы править, его спокойная сдержанность могла бы ослабить растущее недовольство среди вассалов, однако его мать была вынуждена принять на себя многие обязанности, которыми столь долгое время пренебрегал ее муж.
По всем параметрам Джайдин подходила на роль графини; любимой народом — но вожди вассалов-фанатиков не могли бесконечно сдерживать свое возмущение ее происхождением из Мании. Несмотря на ее чрезвычайно умелую дипломатию, враждебность к ней глубоко укоренилась и продолжала расти с годами. Наверное, можно восхититься тем, как долго подданные оставались верными клятвам.
Когда Сирион наконец достиг того возраста, когда смог воссесть на трон, робкий мальчик-граф попытался тактично взять на себя роль правителя, но его ужас перед окружающим миром быль столь велик, что даже тень пролетающей птицы заставляла его вздрагивать. Он совершенно не мог выступать перед народом, и когда попытался успокоить вассалов, возмущенных происхождением его матери, он едва мог сдержать страх, а некоторые говорят, что он даже испачкал штаны, прежде чем убежать из тронного зала.
Неминуемо, как поступь судьбы, чаша терпения вассалов-фанатиков переполнилась, и воины окружили Вайтарн. Личная стража графа была слишком слаба, чтобы отразить атаку, и осада продлилась всего один день. Со дня той битвы ни одна живая душа не покинула Вайтарн. Местные легенды говорят о нескончаемом бое между фанатиками и немногочисленными защитниками Вайтарна, проклятыми из-за предательства вассалов и трусости графа и обреченными вечно повторять последние моменты своей жизни.



Падение Саартала (Гесеф Кирирний, ученый Гильдии магов, участник археологической экспедиции Сента Флорония)


Сперва позвольте мне отметить, что уважаемый археолог, глава нашей экспедиции, решил всецело применить свои безграничные таланты к исследованию кулинарных традиций нордов начала Первой эры. Несомненно, его труды принесут Империи безграничную славу и огромную пользу, однако же по недостатку знаний я не могу принять участие в этом благородном исследовании.
Вместо этого я решил посвятить свое свободное время, коего у меня масса, для изучения одного-единственного вопроса, известного под названием "Падение Саартала". Каждый ребенок в Империи знает, что под этим имеется в виду: первый город людей в Тамриэле был разрушен эльфами, движимыми завистью и страхом. Очевидно, что с тех пор отношения между нашими расами значительно улучшились, но, глядя собственными глазами на результаты разрушения города, я не могу не поразиться тем, какие огромные усилия затратили на это эльфы.
Первоочередной задачей, вставшей передо мной, была необходимость отделить места первоначальной застройки от тех, что были восстановлены после освобождения города Исграмором с пятью сотнями соратников. Изначально мне приходилось часто обращаться к уважаемому Флоронию за советом, но со временем я самостоятельно научился видеть различия в архитектуре и возрасте построек. И я был крайне удивлен, когда обнаружил, что первоначальная застройка сохранилась практически нетронутой во многих, очень многих районах города. Очевидно, люди приложили массу усилий, чтобы восстановить город после того, как эльфы сожгли его дотла, но, полагаю, меры явно недооценили прочность нордских зданий.
По крайней мере, так я думал поначалу — возможно, ослепленный гордостью за достижения своих далеких предков, или же просто по неопытности. Но что-то не давало мне покоя. Я неоднократно пытался спросить совета у куда более сведущего и опытного археолога, но эти попытки не увенчались успехом — наши беседы в итоге сводились к лекциям о том, как часто и как именно обитатели Саартала принимали ванны или сколько комнатных растений обычно имелось в тех или иных домах. Мне ничего не оставалось, как положиться лишь на собственные зачаточные навыки наблюдения и дедукции.
Поэтому на данный момент я не могу представить каких-либо убедительных выводов. С уверенностью можно сказать лишь то, что штурм Саартала был очень сильно сконцентрированным, при этом картина разрушений никак не коррелирует ни со стратегическими точками, ни с оборонительными сооружениями города. Хотя уважаемый Сент Флороний пока не имел возможности оценить ход моих мыслей — как и проявить хоть какой-то интерес к ним — я склонен предполагать, что, во-первых, эльфы прекрасно знали схему города, а во-вторых, нападавшие четко следовали какому-то очень конкретному приказу — возможно, им вообще была поставлена задача уничтожить что-то одно.
Я продолжу свои скромные исследования, когда позволит время.



Падение Снежного Принца


Описание Битвы при Моэсринге записано Локеймом, летописцем вождя Ингьялдра Снежный Глаз.
Откуда он пришел, никто не знает, но он ворвался в битву на великолепном белоснежном скакуне. Эльф, так мы называли его, потому что он был эльфом, хотя он был не таким, как все его сородичи, которых мы видели до этого дня. Его копье и доспехи светились ярким и ужасающим светом неизвестной природы, и из-за этого света всадник казался скорее призраком, нежели воином.
Но что обеспокоило, и даже напугало нас тогда, так это крик, который родился в рядах эльфов. Это был не страх, не удивление, это была неприкрытая и всепоглощающая радость, что-то вроде того, что чувствует обреченный, которому был дарован второй шанс в этой жизни. Поскольку тогда эльфы были обречены и близки к смерти, как никогда еще во время великих битв на Солстейме. Битва при Моэсринге должна была стать финальным противостоянием нордов и эльфов на нашем острове. Ведомые Исграмором, мы вытеснили эльфов из Скайрима и теперь собирались прогнать их и с Солстейма. Наши воины, вооруженные лучшими топорами и мечами, которые только могли выковать мастера нордов, прорубали широкие просеки в рядах врагов. Склоны Моэсринга стали красными от крови эльфов. Но почему тогда они так радуются? Разве может один всадник вселить такую надежду в армию, находящуюся в столь безвыходном положении?
Итак, для большинства из нас было ясно, что эльфы обрадованы, но их слова были не более чем литанией из криков и песнопений эльфов. Среди нас, впрочем, были ученые и летописцы, которые поняли эти слова и содрогнулись от их значения.
"Пришел Снежный Принц! Принц, несущий рок!"
Затем наступила долгая тишина, охватившая ряды эльфов, остававшихся на месте. Через их позиции проезжал Снежный Принц. Как корабль, разрезающий ледяные воды Фьялдинга, он проезжал через ряды своих сородичей, расступавшихся перед ним. Величественный белый конь перешел на галоп, затем на рысь, и этот загадочный эльфийский наездник выдвинулся вперед медленным, почти призрачным шагом.
Воины нордов повидали на своем веку много крови и битв, и их тяжело удивить чем-либо. Но немногие среди нас тогда могли представить благоговение и неопределенность, воцарившуюся на только что жарком поле боя, который моментально стал неподвижным и безмолвным. Вот такой эффект произвел на нас всех Снежный Принц. Когда ликующие возгласы эльфов затихли, наступила тишина, которая обычно бывает только во сне. И тогда мы все, и эльфы, и норды, стали едины в ужасном понимании — победа или поражение ничего не значили в этот день на склонах гор Моэсринг. Мы знали только одно, что смерть настигнет многих в этот день, как победителей, так и побежденных. Величественный Снежный Принц, эльф, непохожий на других, пришел в этот день, чтобы принести смерть нам всем. И он действительно принес эту смерть.
Неожиданно, налетела снежная буря, которая ослепила нас и сбивала с ног даже самых сильных. И Снежный Принц врезался в наши ряды. Вокруг этого эльфа вихрем кружились лед и снег, как будто вызванные им себе в помощь. Свист от его стремительного сверкающего копья пел панихиду всем, кто стоял на пути Снежного Принца, и многие из наших лучших воинов пали от этого копья в этот день. Ульфги Наковальня, Стром Белый, Фрейда Волшебница, Хеймдалл Яростный. Все лежали мертвыми у подножья гор Моэсринг.
Впервые за этот день стало казаться, что перевес в битве перешел на другую сторону. Эльфы, воодушевленные Снежным Принцем, собрались в кулак, чтобы нанести последний решительный удар по нашим рядам. И тогда, в одно мгновение, битва при Моэсринге завершилась так, как никто не ожидал.
Финна, дочь Джофриор, двенадцатилетняя девочка, последовавшая на Солстейм за своей матерью, увидела, как Снежный Принц поразил единственного и самого дорогого ей человека. В ярости и слезах Финна подняла меч Джофриор и изо всех сил бросила его в убийцу своей матери. Когда сверкающее копье эльфа прекратило свой смертоносный танец, на поле боя воцарилась тишина, и все глаза обернулись к Снежному Принцу. Никто в этот день не был более удивлен, чем сам эльф, судя по выражению, которое застыло у него на лице. Снежный принц все еще сидел на своем величественном скакуне, а из его груди торчал меч Джофриор, вошедший в нее по самую рукоятку. Затем он упал со своего коня, покинув поле битвы и мир живых. Снежный принц лежал мертвый, убитый ребенком.
Когда их спаситель был повержен, боевой дух эльфов испарился. Многие бежали с поля боя, а те, кто остался, вскоре были зарублены нашими широкими нордическими топорами. Когда день подошел к концу, на поле боя остались только тела павших. И над этим тихим полем витало напоминание о мужестве и доблести, ибо превосходные доспехи и копье Снежного Принца все еще сияли. Вид этого великого и загадочного эльфа, даже поверженного, вселял в нас благоговейный ужас.
Это обычная практика — сжигать трупы наших павших врагов. Это традиция, порожденная необходимостью, ведь смерть несет заразу и вселяет страх. Наши вожди хотели очистить Солстейм от орд эльфов, как живых, так и мертвых. Было решено, впрочем, что Снежного Принца не должна ждать такая участь. Этот великий воин, столь любимый своими сородичами, заслуживал большего. Даже после смерти, даже будучи врагом нашего народа.
И поэтому, мы подняли тело Снежного Принца, обернули его прекрасным шелком и положили в свежевыкопанный курган. Сияющие доспехи и копье были поставлены на пьедестал чести, а его могила была украшена драгоценностями, достойными короля. Все великие вожди согласились, что этот эльф должен быть похоронен с честью. Его тело будет лежать в кургане в сохранности так долго, как это решит земля, но ему не будет дарована защита из нашего сталгрима, который предназначен исключительно для умерших нордов.
Вот так заканчивается это повествование о битве при Моэсринге и падении величественного Снежного Принца эльфов. Пусть наши боги чтут его после смерти, и пусть мы никогда не встретим ему подобного в жизни.